Мышка для Тимура

Мария Зайцева, 2022

Трубку накрывает массивная ладонь со сбитыми на костяшках пальцами. Тимур поднимает мой телефон: – Слушаю. Голос его настолько холодный, что продирает дрожью. – Тот, с кем ты будешь теперь говорить по этому номеру. Говори, что хотел. Еле слышное бормотание. Тимур кривит губы презрительно. – Номер счета скидывай. Деньги будут сегодня, – вздрагиваю, пытаюсь что-то сказать, но Тимур прижимает палец к моему рту, – а этот номер забудь. Тимур отключается, смотрит на меня, пальца от губ моих не отнимает. Пытаюсь увернуться, но он прихватывает за подбородок. Жестко. Ладонь перетекает на затылок, тянет ближе. Его пальцы поглаживают основание шеи сзади, глаза становятся довольными, а голос мягким: – Ну что, Мышка, пошли?

Глава 2

За полтора месяца до…

Москва

Поезд стучит колесами, ту-тук, ту-тук, ту-тук… Сердечный ритм напоминает. Ровный и спокойный. Не зря говорят, что в поездах хорошо спится, чистая правда. Наверно, этот перестук колес как-то синхронизируется с душевным настроем, помогает успокоиться.

И я спокойна.

Смотрю в окно, и в голове почему-то стих Некрасова про железную дорогу. Как там у него начинается? «Славная осень»?

Да, пожалуй, и в самом деле славная…

Но пока еще не осень, пока еще лето. Август.

В средней полосе — самый разгар, самое веселье.

Мама не пускала, говорила, что надо на огород сгонять, картошку, там…

Я старательно не слушала. Надо ей — пусть сама гоняет. Когда просохнет. Вернее, если.

Раньше этот дурацкий огород, до которого от нашего поселка еще пилить нужно час на разваливающемся от старости автобусе, держался исключительно за счет моих усилий и моей совести.

А теперь…

Сгниет, наверно, картошка.

Или соседи добрые выкопают…

Для своих нужд.

Сердце начинает неровно стучать, и, словно в тон ему — дробно усиливается перестук колес.

Нет-нет-нет!

Зажмуриваюсь. Не жалеть! Ни о чем не жалеть!

Не о чем тебе там жалеть, Вика.

По крайней мере, тебя-то точно не пожалеют. «Останься еще на годик, — упрашивала мать два года назад, — вот Витька школу закончит…»

Потом — еще на годик…

А потом…

А потом я поняла, что теряю запал, который горел, начиная со средней школы и максимально усилился в старшей. Что постепенно начинаю привыкать, находить плюсы в очевидных минусах.

Ну и что, что маленький поселок?

Зато все друг друга знают, все свои.

Ну и что, что негде получать высшее образование?

Зачем тебе? Вон, замуж выходи, ребенка рожай. А потом — еще одного сразу же, чтоб материнский капитал и ипотеку.

Ну и что, что работы нет?

Можно после декрета — на фабрику. А чего? Все работают. Мать всю жизнь, понимаешь, проработала, а эта — нос воротит.

А пока что можно подработать официанткой в шашлычной для дальнобойщиков. А чего нет? Хорошее место, чаевые, опять же…

Через два года после окончания одиннадцатого класса, я поняла, что, если срочно не уеду из родного поселка, то и в самом деле рискую остаться здесь навсегда.

Озарение снизошло, когда топала домой после смены в шашлычке по темной улице и встретила свою одноклассницу бывшую, Лорку. Мы с ней за одной партой сидели, за первой. Все одиннадцать классов. Две мормышки-отличницы, правильные до тошноты.

Лорка в одиннадцатом классе по великой любви залетела и вышла замуж. Я была на свадьбе, веселой, кстати. И было прям заметно, что невеста любит жениха…

В тот вечер, когда мы встретились, Лорка шла, тяжело придерживая одной рукой живот, а второй — своего мужа, Ваську. Тот смотрел перед собой мутными от спиртного глазами, матерился и периодически пытался вырваться и куда-то героически уйти.

Лорка его в такие моменты пихала злобно в живот крепким кулачком и выговаривала:

— Иди уже! Дурак! Нахера замуж вышла за тебя?

Васька не отвечал, только икал согласно, дескать, и в самом деле, нахера?

Я хотела быстренько прошмыгнуть мимо, думая, что школьной приятельнице будет неприятно, если увижу эту сцену, но Лорка, заметив меня, сама притормозила и поздоровалась радостно.

— О, как дела?

— Нормально, — промямлила я, старательно не глядя на мужа Лорки.

— Чего, замуж так и не вышла? — голос у школьной приятельницы сделался донельзя участливым, словно у маминой подруги тети Наташи, регулярно забегавшей к нам в гости пропивать мой аванс и зарплату. Та тоже вот так осматривала мутными глазами и интересовалась моим семейным положением. И головой кивала участливо, типа «ох, неудачница… чего ж тебя никто не берет-то?»

Самое забавное, что в поселке все всё друг про друга знали, и про то, что я не замужем, каждая собака была в курсе.

Тем не менее, при встрече норовили спросить всякий раз.

Оно и понятно, для многих семейное положение — единственное положение, которого они когда-либо смогли добиться, и этим полагалось гордиться…

Но мне только двадцать лет же! Куда? И зачем? А, самое главное, за кого???

— Нет, не вышла, — спокойно ответила я Лорке, — а ты, я смотрю, за вторым пошла?

— Ага… А то от матери съезжать надо, ипотеку хотим брать… Как раз за первый взнос пойдет.

— А где? Здесь?

— Ну а где еще?

Покивали. Помолчали.

Я уже собиралась распрощаться, но Лорка успела первой.

— Ну ладно, пошли мы… Ты смотри, с замужеством не тяни. А то, знаешь, часики тикают…

Я посмотрела на пускающего пузыри Ваську, на неопрятный хвост Лорки и ее огромный живот…

Кивнула и пошла домой.

Дома прибрала вечный срач, который оставлял брат, стоило матери уйти в ночную, села перед стареньким ноутбуком…

И потратила последние деньги с карты на плацкарт до Москвы.

Все, с меня хватит.

* * *

Москва встречает суетой. Непривычной такой, я теряюсь от толпы, которая прет целеустремленно в направлении выхода с платформы.

Ставлю рюкзак на пол, вдыхаю наполненный металлом воздух вокзала. Все другое. Все настолько другое, что становится страшно.

Я никогда не была в Москве, только видела в фильмах, а еще специально смотрела всякие онлайн-бродилки на ютуб.

Но бродилки не передают запах, не передают насыщенность шума, не передают общий настрой этого места.

Мне одновременно страшно и волнительно.

Выдыхаю, подхватываю рюкзак и иду к выходу из вокзала.

Благодаря тем же самым бродилкам и многочисленным инструкциям, я легко покупаю карточку, легко ориентируюсь в метро.

Мне — на Семеновскую. Именно там я забронировала место в хостеле. Совсем недорого получилось, и на несколько недель у меня есть угол.

Не зря в последние недели работала, как проклятая, крутилась, выуживая чаевые у не привыкших к улыбкам дальнобоев. Все пригодилось. Каждая копеечка.

Метро оглушает ревом поездов и той особой смесью запахов металла, рельс и подземелья, который, как я позже пойму, характерен только для Москвы.

Я какое-то время изучаю карту, сажусь на лавочку, пережидая поток пассажиров. Торопиться некуда. Сижу, пытаясь привыкнуть, прочувствовать атмосферу. Мне на новом месте всегда требуется время для адаптации. Так говорила школьный психолог, молодая девчонка, которую неизвестно каким ветром занесло в наш поселок после института. Ненадолго, кстати, занесло.

Прикрываю глаза.

Метро шумит. Люди ходят мимо. Так много. Так непривычно.

Так классно!

Да, мне нравится этот ритм!

Вспоминается серость и грязь родного поселка. Барак, построенный еще в пятидесятых комсомольцами, приехавшими возводить завод.

Комсомольцы кто уехал, а кто и остался здесь же. В этих бараках, в ожидании светлого будущего… Светлое будущее так и не наступило, а вот бараки сохранились, и люди в них до сих пор жили.

Уже ничего не ожидая.

Что бы ни случилось, я назад не вернусь.

Встала, подхватила рюкзак и отправилась на свою ветку.

Семеновская вывела сначала к большущему торговому центру, переливающемуся огнями, а потом и к хостелу.

Внутри оказалось вполне мило и чисто. Уж явно чище, чем у нас в бараке.

Икеевские двухъярусные кровати, икеевские же шкафы и мебель в зоне общего пользования.

Чистое белье.

Класс.

Кинула вещи, расчехлила ноутбук, подключилась к бесплатному вайфаю и залезла на сайт, где размещались объявления о поиске персонала.

В институт, на психологический факультет, я подала заявку онлайн, и мне пришел положительный ответ. Все же, баллы по ЕГЭ сработали на отлично. А, может, дело в том, что институт был не особо популярным. Только и плюсов, что в столице. Правда, от центра далековато, но это не беда. Дадут общагу. Наверно. По крайней мере, я буду за это бороться.

Я вообще планирую бороться серьезно за место под солнцем.

Поточнее насчет института и всей процедуры подачи документов и прочего, я узнаю позднее, а пока что надо работой озаботиться.

Через пятнадцать минут я понимаю, что Москва — таки не мой поселок.

И работу официантки тут найти — раз плюнуть. И условия — шоколадные!

Я быстренько составляю резюме, нахваливая себя, как полагается, и рассылаю по самым заманчивым предложениям. Прикладываю свое фото, благо, там форма отзыва позволяет.

На фото я смотрюсь совсем молодо, как и в жизни, впрочем. Но зато — свежо.

В какое-нибудь молодежное кафе, там, или в барчик… Почему нет? Подработаю до начала занятий.

И потом, если договорюсь нормально, то смогу совмещать. Такие деньги хорошие предлагают, просто супер же, если все получится!

Я улыбаюсь, довольная, как слон.

Ложусь на кровать, выдыхаю. Москва встречает по-доброму. Определённо.