Записки офицерши

Мария Власова, 2021

В книге автор рассказывает про свою военную жизнь. Где они с супругом служили. Где работали и как обустраивали свой быт. Годы борьбы с рассеянным склерозом и лечение в клиниках Германии.

Дальний Восток

1. Декабристка

20 век. История повторяется.

Лето 1978 года. Родился наш сын. Муж привез меня с ребенком из роддома. Пообедали, и он умчался в аэропорт на самолет в Хабаровск, оставив меня с малышом у моих родителей в Тольятти.

Дни наполнились заботой о сынишке и ожиданием весточек от мужа. В ноябре собралась лететь с ребенком в Хабаровск. Одна! Мамины грустные глаза меня тогда не остановили. Когда тебе 26 лет, когда сил много, а опыта кот наплакал, тогда ничего не страшно. Чувствовала свои силы и была уверена, что справлюсь, что все будет хорошо. Самолет-Куйбышев-Новосибирск-Иркутск-Хабаровск. Время в пути 12,5 часов. Зима.3-х месячный ребенок в ватном одеяле, я в зимнем пальто, две сумки огромные наперевес на плечах, одна с пеленками (про подгузники тогда еще и речи не было), другая с бутылочками с питанием сыну и 2 больших термоса с горячей водой, чтобы разогреть бутылочки. Летели с задержками 22 часа. Вместо Иркутска по метеоусловиям самолет посадили в Чите. Ждали погоду…и т.д. и т.п.

Иногда вспоминаю, как я шла с самолета с ребенком на руках и сумками наперевес и увидела бегущего навстречу мужа. Ноги и руки мгновенно стали ватными и я сквозь слезы прошептала:

— Держи ребенка!

Саша подхватил бесценный сверток на руки, сумки на плечи и я вздохнула с облегчением:

— Долетели! Выдюжила! Справилась!

Неделю потом пол под ногами качало, как на палубе. Ребенок перенес перелет нормально. А остальное мелочи жизни.

2. Мелочи жизни

Из аэропорта муж привез нас в офицерское общежитие, где он получил комнату. Контейнер в ящиках уже был в комнате.

Старинное здание дореволюционной постройки в Волочаевском военном городке в Хабаровске. Комната большая, светлая. Есть раковина с холодной водой и электроплитка на тумбочке. Туалет общий в коридоре и где-то там душ. Все!

Как и в фильме, муж привез нас в общежитие и утром сказал:

— Ну, я пошел на службу, ты тут устраивайся, в 13–00 приду на обед.

И начались «мелочи жизни»…

Через пару дней нам сказочно повезло-в дивизии ждали окружную проверку, и семьи с детьми срочно переселили в квартиры. Так мы оказались в квартире со всеми удобствами на 2 семьи. Дом давно заселен, а эта квартира «ждала» нас, видимо. На кухне была вода х\г, но не было плиты. Нас с соседкой это не сильно огорчило, у каждой было по электроплитке! Была ванная комната без единого крана и лейки. Мужья быстро все купили и прикрутили. Все были счастливы! Радость длилась не долго. Утром все уходили на службу, соседка с дочкой к няне и на работу, мы с сыном оставались одни. Середина ноября, в Хабаровске уже зима, ветер и мороз. Батареи чуть теплые, в квартире холодно, масляный обогреватель работает сутками. Очень часто отключают свет и начинаются серьезные проблемы — дом на подкачке. Мотор в подвале молчит, батареи ледяные, плитка не работает, вода горячая отключается. А наш малыш рыдает — ему пора кормиться. Я со слезами на глазах грею его бутылочку между своих ног. И мечтаю о керосинке, которую видела у бабушки в деревне летом в далеком уже теперь детстве. Замполит меня успокаивал, вспоминая начало своей службы на севере с дровяной печкой и водой в колонке. И как мужественно он и его супруга это все пережили.

Для людей далеких от армии, замполит-это заместитель командира части по политической работе. Главный в батальоне по идеологии, по воспитанию солдат и офицеров в духе партийного коммунистического сознания.

Везде висели плакаты:

Партия наш рулевой!

Вперед к победе коммунизма!

Где он этот коммунизм и как он выглядит, никто не знал, да и не задумывались об этом. Но идеологи работали без устали.

На деле, замполит гасил любые назревавшие скандалы в части и за ее пределами. Он отвечал за нравственные отношения и в семьях офицеров. Командиры испугались едущей к ним с проверкой комиссии и не побоялись выкинуть из теплого общежития семьи офицеров с маленькими детьми в разгромленную бомжами квартиру.

— Вот как хотите! Это же трудности службы в армии! Надо быть стойкими!

Они знали, что молодой литёха и мяукнуть не посмеет командирам выше. Его сразу переведут в какой-нибудь гарнизон подальше. Вот и молчали офицеры, стиснув зубы. С женами офицеров замполиты тоже хорошо работали, воспитывали молодёжь, настраивая их на послушание и терпение. А что сами творили на глазах у сослуживцев! Доходило до смешных анекдотов. Не стеснялись отцы командиры никого.

Забегая вперед скажу, что через 3–4 года этот бравый майор бросит свою мужественную супругу, загуляет и его переведут далеко от Хабаровска. Жена не простила его амурные похождения, и мы больше наставника не видели. Вот такая история с замполитом случилась. Банальная такая история… Конечно, приспособились мы и к этим неудобствам. В термосах постоянно держала кипяток, купили свечи. Жизнь постепенно налаживалась. А через 3 месяца нам дали отдельную 2 комн. квартиру. И там был газ! Как же я была рада этой газовой плите!

Много лет спустя муж скажет:

— Молодой был, глупый. Сейчас бы взял отпуск недельный и привез семью спокойно сам.

Но это сейчас, с высоты своего возраста и опыта. А тогда — молодой лейтенант, живущий на службе под грозным оком командира, не смел даже пискнуть про недельный отпуск. Уходил утром в шесть часов на работу мы еще спали, приходил вечером в 23–00, мы уже спали. Папу видели только в обед 2 часа. Ел и на часок, на диван отдохнуть. В месяц один выходной. Первые 5 лет службы, когда он был командиром взвода, жили в таком ритме.

При муже вроде бы и без него…

Дом и весь быт был на мне. Я не роптала, так жили все в нашем окружении. Все лейтенантши гуляли с детьми возле дома, дружили семьями. Мы все были молодыми. Оторванными далеко от родителей, неопытными. Учились друг у друга, как с малышами обходиться, как кашу им варить, делились рецептами. Вместе лечили наших малышей. Жили рядом соседями. Дружили. И эту дружбу пронесли через всю жизнь.

Собирались вместе по праздникам, каждая хозяйка приносила свои вкусности, и весело гуляли всей дружной компанией.

Летом летали в отпуск к родителям. Готовились к поездке целый год. Дело было затратное. Военные билеты нам выдавали на поезд, а разницу мы доплачивали сами.

Старались взять путевки куда-нибудь. Мы всегда приезжали с готовой программой отдыха и билетами на руках. Больше недели у родителей не жили. Отпуска проводили всегда интересно, заранее распланировав 40 дней отдыха.

3. Афган

1979 год, февраль. Муж пришел хмурый со службы.

— Саша, что случилось?

— Объявили о добровольном наборе в Афганистан. Пока только добровольцы…

— Господи! Зачем мы там воюем?

Нам никто ничего не говорил, ввели войска и все. Интернациональный долг выполняли.

Политика…

Кто-то уходил воевать по собственной воле, а чьего-то согласия никто не спрашивал. Солдат увозили самолетами…

Через какое-то время из Афгана стали приходить похоронки, прилетать Черный ворон, груз 200, возвращали на Родину тела убитых молодых 20-летних солдат и офицеров, которым еще жить бы и жить…

Погиб в Кандагаре Сашин друг Вано-усатый красавец — весельчак. Вместе учились на факультете в Горьком, дружили. Я помню Ванечку. Молодая жена осталась одна с дочкой на руках. Страшно. У соседки Наташи погиб муж за день до своего Дня рождения, полковник, 42 года. Сын заканчивал 10-й класс, дочка 2-й. К ним домой пришли с этой жуткой новостью из штаба дивизии замполит и особист.

— За что?! — кричала Наташа, за что погиб мой муж?!

Я помню, как вмиг эта красивая, молодая, цветущая женщина превратилась в старуху с потухшими глазами. Ее с детьми отправили к родителям в Чехов, туда же пришел цинковый гроб с телом мужа. Министерство обороны обещало обеспечить семью квартирой. Как все сложилось у Наташи, не знаю, писем от нее больше не было…

4. Моя жизнь в декрете

Прошло время. Жизнь шла своим чередом. Муж на службе, я с ребенком. Прогулки, уборка, готовка, магазины. Ох уж эти магазины! Сколько сил они забирали в те годы!

— Молоко привезли! — бегом в магазин!

— Творог со сметаной дают! — хватаю баночку и скорее в очередь, может и не хватить всем.

Румяная, пышная продавщица в молочном магазине на Лермонтова важно разливает разбавленную кефиром, и потому очень жидкую сметану по банкам. Как же я ненавидела эту тетку! Несешь домой эту полу сметану и радуешься, досталось!

— Где что дают? Где достала? — это вопросы того времени. Не купила, а достала! Товаровед был в большом почете. Те, кто могли зайти в магазин с другого входа, имели все. В военторгах, в основном, это командиры и их жены. Последние даже не скрывали своих блатных подвязок. А народ попроще довольствовался тем, что «выбрасывали». То же самое было и с одеждой. На барахолке, впрочем, можно было купить все, даже финские сапоги, но цены были заоблачные. Поэтому одевалась я скромненько. И это мне не нравилось. Но!

— Голь на выдумку хитра! — говорил мой отец.

Купила в военторге с «помощью» уборщицы тети Кати швейную машинку «Чайку», дефицит по тем временам страшный. Эта тетка меня потом долго напрягала просьбами пошить — подшить ей и евойному мужу чего-нибудь помоднее.

С машиной я быстренько преобразилась, благо тканей в Хабаровске было много, в основном, из Японии. Фантазия работала, шить умела и любила это занятие. Дальше — больше, купила вязальную машину, научилась вязать, и проблем с одеждой стало меньше.

5. Шоппинг тур по Прибалтике

Лето 1980 года. Конец мая. Летим в отпуск. Маршрут планировали заранее. Копили деньги на большое путешествие. Решили поехать в Литву, в Клайпеду. Там жила моя студенческая подружка Татьяна с семьей. У них с Семеном родилась дочка Леночка, чуть постарше нашего Андрея. Семен работал в порту Клайпеды инженером электриком, Татьяна в школе преподавала немецкий язык. Обе мы были в декретных отпусках.

На 5 курсе в апреле ко мне в гости приехала мама. Таня уже была замужем, ее Семен почти год как работал в Литве по распределению. Мы с Сашей готовились к свадьбе. И вдруг моя мамулечка грустно так говорит:

— Эх, девочки! Вот окончите вы институт, и разойдутся ваши пути — дорожки. Одна на запад, а другая на восток.

Как в воду глядела мама. Таня в Литве, а я на Дальнем Востоке.

И вот мы едем к студенческим друзьям в отпуск!

Оставили сына в Воронеже у Сашиных родителей и на неделю улетели в Прибалтику.

Целый день в Риге! Море цветов и зелени! Рига прекрасна. Я студенткой на каникулах была в Риге с Татьяной. Зимой она была в снегу и в инее. Домский собор поразил меня тогда своим величием. Купола церквей и костелов поблескивали золотом. Рига летняя поражала красками цветов. Латыши приветливые, веселые люди. На центральном рынке, недалеко от ж\д вокзала, нас удивило огромное количество домашних колбас и всяких вкусных копченостей. В России тогда такого изобилия не было. Да и магазины в Риге были забиты красивой одеждой.

Погуляв по Риге, вечером мы уехали в Вильнюс. Наше турне по Прибалтике продолжалось.

Утренний Вильнюс встретил холодным туманом. Все какое-то серое и люди хмурые. Литовцы сильно отличались от латышей. Город был наполнен множеством мелких магазинчиков с янтарем. На каждом углу продавали оранжевое солнце Прибалтики. Такого количества янтаря я больше нигде не встречала. Кольца, бусы, колье, серьги — все было так красиво сделано. Хотелось все купить! Но денег на это великолепие не было. Увы! — Потом куплю когда-нибудь, — подумала я. Потом никогда не случилось. На себя денег очень часто было жаль. Время и воспитание были такие.

В ночь из Вильнюса мы уехали в Каунас. Вот там мы реально почувствовали, как литовцы ненавидят русских. Искали фуникулер, он был где-то рядом. Каждый объяснял нам, как до него добраться и показывал дорогу в обратном направлении. Вот так! Долго я вспоминала косые, желчные взгляды каунасских старух. Ну, да Бог с ними, с этими литовцами!

6. Фраеров надо наказывать!

Клайпеда встретила нас ярким теплым солнцем. На перроне стояла моя любимая и такая родная Танька, а рядом с ней улыбался ее Семен. Студенческая компания собралась! Разговоры, объятия, радостный смех! Какое счастье! Не виделись 3 года. Когда они узнали еще одну цель нашего путешествия, Семен, оглядев наши чемоданы, тогда и произнес свою знаменитую фразу:

— Фраеров надо наказывать! — и рассмеялся.

— Да нет, Сема, вы здесь живете, как заграницей. Посмотрели бы вы, что в России делается.

Три дня в Клайпеде пролетели мгновенно. Разговоры, смех, радость встречи с такими родными и близкими людьми. Прекрасный солнечный город. Много русских. Климат приятный.

В тот раз мы купили много одежды и обуви.

В Хабаровске за всем этим добром пришлось бы рыскать по магазинам, или «доставать» у спекулянтов. Глагол «купить» из русской речи в те годы ушел куда-то далеко. Это, конечно, огорчало, но чаще злило.

Не смотря на всякие такие трудности бытия в СССР, мы спокойно ЖИЛИ. А сейчас мы выживаем…, не все, конечно, но многие-пенсионеры с маленькой пенсией, молодежь с ребятишками, если мама не работает, а муж один обеспечивает семью.

У лейтенанта моего в те годы зарплата тоже была маленькая, я — в декретном отпуске, не работала. Выручал паек, что муж получал каждый месяц. Много времени проводила на кухне. Пекла, варила, жарила, училась готовить всякие вкусности. В общем, как-то жили. Не голодали.

7. Двадцать молочных бутылок

Однажды осенью в сентябре я с сыном пошла на Энергомаш в гастроном и там же рядом — универмаг.

Надо заметить, если выбрасывали какой-то дефицит, то продавали его с лотка. На улице ставили стол и торговали. Естественно, вокруг сразу собиралась толпа.

В тот день, увидев толпу, я взяла на руки сынишку и подошла поближе, чтобы посмотреть, что дают. Плащ распахнут, кошелек в кармане, в нем продовольственные деньги на 2 недели-50 руб.

Не увидев ничего интересного, мы с сыном отправились в гастроном за молоком. В очереди в кассу, сунув руку в карман, я не обнаружила кошелька. Он исчез вместе с деньгами. Его кто-то ловко вытащил, когда я пыталась сквозь толпу увидеть что дают. Не остановил вора ребенок на руках матери. Воспользовался моей неопытностью. Глупостью, если честно.

Расстроенная и очень сердитая, в первую очередь на себя (а это был мне урок!), я с малышом в коляске приехала домой. Возле подъезда стояли мои приятельницы с ребятишками. Рассказываю, что случилось. Все ахают, сочувствуют и опускают глаза. Весь трагизм ситуации в том, что молока ребенку я не купила, не на что было. Сбербанк в субботу не работал. Дома денег не было. А мне на молоко нужно было 1рубль 50 коп. — в день. Итого 3 рубля до понедельника!

— Девочки, выручайте, одолжите 3 рубля на пару дней!

До зарплаты еще полмесяца, я не сомневалась, что кто-нибудь выручит меня и займет трешку.

И тут я получила еще один урок. Жестче, чем в магазине. Мои подружки — приятельницы, потупив глазки, одна за другой промямлили, что денег нет, сами сидят без копейки. И быстренько разошлись по своим делам. Опешив от их равнодушия, я зашла в квартиру и расплакалась. От обиды, что деньги украли, что подружки оказались фальшивыми. А ведь до зарплаты еще было 2 недели! На что-то ведь они будут жить! Я поняла, насколько мы были одиноки. Никто не пришел на помощь.

— Кому нужно чужое горе.

— Своя рубашка ближе к телу.

Жестокие поговорки.

С этого дня я научилась рассчитывать только на себя. Ни у кого деньги не одалживать, чтобы ни на кого потом не обижаться.

В кладовке под окном я, всхлипывая, обнаружила 20 забытых молочных бутылок. Ура! Сдала их ровно на 3 рубля и до понедельника нам денег на молоко хватило. Подушка безопасности нас в тот раз выручила. Жизнь больно преподала мне очередной урок. А помощь — вот она, тут — же, ниоткуда пришла. Я даже не успела сильно испугаться. С годами, размышляя на эту тему, я сделала такой вывод — если Судьба что-то у тебя забирает, она обязательно даст что-то взамен. Всегда! Но это мое личное, выстраданное жизнью мнение.

Муж ко всей этой истории отнесся совершенно спокойно:

— Сними с книжки 50 рублей и живи в обычном ритме. Успокойся и забудь!

Что я и сделала.

8. Дальневосточный Новый год

В Хабаровске Новый год мы отмечали дважды — по дальневосточному времени в 24–00 и по московскому в 7 часов утра. Напрыгавшись ночью, засыпали под утро, а в 7–00 Леонид Ильич Брежнев в телевизоре поздравлял нас с Новым годом. И тогда уже наступал настоящий Новый год.

В нашей дивизии сменился командир. Новый генерал объявил построение офицеров штаба 1 января в 7 часов утра. Посыльные оповестили всех накануне.

Утром штаб дивизии почти в полном составе стоял перед генералом навытяжку. Картина была еще та. Неумытые, полупьяные, заспанные мужики стояли перед начальником по стойке смирно. Один боец в трениках и в майке влетел в сапоги и запахнул на груди шинель.

Долго потом про это построение народ анекдоты рассказывал. Больше 1 января утром офицеров не строили. Дежурные наряды работали в обычном порядке.

9. Мама ушла на работу

Прошло время. Сын подрос и пошел в 3 года «работать» в садик. Подросли и соседские ребятишки. Мамочки двинулись устраиваться на работу. Галина, биолог, пошла в гарнизонную школу преподавать, Тамара, историк, — вслед за ней в эту же школу. Рита, с ее архитектурно — строительным образованием (Ленинградский строительный институт) устроилась работать нянечкой в местный детский садик вместе со своими дочками. А я никак не могла найти подходящее место. Французского языка в школе не было, часы немецкого все были заняты, да и не хотела я немецкий преподавать. Не любила я его, не понимала толком, не почувствовала за годы учебы в инъязе его прелесть. Главным в моей профессии был французский.

В школе мне предложили ставку лаборанта, заведовать местным краеведческим музеем. Делать нечего, пока сын маленький поработаю так. И я согласилась.

Надо заметить, офицерские жены очень часто теряют свою профессию. Военные городки маленькие, рабочих мест для всех не хватает. Мне в этом плане повезло — школы были везде и без работы я никогда не была.

Через 2–3 месяца освободилось место учителя французского языка в школе в центре Хабаровска и меня перевели на полную ставку в нее. От дома далековато, но я была очень рада работать по специальности.

Школа была старая, коллектив дружный. Директор — дама предпенсионного возраста очень строгая, но справедливая. Учителя ее уважали и побаивались.

Встретили меня хорошо. Математичка с рыжей копной на голове и в старомодном кримпленовом платье, обложенная стопками тетрадей, которые она проверяла в учительской в свободное время между уроками, окинула меня цепким взглядом с головы до ног и строго молвила:

— Девочка, беги отсюда, пока не привыкла! Посмотри на меня. Я пришла в школу после института, и что стало со мной? Мужа потеряла — убёг, сын вырос оболтусом, пока я чужих детей воспитывала, здоровья нет, жизнь прошла…

Я не знала, что сказать этой не старой, но очень пожилой на вид женщине. Мне было ее очень жаль.

Учителя иностранного языка меня весело приняли в свой маленький кружок. Немка мудро посоветовала не рассказывать дома про учеников.

— Твой педсовет мужу быстро надоест.

Я ее очень полюбила. Она в свои 44 года была чем-то похожа на актрису Аду Роговцеву. Светлые волосы, стрижка каре и ямочки на щеках. С Лидией Федоровной мы перезваниваемся до сих пор. Она так и живет в Хабаровске. В свои 82 года еще бодра и помогает внучке, возится с годовалой правнучкой. Ее единственный сын Алеша учился у меня в 7 классе. Сейчас ему 51 год, подполковник в отставке, пограничник.

Школьная жизнь захлестнула меня с головой. Сын трудно привыкал к саду. Помощи не было ниоткуда. Приходилось частенько брать больничный и выхаживать нашего малыша. Завуч свирепела от моих пропусков. Однажды в учительской устроила мне разнос при всех учителях. Трясла стопкой больничных листов и орала:

— Мария Александровна, Вы в этой четверти больше всех отсутствовали на работе!

В кабинете повисла тишина, только часы тикали. Все молча смотрели на меня. И Остапа понесло:

— Вы чем трясете? Вы больничными листами трясете? Вы горем моим трясете! Это не прогулы. Я здесь одна с больным ребенком на руках. Вы местные, все рядышком. Мои родные далеко, нет ни бабушек, ни дедушек. А муж день и ночь на службе.

Больше к этому вопросу не возвращались.

В 5 лет Андрей категорически отказался ходить в сад. Я все свои часы отрабатывала за 3 дня. Остальное время проводила с сыном. Больничные прекратились, и я стала хорошим учителем. Настолько хорошим, что мне предложили должность директора школы. Софью Федоровну гото — вились торжественно проводить на пенсию. Никто не хотел взваливать на себя такую обузу. Молодежь боялась, а педагоги постарше понимали меру ответственности. Естественно, я тоже отказалась. Соблазн был велик, но семейные обстоятельства не позволяли идти на поводу желаний и амбиций. На первом месте у меня всегда была семья, а все остальное вторично, т.е. потом, когда-нибудь. Часто-никогда. Жалею ли я об этом? Ни разу в жизни! Дети, муж, семья-это для меня главное. Профессия, работа, хобби-все на втором плане, приложение к главному.

10. ЧП в школе

13 апреля, солнечный весенний денек. У меня урок, шестой класс. Рядом, в кабинете химии идет лабораторная работа, работают с хлором. Вдруг, врывается завуч:

— Мария Александровна! В школе пожар, горит вытяжка с кухни. Спокойно выводите детей! Вытяжка рядом с моим кабинетом. Химоза с огнетушителем стоит в дверях класса. У нее на столах химикаты. Я проводила детей на первый этаж. На выходе давки не было. Выводили первоклассников через главные двери. Четыре класса на последнем этаже. Вообще, вся начальная школа училась в первую смену и их классы были на четвертом этаже. Полторы тысячи детей, старое здание школы пятидесятых годов постройки.

Завуч выбрасывала одежду из раздевалки через окно на улицу. Учителя открывали заколоченные на зиму окна на первом этаже и помогали детям выбраться на улицу. Благо, первый этаж был низким и никто не пострадал. Огня не было, дым был. Хорошо, не загорелся линолеум. К приезду пожарных, всех детей мы эвакуировали из здания школы.

Директор работала очень четко, без эмоций, руководила коллективом. Все мы, как винтики в большой машине, крутились, выполняя поставленные задачи.

Пожарные быстро сделали свое дело. Залили школу пеной, разломали вытяжку на первом этаже.

Запыхавшиеся, грязные, взволнованные учителя собрались в учительской. Медсестра кому — то капала корвалол, кого-то перевязывала. Мою разбитую коленку смазала зеленкой. Это я поранилась, когда окно вышибала на первом этаже.

В учительскую зашла повариха.

— Девочки, пойдемте, я хоть вас накормлю. Куда мне все это девать?

В столовой после четвертого урока детей кормили обедом. Поэтому все столы были заставлены тарелками с едой.

Учителя уселись все за один большой стол, и начался отходняк. Вспоминали острые моменты пожара. Выяснилось, что огнетушителем никто не умел пользоваться. Все знали теорию, но как он работает на самом деле, никто не знал.

Под конец обеда я вспомнила, что надо еще торт купить. У меня сегодня День рождения. Все ринулись меня поздравлять. Так закончился этот памятный день в школе.

После школы я с тортом поехала к мужу в госпиталь. Он уже три недели лежал там на лечёбе.

— Маша, говорят, какая-то школа сегодня горела в городе. Пожарные неслись по улице с сиренами. Мы в окно видели. Не знаешь, где пожар был?

Поднимаю подол платья и показываю ободранные коленки.

— Моя школа горела, я еду после пожара. Детей спасали. Слава Богу, никто не пострадал, не задохнулся. Ободранные коленки не в счет.

11. Амур — река широка и глубока

Мой муж очень любит рыбалку. Где он только не рыбачил за свою жизнь! Какой только рыбой Александр Борисович не угощал меня с ребятами. А готовит ее Саша классно. В зимнем Амуре он ловил сига. Вкуснющая рыба, королевский сиг! Однажды целую неделю жил где-то на реке в землянке с таким же одержимым рыбаком. Вернулся поздно вечером, счастливый, с рюкзаком промерзших сомов. Целую неделю, потом раздавали рыбу соседям.

Я с рыбалки жду не рыбу, а рыбака. Мне без разницы, сколько и чего он поймал. Главное, чтобы этот любитель — рыболов вернулся на базу, то бишь, домой, целым и невредимым. Я его жду всегда с большой тревогой и нетерпением. Радуюсь, когда он возвращается красный от мороза и счастливый.

Однажды в декабре у нас гостил мой отец. Он был в восторге от Хабаровска. Особенно от Амура.

— Доченька, я всю жизнь пел про Амур, а теперь я увидел эту великую реку, — рассказывал довольный Александр Степанович на кухне, где я отпаивала его горячим чаем. В мороз вечером гулял по набережной Амура и пел его любимую песню. Как только Степаныча военный патруль не арестовал. Поехал отец домой с чемоданом подарков и с большой сумкой дальневосточной рыбы. В Тольятти в те времена в рыбном магазине кеты и горбуши не было, про палтус никто и не слышал. Иногда камбалу в очередь продавали, хек, треску. Хозяйки еще покупали мелкий минтай кошкам.

Саша проводил тестя на самолет. Багаж весил больше нормы. Чемодан записали на билет солдатика, летящего налегке, почти без багажа этим же рейсом. Самолет в пути делает две посадки-в Иркутске и в Новосибирске. Наши мужчины как-то не подумали про этот момент. Александр Степанович благополучно улетел домой в Куйбышев. Через неделю получаем от мамы письмо с продолжением этой забавной истории.

В аэропорту Новосибирска отец слушает голос из динамика:

— Пассажиры рейса № из Хабаровска, кто оставил свой багаж на ленте? Получите свой багаж!

— Вот растяпа кто — то, прилетел и про чемодан забыл, — подумал папочка и пошел на посадку в самолет. В Куйбышеве он в отделе выдачи багажа протянул работнице 2 квитка. Ему выдали сумку с рыбой, а чемодан, оказывается «вышел» в Новосибирске. Солдатик летел этим же рейсом, но до Новосибирска. Женщина рассмеялась:

— Вот схитрил, так схитрил мужчина!

Через несколько дней чемодан прилетел в аэропорт Курумоч. Отец заплатил за лишний вес багажа и штраф за причиненные аэрофлоту неудобства. Довольный, с чемоданом подарков приехал домой. Мама его встретила радостно, как будто второй раз из Хабаровска прилетел. Такая вот экономия у моего батюшки получилась.

Наши родные все побывали у нас в гостях. И с каждым из них в этом путешествии что — ни будь, да приключалось.

12. Деда Боря и шоколадки

В мае 1983 года в Хабаровск прилетел Сашин отец. Встречаем его в аэропорту. Идет радостно улыбающийся Борис Иванович с сеткой в руках, это у него такая ручная кладь была. Из сетки выглядывает пакетик с нижним бельем — трусы, носки и майка и мешочек с круглыми медальками, шоколадками. Вопросительно смотрим на него:

— Это что, отец?

— Шоколадки в самолете продавали, я все купил. Буду внука и его друзей угощать.

— Да мать велела в Москве вам мяса купить (с мясом везде, кроме Москвы в те годы трудности были), сумку занял продуктами. Потом зашел в Детский мир и набрал игрушек целый чемодан. Я же к внуку в гости ехал! Готовился заранее к встрече с 5-летним потомком рода моего. Поэтому свои вещички и выкинул в сетку. Эх, жаль, там такой огромный станковый пулемет продавался, не уместился никуда. Поэтому и не купил. А надо было взять, на плече бы донес!

Я представила счастливую физиономию деда со станковым пулеметом на плечах и улыбнулась. Мужчины до глубокой старости остаются детьми. Да и не было в его детстве таких игрушек. Вот дед и оторвался в столичном магазине от души. Он очень любил Андрюшку и гордился, что у него есть внук, продолжатель его фамилии.

Через день, отоспавшись после дороги и смены часовых поясов, дед важно принес из военторга двухколесный велосипед и начал тренировать внука на его новом транспорте. Двумя днями позже Андрей уже вовсю гонял по двору с соседскими пацанами.

Однажды деда Боря устроил во дворе гонки на велосипедах. Приглашались все желающие мальчишки 5–8 лет.

Выстроились на старте и дед скомандовал:

— Марш!

Молодежь рванула вперед!

На финише Борис Иванович вручал шоколадные медали. Первым трем — призовые места, остальным — за участие, последнему мальчугану вытер слезы и наградил двумя медалями — за участие и за волю к победе, что не сошел с трассы и боролся до конца. Велосипедисты были счастливы. Мудрый дед это придумал еще в самолете, увидев медальки на лотке у стюардессы.

Стоило только Борису Ивановичу появиться во дворе, мальчишки тотчас обступали его, и он придумывал им очередное какое-то развлечение. Не хватало пацанам общения с дедушками, которых они видели раз в году, приезжая с родителями в отпуск.

Весь двор полюбил дедушку Борю. Андрей был очень горд, что у него такой замечательный дед.

13. Почему я вас не знал раньше?

1 сентября 1985 года Андрей пошел в 1-й класс. А через три дня муж улетел в Ленинград на стажировку по хирургии на шесть месяцев. Я осталась с сынишкой в Хабаровске.

Работа в школе, домашние дела, уроки первоклассника — так шло время.

Подружилась с соседкой. Наши мальчишки вместе учились. Таня тоже жила одна с сыновьями. Ее муж — полковник служил в Эфиопии военным советником. Там шла война. Не знаю, кто с кем воевал, но Владимир Дмитриевич был при местном командующем генерале и тот ему подчинялся.

Татьяна, пока муж служил начальником штаба дивизии, занималась домом и не работала. А когда он уехал, многие как-то отвернулись от нее.

— Мы все сильны своими мужьями.

Сказала мне как-то жена начальника штаба батальона, в котором служил мой муж. Иными словами:

— Соблюдай субординацию и не выпендривайся.

Поэтому я и не общалась с соседкой, усвоив урок командирши. Соблюдала субординацию:

— Здравствуйте! И проходила мимо. Она была старше меня, да и чувствовала себя женой большого начальника.

Полковник уехал, из дивизии уволился. От спец. пайка ее отписали, служебный вход в военторг для нее закрылся. Татьяна разобиделась на всех сначала. А потом подумала — подумала, да и пошла работать кассиром в овощной магазин. Профессии у нее никакой не было. Она была хорошей хозяйкой, матерью 2-х сыновей, верной женой офицера, хранительницей их очага. Это и была ее профессия.

Работала Таня до 8 часов вечера. А в Хабаровске по вечерам было веерное отключение света с 19–20 часов. Как только отключили свет в первый раз, я забрала мальчишек к себе, накормила ужином, и мы сидели со свечкой, рассказывали сказки. Запыхавшаяся Татьяна, увидев своих пацанов в полном порядке, расплакалась у меня на плече. С тех пор мы с ней стали очень дружны и во всем помогали друг другу.

Приезжал в отпуск ее Владимир Дмитриевич. Много рассказывал про Африку. Я хорошо помню вечер, когда собрались их друзья из штаба округа с женами. Провожали его еще на год на войну в Эфиопию. Мне было интересно и немного неловко среди полковников и их жен, даже генерал один был. Публика для меня незнакомая, да и постарше все были. Выручил, как всегда, фотоаппарат. Это мое хобби по жизни.

Отец в 11 лет подарил мне старенький ФЭД. И с тех пор я не расстаюсь с этой техникой. ФЭД студенткой на 3 курсе после картошки купила более мощный, и по жизни везде со мной был этот фотоаппарат. Весь вечер, слушая их разговоры, я незаметно фотографировала всю эту компанию.

Поздно ночью проявила пленку (раньше все сами делали), осталась очень довольна — все кадры получились великолепно. Повесила пленку сушить и рано утром напечатала все 36 кадров. Татьяна пришла за мной утром в 7 часов, все собрались за столом на завтрак, выпить на посошок и ехать в аэропорт провожать. Я принесла первые 8 фотографий, теплых еще после глянцевателя. Все были очень рады и удивлены, что так быстро. Разглядывали, смеялись, довольные. Пока прощались, я успела все фото отглянцевать, и Владимир Дмитриевич уехал с пакетом таких дорогих для него фотографий. Он потом писал, что в Африке, в комнате над кроватью повесил на листе ватмана все эти фотографии, и каждый вечер перед сном разглядывал родные лица. Особенно семейный портрет — он сидит, по бокам сыновья и сзади над ними раскинув руки, как крылья, стоит Татьяна. Столько в этой фотографии любви и нежности, грусти расставания и надежды, что муж и отец вернется домой живой и невредимый, и все будет хорошо. Я только любитель — фотограф. Но в тот вечер мне помогали какие-то силы сверху, все получилось очень хорошо. Никто не позировал, все были красивые, естественные, душевно пели (в те времена за столом люди не только пили, но и пели) весело смеялись. Потом, не спеша, я напечатала всем несколько копий этой памятной съемки.

Через год полковник благополучно вернулся из Эфиопии. А мы собирали контейнер в Уссурийск. Нас ждал госпиталь в Приморье. Вот тогда Владимир Дмитриевич и сказал:

— Ребята, почему я не знал вас раньше?

— Потому, что Вы были начальником штаба дивизии, а Саша был только капитан в медсанбате, — ответила я.

14. Камбоджа

1985 год. Как-то в тот год многих наших офицеров унесло далеко от дома — Саша улетел на 6 месяцев в Ленинград, у Татьяны муж в Эфиопии, у приятельницы Наташи муж в Афгане. Врачей стали собирать в госпиталь в Камбоджу. У соседки Ирины муж уехал с госпиталем. Она осталась с двумя детьми дома. Жили все в одном подъезде, дружили, помогали друг другу.

— Мы не знали, кто там в этой Камбодже с кем воевал, — рассказывал Григорий, муж Ирины.

— Кто белый, кто красный, камбоджийских бойцов было не различить, все на одно лицо. Нам их раненых привозили к воротам госпиталя, бросали и уезжали. Мы лечили всех подряд. Иногда в одной палате встречались бойцы враждующих группировок. Приходили в себя после операций и начинали драться. Выписывали сразу всех.

В город не выбирались, опасно, война. Жили на территории госпиталя. Скучали по близким, по дому. Иногда после работы собирались тесным кружком. Пели песни под гитару:

Я бы целую банановую рощу

На вишневое варенье променял.

Представляю, как им там эти бананы надоели.

Молоденькие медсестры в основном были незамужние. Иногда получались новые семьи. Ну, это уже другая история.

15. Сочи, Сочи — южные ночи

Первый раз мы с мужем отдыхали в Сочи дикарями. Как-то замполиты не афишировали, что можно взять путевку и очень хорошо отдохнуть, причем, дешево.

Морской воздух поразил в первое же мгновение — густой и терпкий. И жаркий, влажный, какой-то даже липкий.

Утром прямо с вокзала, зашли в кафе позавтракать. Саша пошел за едой, а я сидела за столиком и ждала мужа.

Вдруг ко мне подсаживается мужчина средних лет с красивой проседью на висках и интересуется:

— Вы одна или как?

— Или как. С мужем!

— Зря! К Вам будут приставать молодые люди, а он будет ревновать.

— Не будет, я не буду давать повода для этого.

Тут подошел Саша. Местный денди поздоровался с ним и ушел восвояси, буркнув:

— Осторожнее, не оставляйте такую красавицу одну, украдут.

Мне было 29 лет. Я была впервые на юге и, честно, испугалась. Напрасные страхи. Как у Шукшина в фильме «Печки-лавочки». Ничего плохого с нами не случилось.

Чем хорошо отдыхать дикарями, мы сами выбирали маршруты путешествий.

Съездили в Новый Афон, в пещеры. Все там сделано хорошо и красиво. Электропоезд увез нас далеко вглубь горы. Дальше пешком по мостикам с экскурсоводом. В глиняном зале от ужаса, что глиняная глыба сверху может сорваться нам на голову и нас всех тут завалит, я не слышала, что говорит гид. Я смотрела на потолок этой пещеры. Единственное мое желание в то время было — выбраться поскорее на солнышко. И даже пещера со сталактитами и сталагмитами меня не восхитила. Музыка, застывшая в камне. Потом дома с удовольствием разглядывала фото, сделанные среди камней. А в пещерах мне было не до красоты.

Сухумский обезьянник удивил размером площадей и количеством животных. Впервые видела столько обезьян. Они гуляли свободно на большой территории, как в живой природе. Мы случайно оказались свидетелями разборки отца с сыном.

Одно семейство сидело в большой клетке. Не знаю, почему — может, на карантине они были. Мама сидела обвешанная детками. Маленькие обезьянки пальцами лезли ей в нос и в уши, кто-то тянул ее за волосы, кого-то она в это время кормила грудью. Самый шустрый из детенышей висел вверх ногами на решетке потолка клетки. Отец семейства огромный самец в гордом одиночестве дремал в углу, прикрыв глаза. Перед ним на полу лежал банан.Так вот, этот шустрик с потолка узрел перед отцом банан. Слюни до колен, слез с потолка и медленно, с опаской поглядывая на спящего отца, двинулся в сторону банана. Отец спит! Малыш дополз до банана, протянул к нему пальцы, и вдруг — молниеносный шлепок отца отбросил его с пола в дальний угол на потолок. Он громко взвизгнул от боли и, наверное, от обиды. А отец, как ни в чем не бывало, продолжил свой сон. Остальные спокойно занимались своими делами. Эта история надолго мне запомнилась. Обезьяны жестко воспитывают свое потомство. Впрочем, мамы людей и зверей очень похожи — добрые, терпеливые и очень любят своих детенышей.

Про поездку на Озеро Рица расскажу особо. Это было в 1981 году, советское время. Гагры красовались морем изумрудного цвета. Абхазия была, какая то чистенькая и белоснежная. Проскочили ее почти без остановки быстро. Осмотрели по дороге водопады и девичьи слезы, и реку, фотографировались возле Голубого озера. В общем, выполнили всю экскурсионную программу и двинулись дальше к озеру Рица. Дорога шла через каньон. Узкая полоска неба сверху и только скалы с двух сторон. В этой зажатости между гор мне было тяжело дышать, мы ехали по узкой дороге, небо было где — то высоко. Жутковато как — то, я это четко помню до сих пор.

Озеро очень красивое в окружении гор. Вода необыкновенного очень яркого синего цвета. Это надо видеть.

12 дней в Сочи пронеслись очень быстро. Довольные, полные впечатлений мы вернулись домой, где нас ждал сын и родители.

16. Красная поляна

В следующий раз мы попали на Черное море через два года, в 83-м. Я сама поехала в штаб округа, в отдел, где продавали путевки. Мне совершенно свободно без всяких протекций выписали две путевки на военную турбазу в Красную поляну на 24 дня. Путевка делилась на две части-12 дней в горах на Красной поляне и 12 дней на море в Кудепсте.

В дивизии, где служил муж, командиры об этом просто помалкивали и офицеры ничего не знали. Друзья были очень удивлены нашим путевкам.

Итак, летим в Сочи.

В аэропорту Адлера берем такси и вперед, в Красную поляну. На автобус мы опоздали, поэтому добирались на такси. Водитель, узнав, что я впервые на горной дороге, посадил меня рядом с собой и приказал смотреть только вперед на трассу. 60 километров по серпантину и мы на месте! За этот путь, что только в моей головушке не мелькнуло. Ужас, что улетим в ущелье, и ребенок останется сиротой.

— Хорошо его у родителей оставили, — думала я, — Какого лешего тебя сюда понесло, валялась бы дома на пляже с ребенком. Вот чудо неугомонное, и мужа сюда еще затащила, погибнет невинный, — вопил мой внутренний голос. А муж между тем спокойно сидел на заднем сиденье и любовался красотами вокруг.

На ватных ногах, зеленая я выползла из машины и прошептала:

— Ни за какие коврижки я больше по серпантину на такси не езжу! Сидела на траве, гладила землю и всхлипывала, пока муж выгружал чемодан и расплачивался с лихим таксистом.

Мы опоздали, всю группу уже расселили по номерам, свободных мест не было, и нас разместили в шикарном особняке, в нем жил когда-то Сталин, отдыхая в Красной поляне.

Большой номер, огромная веранда с плетеной мебелью. Вид на горы завораживал. Я готова была подолгу сидеть в кресле и любоваться горами. Но это же была турбаза. Нас ждали горные тропы и палатки.

После ужина всю группу,30 человек, пригласили в ресторан на вечер знакомства.

За большим столом каждый вставал, говорил имя и откуда приехал. В основном, все были парами, молодые офицеры с женами, а кто-то приехал один. Представлялись без званий, только имя. Все были военными. Одна смелая дамочка представилась очень весело:

— Ирина, Москва, сдаю пол койки! Народ многие улыбнулись, а некоторые мужчины, наверное, вздохнули, что приехали со своей половиной. Не знаю, кто что подумал, но в горах она жила в отдельной палатке. А мы спали в огромных солдатских палатках на двухъярусных кроватях.

На турбазе отдыхали и немецкие офицеры из ГДР с семьями. После ужина они тоже пришли в ресторан. Сидели за столиком в углу, пили местное вино, и с интересом поглядывали на нашу шумную кампанию. Наверное, удивлялись, как эти русские после ужина в столовой заказали в ресторане столько еды и выпивки, и с аппетитом все это поглощают.

Ну, кто из русских мужиков будет давиться творожной запеканкой в столовой, зная, что его ждет шашлычок под коньячок в ресторане?

Народ выпил, закусил, познакомились. Потом все весело отплясывали в зале. Отдыхали от дороги, от работы, от забот.

А немцы, молча на нас смотрели, потягивая вино из бокалов. Думаю, тихо завидовали.

Пройдя 3-х дневный инструктаж, как вести себя в походе, мы получили снаряжение и утром отправились в горы.

2–3 километра по узкой каменистой тропе, круто поднимающейся вверх, нас крепко утомили. Я еле шла. Муж подталкивал, он шел за мной и следил, чтобы я не сорвалась с крутой тропинки.

Он бывалый турист, лыжник. Зимой ночевать в лесу в палатке, для меня это фантастика. А для него нормально.

Саша, зная мои туристические способности, точнее, полное отсутствие опыта, предусмотрительно положил в рюкзак шоколад и в пути подкармливал меня и еще одну такую же крутую туристку шоколадом.

В отряде знали, что он врач и частенько к нему обращались за помощью. Он всем помогал, наш отрядный доктор Айболит. А я очень гордилась мужем и очень его любила. Высокий, стройный, красивый, очень умный, бесконечно добрый и веселый, он был душой отряда. Вообще, народ собрался интересный, со всего Союза офицеры с женами. Молодые, задорные, много шутили, рассказывали байки из своей армейской жизни, абсолютно всем понятной. Все были, как сейчас говорят, в теме.

Наконец, уставшие, мы добрались до базы. Ура! Нас весело встретил, напоил и накормил обедом отряд, который шел раньше нас на 3 дня. После обеда разошлись по палаткам и упали в койки до вечера. Утром следующего дня Саша куда-то пропал. Я начала волноваться. Соседи по палатке, муж с женой из Чехии, его тоже не видели. И вдруг на входе в палатку появляется сияющая физиономия моего Сашули с огромным букетом цветов. Я не знаю, чему я больше обрадовалась, возвращению потеряшки или цветам. Наверное, всему сразу. Счастью, что вернулся, не упал со скал, и цветам любимого мужчины. Соседка завистливо процедила сквозь зубы:

— И ты будешь сочинять, что вы 7 лет женаты? Не поверю!

Счастливое время. Красота гор, чистейший, какой-то густой воздух, буйство трав и цветов, запахи всего этого великолепия пьянили тело, душа пела от радости и восторга. Время, проведенное в палаточном лагере в Красной поляне, я не забуду никогда. В альбоме бережно храню фотографии нашей походной жизни в горах Кавказа. По вечерам костры до глубокой ночи, гитары и песни. Романтика…Мы все были молодые и сильные, впереди была большая жизнь и, хотелось верить, долгая и счастливая.

Возвращались из Красной поляны всей группой на автобусе по этому же серпантину. Но как-то весело и не страшно. Часто останавливались возле продавцов всяких местных деликатесов. Они торговали прямо на дороге. Бесплатно, как родного, угощали водителя автобуса малосольными огурчиками. Наверное, за то, что привез им покупателей.

12 дней на море в Кудепсте пролетели, как один миг. Купались, загорали, гуляли по набережной. И наслаждались друг другом, свободой, беззаботностью. Просто отдыхали. От армейской дисциплины, от нарядов и дежурств, от быта, от Хабаровска с его тучами комаров. Какое-то безмятежное время. Счастливое…

Отпуск мужа закончился, он улетел на службу в Хабаровск, а я в Воронеж за сыном и в Тольятти к родителям.

Месяц с Андреем на Волге, в Жигулях, в общении с родителями — это сказка.

После долгой разлуки не могли наговориться друг с другом. Сын не вылезал из воды, загорел, окреп, научился плавать.

Лето прошло. Пора домой. Опять самолет. Взлеты, посадки и мы в Хабаровске.

Сколько в моей жизни было самолетов! Как я боялась летать! Но! Другого транспорта для нас не было — только самолет. Узнала, что такое медвежья болезнь. Это когда все на регистрацию, а ты бегом в туалет. Сашуля надо мной слегка подшучивал:

— Мать, посадку объявили, тебе пора. Он знал про мои страхи, понимал их и всячески пытался меня успокоить, подбодрить.

17. Придворная дивизия

Очень часто, как только в Хабаровск приезжал какой-нибудь важный гость, ему показывали нашу дивизию.

Готовились заранее в авральном ритме. Дорогу мыли с шампунем, возле дома за час вырастали клумбы с цветами. Однажды замполит, увидев на нашем окне пышную герань, прибежал за ней. Обещал воткнуть в клумбу прямо в горшке, чтобы не повредить цветок, а после отъезда высокого гостя вернуть герань на место. Мне было жаль этого запыхавшегося капитана, но цветок жальче. Не дала! Обойдется гость без моей герани! Зимой солдаты чуть ли не по линейке ровняли сугробы между высоченными тополями вдоль дороги. А утром в них вставили метровые елочки аккуратным рядком: тополь-елочка, тополь-елочка. И так до КПП. Елочки пушистые. Сколько их срубили-сгубили, пуская пыль в глаза очередному почетному гостю.

Как-то поздней осенью, я проснулась от грохота. Саша на дежурстве, мы с сынишкой одни дома. А тут пальба. Как пушки палят. До Китая рукой подать. Я очень боялась китайцев. После событий на острове Даманский от них можно было что угодно ожидать.

Утром с дежурства вернулся муж. Спрашиваю его, что случилось, что ночью так грохотало?

Он смеётся:

— Посмотри в окно!

Половина пирамидальных тополей вдоль дороги стоят голые, без листьев, остальные красуются пестрой листвой.

— Не поняла, это как?

Оказывается, на днях ждут очередную комиссию с проверкой. Листьев под деревьями не должно быть. Солдаты замучились подметать этот листопад. Додумались взять бревно и им колотить по стволу тополя, чтобы он сбросил листья. Вот откуда слышалась канонада. А я тряслась от ужаса, что китайцы палят по городу. Без китайцев хватало умников. Такое было время.

18. Ремонт

Ремонт в семье военнослужащего несколько отличается от ремонта на гражданке.Чем выше офицер по званию и должности, тем ремонт проходит быстрее и качественнее. Приходит сержант с двумя-тремя рукастыми бойцами, и умельцы выполняют поставленную задачу. Все!

В нашем случае все было несколько иначе и без бойцов. Итак, наш первый ремонт.

Приготовили материалы — обои, краску и побелку.Нарезали обои для спальни. Надо же мне было купить обои с рисунком. На зеленоватом поле белоснежные ромашки. Ну, люблю я ромашки!Пришлось подгонять рисунок. С горем пополам справились с проблемой. Зашел сосед Валентин.

— Ремонт делаете? О, да вы обои решили поклеить! Ребята, я вас поздравляю! Мы с Галиной Ивановной на днях так громко клеили, чуть не подрались. Стоит, ржет.

— Мы не подеремся!

— Ну, ну, — смеется:

— Если что, зовите, подсоблю!

— Ну, уж, нет! — думаю про себя.

— Соберу всю свою выдержку и терпение, но мы не будем шуметь.

Саша клеит, я намазываю клей и подаю ему полотно. Раз полоска, два полоска, на третьей споткнулись, что-то пошло не так. Кривоватенько… Про неровные стены мы и не подумали. Мнения, как и обои, начали расходиться на глазах. Слово за слово, муж слез с табурета, бросил все и ушел, буркнув сердито:

— Клей сама, раз такая умная!

— Ну и поклею, делов — то!

Честно сказать, я не умела это делать. Никогда ремонт не делала. Конечно, ничего у меня не получилось. Ни одной полоски я не наклеила. Немного погодя, остыв, вернулся мой муж и сам все обои наклеил. А я на кухне занималась привычным для меня делом — готовила ужин.

Недели две продолжался наш ремонт. Муж был на службе и занимался им по вечерам. Наконец, осталось только покрасить пол на кухне и все!!! Ан, нет! То муж дежурит в отделении, то в наряде, то еще где. В общем, ждала — ждала и решила закончить это дело сама!

Взяла кисть, краску и вперед! Все покрасилось хорошо, красиво. Но тут случился в углу холодильник. Сдвинуть его я, конечно, не могла. Осторожно по краям кистью прокрасила пол. Пару раз задела дверь холодильника. В результате моих усилий два коричневых пятна на самом видном месте на дверце остались навсегда.

Утром Саша пришел с дежурства, я ему гордо продемонстрировала покрашенный пол. Он долго потом подшучивал над моими малярными способностями. А холодильник так и ездил с нами лет 20 по гарнизонам с двумя коричневыми отметинами, следами моей бурной деятельности во время ремонта.

19. Золотые побрякушки

Я выросла в семье со средним уровнем достатка. Мама золото не носила и мне никто его не дарил. В 70-е годы достаток семьи определялся наличием ковров на стенах и на полу, хрусталя в серванте и золота в ушах и на руках.

Забавно было видеть продавщицу в овощном отделе с перстнями на руках, лихо торгующую квашеной капустой.

В Волочаевском городке, как в большой деревне, все друг друга знали и знали, кто как живет. Молоденькие жены лейтенантов выгуливали своих сопливых малышей возле дома на детской площадке. Форма одежды, в основном, полуспортивная — мало ли в какую лужу малое чадушко полезет. Офицерши чином повыше, чьи дети уже учились в школе, по вечерам прогуливались возле дома, обсуждая последние новости, и щеголяя друг перед другом золотыми украшениями. Мужья пропадали на службе. Надеть и выгулять это все золотое и бриллиантовое великолепие, было особо некуда, вот и приходилось дамочкам гулять вокруг дома, поблескивая перстнями, как елки в новогоднюю ночь. У молодежи таких украшений почти не было.

И вот однажды готовлю ужин. Лето, окно кухни открыто. Мы жили на втором этаже и окна выходили прямо на подъезд. Слышимость великолепная. Стоят кумушки и с упоением рассуждают:

— И чего она так зазнается? На ней даже кольца приличного нет! (приличное — это золотое, серебряное не в счет)

Я понимаю, что обсуждают меня. Обиделись, что реагирую спокойно на их брюлики в ушах. А мне, честно, это было не интересно. Меня со студенческих времен интересовала живопись, картинные галереи: Эрмитаж и Русский музей в Ленинграде, Третьяковка в Москве. Я в них бывала не раз. Репродукции из этих музеев. Интересные выставки в Москве, на которые мы с Татьяной иногда ездили. Так, для меня получились откровением выставки работ Чюрлениса, Рериха. Мы с подружкой частенько бывали на концертах в филармонии в Горьком. Я собирала свою коллекцию пластинок Чайковского.

Конец ознакомительного фрагмента.