Кофе для олигарха. Месть на десерт

Мария Геррер, 2021

Первая любовь разбила мое сердце, сломала мою жизнь – я оказалась очередным трофеем самоуверенного мажора. В восемнадцать лет я потеряла все. Но научилась терпеть и ждать. На что способна женщина, которую предали и бросили? На изощренную месть. Десять долгих лет я мечтала о ней. Вот только смогу ли довести ее до конца? Ведь вопреки здравому смыслу я все еще люблю его.

Глава 2

ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД.

Мама всегда считала, что человек без высшего образования не имеет будущего. Моя старшая сестра окончила Экономический институт и делала успешную карьеру в крупной фирме по продаже недвижимости.

По желанию мамы я поступила в Юридический, хотя мечтала пойти в Педагогический. Но мама была категорически против. «Быть учителем это как минимум глупо и совершенно не престижно, — заявила она. — Мне даже говорить знакомым о том, что моя дочь стала училкой, будет неловко. Не дури, только Юридический и никаких вариантов. Я так решила.»

Спорить с мамой бесполезно. Она человек опытный. И ей виднее, что для меня лучше.

Кем стану работать после завершения учебы, особо не задумывалась. Как и большинство моих сокурсников.

Жизнь студентки мне безумно нравилась. Наивная восторженная первокурсница, жадная до новых впечатлений. Мне восемнадцать, и я уже самостоятельная. Сама себе хозяйка. Впереди только хорошее. Построю успешную карьеру, выйду замуж по большой и чистой любви, рожу детей. Буду обожать мужа и работать в свое удовольствие.

Но все это потом. А сейчас можно отрываться по полной. И иногда учиться.

Учеба всегда давалась мне легко, так что я получала повышенную стипендию. Близких подруг у меня никогда не было. Мама считала, что общение с ними — пустое времяпровождение. Но в институте у нас сложилась замечательная компашка.

Клубы, вечеринки, сплошное веселье. Мы прекрасно проводили время. Мама порой ворчала, что я слишком много денег трачу на развлечения.

Но это была неправда. Во-первых, весьма солидную сумму для меня и сестры оставил отец, когда уходил из семьи.

Во-вторых, я подрабатывала на кафедре. Получала немного, но зато смело использовала честно заработанные деньги по своему желанию. Плюс повышенная стипендия. Так чего ворчать?

Все шло просто замечательно. Пока в середине второго семестра не произошло событие, резко изменившее мою жизнь.

Семинар по истории государства и права всегда отличался скукой и унынием. Пожилой преподаватель порой клевал носом и не стимулировал студентов проявлять активность.

В один из мартовских дней мы сидели по местам и ждали прихода деда Мазая, как за глаза называли нашего преподавателя. Яркое весеннее солнце заливало аудиторию. Учиться совсем не хотелось, настроение радостное, в голове ветер. Все мысли о том, чем заняться вечером.

Я с Анжелой обсуждала предстоящий поход в клуб. Кто-то болтал по мобильнику, а кто-то слушал музыку через наушники. Дверь распахнулась, и в кабинет энергичной походкой вошел молодой мужчина. Все девчонки замерли от неожиданности.

Он был не просто хорош. Он был великолепен. На вид лет двадцать шесть — двадцать семь. Высокий, подтянутый, широкоплечий. Темные волосы с идеальной стрижкой, модная бородка. Дорогой костюм делал его похожим на мафиози. В руках кожаная папка.

Мужчина окинул нас цепким взглядом синих глаз. В них вспыхнул довольный огонек. Очевидно, ему понравилось впечатление, которое он произвел.

А мне показалось, что я утонула в этих глазах, как в глубоких омутах. Я не могла отвести от них взгляда. Если бы сейчас этот красавец позвал меня, я бы пошла за ним, не раздумывая. Мой мозг отключился, а дыхание перехватило.

— Блин! — прошептала Анжела. — Неужели это к нам?

Взгляд мужчины чуть дольше задержался на мне. Он улыбнулся и слегка кивнул. Кивнул мне! Сердце бешено заколотилось и едва не выскочило из груди.

— Добрый день, — бархатный баритон завораживал. — Я — Кирилл Романович Суровцев. Буду вести у вас вместо Мазаева. Он ушел на пенсию. Итак, давайте знакомиться.

Суровцев открыл журнал и начал перекличку.

— Григорьева, — назвал он мою фамилию.

— Здесь, — поднялась я.

Кирилл Романович внимательно посмотрел на меня. И в уголках его глаз мелькнуло что-то загадочное, завораживающее. Такое манящее… И порочное? Или мне это только показалось?

— Ты знаешь, кто это? — вернула меня к реальности Анжела.

— Нет…

— Темнота! От него все студентки с ума сходят. И вот на тебе — он у нас будет вести семинар. Просто супер! Он аспирант. Говорят, что тут надолго не задержится. Просто ради опыта остался поработать. Тот еще мажор. По ночам он участвует в гонках по городу, — тараторила Анжела, захлебываясь от восторга.

— Ага, видела как-то эти гонки. Но чтобы препод носился сломя голову по улицам, что-то не верится…

— Да какой он препод? Говорю же, мажор натуральный. Мотается по клубам. Устраивает роскошные вечеринки на своей квартире. Денег не считает.

— Так что ж мы его ни разу в клубах не видели? — прошептала я.

— Пфф! — презрительно хмыкнула Анжела. — Куда он ходит, знаешь, как сложно простым смертным попасть? Уровень не тот. Я была один раз. Не представляешь, как здорово! У Суровцева отец большая шишка. Владеет чем-то типа концерна, или крупного завода. Может холдинг… Я в этих названиях плохо разбираюсь. Не суть важно. За его внимание многие студентки готовы горло друг другу перегрызть. А для него просто рай. Выбирай — не хочу.

— А тебе-то до него что? — удивилась я. — У тебя же Ярослав есть.

— Ну, одно другому не мешает, — неопределенно усмехнулась Анжела.

Анжела из очень состоятельной семьи. Интересно, что же это за клуб, куда она смогла попасть всего раз? Для нее посещение подобных мест — вопрос престижа.

Подруга как-то призналась мне, что ближайшая ее цель — удачно выйти замуж. Учеба — просто один из способов встретить подходящего кандидата. Пока ее благосклонный взгляд остановился на Ярославе. Сын удачливого предпринимателя и подающий большие надежды теннисист. Он пока не определился, строить ли карьеру юриста или уйти в большой спорт.

Анжела на два года старше меня. До этого училась в Мединституте, но поняла, что это не ее. Подозреваю, там студенты попроще, нет подходящих кандидатов на роль жениха.

Подруга забыла о своем Ярославе и сейчас откровенно пялилась на преподавателя. Ее карие глаза томно щурились, губы изгибала загадочная полуулыбка. Но Кирилл Романович не удостоил Анжелу ответным взглядом. Он потребовал тишины и начал опрос.

Семинар прошел как одно мгновение. Вел его Суровцев живо и интересно. Делал веские и остроумные замечания. Заставлял студентов отстаивать свое мнение. Мне ужасно хотелось, чтобы он вызвал меня.

Ближе к концу занятия Кирилл Романович насмешливо посмотрел в мою сторону.

— А что нам скажет студентка Григорьева по этому вопросу? Поделитесь своим мнением с коллегами.

Я замерла. Не ожидала, что мое желание исполнится. Поднялась и молчала.

— Ну, что же вы? Аудитория с нетерпением ждет. Насладитесь вниманием, — не то подбодрил, не то подколол меня Суровцев.

Я очнулась и начала отвечать. Робость ушла, я говорила веско, легко подбирая нужные слова. Не ожидала, что могу быть такой красноречивой.

Суровцев удовлетворенно кивнул.

— Отличный ответ. Молодец, Григорьева, — похвалил он меня и снова загадочно усмехнулся.

Мне показалось, Анжела недовольно поджала губы. Неужели и она заметила эту улыбку?

Следующий семинар только через неделю. Жаль, что так редко. Я бы к Кириллу Романовичу на занятия каждый день ходила…

Прозвенел звонок. Аудитория быстро пустела. Я собрала вещи в сумку.

— Григорьева, задержитесь, — окликнул меня Суровцев.

Сердце упало в пропасть и замерло. А потом бешено заколотилось. Мне казалось, Кирилл Романович слышит его удары.

— Мне понравился ваш ответ. Вы мыслите логично, нестандартно, оригинально. Не хотите помочь на кафедре?

— Я уже работаю… — выдавила я. — На кафедре психологии…

— Жаль, — разочарованно произнес Кирилл Романович.

— Но могу уволиться… — поспешно сказала я.

Вот дура, почему сразу не согласилась?

— Это было бы отлично. Нам нужны сообразительные помощники. Так когда сможете приступить?

— Ну, я на большой перемене схожу откажусь от работы, — я понимала, что утратила свое красноречие и мямлю что-то нечленораздельное. — Меня отпустят сразу… Наверное… Я уговорю… Постараюсь побыстрее…

Краска заливала мое лицо, и я ничего не могла с этим поделать. Веду себя как дурочка!

Суровцев по-доброму улыбнулся.

— Это не горит, — он протянул мне свою визитку. — Как все утрясете — позвоните мне.

— Хорошо, — расплылась я в идиотской улыбке.

— Может, перейдем на «ты», когда мы не на людях? Вроде, я не старик, — заметил он.

Сердце снова бешено забилось. У меня застучало в висках, голова закружилась.

— Да, конечно, — прошептала я.

— Вот и отлично. Думаю, по такому случаю будет неплохо выпить по чашечке кофе. Как ты на это смотришь?

Я только молча кивнула.

— Дай мне свой номер. Я позвоню тебе после занятий. Ты когда освобождаешься сегодня?

— В три, — я все еще не верила в происходящее.

— Я к этому времени тоже буду свободен. Тут недалеко есть отличная кофейня. Там варят настоящий кофе, такого нет больше нигде в городе, уж поверь опытному кофеману.

Вышла из кабинета слегка обалдевшей и счастливой. Сама не понимала, чему я рада.

В коридоре меня ждала сердитая Анжела.

— Что от тебя хотел этот бабник? — с места в карьер начала она.

— Работу предложил на кафедре.

— Ага, работу, — зло рассмеялась она. — У него одна работа, студенток щупать да юбки им задирать. И ты согласилась, конечно же?

— Сказала, что подумаю, — соврала я.

— Думай, думай. Таких, как ты, у него выше крыши. Наивная албанская девушка. Поимеет тебя один раз и бросит.

— Анжела, что ты несешь? Он же преподаватель.

Я видела, что подруга мне просто завидует. Анжела пыталась говорить спокойно, но раздражение было написано на ее лице.

— Я тебе предупредила. Потом не плачь.

— Хватит об этом. Нашла тему для разговора.

— Вижу, ты на него запала. Ну-ну, давай, действуй, — в ее голосе я снова уловила нотку раздражения. — Хватай, а то убежит.

— Ни на кого я не запала, глупости, — отрезала я.

— Да ладно, это заметно, — хмыкнула Анжела.

Я не стала спорить. Сегодня моя подруга не в духе.

— На работу юбку надень покороче. И пуговицы на блузке до пупка расстегни, — не унималась она. — Чтобы уж наверняка Суровцеву понравиться. Ты на него сегодня смотрела как мартовская кошка, которой до жути хочется кота.

Пропустила ее едкие замечания мимо ушей. Вот с чего она завелась?

Анжела всегда считала, что только на нее смотрят парни, что только она достойна мужского внимания. А сегодня ее этим вниманием обделили.

Уже в два часа дня я начала украдкой поглядывать на экран мобильника. Проверила, не отключен ли звук, хватает ли зарядки батареи. А то вдруг отключится в неподходящий момент.

Занятия закончились.

— Ты идешь? — поторопила меня Анжела. — Чего копаешься?

— Не жди меня, — махнула я ей.

— Понятно. Удачи на новой работе, — недобро усмехнулась она.

Без четверти три зазвонил мой мобильник, и я едва не выронила трубку из рук.

— Ну что, освободилась? — чуть хриплый голос вызывал незнакомое ранее волнение.

— Да, — прошептала я.

— Иди на парковку. У въезда направо черный «Ягуар».

— «Ягуар»?

— Да, машина такая, — рассмеялся Суровцев. — Не бойся, это не живая пантера.

— Это я поняла, — чувствовала, что говорю глупости, и не знала, как выйти из положения. — Просто не знаю, как он выглядит.

— Три семерки на номере. Двухдверный.

— Понятно, — самый крутой на парковке. — Уже иду.

Не иду, лечу!

Куда меня несет? Может, Анжела права? Начнет сейчас приставать, лапать? Потом изнасилует…

Нет, глупости. Не может такой мужчина вести себя как гопник. В конце концов он меня насильно в машину не затащит. Посмотрю по обстоятельствам. Может, и не поеду никуда…

Ласковый ветерок трепал волосы. В лужах от растаявшего снега отражались белые облака и синее небо. В этом году ранняя весна. Конец марта, а снега уже почти не осталось.

Я распахнула пальто — солнце припекало вовсю. Мои каблуки уверенно выбивали дробь по асфальту. Я против воли торопилась на встречу с Кириллом.

Суровцев ждал меня около автомобиля. Он распахнул передо мной дверцу.

— Ты говорил, тут рядом, можно и пешком, — предложила я.

— Можно. Но на машине лучше.

Я посмотрела на Суровцева. Нет, на маньяка он точно не похож. Да и зачем ему портить репутацию?

— Ты что, боишься меня? — рассмеялся он.

— Нет, с чего бы? — бодро соврала я.

Мимо нас прошли две студентки. Они с завистью глянули в мою сторону. Я гордо вскинула голову. Я поняла — мне льстит, что такой мужчина обратил на меня внимание.

Села на кожаное сиденье, поправила на коленях юбку. Она как-то слишком игриво обнажала мои ноги.

Мягко заурчал мотор. Минут через пять Кирилл парковал машину около кофейни. Реально было проще дойти пешком.

Кирилл заглушил двигатель, и пока я возилась с ремнем безопасности обошел автомобиль. Он подал мне руку и помог выйти из машины.

— Бывала тут? — спросил он, когда мы вошли в кофейню.

— Нет. Тут мило, — я огляделась по сторонам.

Приятный полумрак окутывал небольшое помещение. Запах кофе мешался с запахом свежей выпечки.

Кирилл подвел меня к столику у окна.

— Два черных без сахара, — сделал он заказ официанту, который словно вырос из-под земли. — И миндальное пирожное для девушки.

— Мне лучше капучино, — возразила я.

— Нет, только черный. Капучино — это не кофе, — усмехнулся Кирилл. — Я научу тебя ценить настоящий аромат благородного напитка. Не надо портить его молоком или сахаром.

Скоро официант поставил передо мной крохотную чашечку. Я пригубила напиток. И поняла, что ничего подобного раньше не пробовала.

— Нравится? — поинтересовался Суровцев.

— Очень, — прошептала я. — Божественно.

— А я варю кофе еще лучше, — доверительно сообщил Кирилл. — Возможно я тебя когда-нибудь научу этому.

Напряжение ушло. Мне казалось, я знаю Суровцева сто лет. Мы болтали словно давние знакомые. Он оказался интересным собеседником, остроумным и эрудированным.

— Признаюсь, я никогда до конца не верил в то, что блондинки недалекие, — признался Суровцев. — Но до сегодняшнего дня мне не попадалось ни одной умной. Ты меня удивила своим ответом на семинаре. Нестандартно мыслишь. В наше время это большая редкость. И умеешь отстаивать свое мнение.

— Может, я крашеная блондинка? — рассмеялась я. — Просто маскируюсь.

— Меня не проведешь, — погрозил мне пальцем Кирилл. — У тебя светлая нежная кожа. Как фарфоровая. Такая может быть только у природной блондинки. У тебя удивительные глаза. Словно серый бархат. Никогда не видел таких красивых глаз…

Его слова завораживали. Никто прежде не говорил мне подобных вещей.

Суровцев откровенно любовался мной. Но это меня больше не смущало. Я видела, что нравлюсь ему. И теряла от этого голову. В кофейне мы просидели долго. Потом Суровцев отвез меня домой.

Вечером мама заметила, что я просто сияю от удовольствия.

— Что это с тобой? — поинтересовалась она.

— Ничего, — я постаралась стереть довольную улыбку с лица. — Настроение хорошее.

— Глупостей не наделай со своим хорошим настроением, — буркнула она.