Береги QR смолоду

Мария Волощук Махоша, 2020

Наше недалёкое будущее или уже настоящее, которое нам показала пандемия. Навеяно шпионской программой "Социальный мониторинг".

Часть 2

Оверченко что-то долго согласовывал по телефону, потом безрадостно возгласил:

— Сразу в суд. Вам хорошо, нам — не повезло.

— Куда? Я ведь не преступница! Почему в суд?

— А никто и не говорит, что преступница, поэтому в суд и едем. Как решит судья, так и будет дальше. Вам просто везёт: иногда два дня в предвариловке ждать суда приходится, а вас — сразу. А мне из-за вас в очереди в суде сидеть полдня. Так бы сдал в отделение, и свободен…

— Ага. Прямо так мне везёт, как утопленнику!

— Скажете тоже. Утопленнику. Сравнили… — почему-то обиделся полицейский. — Мы вчера как раз одного багром отловили. Поверьте — сомнительное везение.

— Да это выражение такое раньше было: везёт как субботнему утопленнику, баню топить не надо.

— Какую баню? — поинтересовался капитан, и я решила срочно упростить речевые обороты.

— Да любую. Ну её. Просто не везёт мне сегодня, я так думаю.

— Логично, — подтвердил Оверченко. — Если, конечно, вы всё это не подстроили.

Он посмотрел с прищуром, словно старался раскусить мой коварный замысел. Когда на тебя так смотрят, волей-неволей начинаешь нервничать, чувствуя себя нарушителем чего-то, и ёрзать на месте. Ощущение, что он видит, как я в пятом классе у соседки по парте ручку красивую украла. До сих пор у меня в столе валяется как память о первом и единственном воровском грехе. Как мне тогда стыдно было — жуть. Жгла мне ручка руку, пока её в рукав прятала. Ну а что, школота ни меняться, ни продать не хотела! Вредина была редкостная, вот и пришлось ей эту ручку «потерять». Ревела она белугой, а мне не жалко было ни капельки, потому что нечего жадничать и задаваться. На меня никто и не подумал, такая я была со всех сторон положительная. И почему всё это закрутилось в моей голове именно сейчас, когда он сверлил меня глазами? Но взгляд я не отвела, уставилась прямо, как будто в гляделки играла. Ручка — ничто, имя — всё. Я хочу, чтобы мне вернули имя. Не набор цифр, а моё дорогое имечко, ну и свободу передвижения в придачу! «Вот, видишь, я честная. Чиста, как стекло!» — кричала я ему глазами, и он как будто поверил.

— Руководствуясь своим большим опытом, могу посоветовать взять с собой гигиенические принадлежности, почитать что-нибудь бумажное, тапки и недельную смену белья, — сказал Оверченко очень благожелательно, даже по-доброму, и, глядя в мои растущие глаза, добавил: — На всякий случай.

— И какие же случаи бывают?

— А всегда одни и те же случаи. На недельку в ожидании всех ответов побудете там, где и вам будет безопасно, и окружающим. В сумку нельзя класть, только в пакет. Есть у вас пакет?

— Нет. Вернее, есть, только большой, мусорный, экологичный.

Я показала большущий голубой двухсотлитровый пакет, предназначенный для сортировки мусора.

— Вполне пойдёт, — утвердил тару Оверченко.

— Странности какие. Позвонить-то хоть можно будет своим? Адвокат ведь положен, сами же сказали?

— Так его сразу и выдадут в суде, по процедуре. Там всё отлажено на раз, два, три. Ну и позвонить можно будет один раз, так что продумайте, кому и о чём звонить. Потом времени не будет. Там конвейер.

— Где конвейер?

— Там. Увидите.

* * *

На лавочках перед домом, как назло, отдыхал весь отряд бабушек нашего двора. С набитым пакетом в руках, в спортивном костюме и сопровождении полицейского я продефилировала перед ними как на модном показе, скрывая желание провалиться под землю.

— Ой, милок, куда ж её? Она у нас девочка хорошая. Не пьёт, не курит, мужиков не водит. Даже собаку не держит. Кто ж её так изукрасил?

— Очень ценная характеристика, бабушка, — отозвался Оверченко, — поэтому и забираем её для выполнения специального задания по идентификации!

— Ух ты! И надолго?

— Секретная информация.

— Баба Аня, вы управдому скажите, чтобы цветы полила, пока меня не будет. У неё ж ключи-то есть.

Старушка понимающе кивнула.

Меня взяли за голову и усадили в «клетку» полицейской машины. Когда мужчина коснулся моей макушки, это было втройне неприятно: во-первых, потому что голову я не помыла; а во-вторых, потому что запихивали в машину как вещь, только в кино такое раньше видела; ну и в-третьих, потому что последствия от варенья на его руках и моих волосах прилипли друг у другу, и я лишилась клока волос, когда капитан пытался оторвать свою огромную лапищу. По коже побежали мурашки истерики. Нет, стоп! Пожалеть меня некому, от слёз только голова разболится и нос ещё больше распухнет. Представим себе, что это весёлое недоразумение, о котором я потом буду рассказывать друзьям, коллегам и бабулькам во дворе. Приключение. Сейчас судья услышит, как дело было, улыбнётся и, конечно же, меня отпустит, и поеду я домой с этим идиотским пакетом.

— А можно у вас телефон зарядить, пока едем, а то у меня зарядник, похоже, крякнулся, — попросила я, просовывая сквозь решётку телефон.

— Не положено, — отрезал Оверченко, и телефон скользнул куда-то за его сидение. — Неужели и правда такая непутёвая? Как вы выживаете-то вообще?

Капитан изогнулся, пытаясь извлечь аппарат из-под сидения, кряхтел, пыхтел и истекал потом, пока его выковыривал, и вдруг, неожиданно для меня, подключил аппарат к зарядному устройству. Сжалился, выходит.

— Я путёвая, ещё какая путёвая! Просто день сегодня такой, понимаете? Неужели у вас в жизни не бывает таких дней, когда ВСЁ из рук валится?

— Нет, не бывает. У тебя бывает? — спросил Оверченко у водителя.

Тот отрицательно помотал головой.

— Неужели всё ладно-шоколадно? Всегда?

— Ну нет, конечно, но в двери лбом я не врезаюсь, это точно.

— И я не врезалась, до сегодня. В один день вот так взяло всё и случилось. Навалились всё…

— Это вы судье расскажете, я уже слышал. В этот день для вас многое изменится.

Точно. Полицейский своё дело сделал, надо готовить речь для судьи, чтобы не выглядеть так же глупо, как с грибами получилось. И так, пойдём по порядку: я совладелица студии Эко-Креатива. В том числе в нашей студии мы создали интересный гибрид грибов. Мясистые, вкусные, неприхотливые в выращивании и долго хранящиеся после срезки. Мы уже получили одобрение на эту разработку во всех возможных инстанциях, и сегодня должны были состояться переговоры с инвесторами, которые готовы финансировать промышленное производство этих грибов. Я очень нервничала — важное событие — и поэтому не спала ночь. По глупому стечению обстоятельств у меня сломалось зарядное устройство смартфона, утром не прозвонил будильник. Я проспала и так спешила собираться, что врубилась лбом в приоткрытую дверь. Потом случайно обожгла пальцы об турку с кофе. Когда звонила в службу идентификации, у меня сел телефон и я отключилась в самый неподходящий момент.

Да уж… Даже для меня звучит очень сомнительно. Но что делать, если это всё так? И если это не так, то зачем я сама сдала себя в службу идентификации? А что, если начать с: «Вы не поверите, но сегодня со мной случилось невероятное стечение обстоятельств…»

* * *

В суде Оверченко получил талон, и нас пустили в специальный зал ожидания с названием «Быстрый Суд».

— Ага, «быстрый», как же. Мы сто первые, а сейчас только пятьдесят восьмой идёт. Сколько судей работают? — спросил он у ожидающих.

— Пятеро.

— Вот и считай. Пять судей, по семь минут на дело. Получается…

На его лице отразился мучительный процесс сложных расчётов.

— Час, — помогла ему я.

Он достал планшет, посчитал на калькуляторе, с уважением посмотрел на меня. Наконец-то! Я — уважаемый человек! А надо было всего лишь дважды два продемонстрировать.

— Только бы обедать не ушли.

— Уже, первый отбыл, — отозвался сосед-полицейский справа.

— Час десять на четверых, — пересчитала я.

— Как вы так быстро это делаете?

— Так ведь просто очень. Теперь даже проще, когда четыре: сорок человек перед нами, по семь минут. И четыре судьи. Значит семьдесят минут, а это как раз час десять.

— Вот поэтому, уважаемый, ты в форме, а её судить будут, — засмеялся над моим объяснением сосед-полицейский.

И чего я, правда, выделываюсь? Хотя что ещё здесь делать? В зале ожидания пары были заняты одним и тем же: нарушители сладко спали, храпели и сопели на все лады, положив под головы свои пакеты и развалившись в неудобных креслах. Их сопровождающие-полицейские, сидящие рядом, боролись со сном всеми возможными способами. Судя по правилам, разговаривать тут было запрещено, пользоваться смартфонами разрешалось только полицейским, и они играли, чтобы хоть как-то убить время, но глаза их моргали дольше, и дольше, и дольше, пока они не клевали носом, от чего вскакивали и трясли головой, как кони. Интересно, но никто никого в этом зале не удерживал, не контролировал — все сидели как бы по доброй воле и ждали своей участи. От скуки я разглядывала моего сражающегося с Морфеем капитана. Он был немного небрежен, рукава форменной рубашки потёрлись от частых стирок, ботинки сбитые, растоптанные, ворот натирает шею, оставляя красный след. Зачем ему красота, он же не в кино снимается, а по-настоящему багром утопленников в реках вылавливает и хулиганов всяких ловит. Почему-то представила, как он сейчас уснёт, а я просто встану и уйду куда глаза глядят, подальше от этого непонятного представления. Было бы куда идти — без идентификаторов только до первого столба с точкой распознавания. И почему люди не летают?

Конец ознакомительного фрагмента.