Наше шаткое равновесие

Мария Высоцкая, 2019

Я любила его. Но все, что нас теперь связывает – ребенок, о котором он не знает! Когда ты стоишь на краю пропасти, то всегда нуждаешься в том, кто успеет схватить тебя за руку. Не даст упасть. Он не дал. Появился, вдохнул жизнь, а потом сам же сломал и выкинул, как ненужную игрушку. И ты опять у пропасти, только теперь совершенно одна. У тебя есть выбор: упасть или учиться жить самостоятельно. Я выбрала второе, и у меня почти получилось. По крайней мере, получалось до тех пор, пока он не появился вновь… Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 4

Поспать этой ночью мне не удается. В голову лезут мысли, я полностью окунаюсь в прошлое…

5 лет назад

После того случая в коридоре на следующие выходные я даже уехала домой. Родители были в шоке, но радостном. Мама наготовила целый стол вкусностей, впрочем, чем ей еще заниматься? Она уже лет десять как не работает. Ее работа — заботиться о нас и об отце. Мы с сестрой из дома выпорхнули, теперь ее основная забота — это папа. И он ее мужественно переносит. Хотя мама может быть чересчур… в общем, кого угодно своим теплом задушить может. Возможно, из-за подобной гиперопеки я всегда и хотела свободы. Найти себя, не влезать в чужие рамки. Не слушать о том, как успешны дети друзей семьи, не слушать, что если не юриспруденция, то делать во взрослой жизни нечего…

Мои родители оба из семей служащих. Полиция, армия, суд… не важно. Важно, что там складываются целые династии, мне планируют большое будущее, а я с завистью смотрю на Дашку, которая ушла из школы после девятого класса и стала парикмахером. Она моя ровесница, а уже сама зарабатывает себе на жизнь параллельно учебе, кайфует от того, что делает, и чувствует себя счастливой.

Я же чувствую себя ущербной. Все мои попытки что-то поменять провалились. Три последние года из жизни вон, какая-то обманчивая видимость свободы… и вот я учусь на первом курсе. Буду юристом по уголовке. Мечта. Не жизнь.

Не моя жизнь. Их! Мамы, отца, сестры, но не моя.

Дома мне душно. В этой огромной квартире, с любящими меня людьми мне совершенно нечем дышать. Переехать в общагу было правильным решением. Там я дышу. А теперь вот и там все наперекосяк. Эти идиоты не дают мне прохода. Вечно смеются, несут какую-то чушь. А я просто прохожу мимо, делаю вид, что мне все равно. Но это не так. Мне ночами в подушку рыдать хочется, и друзей нормальных тоже хочется, но какие мне друзья… все, что были, разбежались… а новые как-то не находятся. Слишком мы разные оказываемся. Очень.

— Женечка, я так рада, что ты решила дома побыть, а то не зайдешь, доброго слова маме не скажешь.

— Очень вкусный пирог, мам.

— Спасибо, — ее губ касается теплая улыбка.

— Как у Юльки дела?

— Вы не созваниваетесь?

— Редко.

Моя сестра учится в Москве. Отличница, спортсменка и просто красавица. Впрочем, если учесть, что мы близнецы, наверное, я тоже ничего так.

— Вы же самые близкие люди друг у друга… Жень, ты прекрасно знаешь, что Юле тяжело дались последние три года…

Мама еще что-то говорит, но я теряюсь в своих мыслях. Юле тяжело… почему тяжело всем, кроме меня? Никто ни разу не сказал, что плохо было мне, что тяжело тоже мне. Никто из них не был в моей шкуре. Они только осуждают. Осуждают и делают вид, что все в порядке. Ненавижу их за это. Но это такая дурацкая, сиюсекундная ненависть. Она быстро тает. Я очень благодарна своей семье за помощь, за подобие поддержки… но я проклинаю их за холод.

Мне с детства хотелось, чтобы меня чаще обнимали, целовали, жалели. Но мы выросли в очень сухой на этот счет семье. У нас все это было как-то не принято. Воспитание не позволяло, видимо… не знаю. Поэтому я и выросла такой… бежала к каждому, кто позаботится, окутает нежностью…

Потом добегалась, конечно. Но прошлое не повернешь вспять.

— Жень. Ты меня вообще слушаешь?

— Слушаю. Я пойду прогуляюсь. Немного.

Мама кивает, а я, натянув капюшон на голову, иду на улицу. По дороге, как всегда, копаюсь в себе. Что-то анализирую. Только пустое все это. Мысли, анализ, делать надо что-то, а не перегонять из пустого в порожнее.

Захожу под арку, сталкиваясь со старыми знакомыми. Гулкое эхо проносится мимо меня, и я готова повернуть назад.

— Привет, Женек, тебя выпустили уже, что ли?

— Выпустили, — убираю руки в карманы.

— Пойдем вмажем за освобождение. Я угощаю.

— В другой раз.

— Ты че, кинуть нас решила? — Ящер отталкивается от стены, двигаясь в мою сторону.

Я пячусь. Мне страшно. Я их почти не узнаю. Да и не помню я их в адекватном состоянии. Все наши тусы проходили под кайфом.

— Не могу. Родоки заметят, обратно засунут. А я не хочу…

Оправдываюсь, но саму начинает потряхивать.

Ящер останавливается, а потом начинает ржать.

— Не ссы, Лунга, если что, где меня найти, знаешь.

— Знаю, — улыбаюсь, почти бегом выходя из арки.

Оглядываюсь, выбегая к Неве. Следом вроде не идут. Шагаю вдоль воды и сама не замечаю, что на улице уже давно ночь. Сколько я прошла… но до общаги мне ближе, чем до дома. Поэтому звоню маме, предупредить, что останусь здесь.

На вахте меня обзывают чуть ли не проституткой за то, что я шляюсь невесть где, но в корпус пропускают. И за это им спасибо. В коридоре иду в самый его конец. Открываю окно, вытаскивая из рюкзака пачку сигарет. Купила по дороге. Это, конечно, вредно, но точно не вреднее той дряни, на которой я сидела почти два года.

Прикуриваю, делая затяжку. Дым тонкой струйкой вьется в воздухе, а я смотрю в окно. Вид шикарный. Мусорные баки. Хорошо, что хоть этаж третий, а не первый. Романтика.

— Зажигалку дашь?

Вздрагиваю. Летая в своих мыслях, я даже не слышала шагов.

— Конечно, — протягиваю зажигалку и только потом оборачиваюсь к говорящему.

— Ты же Женя? — возвращает обратно.

Киваю, забирая свою зажигалку из его пальцев.

— Игорь, — делает затяжку, — больше на нас не жалуешься? — он улыбается.

Игорь смотрит на меня с явной насмешкой, но, вопреки этому, меня заклинивает на его улыбке… глазах. Очень ярких, голубых, но холодных. Очень неестественный цвет.

— У тебя линзы? — спрашиваю неожиданно, для себя тоже.

— Нет, — убирает руку в карман спортивных штанов.

— Извини, — отмахиваюсь, — показалось. Тихо сегодня.

— Домой все разъехались.

— А ты? — склоняю голову чуть вбок, забывая о медленно тлеющей сигарете.

— А ты? — повторяет мою позу.

— Вопросом на вопрос не отвечают.

— Я запомню, Женя, — хмурится, а потом тушит сигарету в стоящей на подоконнике банке, — много не кури.

Игорь уходит, а я чувствую тепло. Черт, сигарета истлела. Не повод ли это выкурить новую?

***

Утром я еду в аэропорт встречать маму и Полю. Бессонная ночь не проходит даром, и именно поэтому на моих глазах солнцезащитные очки, под которыми прячутся патчи.

Маму вижу почти сразу, да и как ее можно не заметить, если у нее на руках девочка с такими милыми косичками и в таком ярком розовом костюмчике.

Почти бегом иду к ним, обнимая мать и забирая дочку к себе на руки.

— Мамочка, — Поля обвивает ручки вокруг моей шеи.

— Как долетели? Ты бабушку с ума не свела?

— Нет, она в этот раз себя очень хорошо вела.

— Умница моя. Мамуль, я тебя сейчас домой закину, мне еще в ресторан надо успеть забежать.

— Хорошо. Ты купила машину?

— Ага.

— И не говорила даже, что собираешься, мы бы с отцом помогли…

— Спасибо, я сама. Накопила. Купила. Пойдемте.

Пристегнув Полю в детском кресле, сажусь за руль. Мама как-то недобро осматривает салон. Честно, нет даже желания спрашивать, что не так. Потому что ответ я знаю. Слишком дорого, слишком вычурно, честные люди на таких машинах не ездят.

— Мам, только не начинай…

— Отец с ума сойдет, когда увидит. Это же такие деньги, он всю жизнь вот таких вот, на машинах таких… знаешь, сколько раз взятки предлагали, а он ни разу не взял. И ничего, вас вырастили и живем как люди.

— Я взятки никому не даю и ничего противозаконного не совершаю. А то, что зарабатываю нормально… — обрываю себя, — извини. Работы просто много. Извини.

— Ох, Женя, смотри аккуратнее, деньги никогда до добра не доводят, а большие деньги — вообще зло.

— Я тебя поняла.

Как хорошо, что к разгару наших прений я заезжаю во двор родительского дома.

Мама целует Полю, меня и, отказавшись от помощи с сумкой, идет домой. Провожаю ее взглядом и оборачиваюсь к дочке.

— Ну что, Кнопка, с мамой на работу поедешь?

Поля кивает, широко улыбаясь. Но я вижу, что глазки сонные. Поэтому нужно побыстрее. Время — еще нет и одиннадцати, дочь я бросать посреди дня не собираюсь, как и будить, если она уснет дома. Кажется выход у меня один. Набираю Мураса.

Он отвечает раза с третьего.

— Что? — очень раздраженно.

— Приезжай в ресторан через полчаса. Позже я не смогу.

— У меня сейчас…

— Я не смогу, у меня ребенок. Или через полчаса, или уже в понедельник, — срываюсь на крик.

— Ладно, — очень холодно, — через полчаса.

— Спасибо.

Но он не слышит. В трубке вовсю бегут гудки.

— Мама, пить хочу.

— Сейчас, моя сладкая, потерпи немножко.

В ресторане первым делом прошу для Поли сок. Она крепко сжимает в ручках стакан, рассматривая зал. Я же постоянно смотрю на часы. Мурас опаздывает уже минут на пятнадцать. Моя злость зашкаливает. Повторно ему набираю, но он не абонент.

Ладно, я предупреждала. Отдаю Ване Полин стакан и, подняв ребенка на руки, ухожу из ресторана. Домой поедем. Припарковавшись в своем дворе, тихо вылезаю из машины, открывая заднюю дверь. Полька вовсю дрыхнет, и я не хочу ее будить. Но и на пятый этаж эту лошадку тащить становится все тяжелее. Отстегиваю ремешки детского автокресла, а когда оборачиваюсь, вовремя успеваю накрыть свой рот ладонью, чтобы не заорать. Мурас. Ненавижу, когда он так делает.

— Ты меня не дождалась.

Он говорит громко, и я невольно морщусь. Не хочу, чтобы он ее разбудил.

— Не ори, — шиплю на него, — сейчас, — копаюсь в своей сумке, — на, это твое, — сую ему конверт.

Сама же вытаскиваю Полю, умудряясь тихо закрыть дверь.

— А муж что, не в состоянии помочь? — скалится.

Он стоит и издевается над нами. Вот так неприкрыто. Прижимаю ребенка крепче, морозя Мураса взглядом.

— Это тебя не касается.

Случайно задеваю его сбоку, но мне плевать. Поля начинает шевелиться, открывая глазки.

— Я сама.

Мурас так и стоит за моей спиной, Полина начинает дергаться, желая идти сама, а я сейчас просто завою. Ставлю ее на ноги, крепко хватая за руку.

— Пошли.

— Это кто? — смотрит на Игоря.

— Это дядя с маминой работы, — тяну ее к парадной, но она начинает сопротивляться.

— А что он тут делает? Он к нам в гости?

— Нет. Он уже уезжает, — улыбаюсь, а губы дрожат, — пошли домой.

Мурас ничего не говорит, лишь заинтересованно наблюдает.

Но Поля сегодня решает окончательно сгубить мои нервы.

— А ты летчик?

— Поля, незнакомых нужно называть на «вы», — проклинающим взглядом смотрю на Мураса, — он не летчик.

— Плохо. А то бы он сказал папе, чтобы тот быстрее к нам вернулся.

— Пойдем домой, — повышаю голос.

Я в жуткой растерянности. Мне страшно. Я не знаю, как реагировать, как себя вести. Меня раздражает эта ситуация, и я, как полная дрянь, срываюсь на ребенке.

— Котенок мой, пошли домой, я тебе там купила твоих LOL, огромный шар.

— Там есть и детки?

— Там все есть. Пошли, — тяну ее за руку, и, аллилуйя, Поля шагает к дверям.

— Пока, — машет Игорю рукой.

Это вообще странно. Она мужиков боится. Не переносит почти. А к Игорю сама тянется. Неужели все же дети настолько тонко чувствуют?

Мурас изображает что-то вроде улыбки и идет в нашу сторону. Нет. Нет, только не это. Но он благополучно проходит мимо, садясь в свою машину. Бросил ее у самого подъезда.

Дома Поля отвлекается на новые игрушки. Но хватает их все равно ненадолго.

— Мама, а папа скоро приедет?

Этот вопрос заставляет сжаться. Я всегда понимала, что подобная легенда — сущий бред и просуществует недолго… но не думала, что этот момент придет так скоро.

— Полина, — присаживаюсь перед ней на корточки, беря в свои ладони ее ручки, — наш папа… он скоро вернется, нужно еще немножко подождать.

Внутренне ругаю себя за то, что не могу сказать правду. Впрочем, она еще слишком мала. Не могу же я ей объяснить, что ее отец вообще про ее существование не знает… не могу.

— Хорошо. У нас в садике скоро будут соревнования, сказали, что нужно с мамой и папой приходить. Он успеет?

— Малыш, пойдем ужинать, я там ежиков сделала, ты же любишь?

— Пошли, я Одет с собой возьму.

— Бери и идем.

На кухне Поля лопает ужин, а я сижу напротив, и кусок в горло не лезет. Сегодняшний всплеск эмоций по поводу отца меня морально убил. Я совершенно не понимаю, что делать дальше. Может, к психологу обратиться? Вдруг поможет.

— Мам, а бабушка сказала, что у тебя плохая работа, и что, когда я выласту, буду как деда.

— Будешь, солнышко, будешь. Вырастешь и выберешь себе то, что будет по душе.

— Тогда я буду как ты, командовать, — Полька по-деловому вытягивает шею, а потом слезает со стула.

— Я иглать.

— Беги.

Убираю тарелки в посудомойку, а перед глазами Мурас. Точнее тот вечер. Я тогда никак не могла открыть дверь в комнату. Личину заело.

*5 лет назад

И почему мне так вечно везет? Очередная пятница, я вновь одна, и вроде все отлично, даже настроение есть, только вот стоит мне пару раз прокрутить ключ в замке, как оно пропадает. Дверь не поддается, еще и ключ теперь не вытащить.

Пробую его провернуть, но он ни в какую. Дверь заперта, а я, как собачонка, топчусь на коврике. Прекрасно. И что делать? Вахта и так на меня косо смотрит, спущусь вниз, и скандала не миновать. И не ходит никто, как назло.

Прикрываю глаза, упираясь лбом в деревяшку косяка, и как-то взгляд сам падает на порог соседней двери. Если я попрошу у них помощи… как это будет выглядеть?

Хотя какая уже разница, да и Игорь этот… после нашего совместного перекура меня больше не трогали. Даже, кажется, делали вид, что не знают…

Ладно, была не была. Делаю шаг в сторону и заношу кулак, чтобы постучать. Пара коротких ударов, и дверь передо мной распахивается. Появляется этот бугай… Яша, кажется. Мнусь под его вопросительным взглядом.

— Я… мне, — вздыхаю, набираясь смелости, — у меня дверь заклинило, в комнату не попасть…

— Так ты к нам в гости? — он похабно скалится.

И я только сейчас понимаю, что он пьян. Черт!

— Нет! Мне нужна помощь.

— Кто там? — Игорь показывается из-за Яшиной спины.

— Да вон, соседи нагрянули…

— Чего тебе? — уже Игорь недовольно.

А мне как-то обидно становится. Я ему ничего не делала… точнее, мне казалось, мы поладили. Блин, опять включается моя привычная навязчивость и недавно приобретенная маниакальная идея найти друзей.

— У меня дверь…

— Что?

— Замок заклинило. Не могу домой попасть.

— Так бы сразу, — басит Яша, — пошли, помогу, чем смогу, — звучит двусмысленно.

— Яков, свалите, — Игорь отталкивает громилу чуть в сторону, — пошли.

— Спасибо, — мямлю…

Игорь выходит, а Яша сразу закрывает дверь. Пока Игорь копается с замком, я облокачиваюсь на стенку, обнимая себя руками.

— Готово, — протягивает мне ключ, толкая дверь, — заходи.

— Спасибо, — улыбаюсь, — очень выручил.

— Не за что. Сигареты есть?

— Да, сейчас. Можешь пройти.

Игорь заходит следом, немного прикрыв дверь. А я, как заведенная, роюсь в рюкзаке в поисках пачки.

— Вот, — протягиваю.

Он вытаскивает оттуда сигарету, кладет на стол, а остальное убирает в свои джинсы. От такой наглости я открываю рот.

— Вредно девочкам курить. Последняя, — кивает на ту, что лежит на столе.

А у меня в голове полный кавардак. Мне хочется и возмутиться, и улыбнуться во все тридцать два зуба. Потому что звучат его слова приятно. С какой-то заботой, что ли… или я себе это придумываю…

— Тогда, может, покурим? Последнюю?

Беру со стола остатки былой роскоши.

— Пошли, — ухмыляется, открывая дверь и пропуская меня вперед.

У окна я вновь зажимаюсь. Не знаю, что говорить. И нужно ли?

— Ты издалека?

Оживаю.

— С чего ты взял?

— Все выходные здесь торчишь в основном, кому долго ехать, пару раз в год только сваливают.

— Нет, недалеко… просто…

А что просто? Правду я ему рассказать не могу. Вряд ли он оценит и поймет. Как это будет звучать? Я бывшая наркоманка, отец которой — судья, но я его опозорила своим поведением, и у нас теперь все окончательно полетело к чертям? А еще не забыть упомянуть, что здесь я, потому что дома не могу находиться чисто психологически? Вряд ли этот ответ кто-то сможет воспринять нормально. Поэтому я тупо вру.

— Просто нет денег ездить часто. А ты? Вы все тоже здесь постоянно… эм… шумите.

Игорь смеется, выкидывая половину сигареты в окно.

— Местный. Я здесь так, в гости захожу.

В его глазах пляшут озорные черти, а еще я вижу в них свое отражение.

— Часто заходишь…

— Отпуск на работе.

— Ты работаешь?

— Ага. Учусь на заочке, для галочки.

— А-а-а… где работаешь?

— А это имеет значение?

— Извини, — опускаю взгляд. — Я, наверное, пойду, спасибо еще раз.

— Да особо не за что. Нам в одну сторону…

— Точно.

Мое поникшее состояние вновь возвращается. У дверей моей комнаты Мурас останавливается вместе со мной.

— Ты завтра занята?

— Да вроде нет, — тереблю пальцами рукава кофты, — а что?

— У меня к тебе дело будет.

— Какое?

— Завтра скажу, — вытаскивает из джинсов телефон, — номер давай.

— Чей?

— Серьезно? — выгибает бровь. — Яшин, конечно.

— Чей? — туплю, чувствуя, как краснеют щеки.

— Твой, Жень, — говорит серьезно.

Но я вижу, что еще немного, и он заржет.

— Блин. Прости, я сегодня без головы.

Игорь записывает телефон и делает дозвон.

— Завтра голову не забудь только. Я позвоню.

— Ага, — киваю в такт своих слов.

Он уходит, а я опять запираюсь в комнате на защелку и личину. Почему-то целую ночь я только и думаю об этом расплывчатом завтра. Ворочаюсь и сплю совсем мало. С этими мыслями проходит весь день. Целый день я дергаю свой телефон, проверяю, не пропустила ли звонок, но там все время пусто. В комнате становится темно, и приходится включить свет. Время почти семь, но он так и не позвонил. За стенкой опять начинает орать музыка. Суббота. Весь этаж превращается в какой-то клуб. Крики, смех, и только я оторвана от этого праздника жизни.

Закутываюсь в длинный халат, перед этим переодевшись в пижаму из майки и шорт. Очередная ночь перед сериалом. В десять смываю с лица косметику, уже переставая дергаться и на что-то надеяться. Хотя, а на что я собственно надеялась? И зачем? Какой-то мутный тип, ну помог он мне разок. Ну поболтали мы пару раз ни о чем, дальше-то что? Ничего! А я себе уже напридумывала, книгу написать можно. «Женькины сказки», ага.

Заварив зеленый чай с мелиссой, забираюсь под плед, разворачивая ноутбук, стоящий на стуле у кровати.

Не успеваю досмотреть заставку, как начинает звонить телефон, валяющийся где-то в кровати. Отставив кружку на пол, шарю руками под пледом в поисках звонилки. Нахожу и вижу имя человека, звонка которого я ждала почти целый день. Стискиваю зубы и скидываю вызов. Перевожу телефон в беззвучный режим и возвращаюсь к своему чаю и просмотру.

Делаю глоток, немного обжигая язык, а после вздрагиваю от громкого стука в дверь. Раздраженно выпрыгиваю из кровати, оставляя чашку на столике. Открываю защелку, распахивая дверь, и замираю. Мурас стоит прямо передо мной. Лицо недовольное. Запахиваю халат, понимая, что под белой майкой я без белья.

— Я звонил, ты не берешь…

— Планы поменялись, — пожимаю плечами и захлопываю дверь перед его носом.