Право первой ночи. Свобода за любовь

Мария Геррер, 2022

Я не спала. Лежала на скомканных шелковых простынях и смотрела в потолок. В спальне тихо. Я словно умерла. Никаких чувств. Нет ни злости, ни обиды. Это придет позже. А пока в душе пустота и холод. Он лежал рядом. Сильный, безумно сексуальный, опасный. Тот, кто смог разбудить во мне потаенные желания. Темные, жгучие и такие порочные. Я буду ненавидеть себя за это всю жизнь. Меня отдал ему муж в первую брачную ночь. Отдал как вещь, как рабыню. Потому что так захотел всемогущий Дмитрий Рудницкий.

Глава 1. Лидия

Я не спала. Лежала на скомканных шелковых простынях и смотрела в потолок. В спальне тихо. Я словно умерла. Никаких чувств. Нет ни злости, ни обиды. Это придет позже. А пока в душе пустота и холод.

Он лежал рядом. Сильный, безумно сексуальный, опасный. Тот, кто смог разбудить во мне потаенные желания. Темные, жгучие и такие порочные. Я буду ненавидеть себя за это всю жизнь.

Меня отдал ему муж в первую брачную ночь. Отдал как вещь, как рабыню. Потому что так захотел всемогущий Дмитрий Рудницкий.

Села на постели. Рудницкий пошевелился и положил руку мне на талию. Я замерла и боялась дышать.

Большая роскошная спальня. С высокого потолка свешивается огромная хрустальная люстра. Острые грани вспыхивают в полумраке ледяными звездами. Окна до пола выходят в сад. От легкого ветерка шумит листва, громко щебечут птицы.

Давно рассвело, лучи солнца пробиваются через неплотно закрытые шторы. Широкая кровать с шелковыми простынями цвета вина. Или крови…

На полу белым пятном светится мое свадебное платье. Фата небрежно брошена на спинку золоченого кресла. Кошмарная ночь. Самая кошмарная в моей жизни. Ночь страсти и порока.

Рудницкий дышал глубоко и ровно. Я попыталась выскользнуть из постели.

— Ты куда? — он открыл глаза.

— Я хочу пить, — прошептала в ответ.

— Хорошо. Только не пытайся сбежать, не выйдет.

— Отпусти меня. Пожалуйста… — я едва не расплакалась.

— Позже. А пока отдыхай.

* * *

Когда-то у нас была крепкая семья. Я — единственный ребенок, на которого родители возлагали большие надежды. Отец мечтал, что я пойду по его стопам и продолжу династию медиков. В плане профессии выбора мне не оставили — только врач, и только с блестящей карьерой.

Мама — педиатр, отец — кардиолог, профессор. Оба отличные специалисты, известные в городе. Но я разочаровала отца — моя карьера не задалась с самого начала. Я стала обычным терапевтом. Отец еще надеялся, что все наладится. Но я уже знала, что ошиблась с выбором профессии. Быть хорошим врачом — редкий талант. А у меня его нет.

Не хотела расстраивать родителей и продолжала работать в частной клинике, куда меня взяли по рекомендации отца. Отличное место с высокой зарплатой и возможностью карьерного роста. С первых дней приложила все усилия, чтобы хорошо зарекомендовать себя. И мне это удалось. Главврач был доволен моей работой, часто отмечал на планерках и не скупился на похвалы перед коллегами.

Сколько себя помню, жила с оглядкой на мнение родителей. Так повелось в нашей семье. Мама возвела отца в ранг бога. Он был всегда и во всем прав, его решения не оспаривались. Подруг у меня было немного, и все как одна — простушки, которых не стоит приглашать в приличный дом. С родней родители практически не общались — недалекие люди, на которых жаль тратить драгоценное время.

Отец постоянно писал какие-то научные труды, пропадал допоздна в лаборатории, ездил на конференции и симпозиумы. Мама помимо работы обеспечивала мужу комфортную жизнь.

Непререкаемый авторитет родителей начал тяготить меня в институте. Однако я с детства привыкла к нашему семейному укладу и не бунтовала даже в подростковом возрасте. Тихая разумная девушка, с отличными отметками и примерным поведением. Как оказалось, это не всегда хорошо.

Но жизнь непредсказуема и порой очень жестока. Родители погибли в автокатастрофе три года назад. Я не сразу оправилась от страшного удара. Очень любила маму и отца, а теперь оказалась одна.

Из близкой родни осталась только бабушка по линии отца. Мы общались редко. Отец осуждал, что его мать вышла второй раз замуж и много лет назад уехала в Германию. Бабушка предложила мне приехать в Бремен. Но я почти не знала ее и отказалась от любезного предложения. Бабушка вздохнула с облегчением. На этом наше общение завершилось.

У меня началась самостоятельная жизнь. И, как оказалось, я вполне могу самостоятельно принимать решения. Хотя постоянно думала, а одобрил бы это отец, что сказала бы мама? Отвыкнуть от контроля очень непросто. Жить без оглядки на мнение родителей я все еще не могла.

И не могла до конца осознать, что теперь только я в ответе за свою судьбу. Мне не к кому пойти за советом, не у кого искать поддержку. Зато я могу сама принимать решения, хотя это и непросто.

На дне рождении лучшей подруги Кристины я познакомилась с Яном Кудрявцевым. Высокий блондин тридцати шести лет с пронзительными синими глазами, модной бородкой и идеальной стрижкой. Харизматичный, ухоженный, лощеный. Он сыпал остротами, читал стихи и блистал эрудицией. Я не могла отвести от Яна восхищенного взгляда.

Кудрявцев работал редактором в местном гламурном журнале. Попутно вел рубрику современного искусства в одном из столичных периодических изданий. Ян не скрывал, что его цель — покорить Москву.

Между нами сразу пробежала искра. Ян весь вечер не отходил от меня ни на шаг. Я влюбилась по уши и забыла о благоразумии, которому меня учила мама.

Кудрявцев недолго добивался моей благосклонности — роскошные букеты и милые подарки сделали свое дело. Я не устояла пред таким вниманием. Наш роман развивался стремительно. Я летала на крыльях счастья. Ян баловал меня, окружил заботой и вниманием.

При любом удобном случае мы путешествовали. Ездили на машине к морю, посетили Питер, побывали в Турции. На выходные уезжали за город. Мы практически не расставались.

Кристина знала Яна постольку-поскольку — ее брат дружил с Кудрявцевым.

— Это счастливый случай, что ты пригласила Яна на свой день рождения, — призналась я подруге, когда она как-то забежала ко мне вечером на чашечку чая.

— Рада, что у вас все удачно сложилось. Кудрявцев любит любые тусовки, — усмехнулась она. — Ему нравится быть в центре внимания.

— Ты считаешь, это плохо? — удивилась я.

— Нет, если тебя это не тяготит. Он публичный человек.

— Я не ревнива.

— Завидую, — рассмеялась Кристина.

— И Ян везде берет меня с собой.

— Сладкая парочка! Рада за вас.

— До сих пор не верю своему счастью, — призналась я.

Ян любил держать все под неусыпным контролем. Он всегда знал, что правильно, а что нет, что стоит делать, а чего необходимо избегать. Подобным образом вели себя мои родители. Они всегда знали, что для меня лучше. Итак, я снова нашла надежную опору в жизни.

Единственное, что меня напрягало в наших отношениях — Ян не спешил знакомить меня со своей семьей. Я знала, что Ян — единственный ребенок. Папа — завкафедрой истории в Университете, в ближайшем будущем ему прочат место ректора. Мама — домохозяйка, никогда не работала, всю себя повестила семье. Ян не слишком распространялся о своих родителях. Но разве это так важно?

Через полтора года после нашего знакомства Ян сделал мне предложение. Я не верила своему счастью. У меня будет семья, любящий муж, дети. Как это прекрасно!

Ян сообщил, что настала пора представить меня его родителям. Я разволновалась. А вдруг они не одобрят выбор сына, вдруг я им совсем не понравлюсь? Хотя почему? Я успешный врач, работаю в отличной клинике. Мне тридцать, а меня ценят и уважают как специалиста. Я из хорошей семьи. Так почему я могу им не понравится?

Ян заметил мое смятение.

— Не переживай, все будет отлично.

Воскресным апрельским утром мы приехали в загородный дом Кудрявцевых. Двухэтажный коттедж под черепичной крышей прятался в зарослях сирене. Ее ветки усыпали набухшие зеленые почки.

Мама Яна выглядела просто потрясающе для ее лет. Худощавая, подтянутая, с идеальной короткой стрижкой светлых волос. Настоящая леди — холодная, снисходительно надменная, с вздернутыми вверх тонкими темными бровями.

Она окинула меня цепким взглядом с головы до ног и улыбнулась ледяной светской улыбкой. У меня похолодели ладони — похоже, маме Яна я не слишком понравилась. Ее муж безразлично скользнул по мне взглядом и дежурно улыбнулся:

— Рад знакомству. Я — Петр Федорович.

— Меня зовут Лида. Я тоже очень рада, — пролепетала в ответ.

Отец Яна был важен, представителен и исполнен достоинства. Полный высокий мужчина с роскошной седой шевелюрой и шкиперской бородкой. Настоящий ученый, светило науки.

Ян покровительственно обнял меня за плечи.

— Лида, будь как дома, не стесняйся, — я бы предпочла услышать эти слова из уст его матери. — Мою маму зовут Ксения Владимировна.

— Мне очень приятно, — я попыталась приободриться, но это получилось плохо.

Ксения Владимировна сухо кивнула в ответ и ничего не ответила мне.

За обедом над столом висела напряженная тишина. Обменивались дежурными фразами. Мама Яна продолжала разглядывать меня. Под ее внимательным взглядом мне становилось холодно и неуютно.

Общий разговор не клеился. Я вздохнула с облегчением, когда мы поднялись из-за стола.

— Я покажу тебе наш сад, — предложил Ян.

— Лучше это сделаю я, — остановила сына Ксения Владимировна.

Мне было бы приятнее гулять с Яном, но выбора мне не оставили. Я последовала за хозяйкой дома.

— Очень люблю тюльпаны, — призналась мама Яна. — Я выписываю их из Голландии.

— Изящные цветы. Мне еще нравятся розы, — поспешила поддержать разговор.

— Розы нравятся всем девушкам, — как-то неопределенно улыбнулась Ксения Владимировна. — Особенно когда получают их в подарок от мужчин. Красоту тюльпана могут оценить только искушенные ценители прекрасного.

Крепкие бутоны уже начали набирать цвет и стояли вдоль дорожки, мощеной диким камнем как солдаты на параде.

— Я уважаю выбор сына, — перешла к делу Кения Владимировна. — Надеюсь, ты сможешь вписаться в нашу семью.

— Я тоже очень на это надеюсь, — мне стало совсем не по себе.

— Жаль, что Ян у тебя не первый мужчина.

Я опешила от неожиданности и замерла на тропинке.

— Удивлена, что я знаю об этом? Сын ничего от меня не скрывает.

— Но мне тридцать… — вполне естественно, что в таком возрасте я уже не девственница.

— Разумеется, я тебя понимаю. Ты прыгнула в последний вагон уходящего поезда. Но и ты пойми меня. Мой единственный ребенок должен быть счастлив в браке. Сумеешь ли ты дать ему все, в чем он нуждается? Ты уверена в этом?

— Я люблю Яна, он любит меня. У нас будет крепкая и счастливая семья.

— Буду с тобой откровенна, — голос Ксении Владимировны звучал холодно и отчужденно. — Я бы предпочла более молодую невестку. Все-таки женщине надо выходить замуж до двадцати пяти, — слова Ксении Владимировны неприятно царапнули мое самолюбие. Но родители научили меня быть сдержанной и уважать мнение других людей.

— Однако сейчас все поменялось, — вздохнула она. — И, повторю, я уважаю выбор сына. Тебе придется подстроиться под привычки Яна. Он человек творческий, импульсивный. Ян сильно устает на работе и дома ему нужен отдых и уют. Тебе надо будет окружить его заботой и вниманием. А не только сексом, — усмехнулась мама Яна.

— Простите, но мы с Яном встречаемся уже полтора года… — не выдержала я. Мой голос задрожал от волнения и возмущения.

Сейчас я ненавидела свою скромность. Кому она нужна в наше время? От нее одни комплексы. Не нагруби, не возражай, будь терпелива к чужим недостаткам, не забывай — у тебя их тоже немало. Зачем только родители вдолбили все это в мою голову?

Но мой тон не смутил маму Яна. Похоже, ее вообще трудно смутить чем бы то ни было.

— Спать с мужчиной и знать его — далеко не одно и то же, — усмехнулась Ксения Владимировна.