Кофе для олигарха. Месть на десерт

Мария Геррер, 2021

Первая любовь разбила мое сердце, сломала мою жизнь – я оказалась очередным трофеем самоуверенного мажора. В восемнадцать лет я потеряла все. Но научилась терпеть и ждать. На что способна женщина, которую предали и бросили? На изощренную месть. Десять долгих лет я мечтала о ней. Вот только смогу ли довести ее до конца? Ведь вопреки здравому смыслу я все еще люблю его.

Глава 7

В понедельник я едва не опоздала на занятия. Просто проспала. Влетела в аудиторию, обогнав профессора и едва не сбив его с ног. Упала на стул рядом с Анжелой, с трудом перевела дух.

— Вижу, хорошо время проводишь, — усмехнулась она.

— Да. А что? — я достала из сумки ручку и тетрадь. Да кто сейчас вообще записывает лекции? Каменный век! Но наш профессор старой закалки. Пообещал, что на экзаменах будет требовать конспекты.

Анжела усмехнулась и кивнула мне на грудь. Я проследила за ее взглядом. Блузка расстегнута не слишком глубоко. Вроде все прилично. Но на коже небольшой кровоподтек от крепкого поцелуя Кирилла. Хорошо, что ни мама, ни Павел Борисович этого не заметили. А то бы весь мозг мне вынесли!

Я покраснела и быстро застегнула блузку на все пуговицы.

— Итак, поздравляю. Ты стала очередным трофеем Суровцева, — констатировала подруга.

Не стала реагировать на ее колкости. Что она вообще понимает в любви? Гоняется за выгодной партией. Ей не любовь, а статус нужен.

Профессор бубнил что-то скучное. Я пыталась понять то, что он говорит и записать. Ничего не получалось. Мысли были далеко отсюда. Сегодня Кирилл обещал мне какой-то сюрприз. Интересно, какой? Да что гадать? После занятий узнаю.

— А как у тебя с Виталием? — шепотом поинтересовалась я у Анжелы.

— Да никак, — она пожала плечами. — Придурок оказался. Одни понты. У него даже машины нет. Вообще никакой. Представляешь? И чего он к Суровцеву приперся? Не понимаю, зачем Кирилл с ним общается?

— Мне Кирилл сказал, что Виталий его друг со школы. Он машины просто не любит. Это у него такой пунктик. На такси ездит. Зато у него яхта есть. Он каждое лето вокруг Европы плавает. Нет, не плавает. Ходит. Так моряки говорят. Она у него где-то в Крыму стоит. Там у родителей дом. Типа летней резиденции. Зимой здесь живут, на лето туда уезжают.

— Вот урод! А мне ничего не сказал, — раздосадовано вздохнула Анжела. — Я его послала куда подальше.

— Почему послала? Он вроде симпатичный. И ты с Ярославом рассталась.

— На хрена мне нищеброд? Я с Ярославом вчера уже помирилась… Да, паршиво все сложилось. Могла бы догадаться, что у Суровцева нет простых друзей. Сваляла я дурака…

После занятий Кирилл повел меня по магазинам. Я и забыла, что он обещал мне это. Мы ходили из одного бутика в другой. Везде со мной носились как с принцессой.

Я думала, Кирилл купит мне только футболку или джинсы. А он обновил весь мой гардероб.

— Знаешь, мне как-то неудобно, — попыталась возразить я.

— Почему? Я же взамен от тебя ничего не прошу. Я уже все получил, — рассмеялся он. — Это моя благодарность тебе. Женщин надо баловать. Тогда они расцветают.

На это мне возразить было нечего.

Домой я проскользнула незаметно. В обеих руках пакеты с фирменными названиями. Мама если увидит, замучает расспросами откуда и на какие деньги. И что мне ей ответить? Она не поймет…

Сложила вещи в шкаф. Без этикетки мама сроду не догадается, сколько это стоит. Если спросит, скажу, что купила в Губернском рынке. Мама не разбирается в брендовых вещах, только в названиях брендов. Ей что с базара, что из бутика — все одно. Главное, чтобы было модно и похоже на фирму, как она говорит.

Однако, когда мы были в Москве несколько настоящих брендовых вещей она себе купила. «Женщина должна себя любить и баловать,» — сказала она тогда. Деньги отвалила за покупки бешеные. Зато осталась довольна и почувствовала себя истинной светской дивой.

* * *

Семестр стремительно шел к завершению. Лекции, семинары, зачеты. Я разрывалась между занятиями и встречами с Кириллом. Мы виделись почти каждый день. Частенько я оставалась у него до утра. Уж какая тут учеба! Я каким-то чудом ухитрилась не наделать хвостов.

Мама начала что-то подозревать. Она порой допрашивала меня с пристрастием. Я врала ей, что занимаюсь у подруг. Мама верила. Или ей так было проще. Все ее мысли занимали Павел Борисович и его бракоразводный процесс.

Мама строила планы на будущее. И оно обещало быть блестящим. Фирма Белова процветала и приносила отличный доход. А что еще надо для полного счастья, как ни статус в обществе и материальное благополучие? Все остальное тлен!

А я все глубже и глубже погружалась в любовный омут. Я тонула в нем, и это было прекрасно!

Чем больше времени я проводила с Кириллом, тем сильнее влюблялась в него. И однажды призналась себе, что это не влюбленность. Я люблю Суровцева и готова ради него на все. Куда бы он ни позвал меня, я за ним пойду.

Ожидала каждой новой встречи с замиранием сердца. Мне было так хорошо рядом с Кириллом. Его ласки уносили в заоблачные дали, в страну блаженства и вечной любви. Туда, где только радость и счастье, где нет печали и слез.

Я видела, что желанна. Кирилл называл меня «только своей», «единственной», «самой лучшей». Говорил, что без ума от меня, что любит. От его слов мое сердце радостно замирало, а на душе становилось тепло и спокойно.

Но взгляд синих глаз Кирилла красноречивее любых слов. Я верила ему безоглядно. Счастье переполняло меня.

Анжела как-то саркастически поинтересовалась, когда свадьба. Я только отмахнулась. Кому это сейчас надо?

Я не собиралась тащить Суровцева в ЗАГС. Куда спешить? У нас все впереди. А пока я наслаждалась каждым мгновением, проведенным с Кириллом.

Пусть у него до меня было много девушек. Какое это имеет значение? Его прошлое меня не интересовало. Теперь у него есть я и больше он ни на кого не смотрит.

Уж как Анжела крутила перед ним хвостом. Нет, ничего у нее не получилось. На каждом семинаре она кидала томные взгляды на Кирилла, задерживалась после занятий, чтобы прояснить какие-то непонятные ей моменты в теме.

Но Суровцев оставался к ней холоден как айсберг. Зачем ему какая-то Анжела, когда его девушка — я? Он сам сказал — больше ему никто не нужен.

Мне не нравилось такое поведение подруги. Однако я знала, что ее чары на Кирилла не подействуют. Разумеется, Анжела уверяла меня, что Суровцев ее совсем не интересует. Просто она хочет получить отличную оценку на зачете. Я не верила ни единому ее слову.

Собственно, я всегда знала, что на Анжелу нельзя положиться, она предаст в любой момент, если ей это будет выгодно. Да и подругами нас можно назвать с натяжкой. Нет у меня подруг, не сложилось. Есть однокурсницы, одноклассницы, ровесницы-соседки, но не закадычные подруги.

Кирилл никогда не говорил со мной про Анжелу. Словно ее и не было. Да и что о ней говорить? Ее навязчивость раздражала меня, но я верила Кириллу, знала, что он меня не променяет ни на кого.

Май радовал солнечной погодой. Грозы были короткие и теплые. После них воздух пах мокрой зеленью. Дни мелькали один за другим. Тяжелые и ароматные гроздья сирени сменили нежную пену яблонь.

Мы с Кириллом часто гуляли по набережной. Нам нравилось смотреть, как солнце медленно опускается за горизонт. Часами сидели в кафе на открытой веранде, наслаждались теплыми сумерками.

Кирилл дарил мне прекрасные букеты. Пришлось признаться маме, что я встречаюсь с парнем. Каждый раз, когда я приносила цветы домой, мама интересовалась, все ли у нас серьезно. Ее очень волновало, чтобы я не выскочила замуж слишком рано.

Пообещала маме, что этого не случится. Сначала надо окончить институт. Потом немного поработать. У меня такие планы! Возможно, я тоже останусь на кафедре. Ведь я отличница. Почему бы не построить карьеру преподавателя?

Не рассказывала маме подробностей о Кирилле. Сказала только, что он из хорошей семьи, у него высшее юридическое образование, и он уже работает. Но умолчала, что Суровцев — мой преподаватель.

Маму вполне устроило, что мой парень успешный мужчина, остальное ее волновало мало. Даже если выйду замуж, жить своего избранника к ней не приведу. Это главное. Мама давно говорила, что такой вариант неприемлем. Вот и Ира ушла жить к мужу.

У мамы своя жизнь, у нас — своя. И не надо друг другу мешать. Тогда все будет хорошо. По правде сказать, я сильно сомневалась, что смогу долго ужиться с Павлом Борисовичем под одной крышей. Я уже потихоньку подрабатывала. А на втором курсе планировала заняться этим всерьез, снять квартиру и съехать от мамы.

Как-то раз я попросила ее выделить хотя бы небольшую долю денег, что оставил мне отец, когда уходил от нас. Тогда я смогла бы жить самостоятельно.

Но мама страшно разозлилась. Сказала, что уже все потратила, пока растила меня. И чтобы больше я никогда к этому вопросу не возвращалась. Я знала, что это неправда. Уже на следующий день после моего восемнадцатилетняя мама повела меня в банк. Я перевела деньги со своего счета на ее. И сумма там была немалая. Однозначно больше того, что потрачено на меня. Однако, возражать я не стала.

Мир и покой в семье — это главное. Так всегда говорила мама. А спорить с ней бессмысленно.