Их безумие

Мария Зайцева, 2022

Он – ее кошмар, Она – его одержимость. Они не могут быть вместе – слишком тяжело. Они не могут быть по отдельности – слишком больно. Они не понимают друг друга. Они… Любят друг друга? Это больно, это остро, это тяжело. Но это необходимо. Ей и Ему. Это началось с боли, кошмара, переродилось в одержимость. И закончится. Безумием. Одним на двоих. В книге присутствует нецензурная брань!

3. Керри

На следующий день у нее болит прикушенная губа и нервно дергаются руки при каждом хлопке открывающейся библиотечной двери.

Она не может понять, что это было, что ему надо от нее.

Она не самая красивая, не самая веселая…

Она — совершенно не та, что нравится парням. Наоборот, она — средоточие всего, что может парня отпугнуть. Она — типичный синий чулок, мечтающая быть как можно более незаметной и тихой. Может, тогда мироздание отведет от нее свое око и перестанет испытывать?

И неожиданное и ненужное ей внимание этого пугающего парня она тоже воспринимает, как испытание.

Керри уже выяснила, что он такой, Рэй Уокер. Она все знает про его неблагополучную семью, про брата, даже не окончившего старшую школу, потому что его прямо в школьном дворе арестовали за распространение наркотиков.

Про его неуспеваемость и непосещаемость.

Про драки.

Про приводы в полицию.

Про то, что учится он здесь исключительно по дотации от штата, потому что сирота, как и она. Живет с отцом, давно лишенным родительских прав.

Про дикий, опасный, непредсказуемый нрав, из-за которого даже отпетые драчуны и задиры предпочитают с ним не связываться. Ведь никто не хочет неожиданно получить кастетом по лицу, или табуреткой по голове (и это только из известных случаев!). Людей, бешеных и непредсказуемых, таких, как он, обходят десятой дорогой.

Керри полностью с этим согласна. И готова обходить десятой дорогой.

Только Уокер не из тех, кто спрашивает разрешения, прежде чем приблизиться.

Он исправно ходит в колледж пугая этим учителей и однокурсников, ест в столовой, один за столом, никто не решается подсаживаться.

Он возникает на ее пути подозрительно и жутко часто.

Он смотрит.

Не отрываясь, внимательно, без улыбки, без усмешки.

Так, что дрожь продирает.

Так, что губы, словно вспомнив его вкус, начинают ныть.

Керри предусмотрительно старается сократить до минимума любую возможность его приближения к ней. Отворачивается, когда видит его возле шкафчиков или в коридоре.

Упорно не смотрит в ответ, когда он сверлит ей спину взглядом на совместном уроке современной литературы.

Не обязательном уроке, Керри уверена, что он записался специально, из-за нее.

Она старается с ним не пересекаться.

Жаль только, что у него другие планы.

* * *

Он заступает ей дорогу на выходе из спортзала, резко тянет за руку с темную нишу под лестницей.

Керри не успевает крикнуть.

В этот раз он позволяет себе больше, не просто целуя, жадно и напористо, но и забираясь грубыми руками под юбку, подхватывая, впечатывая в стену, трогая ее везде настолько бесцеремонно, что становится совершенно невозможно дышать, сопротивляться, думать.

Керри только тихо и жалобно стонет, когда он, не прекращая терзать ее губы, просто рывком сажает к себе на талию, опять больно прикладывая спиной о стену, и ритмично вжимается пахом, рыча сквозь поцелуй.

Эти животные грубые движения отзываются чем-то непонятным и диким внутри нее, по телу, и так взбудораженному непрошенными ласками, проходят волны дрожи, низ живота каменеет болью.

Уокер, легко держа ее на одной руке, другой дергает ремень своих джинсов, и Керри кричит внутренне от ужаса, понимая, что еще чуть-чуть и он возьмет ее в этой грязной темной нише, силой возьмет, не давая даже шанса на побег!

Но мироздание как-будто отвернуло от нее прищуренное око, потому что Керри сквозь грохот крови в ушах слышит голос учителя физкультуры, зовущего ее по имени.

Кажется, она что-то забыла в зале.

Уокер тоже это слышит, поэтому останавливается, тяжело дыша, не выпуская ее из рук.

Керри, воспользовавшись его промедлением, открывает рот, чтоб позвать на помощь, но не успевает. Крепкая широкая ладонь намертво запечатывает ей губы, глаза в темноте горят дико и страшно.

Уокер жестом приказывает ей молчать.

Керри молчит.

Молчит и резко дергается из его рук, вырывается, бежит прочь, спотыкаясь, оправляя на ходу юбку, пытаясь привести в порядок перекрученный напрочь лифчик, приглаживая встрепанные короткие волосы.

Она уверена, что выглядит сейчас невероятно дико, с глазами, полными слез, горящими от ужаса и стыда щеками…

И насквозь мокрыми от возбуждения трусами.

Эта последняя деталь выносит ей мозг окончательно, и девушка, не отзываясь на голос учителя, несется прямиком к выходу из колледжа, забыв там и сумку, и учебники.

Плевать, на все плевать! Главное, поскорей! Главное, подальше! Главное, не оглядываться!

Вечером дядя находит ее сумку и вещи возле двери, и, громко удивляясь разгильдяйству, приносит ей в комнату.

Керри обрывает сердце от ужасного осознания: Уокер знает, где она живет.

Весь вечер она не выходит из комнаты, не подходит к окну, опасаясь увидеть его высокую мрачную фигуру в безразмерном худи и капюшоне, надвинутом так, чтоб скрыть волчий блеск глаз.