Анемия

Мария Александровна Ушакова, 2023

Душа Анны Штайн попадает в ад, где она раз за разом наблюдает день убийства мужа. Загадочная сущность прекращает муки и предлагает Анне сделку: она должна избавиться от графа Уилтшира в обмен на покой. От безысходности Анна соглашается. В первый день после воскрешения Штайн встречается лицом к лицу с главной проблемой города Лавенхем – обращёнными. Тогда она и понимает, что поиски графа будут намного сложнее, чем предполагалось. Но Анна не знала, что сама станет целью кровожадного главаря обращённых.

Шеол

Боль, пронзающая тело насквозь. Страх потерять последнее, что у тебя осталось — жизнь. Пусть она и не была самой лучшей. Гудящий звук выводил из равновесия. И темнота, в которой иногда сверкали чьи-то обезумевшие, налитые кровью карие глаза.

Смачные, влажные удары, вперемешку с хрустом. Они приносили ей удовольствие. Другой человек ужаснулся бы, когда узнал о происхождении этих звуков. Но только не она. Она расплывалась в довольной улыбке, зная, что теперь никто не будет раздражать своим присутствием. Никто не станет причиной навязчивых мыслей о смерти.

Говоря о смерти…

Эта нарастающая с каждой секундой боль, возможно, и есть причина её кончины? Боль возникала при каждом ударе. Но ведь всё было не так. Это не её убили.

«Я не виновна».

Она не слышала даже внутреннего голоса. Только странное чувство несправедливости, которое заставляло её трястись. И этот чёртов холод.

«Он… это всё он!»

Почему она ощущает его боль?! Руки коснулись мокрого пятна на животе. Она ничего не видела, но прекрасно понимала, что теряет кровь. Алая жидкость лилась ручьём, пока невидимая рука наносила новые удары.

«Всё было не так!»

Тонкое лезвие проходило насквозь. Оно повредило печень, желудок. Если она не сможет добраться до телефона, чтобы вызвать скорую, то погибнет.

«Нет… Это он должен был умереть!»

Она вскочила с кровати.

Сердце выпрыгивало из груди. От его бешенного ритма пульсировало всё тело.

Она очнулась в комнате, которую успела выучить наизусть за десять лет проживания в квартире. Несмотря на поздний час, на кровати она была одна. Обычно он ложился раньше неё.

Ей пришлось идти на поиски. Муж не был тем человеком, с которым она хотела разделять кровать, но после подобного сна, любой человек подошёл бы в качестве успокоительного. По квартире гулял сквозняк. Холод сразу напомнил о том жутком тёмном месте из сна.

«Какая дурная привычка открывать на ночь окна».

На кухне никого не было. С улицы через распахнутое настежь окно был слышен только завывающий ветер. Выглянув, она увидела только мрак и своё размытое отражение на стекле. Свет часто выключали, чтобы сэкономить для зарплаты местных «власть имущих». Ей оставалось только грустно вздохнуть.

Обернувшись, она вскрикнула, уронив с подоконника горшок с любимым цветком. Муж стоял в халате и, как всегда, осуждающе смотрел на жену. Ей не нужно было быть экстрасенсом, чтобы предугадать его слова.

— Я не удивлён. Как всегда, неуклюжая.

Она промолчала. Чтобы меньше обращать внимания на его колкие слова, она начала убирать разбитый горшок. Несколько осколков заблестели. Но не должны были. Чем больше она всматривалась в глиняные многоугольники, тем меньше верила в то, что видит. Стоило ей зажмуриться, как всё поменялось.

Над ней нависал муж с окровавленной шеей. В её руках кухонные ножницы. Боль. Темнота.

Она открыла глаза. Снова комната, в которой она была совсем одна. За окном ночь.

«Это только сон».

Уверять себя в обратном она не хотела. Чтобы это доказать стоило только найти мужа. Верно.

Она ступила на холодный пол и замерла, ощутив дежавю. Она делала всё тоже самое, что и во сне. Но в отличие от него, теперь всё будет иначе.

На кухне горела свеча. Её огонь колыхался от порывов ветра. Окно было открыто.

Она осторожно подошла к нему, всматриваясь в темноту за стёклами. Размытый силуэт повторял её действия. Нужно было просто повернуть ручку, чтобы избавиться от холода и воя ветра. И это оказалось намного проще, чем она думала. Когда окно было закрыто, она посмотрела на отражение.

Крик вырвался сам. На животе была колотая рана, из которой выползали жирные черви. Белая рубашка окрасилась кровью. Вместо живых глаз — пустоты, а изо рта вылетали мухи.

Она схватилась за лицо, пытаясь уверить себя, что увиденное — галлюцинация. Но когда пальцы не нащупали глаза, страх перерос в ужас. Она закричала ещё громче, закрыв веки и согнувшись пополам. Жар стал прожигать кожу ног, медленно превращая в пепел даже кости. Руки скрючивались и выворачивались в разные стороны. В голове стоял разрывающий своей громкостью шум.

Но несмотря на всё это, она была ещё жива. Или же…

Комната. Дрожь пробивала тело. Она не могла сосредоточиться на мыслях. От неё не должно было ничего остаться после всего произошедшего. Но она здесь. И не одна.

Муж лежал, как и всегда, без одеяла. Виден был только его силуэт. Она хотела взять телефон, чтобы посветить, но остановилась.

«А вдруг он лежит тут мёртвый?»

Свет включился сам. От неожиданности, она закрыла глаза и отвернулась. Когда освещение стало более тусклым, она осмелилась и посмотрела на мужа. Но он был в порядке. Без ран и крови вокруг. Значит…

— И это вся твоя благодарность.

Голос доносился позади. Пространство забилось, словно пульс, когда последнее слово эхом разнеслось по комнате. Он выговаривал его медленно, словно пытался вонзить каждую букву поглубже в её испуганное, беспомощное тело.

— И что ты убьёшь меня за это? — прозвучал следующий вопрос от мужа.

Она не помнила, как это произошло. Не помнила, почему её муж погиб. Из памяти полностью стёрся тот день. Мелькали лишь небольшие отрывки, когда мужчина за спиной произносил слова.

— Ты сама виновата. Разве не это ты говорила в прошлый раз?

Он лежал так беспомощно в тот момент. С его лица наконец-то спала ехидная улыбка, которая выводила её из себя. Он проиграл. Она хотела этого больше всего. Чтобы это закончилось. Жизнь была намного хуже, чем всё то, что она ощущала недавно. Раскрытые раны, вырванные глаза, сожжённые части тела. Ничто не могло сравниться даже частично с той болю, что она испытывала каждый день.

Она улыбнулась. Уголки рта нервно задрожали. Теперь ничего не страшно. Здесь его нет. Он мёртв.

— Как и ты.

Она замерла. Это не было чем-то неожиданным. В глубине души она понимала, что мертва. И когда эта мысль прозвучала из чужих уст, она не испугалась. Её смерть объясняла, почему этот проклятый день повторяется вновь и вновь. Она посмотрела на дрожащие руки, испачканные в крови. Почему же она до сих пор испытывает страх?

Темнота резко поглотила её. Она подумала, что снова окажется в спальной и начнётся новый круг. Но перед ней появился стол. Яркая лампа светила в глаза. Вдалеке мелькнула тень и, когда она стала приближаться, она не смогла разглядеть в ней ни одной человеческой черты.

Фигура села напротив. Стул под тяжестью противно скрипнул. Неловкая пауза длилась долго, пока приятный ласковый мужской голос не начал:

— Представьтесь.

— Что?

— Имя, фамилия и, если есть, отчество, — терпеливо уточнила фигура.

Она замялась.

— Анна… Анна Штайн.

— Отлично, — она разглядела силуэт губ, растянутых в улыбке, — За что вы здесь?

Анна хмыкнула. Вопрос был, как издевательство. Разве люди, попавшие сюда, должны сами знать причины, по которым попали в это место? Но даже если бы было так, то Анна попросту не могла вспомнить из-за чего оказалась здесь. Но сложив картинки, показанные до этого, она предположила:

— Убийство?

— То есть, вы не помните?

Анна покачала головой. Дрожащий свет лампы начинал раздражать.

Фигура задумчиво хмыкнула и перевернула лист. Оказалось, что всё это время на столе лежала папка. Анна подумала, что в ней могла бы содержаться краткая история её жизни. Но тогда не понятно, почему эта мутная фигура сразу не прочитала содержимое? Это значительно бы облегчило допрос.

— Интересно, — голос звучал неуверенно. — Раз так, то могу предложить выгодное для нас двоих сотрудничество. Я не хочу держать вас, а вы не хотите здесь оставаться, верно?

Анна кивнула.

— Так вот. Наши порядки нарушает один, — фигура замолчала и стала активно вырисовывать круги рукой. — граф. Граф Уилтшир. Он хранит запретные знания, которые позволяют превращать людей в тварей. В осознанных тварей. Если вы поможете нам избавиться от него, то я отправлю вас в более спокойное место.

— Погодите, — Анна всматривалась в тёмный силуэт. — Я должна буду убить этого графа?

— Можно сказать и так.

От радостного тона сущности стало не по себе. Анна ощутила, как скрутило в животе. Но ведь её тела давно уже нет. Фантомная боль?

— Но разве это не ещё один грех?

— Нет-нет, — засмеялась фигура, — Всё намного сложнее. Не бойтесь, в моём предложении нет подвоха. Всё честно.

И выбора ведь не было! Выбрать вечность в кошмаре — полный мазохизм.

— Хорошо, — от того, что ей стоило снова убить кого-то, было дискомфортно, — Но как я его узнаю?

— Просто прекрасно! — воскликнула фигура и поднялась с места, — Тогда встретимся, когда вы закончите!

— Подождите!

Анна вскочила с места, но поздно. Стол и лампа пропали. Анна оказалась в темноте, которая в этот раз была убаюкивающей и тёплой. Как постель в те дни, когда его не было рядом.