Мой большой… Босс

Мария Зайцева

Он – большой. Очень большой. Очень сильный. Очень… Взрослый. По сравнению с ним, я – мелкая и глупая. Он меня не замечает. А я его… Друзья, это будет ОЧЕНЬ ГОРЯЧАЯ ИСТОРИЯ первой безумной любви! С цирком, цыганочкой с выходом и чудесами на виражах!

Темирхан. Две ошибки Биг Босса

Дверь за моим подчиненным и рыжей козочкой закрывается, а я еще какое-то время старательно изучаю условия от новых поставщиков, которые мне все подсовывает отдел закупок. Настолько упорно, что я уже успел натравить на них СБ, потому что не просто так все.

Явно присутствует откат. Это, в принципе, для нашей сферы вообще не новость, а уж закупщики таким грешат повсеместно, но надо и совесть иметь. Особенно, если не на госструктуру работаешь.

Я им не в пример больше плачу.

Могли бы и поберечься.

Но как всегда, со временем у любого специалиста приходит осознание своей невъебенности, а еще полное понимание, что он, специалист, может творить любую дичь и его никто не поймает за руку.

В этот-то момент их обычно и ловят.

Так что СБ заряжено, Тимурка пусть потрудится, для разнообразия. Не все ж ему по злачным местам жопу просиживать.

Мысли о брате очень кстати, отвлекают от вопросов насущных.

Да и стояк, не вовремя организованный рыжей козой, усмиряют на раз.

Я в очередной раз задумываюсь о совершенно ненормальной реакции организма на совершенно неподходящий объект, пытаюсь по привычке анализировать ситуацию.

Но выходит херовато.

И есть у меня ощущение ошибки. Серьезной ошибки, допущенной мной сейчас.

Или не сейчас, а тогда, три дня назад, когда уступил просьбе тетки Мани и согласился приютить у себя рыжую козочку.

Не надо было.

Вернее, можно, конечно, но подальше. В одну из «дочек», например. Да даже в самом Владимире у меня офис имеется. Мы там строили ЖК, давно, правда, одними из первых, но УК наша стабильно работает. Можно было ее в офис этой УК пристроить… Ну не на дизайнерскую должность, а, например, менеджером… Или секретарем… Хотя, с ее немотой, какой ей менеджер и секретарь?

А, учитывая ее несомненный талант…

Картина, висящая в доме тети Мани была очень даже талантливо написана. Я — не большой знаток, но все же говно от палки отличу.

Если у нее с цветосочетанием такая вещь, то вполне может быть полезна в главном офисе.

Это я так себя успокаиваю, естественно, уговариваю, что никакой ошибки, захотел сиротке бедной помочь…

И когда лапал ее, той ночью, тоже помощь оказывал, конечно же. Первую. Неотложную.

Черт!

С досадой откатываюсь от стола, поправляю опять некстати поднявшееся убедительное доказательство большой ошибки, иду к окну.

Молча рассматриваю панораму Москвы.

Красиво. Очень красиво.

Темирхан, ты — на вершине мира.

Чего ж не по себе-то так?

И виновата в этом она, коза рыжая.

Прямо как-то с самого начала с ней не так пошло, как надо.

Меня ведь словно черт под локоть толкнул полторы недели назад, когда, возвращаясь с Поволжья, с байкерского слета, куда уже десять лет подряд каждый год в гордом одиночестве езжу развеяться и переменить обстановку, решил завернуть к тетке.

Не знаю, зачем.

Тетю Маню у нас в семье не то, чтоб не любили. Побаивались, скорее. Отец, которому она приходилась двоюродной сестрой, искренне считал ее ведьмой. И общался с ней только по необходимости.

А я как-то два лета подряд у нее провел, еще совсем пацаном. И очень круто, кстати, отдохнул. Ничего ведьмовского не заметил, нормальная женщина. Ну, ходит по лесам. Травки целебные собирает…

Что особенного?

И вот, проезжал мимо и подумал: «А почему бы и нет?»

Тем более, что в новом доме я у нее не был ни разу, тетка раньше в другой деревне жила, дальше гораздо от города, но со временем там стало совсем сложно, вот и перебралась поближе.

Можно было бы во Владимире заночевать, но не захотелось опять на казенных простынях…

Вот и зарулил. На свою беду.

Девчонку эту, рыжую тонконогую козочку, заметил не сразу. Занят был, ополаскиваясь с дороги ледяной водой.

Только тот, кто хоть раз проводил в байкерском прикиде полный день в дороге, поймет мой кайф.

Вот и я, пока на себя два ведра не опрокинул, не успокоился.

Третье пошло медленно. С растягиванием удовольствия.

Краем глаза заметил движение, повернулся…

Сначала показалось, девочка совсем, невысокая, тоненькая. Обычная такая. Стоит, глаза вытаращив.

Ну, тут ее реакция понятна и простительна.

Я с дороги зарос сильно, щетина уже превратилась в черную бороду, на голове — черти что.

Да еще и полуголый, весь изрисованный.

Любая испугается.

Вот и девчонка начала падать.

Ну а я — хватать. Рефлексы же. Никуда их не денешь.

Она легкая такая была, козочка рыжая. Тонкокостная. И очень бледная.

И кожа такая… Нежная очень. Последнее ощущение было не ко времени, и потому я постарался на него забить.

Отнес девчонку в дом, попытался привести в чувство, ругаясь про себя впечатлительности деревенских барышень.

Хотел уже за теткой бежать, но тут козочка ресницы распахнула…

И я замер, словно загипнотизированный.

Глаза у нее были серо-зеленые, словно вода в ставке, здесь, неподалеку. И безумно растерянные. Нежная кожа, бледная, без веснушек. Губы, полураскрытые, розовые. Словно в трансе, я провел пальцем по нижней губе, податливо раскрывшейся под моим напором…

Я не мог поверить в происходящее, словно от реальности отключился. Девушка, похожая на рыжую, тонкокостную русалку, завораживающе красивая и бледная, была словно не из этого мира, словно появилась она, из солнечных лучей соткавшись, прямо из воздуха.

Упала в мои лапы.

И сейчас полностью была в моей власти. Я мог ее трогать. Мог проводить пальцами по тонкой коже.

Мог целовать.

На этой мысли у меня в голове что-то сдвинулось на место, я осознал, где нахожусь и с кем, и попытался наладить контакт.

Но и тут потерпел неудачу. Девушка оказалась немой.

Она неожиданно подскочила и шустро ускакала прочь, так быстро, что я только моргнуть успел.

В сенях она столкнулась с теткой, та что-то спросила, но, судя по всему, задержать козочку не удалось.

Я так и остался сидеть в комнате, глупо моргая и глубоко переживая свое охерение.

Потому что в первый раз со мной такое случилось, чтоб голова отключилась. Из-за женщины. Нет, не женщины. Рыжей козочки. Солнечной русалки.

К тому моменту, когда тетка появилась на пороге комнаты, я уже мог связно разговаривать.

Ну и поговорил.

Тетка легко, по паре наводящих вопросов, выдала всю историю девушки, так удачно упавшей в мои руки.

Соседская внучка, приезжавшая каждое лето в деревню. И в самом деле, немая, но не глухая. Вполне интеллектуально состоятельная. Художница, учится на дизайнера. Картины красивые пишет.

Я слушал, приходя в себя постепенно и не понимая, что на меня, собственно, нашло.

Ну красивая девушка, да.

Но в моей жизни много красивых девушек. И даже красивее, чего уж там. Было и есть. И, надеюсь, будет.

Непонятно, чем эта зацепила. Наверно, просто неожиданно все произошло, не был готов.

После дороги, да на адреналине от трех ведер воды… Вот и повело чуть-чуть.

Глупостей не наделал, и на том спасибо.

А то хорош бы я был, если б полез к девчонке, вдвое младше. Хорошо, хоть восемнадцать есть, хотя на вид и не скажешь… И это — еще один плохой звоночек. Раньше не западал на настолько мелких девушек. Всегда поопытнее любил, повзрослее. Чтоб знали, чего хотят, и не приходилось подолгу уламывать.

При моем графике, на свидания, ломания и прочий бред времени не было.

Да и отсвиданничался уже, хватит.

С бывшей женой, как идиот…

Мысли про Сабрину, мать ее, не добавили настроения, и я предпочел переключиться на вкусную теткину еду и здоровый сон на вольном деревенском воздухе.

И мне это вполне удалось.

А вот вечером…

Вечером того же дня, выспавшийся и довольный жизнью, я поперся на ставок.

Ну а почему бы не воспользоваться всеми благами деревенской жизни, раз уж удалось ее так нечаянно хапнуть? Потом весь год впахивать…

Короче говоря, сел я еще засветло на байк и помчал к ставку. Там кинул своего приятеля прямо у воды и с разбегу занырнул в теплую, словно молочную воду.

Долго плавал, отфыркиваясь, как морж, потом так же долго просто лежал на воде, глядя на уже темное, как бывает только в деревне, звездное небо, как никогда ощущая себя мелкой частью огромной Вселенной.

Время словно остановилось, мысли текли ленивые и спокойные.

Где-то вдалеке плескались рыбы, и мне на мгновение представилось, что это русалка утренняя хвостом бьет по воде. У нее мокрые волнистые волосы, высокие небольшие грудки, с острыми каплями сосков. Их, наверняка, сладко облизнуть, покатать на языке, прикусить…

Осознав, что мысли опять ушли не в ту степь, я досадливо развернулся и поплыл к берегу. Надо уезжать отсюда. Вот рано утром и рвану, по холодку. Сразу до Москвы.

А там звякну Вике, потому что спермотоксикоз налицо.

Пока вытирался и одевался, услышал какое-то шебуршание неподалеку, в кустах.

Не знаю, что меня туда понесло, до сих пор не знаю.

Но понесло.

И вынесло.

На обжимающуюся парочку.

Я бы, может, и мимо прошел, не в моих правилах молодежи мешать, но что-то в позе девушки не понравилось. Да и парень как-то уж очень сильно борзел.

Пригляделся, узнал утреннюю русалку… И еще пристальнее пригляделся…

Не убить на месте урода мне удалось только благодаря многолетней тренированной выдержке.

Ну и благодаря козочке, конечно же. Она так цеплялась за меня, выглядела такой испуганной, с этими глазами огромными, в пол лица, что я просто не стал заморачиваться с уродом, решив, что потом все равно достану.

Кстати, достал, да. Не забыл все же, как в Москву вернулся.

Но в тот момент мне было важнее унести оттуда испуганную девчонку.

Я и унес, и спокойно проводил до дома, рассчитывая убраться поскорей обратно к тетке. То, что Майя была против моего вмешательства в судьбу этого утырка, я во внимание принял, конечно же. Но вот позволять ей решать этот вопрос не собирался.

Просто не стал волновать.

Она и так за этот вечер получила по полной. Испуганная, с кровью на губе, дрожащая…

Только урод мог поступить с ней так, как хотел тот деревенский дурак.

И я.

Я не хотел, правда. Думал, конечно, об этом, пока нес, пока ощущал ее тело тонкое в руках. В своей власти. Это, бляха муха, будоражило дико.

Но в любом случае, не собирался.

И, если б она сама не качнулась ко мне, если б сама не поцеловала… Да и то, я держался. Хотя обожгло. Голову заволокло моментально.

Меня часто целовали женщины.

Не скажу, что пиздец, какой привлекательный, но от недостатка внимания не страдал. Особенно, как стал миллионы зарабатывать. И затем сотни миллионов.

Это, знаете ли, афродизиак почище любого другого.

Так что да, женщины меня целовали. Первыми. И висли. И на колени опускались по первому нажатию на плечи. А чаще всего, и нажатия не требовалось. Все люди взрослые, все прекрасно понимаем…

Потому я так и не понял, что меня тогда торкнуло.

Ее прохладные губы на моих, неопытные касания, милая отчаянная настойчивость…

Не знаю.

Но повело меня знатно.

Настолько, что сам не заметил, как начал отвечать сначала, а затем и вести в нашем танце.

Погружался в нее, словно в свежий, чистый цветок, с охерительно убойным, отключающим разум ароматом, насытиться не мог.

Настолько сошел с ума, что забыл, где я, опомнился немного, когда уже она на руках моих была, доверчиво раскрытая и дрожащая, а лапы мои с упоением исследовали все, доставшееся им так легко, сокровище. И категорически не желали расцепляться.

Буквально насильно заставил себя отпустить. Оттолкнуть доверчиво льнущую ко мне русалочку.

И прогнать.

Сам не помню, что говорил, буквально из последних сил хрипел, уже в голове своей умоляя ее уйти, просто развернуться и убежать.

Потому что на краю стояла, по нити тонкой ходила.

Потому что еще чуть-чуть, и похер мне было бы на время и место. На свою репутацию и возраст.

На все, кроме ее податливых губ и тонкой, ломкой талии в своих лапах…

Козочка послушала, быстрой тенью ломанулась к дому. Видно, страшен я был, как черт.

Ну и правильно. Правильно.

Я проследил волчьим взглядом за тонкой фигуркой, постоял, подышал, приводя себя в порядок. И уговаривая не бежать за ней, не заходить зверем диким в дом. Не хватать ее, мягкую и теплую, прямо в ее комнате. Не вгрызаться в беззащитную шею жадно и безжалостно.

Короче говоря, не творить зверства.

Было сложно, пришлось даже закурить, чего уже давненько не делал.

Но я смог.

Сумел.

Ушел в дом к тетке, а утром, заведя байк, свалил из этой чертовой деревни, с одним только желанием: забыть навсегда о том, что тут было.

И забыл, правда забыл. Звякнул только, спустя пару-тройку дней, как в рабочий ритм вошел, во Владимир, местному главному менту, попросил посмотреть за парнем Григорием Весовым. Имя мне тетка назвала, еще когда у нее был. Попросил не просто посмотреть, а пристально.

Связи у меня в тех местах, где наши ЖК серьезно оттоптались, были неплохие, мент оказался понятливым. Парнишка Григорий, любитель обижать беззащитных девочек, не скоро в больничной койки встанет, об этом я позаботился. Обо всем остальном позаботится тот, кого я попросил поучаствовать в его судьбе.

Работа закрутила, как всегда, после даже недолгого отсутствия босса на рабочем месте, все немного расхлябались и ощутили свободу. Совершенно излишнюю. Особенно ощутил ее мой братишка, судя по всему, весело проведший эти три недели по московским клубешникам.

И это вместо работы!

Короче говоря, я был сильно занят всю неделю и, когда позвонила тетка, даже не понял сначала, о ком она.

А когда понял…

Ну, во-первых, разозлился, да так, что трубка в руке треснула.

Твари какие, ну надо же! Нет, никогда не надо слушать женщину! Отправил бы урода сразу в полицию, ни у кого вопросов бы не возникло к немой русалочке.

Ошибка моя, очередная ошибка!

Находясь под впечатлением от первой новости, я проворонил вторую. И согласился помочь «сиротке при живой матери».

И только сегодня, глядя в серо-зеленые, русалочьи глаза, осознал, что опять ошибся.

Не надо было ее сюда звать…

Пусть бы во Владимире… Подальше от меня.

В безопасности.