Завтра я стану тобой

Мария Бородина, 2017

Я – Сирилла Альтеррони, земская жрица. Ворчливые пациенты да муж-тиран – вот всё, что было в моей скучной жизни. Но однажды в неё ворвалась девочка Элси. Теперь она вторгается в моё тело когда захочет, где бы я ни находилась. Страшно, когда не можешь скрыться от своей беды. Пока я ищу зацепки, клубок загадок растёт, как снежный ком. Позорные тайны прошлого выплывают на поверхность, а единственный человек, которому я доверилась, хранит в своём шкафу столько скелетов, что туда лучше не заглядывать.Обложка создана Марией Бородиной, использованы фото со стока Pixabay по лицензии CC0.

Глава 4

В чужом теле

— Мама! — упорно рвалось наружу. Горло обжигала ядовитая боль, по щекам катились слёзы. Солоноватый привкус скользил по губам и спускался в горло. — Мамааааа!

— Я здесь, милая, — незнакомка притянула меня к себе. Ладонь с загрубевшей кожей проползла по моему новому лицу, собирая слёзы. Странно, но облегчение снизошло сразу, словно меня обнимали руки родного человека. — Не бойся ничего. Я с тобой. Сейчас ты проснёшься окончательно, и всё пройдёт.

Страх промчался по нервам, заставив сначала окаменеть, а потом — задрожать. Треклятые Разрушители, что за фокусы?! Почему я — это не я? И где она, моя потерянная линия жизни? Неведомым образом я оказалась в теле незрячего подростка, да ещё и новая мать у меня объявилась?! Разве такое бывает?

Но куда сильнее страха донимали сомнения. Что делать? Как действовать? Сказать — не сказать? И что случится, если я не стану притворяться той, кем не являюсь?! Нужно подумать, хорошо подумать…

Прикусила губу, чтобы не выдать лишнего. Наверное, слишком сильно, потому что кожа отозвалась незнакомой пульсирующей болью. Ойкнув, я прикрыла рот ладонью. Забавно: не могу видеть, но чувствую каждую складочку на новой коже.

— Что случилось? — выдохнула я в плечо новоиспечённой матушке.

Дыхание незнакомки тёплой волной ударило в лицо. Скользнуло по коже, очертило щёки и растаяло, перемешавшись с воздухом. Никогда раньше я не обращала внимания на такие мелочи. Новое восприятие мира через звуки и ощущения сводило с ума. Интересно, громко ли я буду кричать, если у меня заболит живот?

— Просто тебя лихорадит, Элси, — женщина коснулась шершавыми губами лба, а потом погладила по спине. — Почтенные Покровители, сначала — Лукас, а теперь и ты. Мы попробуем с этим справиться, когда он уйдёт.

— Кто уйдёт? — как же неудобно дышать ртом! Кажется, что захлёбываешься при каждом слове. — Лукас?

— Элси, — голос незнакомки стал строгим и серьёзным. — Не пугай меня, пожалуйста.

— Ты же сама это сказала. Что Лукас уйдёт…

Почтенные Покровители, что я несу?! Кто такой Лукас? Почему я вообще о нём заговорила? Лучше уж прикинуться больной и молчать. И держать ушки на макушке, дабы не пропустить важную информацию. Соберу по кирпичикам новое настоящее — решу, как быть дальше.

— Элси, ты точно в порядке? — женщина снова провела ладонью по моей щеке. Её грубая кожа едва не царапала мою.

— Никуда я сегодня не пойду! — раздался издалека обиженный мальчишеский голосок. — Снаружи уже светло, значит, он не заберёт меня! Тебе лишь бы выгнать меня отсюда, женщина!

— Лукас! — прикрикнула незнакомка. — А ну, готовься! Помоги сестре!

— Ну, вот, — недовольно буркнул Лукас. Приближающиеся шаги показались до раздражения громкими. Кажется, он хромает. — Опять эта лентяйка ничего не хочет. А мне из-за неё страдать.

Теперь уже две пары рук поднимали меня с постели. Покорившись, я встала, но едва разогнула ноги, жуткое головокружение чуть не уложило обратно. Если бы я могла видеть, у меня потемнело бы перед глазами.

— А теперь — готовьтесь, — приказала моя новая мамочка. — Он вот-вот появится!

— Давай, Элси, — Лукас помог мне опуститься на колени и сам встал рядом.

Ощупала пол. Какой же он холодный и липкий! Кажется, хорошо притоптанная земля. Такое я видела только в очень бедных домах. В старых прогнивших бараках за рыночной площадью, да на окраинах рабочего квартала. Вот, значит, куда меня занесло! Даже в непригодной для жилья хижине, что досталась мне в наследство от матушки, пол был дощатым.

Стоп! Почему я думаю, что мы вообще на Девятом Холме? Мы можем находиться где угодно: от старой земли до параллельной реальности, как в женских романах. Хоть Совет и не одобрял подобную литературу, мы с сестрицей в юные годы часто читали её из-под полы и менялись книгами с подружками по Наставне.

Чужие ладони легли на мои виски и осторожно потянули голову вниз. Судя по более грубой коже, принадлежали они Лукасу. Острый подбородок прижался к груди, а дыхание обожгло кожу. Теплота побежала по мышцам, разгоняя кровь.

Почтенные Покровители, как не обезуметь от этой сверхчувствительности! В детстве я опрокинула на ноги бадью с кипятком, и после этого недели две вздрагивала, когда простыня или поток воздуха касались изувеченных стоп. Шрамы от ожогов запечатали на моём теле вечную память о тех днях. Теперь же похожие ощущения волокли меня в прошлое против воли. Всё было так же, как и в те ужасные дни: разве что, без боли.

Были ли те дни вообще? Была ли боль, были ли шрамы? Непривычно и странно осознавать, что моё прошлое теперь существует в отрыве от меня. У этого слепого тельца, которое, кажется, состоит из одних костей — своё прошлое и своя история.

— Приготовились? — шепнула женщина, оборвав поток мыслей.

— К чему? — произнесла едва слышно, и тут же спрятала язык за зубами, едва не прикусив кончик. Я должна знать, что от меня хотят! Должна!

Страх поднялся по позвоночнику, на мгновение парализовав. Ещё одно лишнее слово, и я себя выдам! Но, к счастью, никто не отреагировал на мимолётную реплику. Лишь Лукас пригнул мою голову сильнее, да тишина задрожала от напряжённых вздохов.

— Стой так, — пояснил Лукас. — Если зашумит в ушах — прислонись ко мне. Но не вздумай падать. Иначе будет, как в прошлый раз.

— Поняла, Элси? — подхватила женщина. Судя по тому, что её голос приблизился и заставлял пространство странно вибрировать, теперь она стояла на коленях рядом со мной. — Ты ведь не хочешь, чтобы Лукасу было больно?

Мотнула головой, пытаясь привести в порядок мысли. Вопросы копились внутри, угрожая прорваться и выбрызнуться, как гной из назревшего нарыва. Почему мы должны стоять на коленях и таращиться в пол?! Почему Лукасу должно быть больно, если я упаду?! Почтенные Покровители, что за шантаж?! Заберите меня отсюда: хоть к себе, хоть туда, откуда я явилась! Пусть это всё прекратится! Пусть…

Интересно, властны ли Покровители над этим гиблым местом? Услышат ли они меня сейчас?

Приближающиеся шаги провали тишину пульсирующими толчками. Новоиспечённая мать быстро коснулась моей руки, словно подавая знак. Потом я услышала, как ключ проворачивается в замке. Один раз, другой, третий… Грубо лязгнула щеколда, за ней — ещё одна. Что-то, зазвенев, стукнулось о дверь.

Мы заперты? Но почему?!

Скрип старых петель молнией пронёсся над головой, и по лодыжкам прокатилась холодная волна воздуха. Хлопок двери показался оглушительным. На миг моя голова опустела, отправив в никуда и нужные вопросы, и ненужные эмоции. А потом в опасной близости раздались шаги: тяжёлые и ритмичные. Кто-то деловито вышагивал перед нами. Судя по твёрдости шагов — мужчина, хорошо владеющий свои телом.

Зашуршала бумага, и что-то тяжёлое бухнулось на пол прямо передо мной. Воздух снова завибрировал, покачнув ткань моей сорочки. До чего отвратительно, когда грубый лён трётся о кожу!

— Мясо, — в уши штопором ввернулся незнакомый голос. Так оно и есть, мужчина. — Свежайшая говядина. Приготовишь своим, чтоб на малокровие больше не жаловались. Поняла?!

Отгремев, слова растаяли. Всё, что осталось — напряжённое сопение с обеих сторон. Моя новая мама. Лукас справа. И нарастающий шум, похожий на громыхание повозки, в голове.

— Поняла?! — повторил незнакомец громче. В голосе его послышалась угроза.

— Поняла, — ответила мать: твёрдо и бесстрашно. — Я приготовлю мясо для детей.

Шарканье туфель показалось зловещим. Устрашающее напряжение обручем сдавило грудь, на миг остановив сердце. Повозка в голове загрохотала громче, и я неловко пошатнулась. Но выстояла.

— Где твоя благодарность, женщина?! — раздалось ближе. Чужое дыхание, как пламя, опалило волосы у виска слева. — Сама же говорила, что для того, чтобы Покровители быстрее связались с Элси, ей нужно есть мясо!

Покровители должны со мной связаться? Этого ещё не хватало. Только неделю назад этот кошмар пережила.

— Благодарю вас, мой господин, — произнесла моя новая мать. С выдержкой, ровно и чётко. Кажется, моё состояние волновало её куда больше, чем странный тип. — Да. Ей нужно есть мясо и бывать на свежем воздухе.

— А вот этого — не жди, — отрезал мужчина. — Никто и никогда не увидит Элси, кроме… Кроме… Ты знаешь, кого. Слишком рискованно. Скажи спасибо хотя бы за то, что твой пройдоха-первенец иногда видит мир.

— Лукас не пройдоха…

— Не смей возражать, — рявкнул незнакомец, да так, что меня едва не опрокинуло звуковой волной. — Ты знаешь, на каких вы тут правах. И знаешь, что будет, если он вас выдаст. А ну, благодари!

— Благодарю вас, мой господин, — повторила мать, как заевшая патефонная пластинка. С той же ледяной интонацией и твёрдостью.

Похоже, у неё вместо нервов — металлические струны. Или шёлковые нити, о которые можно обрезать пальцы. Как же я завидовала её выдержке! Я бы давно отдала концы от страха, если бы со мной так разговаривали. Да о чём вообще говорить, если дрожу, как осиновый лист, лишь от того, что это чудовище в человеческом обличии ходит рядом!

— Благодарю вас, — передразнил Лукас недовольно. — Гааааспааааадин!

— Залечивай мальчишку, женщина, — продолжил незнакомец, как ни странно, проигнорировав вызов. — Мне нужна будет рабочая сила на сборе абрикосов. Всё поняла?

— Поняла, мой господин, — бесстрастно отозвалась мать.

Я едва не потеряла сознание. Сбор абрикосов? Я что, в рабовладельческое общество вернулась, где бесправные люди вкалывают на плантациях? И, если да, то почему этот изверг поминает Покровителей?

Мысли спутал нарастающий грохот в голове. Треклятые Разрушители, гадкая повозка, тут как тут. Мчится по каменистой колее, выписывая восьмёрки разболтанными колёсами, подскакивает на выбоинах, трещит досками. Теперь даже не нужно было закрывать глаза, чтобы увидеть её в деталях. До щепки, торчащей из стыков, до вышитого узора на шапочке возницы…

Повозка неслась прямо на меня. На меня…

Голова закружилась, отправив рассудок дремать на задворки. И ноги отказались меня держать… «Плохо дело», — мелькнуло в голове вспышкой молнии, и тут же погасло. На мысли просто-напросто не осталось сил.

Но прежде, чем я свалилась на Лукаса, потеряв опору, влажный воздух снова защекотал голые стопы. Дверь нашего убежища хлопнула во второй раз. За невидимой преградой зазвенели ключи, залязгали засовы и крючки. Нашего мучителя в комнате больше не было.

— Почтенные Покровители, — прокомментировал Лукас, торопливо обхватывая моё тщедушное тельце. Казалось, что его пальцы протыкают сорочку и проваливаются между рёбрами. — Вовремя. Вовремя!

— Выстояла! — выкрикнула я, собираясь в комочек.

И тут же провалилась в глубокое небытие.

***

Я пришла в себя от того, что шершавые пальцы новой матери мерно блуждали по моей голове. Путались в волосах, поглаживали за ушами. Воздух вокруг казался спрессованным и накалённым. Она приводила меня в чувство простейшим заклинанием. Вот только почувствовать запах её магии я не могла, как и увидеть цвет.

«Залечи мальчишку!» — всплыл в памяти голос незнакомца. Выходит, у моей новоиспечённой мамы — Поток света, как и у меня! Вот ирония судьбы! Я приоткрыла веки и сощурила слепые глаза, довольная догадкой. Знать бы ещё, как использовать новое знание. И как мне быть дальше.

Несомненно, прежде нужно будет опробовать новое тело. Интересно, какой Поток Покровители определили этой тщедушной слепой девчонке?

— Всё хорошо, Элси? — ударил в лицо голос матери: непривычно громкий и обеспокоенный. Шероховатые ладони скользнули по щекам и сошлись под подбородком. Руки её едва заметно подрагивали.

— Всё хорошо, — отчеканила в ответ.

— Это точно ты, Элси? — странный вопрос опрокинулся на меня, как чан ледяной воды.

— Это я, мама, — сдавленно проговорила я.

Почтенные Покровители! Может, стоило сказать правду? Если она спрашивает, значит, может быть в курсе того, что происходит!

— Плохие новости, Элси, — выдавила мать. Теперь в её голосе уже не слышалось железной выдержки, что меня так восхитила. Он дрожал и срывался. — Твоя сорочка — в крови. С тобой связались Покровители. А это значит, что нас разлучат сразу, как только Элсарио узнает об этом!

Я шумно проглотила воздух. Действительно, плохие новости. Но почему нас должны разлучить? Кровная связь — это ведь не заразные миазмы. Вопрос дрожал на языке: острый, как стрела, горько-солёный, как слёзы. И как хотелось плюнуть на предосторожность и открыто задать его! Только мой страх оказался сильнее здравого смысла. Всё, что я могла делать — слушать.

— Мы должны скрывать это от Элсарио как можно дольше, — произнесла мать полушёпотом.

Элсарио, значит? И кто только посмел опорочить Имя Верховного Покровителя людских судеб, назвав в Его честь это мерзкое чудовище?! Нарекать сыновей в честь Верховных Покровителей — непозволительно дурной тон! Поморщилась от негодования. Живот тут же скрутило спазмом, гораздо сильнее, чем обычно.

— Ты должна быть готова, — подытожила мать. — Сегодня или завтра твой дар откроется. И это уже точно. Помнишь, о чём мы договаривались?

Я едва не проглотила язык от изумления. Вот это номер! Почему это мой дар должен открыться только сейчас?! Не иначе, как в развитии отстаю. Малышки-стихийницы, прошедшие жалкие семь годовых циклов, во всю поджигают поля и гоняют голубей воздушными потоками. А мне, как минимум, двенадцать!

— Пожалуйста, расскажи ещё раз, — рискнула я спросить.

— Ты опрометчива, Элси, раз забываешь важные вещи, — в голосе матери слышались и отчаяние, и разочарование.

— Я просто хочу быть уверена, — нашлась я. — Мне страшно.

Тишину пробороздили шаги. Только на этот раз они были легки и походили на перешёптывание пожухлых листьев в четвёртом сезоне. Мать расхаживала туда-сюда перед жёсткой койкой, на которой я лежала. Ритм её шагов и дыхания выдавал сильную тревогу. Удивительно, как быстро я научилась различать эмоции людей вслепую, даже не чувствуя их запахов.

— Не вздумай использовать талисман Элсарио, — воздух качнулся перед моим лицом, приподняв волосы надо лбом. — И вообще о нём не думай. Если ты настроишься на него и прыгнешь в его тело, это будет конец. Он сразу прознает всё.

— Пры… — я проглотила звуки, срывающиеся с губ; твёрдые и ледяные, как градины.

Так вот, значит, как это называется. Прыгнуть. Безобидное и лёгкое слово, явно не описывающее весь спектр страданий и эмоций, что мне пришлось испытать за жалкую пару часов. Но теперь, по крайней мере, хоть что-то стало понятно. Виновата в произошедшем не я — виновата слепая девочка. Она просто прыгнула и волею судеб попала в моё бренное тело. Лишь одна важная деталь мешала принять историю, как есть: ни у одной из женщин Сердца Земли никогда не было магии, позволяющей перемещаться в чужое тело. Об этом только в страшных сказках писали, да и то не так часто.

— Используй только те талисманы, которые приносит Лукас, — продолжала поучать меня мать. — Не так важно, в чьём теле ты окажешься. Важно, что далеко отсюда.

— Угу, — я кивнула, поморщившись от очередного спазма внизу живота.

Значит, у слепой девочки есть талисманы. Должно быть, что-то вроде тотемов, которые иногда используют стихийницы и чернокнижницы для усиления. Нужно поискать их здесь. Но только когда перестанет донимать живот. Любая боль в этом теле кажется невыносимой.

— Ты испугаешься мира, Элси, — проговорила мать с печалью в голосе. — Обязательно испугаешься, ведь ты никогда не видела его и не чувствовала. Но пусть это не собьёт тебя с пути. Делай так, как мы договаривались. Зови на помощь, кричи, проси о спасении. Расскажи всем, кого встретишь, что Элсарио держит нас в погребе. Что у Элсарио — абрикосовые сады, повозки с лошадьми и дом за высоким забором. А, может, даже два дома. Расскажи всё, что знаешь о нём! Что Элсарио покупал сегодня говядину на рынке. Что он носит штаны из потёртой кожи. Расскажи, какой у него голос! Всё расскажи! Если тебя сочтут безумной — настаивай на своём! И так, пока не вернёшься обратно.

Ужас свернулся под ложечкой, как ядовитая змея. Выставил гремучий хвост, выплюнул раздвоенный язык — того и гляди, ужалит! Тошнота вкатилась в горло плотным комом, и я сглотнула, чтобы протолкнуть его обратно. Так вот, значит, чем сейчас занимается девочка в моём теле! Чувствую, что если повезёт вернуться назад, я встречу новый рассвет в изоляторе для безумцев. Или — в лучшем случае — привязанной к кровати. Если, конечно, Йозефу не придёт в голову более здравая идея: закопать меня заживо.

— И долго я буду в чужом теле? — только и получилось выговорить.

— Ты пугаешь меня, Элси! — голос матери сорвался в крик. — Как можно так безответственно подходить к важному делу?! Мы ведь столько раз обсуждали это!

— Прости меня, — выдавила, прервав её пылкую речь. — Я спросила это потому, что мне интересно другое. Попав в моё тело, чужой человек тоже очень удивится. И начнёт вести себя странно. Это… это будет заметно.

— Будет, — я услышала, как что-то хрустнуло рядом.

— И Элсарио тоже заметит это!

— Да, — произнесла мать. — Я тоже этого очень боюсь. Это — наш второй путь к плохому исходу. Но если мы не рискнём сейчас, плохой исход наступит в любом случае. А так у нас хотя бы будет шанс.

Шанс. Четыре буквы — а сколько надежды. Но каким призрачным казалось это слово сейчас… Я сжала губы, пытаясь не разреветься. Мне не было особого дела ни до слепой девочки, ни до её семейства. Я опасалась за себя. За своё настоящее тело и настоящую судьбу, которая и без того казалась несладкой.

***

Пространство каморки сжалось и стало душным и скользким от тепла растопленной печи. Вдалеке журчала вода и булькало масло. Уютно громыхала металлическая посуда. Нож, коварно хихикая, скрёб по сковородке. Мать жарила мясо на ужин. И очень кстати: желудок настойчиво просил нормальной пищи. Ведь съесть грубое травяное варево с распаренной крупой на обед я так и не смогла, несмотря на то, что мать, поминая Разрушителей, упорно его в меня пихала.

День прошёл монотонно и вяло. Я так и не смогла подняться с койки. Каждый раз, когда я вставала по нужде, голова кружилась так, что приходилось просить поддержки. А стоило провести пару минут сидя — воскресала зловещая повозка с разболтанными колёсами. И, разгоняясь, ехала на меня.

— Как ты себя чувствуешь? — Лукас осторожно присел на край койки и, приподняв мою голову, положил её себе на колени.

— Не так плохо, как ты думаешь, — решила я соврать.

— Брешешь, — фыркнул он. — Ты белая, как потолок! Может, воды тебе принести?

— Я с удовольствием поем мяса, когда оно будет готово.

— Почтенные Покровители, слава вам, — задорно пропел Лукас. — После того, как ты плевалась своей любимой чечевицей, я уже ни во что не верил.

— Боишься, что к Покровителям уйду? — сорвалось с моих губ.

Молчание повисло в воздухе. Масло на сковороде зашипело громче, словно ругая меня за греховные домыслы. Судя по тому, что Лукас не спешил отвечать, мои худшие догадки оказались близки к истине. Моё состояние слишком тяжёлое, и я могу уйти в любую минуту.

Интересно, если я и правда уйду к Покровителям этой ночью, кто останется в моём настоящем теле? Девочка Элси? Или я проснусь, как ни в чём не бывало, и пойду на работу, влившись в привычную рутину будней?

— Хочешь, сказку расскажу? — хрипло процедил Лукас, пытаясь залатать брешь тишины.

— Расскажи лучше про то, что снаружи, — попросила я, поудобнее устраиваясь на его коленях. Каждое движение давалось неимоверным трудом. Никогда в жизни я не была так разбита.

— Снова?! — с издёвкой хмыкнул Лукас. — Я ведь и так каждый день тебе рассказываю!

— Пожалуйста, — произнесла я ласково. Набрела на ощупь на его худосочную руку, погладила по плечу. Нечаянно пропустила между пальцами локон его волос. Длинные… — Я очень прошу тебя. Просто умоляю.

— Глупая женщина, — кажется, Лукас улыбнулся. — И что тебе это даст, Элси?

— Спокойствие, — нашлась я. — И веру. В то, что я всё сделаю правильно. Сегодня или завтра.

— Ты ещё во что-то веришь?

— В то, что всё будет хорошо, — я попыталась улыбнуться.

Не знаю, насколько фальшивой получилась моя улыбка. Под стать фразам и мыслям, должно быть. Ведь на самом деле я ни во что уже не верила. Даже в то, что этот кошмар скоро закончится, как обещала мать.

— Ладно, — Лукас бережно пригладил мои волосы. — Ладно…

Я навострила уши, стараясь не упускать деталей. Даже дышать старалась тише. Впрочем, это не было столь необходимо. Ни один звук не оставался незамеченным для моей новой ипостаси.

— Ты испугалась бы, попав наружу, — прошептал Лукас хрипло. — Хотя, нет… Ты не увидела бы эти громады с десятками глаз. Не почувствовала бы чужие запахи.

— Запахи?!

— Снаружи пахнет опасностью, Элси, — пояснил Лукас. — Знаешь, что такое запах? Это как вкус, он так же проходит через тебя. Только вкус остаётся внутри, а запах — летит дальше. Представь, что на твоём языке — кровь. Кровь и пыль. И немного жухлой травы. Так пахнет мир, что за стенами, Элси. Так пахнут люди с их помыслами.

— Неужели все без исключения?! — выдавила я с изумлением.

— Не все, — отрезал Лукас. — Но большинство.

— Почему тогда… — я задержала дыхание, пытаясь сформулировать вопрос так, чтобы не выдать себя. — Почему же ты часто ходишь наружу?!

— Там есть многое, что может удивить. Например, небо. Оно похоже на шёлковое покрывало над головой. Каждый раз, когда дует ветер, оно складывается по-новому. А ночью на нём появляются блёстки.

— И как же оно не падает? — попыталась изобразить удивление.

— Наверное, его держат те, кого мама зовёт Покровителями, — суставы Лукаса громко хрустнули. Должно быть, откинулся назад или пожал плечами. — И они же зажигают ночью свечи.

— А они не устают? Это ведь тяжело, держать небо, не выпуская его ни на секунду.

— Не думаю, — выдохнул Лукас. — Они ведь могут всё. Всё, что захотят!

Некоторое время мы молчали. Лукас нежно перебирал мои волосы, а я пыталась склеить воедино полученную информацию. Нужно узнать, что это за место. Хотя бы приблизительно. Пока всё, что мне удалось соткать из обрывков, походило на расцвеченную сказку, порождённую детским воображением.

— Тогда почему Покровители ещё не освободили нас? — спросила неожиданно для самой себя. — Почему подвергают нас опасности? Заставляют рисковать?

— Нас не ждут снаружи, Элси, — Лукас горестно вздохнул.

— Думаешь?

— Там уже есть и ты, и я, — я снова услышала, как Лукас улыбается. — И наша мама. Мы свободны там, и живём, как захотим. И мы счастливы там втроём.

— Глупости!

— Нет, не глупости, — Лукас хихикнул. — Есть вещи, которым не нужны доказательства.

Я едва сдержала ностальгическую улыбку. Вот они, яркие детские фантазии во всей красе. Защитная реакция на травму. Неудивительно: что он вообще видел, кроме этих стен? Хорошо, пусть воображает себе другую жизнь, за пределами этой комнатушки, если ему от этого легче. Мечтать — его неприкосновенное право.

Тёплые руки с мозолистыми пальцами вплетались в мои волосы, как гребень. И с каждой минутой проблемы уплывали всё дальше. Я даже позволила себе расслабиться, несмотря на отвратительное головокружение. Пожалуй, всё, чего мне не хватало раньше — близкий человек. Тот, кому я могла бы довериться и открыть самые потаённые уголки души. Родственная душа, готовая подхватить под руки, когда нет сил идти дальше. Девочка Элси, никогда не видевшая мира, оказалась куда богаче Сириллы Альтеррони.

— Элси, — выдал Лукас неожиданно. — Ты какая-то другая сегодня.

— Нет, — должно быть, я побледнела ещё сильнее. Щёки моментально похолодели, а на лбу выступил холодный пот. — Это всё недуг. Голова слишком сильно кружится.

— Справа или слева? — выстрелом ударилось в переносье. — Отвечай.

— Что справа или слева?

— Справа или слева? — повторил Лукас более настойчиво.

— С-слева, — выдохнула я, едва не захлебнувшись словами.

— Ты прыгнула! — Лукас неожиданно вскочил, чуть не уронив меня. — Нет, не ты. Элси прыгнула!

— Я не прыгнула, Лукас! — тревога забилась в груди, как подстреленный голубь.

Ещё немного, и меня прижмут к стенке! Нужно срочно выкручиваться, но как?! В голове мелькнули две мысли. Можно, конечно, сознаться во всём. Но не факт, что узнав о прыжке, Лукас и мать будут держать эмоции при себе. Судя по тому, какую реакцию демонстрирует Лукас, такого не будет точно. Крики привлекут внимание Элсарио, обязательно привлекут! И тогда нам несдобровать.

Можно продолжать притворяться той, кем я не являюсь. Тогда у нас появится маленький, но шанс. Шанс! Четыре буквы. И пронзительная надежда, которой можно упиваться до бесконечности — в каждой.

— Элсарио?! — выдавил Лукас с пренебрежением. — Это ты?! Признавайся!

Я едва не поперхнулась вязкой слюной. И — на всякий случай — отползла по койке подальше. Такого поворота событий я просчитать не сумела.

— Что там? — судя по приближающимся шагам, мать оставила сковородки и ринулась к нам.

— Она прыгнула, мам! — испуганно прокричал Лукас. — Это не Элси! Это кто-то другой, кто слишком хорошо ею притворяется!

— Элсарио?! — испуганный голос матери вспорхнул под потолок, как бабочка.

— Я Элси! — выкрикнула, что есть мочи, и с неожиданной резвостью подскочила на койке. — Элси!

Я спустила ноги на пол и, не сумев устоять, бухнулась на четвереньки. Локти и колени заныли, встретив землю, бёдра прострелила боль. Слабость впечатала меня в холодный пол, не давая подняться.

— Признавайся, Элсарио, — строгий голос матери пронёсся надо мной. — Ты специально это подстроил?!

— Я не Элсарио! — завопила я. Горло загорелось огнём, и крик перешёл в сиплый кашель. Задохнувшись, я сжалась в комочек.

— Свежо придание, — отозвалась мать, с трудом возвращая меня на койку. — Кто ещё стал бы притворяться моей дочерью?! Да только ты на такое способен! Чтобы я ничего не подозревала, и ты мог разлучить нас жестоко и неожиданно!

Паника раздвинула рёбра, поднялась по шее и пошла горлом. Кое-как преодолев натиск спазмов, я сделала вдох и закашлялась снова. Нет уж, хватит с меня опасных приключений! Пришла пора признаваться. Только как сделать это, если я чувствую себя червяком, извивающимся в рыбацкой снасти?! Если тело содрогается от кашля, а для того, чтобы дышать, приходится прикладывать неимоверную силу?!

— Я знаю, что ты давно договорился с покупателем, — процедила мать сквозь зубы. Выдержка снова вернулась к ней, сделав голос твёрдым. Слова отскакивали от стен ледяными глыбами, падали на голову, как камни. И каждое ранило. — И знаешь что, Элсарио? Я не отдам тебе Элси. Лягу поперёк дороги, умру сама, но не отдам! Слышишь меня?!

Я сложилась клубочком, пытаясь остановить кашель, но это не помогало. Толчки рвались наружу, стискивая грудь и выдавливая из неё последнее. Воздуха катастрофически не хватало. Подступало забытье: густое, как болотная вода, и такое же тухловатое. Отвернулась к стенке, пытаясь спастись от натиска небытия. Ткань сорочки, успевшая пропитаться густой и тёплой кровью, неприятно хлестнула по бедру.

— Я слишком дорого заплатила за Элси, — донеслось до меня сквозь ватную пелену. — И ты не отберёшь её у меня.

Последнее, что я услышала прежде, чем обморок утопил меня в своих чёрных водах, были шаги. Знакомая твёрдая поступь, отрезанная от нашего маленького мира деревянной дверью и чередой засовов и замков.

Шаги приближались.