Клубничная беда капитана Зубова

Мария Зайцева, 2022

У капитана Зубова есть задание. Серьезное и нервное. Ему нельзя отвлекаться. Даже на девушек, сладких, как клубника. Пахнущих, как клубника. Отвлекаться нельзя. А попробовать хочется. Но у него задание. Как быть? Беда. Большая беда.

3.

— Лола, я не хочу… Поехали на такси, — доносится до Зубова умоляющий голосок Клубнички, и это прям бальзамом по натянутым струнами нервам. Не совсем мозг отключился, значит, радует. Почему и зачем наличие мозгов у сладкой Клубнички должно его радовать, Зубов тоже не собирается анализировать. Не все ли равно, бляха муха? Назовем это верой в то, что молодое поколение еще не совсем отбитое? И может подавать надежды… Одному конкретному человеку.

Гогот парней, упихивающих немного сопротивляющихся девчонок в свой гаражный задрипыш, бьет по самоконтролю, но совсем не отключает, естественно. Просто движения становятся чуть легче, а намерения — чуть кровавей.

— Садимся, девочки, покатаемся только — и все! Не катались, наверно, никогда на гоночной?

— Не вижу здесь гоночной, — удается спокойно подойти и спокойно сказать. Молодец, Зубов, многолетние тренировки по удерживанию внутреннего равновесия и контролю не проебаны.

Мелкотня одновременно разворачивается и смотрит на здоровенную фигуру в форменной одежде с гордой надписью «Секьюрити», на мрачную пугающую рожу, и немного притухает.

— Говно на колесах вижу, — продолжает невозмутимо Зубов с самым серьезным выражением лица, видит, как вспыхивают радостью глаза темноволосой Клубнички, и прям на душе теплеет. У нормального мужика всегда на душе теплеет, когда на него, как на самого главного человека в своей жизни смотрят, как на защитника. Героя. Нет ни одного, кому бы это не было приятно.

Парни, наконец, идентифицируют надпись на кармане форменной куртки, после чего их рожи, опять же одновременно практически, наглеют и наливаются дурной храбростью. Конечно, кто он для них? Обслуживающий персонал. Ему только в спину плевать и пялиться свысока. Швейцар на воротах. Очень неграмотная, просто в корне неправильная позиция! Но щенята еще не обтесались в этой жизни настолько, что верно расставлять приоритеты. Например, верно расставить себя, задохликов, и его, Зубова. Тут и дурак поймет, на чьей стороне преимущество.

А вот идиот — не поймет…

Похоже, эти трое — как раз такие. Идиоты.

Потому что не понимают. Борзеют, надуваются. Смешно до икоты. Но Зубов умеет сохранять невозмутимое выражение лица. Мало ли идиотов на свете? Вот и еще на одних довелось посмотреть… То ли еще будет…

Он находит взглядом Клубничку и еле заметно коротко кивает ей, чтоб несла свою сочную жопку за его спину.

Она подчиняется мгновенно.

Какая хорошая, послушная девочка… Это уже член опять высказал свое ценное, но никому, нахрен, не интересное мнение.

Парни, поглощенные поисками собственных яиц, не сразу обращают внимание на потерю добычи. Причем, одновременно всей, потому что ее подружайка тоже находит в себе зачатки мозга и топает следом за Клубничкой.

Она-то, естественно, нахер не упала, но если спасать, то уж обеих дур. Они же по одной не ходят. Только парами, блядь.

— Ты кто такой? — наконец, самый главный заводила отыскивает где-то глубоко внутри организма поджавшиеся первичные половые признаки и задает сакраментальный вопрос, предвестник начала любой драки. Умный очень вопрос, конечно.

По форме-то вообще непонятно, кто же он, мать его, такой? Неужели охранник? Никогда не догадались бы!

— Конь в пальто, — лаконично отвечает Зубов и, больше не вступая в дискуссии, моментально роняет сразу двоих парней на асфальт. Бить всегда надо первым. И стрелять тоже. Конечно, в школе милиции когда-то учили совсем другому, но за свою обширную практику Зубов уяснил одну важную вещь: всегда можно отписаться и отбояриться. Если живой. И даже если не удастся… Лучше пусть тебя стерегут четверо, чем несут шестеро.

Здесь, в принципе, вообще никакого криминала, потому что Зубов силу контролирует, укладывает мальчиков нежно, мягко, словно на пуховую перинку. Ссадины и внешние признаки побоев ему нахер не нужны. Камеры досюда не добивают, народу рядом нет, доказательств никаких.

Работа ему эта еще нужна, а проблемы и лишнее внимание к себе — вообще нет.

Девки сдержанно визжат, но тоже понимают, что не надо привлекать зрителей в партер. Не самые глупые дурочки. Может, есть надежда на нашу молодежь?

Гордый владелец низкопопки моментально теряет боевой запал, открывает и закрывает рот, судорожно ищет по карманам… Что? Баллончик? Ну-ну…

Брызгает струей в лицо Зубову, тот только улыбается. И молча двигается на придурка.

Парни на асфальте удачно прикидываются мертвыми и мешать не собираются. Не совсем дураки. И это тоже вселяет определенные надежды.

Может, выживут. Если прекратят таскать пьяных девочек в тачки и гонять на сомнительных рыдванах под градусом.

Улыбка Зубова, как всегда, производит неизгладимое впечатление на окружающих, и парень, еще раз удивленно пустив струю якобы перцового газа в рожу противнику, отпрыгивает прочь, противно вереща матерные слова высоким бабским голосом и доставая телефон.

Ну конечно, какие еще средства самообороны нужны?

Газиком в рожу, а потом на камеру заснять…

Дети, блять… Как его, такого, бить? Стыдно же.

Зубов спокойно подходит ближе, легко отбирает флакончик из одной руки придурка и телефон из другой.

— Не подходи! — пищит недавний гоночный герой, — не подходи! У меня отец знаешь кто?

— Не знаю. — Спокойно обрывает Зубов, проверяя по телефону, не ушла ли запись в облако, и стирая все, что удалось записать. При этом парня приходится немного придерживать, чтоб не убегал и не орал так визгливо. Пальцами за горло.

Записи нет, но мало ли, а потому Зубов, немного подумав, мягко сжимает в ладони китайскую пластиковую хрень и роняет крошки на асфальт.

Конец ознакомительного фрагмента.