Рефлекс свободы

Мария Волощук Махоша, 2023

Эта история произошла/происходит/произойдёт на нашей планете. Кто-то, прочитав её, воскликнет: «Не правда! Быть такого не может!»; кто-то ответит: «Как же? Истинная правда! Так оно и есть!»; кто-то угрюмо промолчит. Единственное, что известно доподлинно: физиолог И.П Павлов в своих опытах над собаками открыл врождённый рефлекс свободы, присущий всем разумным существам на нашей Земле, только нам, почему-то, об этом забыли рассказать…

VII

Вскоре во дворе завопил громкоговоритель, требуя от автовладельцев «убрать машины и освободить проезд для движения тяжёлой техники. При невыполнении требования ваш транспорт будет повреждён либо эвакуирован. В период особого положения такие случаи не считаются страховыми». Наив бросил играть и снова прильнул к окну — реальность сегодня была много оригинальнее игры. Водители с опаской выходили на улицу кто в фольге, кто в простыне, кто зачем-то под зонтом, быстро бежали к своим машинам, прятались там. Прогрев немного движки, дружно попробовали выполнить требования мегафона, двинулись и устроили большущую пробку с парой мелких аварий. При этом выходить ругаться никто не спешил — махали руками и орали что-то друг другу, даже стёкол не опуская. Наив стал снимать происходящее на видео с мыслью: «Интернета нет, не выложить, так хоть на память. Если она, конечно, ещё потребуется». В итоге пара смелых мужиков без фольги стала разруливать движение сначала самостоятельно, а потом и полицейский матюгальник подключили. Разогнали всех обратно по парковкам, заодно помирили тех, кто друг другу фары побил и бамперы помял. Потом предупредили по громкоговорителю: «Выезжаем по очереди. Мы называем номер машины — вы едете. Если какая сука без очереди сунется, пусть пеняет на себя! Мы вам тут дирижировать не нанимались!» и по одной машине, размеренно и слаженно, почти освободили двор.

Бросив где-то машины, пешие водители кто в фольге, кто в простыне, кто под зонтом, возвращались бегом, многие пригнувшись (видимо, так облучает меньше). За оставшимися на стоянке бесхозными авто скоро приехали кузнечики-эвакуаторы. Пустой двор оказался большущим и просторным, но ненадолго. Вскоре загудело, затарахтело что-то огромное и у дома появились тёмно-зелёный автомобильный кран, камуфляжной расцветки тягач со здоровенными панелями, автобус со строителями в военной форме и ещё парочка милитари-машин. Там, где раньше была стоянка, а ещё раньше была песочница, начали возводить модульное двухэтажное здание с такой скоростью, словно фильм прокручивали в ускоренном режиме.

Наив понял, что ждать окончания учений ни через неделю, ни через месяц, ни через год не приходится. Надежды нет — жизнь меняется окончательно и бесповоротно, превращается в перманентный «оплот выживания». Спросить его, согласен ли он с таким развитием событий, как обычно, никто не потрудился. «Чтобы менять то, что можешь изменить, нужно мужество. Чтобы принять то, что не можешь изменить, нужно смирение. Чтобы отличить одно от другого, нужна мудрость. У меня сейчас нет, похоже, ни того, ни другого, ни третьего. Пока не разберусь, нужно просто наблюдать», — уговаривал он себя. Сварил кофе, подтащил к окну офисное кресло, устроился поудобнее и стал наблюдать, как маленькие человечки в военной форме буквально бегом носятся по стройплощадке. Каждый настолько хорошо знал своё дело, что создавалось ощущение долгой предварительной тренировки. Лязг, мат, стук, сверление, перемешанные в неровном гуле стройки, через пару часов начали надоедать, но в этот момент строители уже перекрывали кровлю. Здание возвели легко и быстро, и рабочие скрылись в его стенах заканчивать внутренние работы. Наиву стало скучно, и он спрятался в наушники и компьютерную игру.

К вечеру домик под ярко-красной крышей светился множеством окон. Большущая надпись «ОПЛОТ ВЫЖИВАНИЯ» на фасаде, в цветах государственного флага, была дополнена гербом. Под ней на экране чуть не во всю стену шла непрекращающаяся трансляция телепрограмм Центрального канала. Строение обнесли заборчиком и устроили небольшой двор со скамейками. Поверить в то, что ещё утром на этом месте парковались машины, было невозможно. Строительная техника уехала вместе с рабочими. Стало как-то особенно тихо. Мир готовился к понедельнику новой жизни.

— Куда без очереди! (противный женский голос из соседнего окна)

— Я ж не знаю, что тут у вас очередь! Никого ж не видно! (ещё более противный женский голос с улицы)

— А кого должно быть видно, если все прячутся? Мы записываемся! Вон списки на доску повесили. Вышел, записался и сиди дома, жди своей очереди! (противный из окна)

— Так как об этом узнают-то? (более противный с улицы)

— Теперь уж все знают! (мужской голос из дальнего окна)

— С чего это все, если у половины жильцов окна на другую сторону дома выходят? У меня, например. Я как должна понять, что моя очередь подошла? (противный с улицы)

— Догадаться или в подъезде ждать! (первый женский противный из окна)

— Да пошли вы! (более противный с улицы)

— Куда попёрла! А ну, стой! (противный из окна)

— Не твоё собачье дело, ярешиха! Сама знаю, куда мне идти! (противный с улицы, скрываясь в оплоте)

— Поздно, уже вошла в здание. Не работает ваш схематоз, Наталья Андреевна, надо что-то получше придумывать! (мужской голос из окна)

— Видимо, надо будет записывать на конкретное время. (первый противный женский голос из окна)

«Вашу ж мать! — подумал Наив. — Достойное начало понедельника! Вот как, видимо, жили люди в те далёкие времена, когда телефонов ещё не было. О-ра-ли».

Скоро у новенького домика образовалась огромная толпа страждущих «Оплота выживания». Ни дать ни взять карнавал: мелькали и шапочки из фольги, и плащи из фольги, и мумии из фольги, и люди в целлофановых пакетах, и разноцветные зонты, и римские тоги из простыней, и просто люди, крутящие пальцем у виска. Наив, конечно, не пошёл, но свысока за столпотворением наблюдал с каким-то ехидным удовольствием, словно самого его это не касалось. Скоро из громкоговорителя полилось ласковое:

«Уважаемые граждане! Просьба соблюдать тишину и спокойствие! Наш “Оплот выживания”, обслуживающий все корпуса домов 109 и 111, сегодня начнёт свою работу в 10:00 утра. Далее он будет доступен круглосуточно для решения срочных вопросов и в соответствии с графиком поподъездного обслуживания для текущих вопросов. Сегодня наши сотрудники пройдут по всем квартирам, выверят списки находящихся в жилищах, ознакомят вас с порядком и графиком работы. Сейчас всем необходимо вернуться в свои квартиры, чтобы не подвергаться риску облучения, и ждать визита наших специалистов. Заявки на связь с близкими и родственниками, продукты и лекарства также примут наши сотрудники, которые к вам придут на дом. Расходитесь!»

От карнавальной толпы отделились и юркнули в подъезды несколько человек, остальные упрямо стояли, чего-то ожидая. Громкоговоритель смешно хрюкнул и продолжил немного напористее:

«Повторяю. Необходимо немедленно вернуться в свои жилища для вашей безопасности и ждать визита персонально к вам нашего специалиста сегодня в течение дня. Расходитесь!»

Ещё несколько человек разошлись по домам, остальные стояли соляными столбами, некоторые выкрикивали: «Нам срочно! Нам скорую! У меня сын пропал! У меня унитаз сломался! У меня кошка рожает! Мне домой ехать надо!»

На небольшой козырёк подъезда оплота из окна вылезли трое в костюмах, похожих на химзащиту. Двое с автоматами, один с рупором. Тот, что с рупором, поднял руку в перчатке, требуя тишины, приложил мегафон к месту, где должен быть рот, и рявкнул низким женским голосом: «Вы видите, как мы защищены? А вы? Облучиться все хотите? Марш по домам, быстро! Сидеть дома и носа не высовывать, ждать, пока к вам придут!»

Рявк оказал магическое действие: толпа рассосалась моментально. Только одна женщина осталась, та, которая кричала, что сына найти не может. К ней вышел человек в защитном костюме и увёл в «Оплот выживания».

По телевизору сообщали, что продолжают изучать ситуацию, детей и стариков в других странах всё же обнаружили в отдельных лагерях, тоже в неадекватном зомбированном состоянии. 24/7 в эфире стал работать канал, на котором транслировали молитвы во здравие, спасение и за победу над мировым злом, и соседям он явно пришёлся по вкусу. Наив спрятался в наушники и вернулся к игре. К ужасу своему, он проходил её слишком быстро — был уже на предпоследнем уровне. А потом что? Установлены ещё пара игрушек-симуляторов, где на машине и на самолёте можно погонять, но они надоедают, как жвачка, потерявшая вкус. И к тому же, когда играешь, неплохо что-то жевать, но у него уже и хлеб, и колбаса закончились. За окном стемнело, а «персональных менеджеров» из оплота так и не было. В голове у Наива мелькнула странная мысль: «Что если попробовать улечься с книгой на диван? Сразу явятся, как вчера?» От скуки чего не сделаешь — лёг, начал читать, и точно: звонок в дверь! Явились.

— Нам лучше пройти и сесть за стол. Писать много придётся, — сказал оранжевый скафандр без лица, второй скафандр без лица кивнул в подтверждение.

— Проходите, — немного помедлив в нерешительности, пригласил Наив.

Сомнительные, конечно, персоны, безликие, но теперь-то что терять? Их защитные костюмы издавали отвратительное шуршание.

— Как вы в них весь день ходите? — не удержался от вопроса Наив, провожая визитёров на кухню.

— Мы в них первый день, но уже хочется кого-нибудь убить. Желательно того, кто их придумал, — честно ответил скафандр. — В них ещё и дышать практически нечем, и мокнешь как мышь. То ещё испытание! Так что давайте закончим поскорее.

— Так вы снимите пока в квартире-то, не должно ж проникать излучение сквозь стены! — искренне пожалев несчастных, предложил Наив.

— Нам нельзя. У нас один записывает данные, а другой фиксирует всё происходящее на видео, для отчётности. Начнём?

Один скафандр устроился на кухонном столе с планшетом, другой встал поодаль.

— Я буду задавать вопросы, вы отвечаете, я отмечаю ответ. Потом дам вам проверить. Сколько человек было в помещении на момент объявления об особом положении? Перечислите поимённо с паспортными данными.

«Это надолго», — подумал Наив и, заранее смирившись, пошёл за документами. Это точно было то, чего он не может изменить, тем более что торопиться по-прежнему некуда.

Он отчитался обо всём вплоть до группы крови и частоты посещения санузла, потом ещё долго проверял внесённые в анкету данные и исправлял ошибки и даже забыл про недостающие продукты, но ему всучили каталог «Предметы и продукты первой необходимости» для заказа. Типа интернет-каталога плохонького супермаркета со скудным выбором и завышенными ценами, но всё необходимое для жизни там было.

— А платить-то как? — уточнил Наив, собрав кое-что в созданную специально для него корзину.

— Платить потом. Сейчас все товары будут записаны вам в долг. Когда наладят систему расчётов, тогда расплатитесь. Не волнуйтесь, еды хватит на всех. Фольгу брать будете? — уточнил скафандр.

— Фольгу?

— Да. Самые ходовые товары сейчас — фольга, йод и успокоительное, — сказал скафандр и открыл страницу «Хиты продаж».

— Что это? — спросил Наив, ткнув в цифры со многими нулями рядом с товарами.

— Что-что — цена! — ответил скафандр, видимо, с улыбкой под непрозрачным забралом, закрывающим лицо.

— За фольгу? Тысячи? Там что, сто метров в упаковке? — удивился Наив.

— Нет, всё как раньше — десять метров. Рыночные отношения. Особо ходовой товар. Он ведь в долг, что вы так беспокоитесь — потом отдадите!

— Нет уж, спасибо. Мы как-нибудь без фольги, в простыню завернёмся и пакет сверху наденем.

— Дело ваше. Для вашего подъезда визит по текущим вопросам в «Оплот выживания» с 13:00 до 14:00, по срочным — в любое время, — не оценив шутки, ответил скафандр и засобирался.

Провожая визитёров, Наив услышал несколькими этажами ниже голос: «Не переживайте! Еды хватит на всех». Он снова подошёл к окну кухни. У «Оплота выживания» стояла очередь из страждущих. «Рыночные отношения — высокие отношения. Еды хватит на всех», — подумал Наив, упёрся лбом в холодное стекло и заворожённо смотрел на ворон, собак, странно одетых людей и красную крышу новостройки.