Мелодрама. Истории любви

Марица Дойчева

Непридуманные истории из жизни наших современниц. Разные судьбы, разные характеры. И в то же время одна общая черта. Живое ощущение радости бытия!

Часть 10

Наступила осень. Муж заканчивал учебу в училище, и нам предстояло переехать по распределению в другой город. Первоначально мы должны были ехать в Хабаровский край, но мама взяла инициативу в свои руки и с помощью знакомых выправила нам другое направление — Черляны, Львовская область. Выпуск состоялся в октябре. Красивые, статные офицеры в новой форме получали дипломы и маршировали по плацу, который в течение четырех лет был местом их ежедневных построений. Бросают монеты. Целуют знамя. Прощаются с курсантами и преподавателями, своими казармами, служившими им домом. Нашему сыну было тогда десять месяцев. На выпуск приехали родители Стаса. И вот мы вместе прохаживаемся по казармам, где наш папа-муж-сын отбывал свои четыре года учебы. Помещения эти представляли собой большие холлы без перегородок, в которых находилась спальня, место для занятий и уголок красного знамени. В спальне стояло штук пятьдесят кроватей. Как все курсанты могли засыпать одновременно, мне было непонятно. Видимо, привычка отключаться в любой обстановке воспитывалась годами. Вечером был выпускной бал в офицерской столовой, куда новоиспеченные офицеры пришли со своими женами и подругами. От счастья многие немного перепили, а в остальном, все было красиво и торжественно. Было грустно, что теперь они все разъедутся служить Отчизне. Многие из того выпуска попали на Дальний Восток, в Хабаровский край. Там каждый год набирали наибольшее количество выпускников. Нам, как обещали, помогли с распределением на Запад. Мы были счастливы: новая часть располагалась подо Львовом, где стояли истребители СУ-24. Стас должен был поехать туда первым, мы следом.

После выпуска нас ждал большой отпуск, и мы рванули на Сахалин, родину мужа. Время пути было огромным, только до Хабаровска — около шести часов лету. Оттуда на маленьком самолетике «ЯК» мы наконец-то добрались до острова.

Всю дорогу от аэропорта я не переставала восхищаться природой. Особенно поразили меня сопки, одетые красочным и пестрым лесом. Погода стояла теплая, сказывалось присутствие океана. Всюду сновали японские иномарки, однако сам город оказался провинциальным. Отапливался он преимущественно углем, поэтому везде лежал слой грязной пыли. Серые пятиэтажки, узкие улочки, двухэтажный дворец культуры на большой площади, центральный телеграф, много совдеповских магазинов, которые ничем не отличались от материковых, кроме присутствия ассортимента морепродуктов — это были первые «термопаки» с копченым филе красной рыбы и жирными брюшками теща. На базаре продавались тушки горбуши по два рубля «за хвост», это значит за целую рыбину, Нам довелось попробовать котлеты и пельмени из свежей рыбы, корейские салаты, от которых все горит во рту, и пирожки из пельменного теста на пару с острой капустой… На Сахалине мы пробыли около месяца. Отдыхали, наслаждались природой, ездили на сопки, где открывался чудный вид на город, знакомились с друзьями и родственниками, ходили по гостям. Артемке было около года, и всем было интересно посмотреть на первенца и на молодую жену, которая пришлась Стасу по сердцу в чужом краю. Особенно я любила прогулки в порту. Мы даже побывали на настоящем корабле, где купили икры в жестяных банках. Ее продавали прямо на судне: без всяких разрешений и сертификатов товар расходился «по своим».

Мне нравилось постоянное движение, кипящая жизнь на судах, лязг и позвякивание кранов, смешные маленькие буксиры и, конечно, запах моря. Однажды нам на глаза попался большой пассажирский лайнер, отплывающий в Японию. Он сверкал чистотой и, что особенно запомнилось, моряки, протирающие перила, были одеты в красивую синюю форму и белые перчатки. Лайнер был, как в кино, а наяву он казался еще больше. Как только такие громадины держатся на плаву?! Удивительно! Месяц отпуска, казавшийся таким же большим, как белый пассажирский лайнер, пролетел быстро и остался точкой на горизонте моих воспоминаний. Сразу после возвращения домой Стас уехал на переквалификацию. Теперь мне снова приходилось ждать, только на этот раз к ожиданию добавилось волнение — ведь сразу после учебы муж уедет по распределению, и как только устроится, мне с сыном придется улететь к нему.

Жизнь продолжалась своим чередом, Артемке исполнялся год. Приближался декабрь, дни летели незаметно, и уже совсем скоро нам предстояло ехать к мужу. Даже перед самым отъездом никто не хотел верить, что этот момент наступит. Сборы проходили быстро, нужно было сообразить, что взять с собой на первое время, уложить вещи, купить билеты, отправить багаж. Самыми необходимыми посчитали кастрюлю трехлитровую, кипятильник, набор постельного белья, детскую одежду от ползунков до шубы. Естественно, что ни для каких моих вещей не оставалось места. Прилетела я в вязаной юбке и кофте. Так и ходила в них днем и ночью. О домашних вещах не было и речи. Устроились мы в гостинице, в номере около девяти метров. Там были две кровати, стол, шифоньер и небольшой закуток с мойкой. Горячей воды не было, и воду грели в трехлитровой банке. Днем мы с малышом ходили гулять до ближайших магазинов за молоком, а вечером прохаживались по коридорам гостиницы. Позже познакомились с соседями — многие семьи офицеров, приехавшие раньше, уже успели «обжиться» в бытовом плане. Домашнего уюта нам не доставало, поэтому походы к кому-нибудь в гости был частым и чуть ли не единственным развлечением. Вечерами, когда укладывали спать Артемку, ходили играть в карты. Радионянь тогда не было, и молодые родители по очереди бегали к двери послушать: не проснулся ли сын. В очередной раз услышав тишину за дверью, я вернулась к друзьям. Когда же я снова пришла проверить сына, он ревел взахлеб. Я старалась его успокоить, но казалось, все было бесполезно. После этого случая мы старались больше не оставлять малыша одного. Ни телевизора, ни радио в номере не было, и мы либо занимались домашними делами, либо просто болтали о чем-нибудь, лежа на кровати.

Однажды, поставив банку с кипятильником на стол, мы легли, — как обычно, тихо беседовали. Когда вода закипела, я выдернула кипятильник из розетки и вернулась к мужу, а когда стала подниматься, зацепила шнур. Целая банка кипятка опрокинулась на мой живот, вода впиталась в вязаную юбку, в штаны. Через мгновение я начала с криком срывать одежду, но этих секунд оказалось достаточно для того, чтобы случился ожог второй степени с поражением двадцати пяти процентов кожи. Меня обернули в простыню, положили в одеяло и понесли в травмпункт, откуда увезли на машине скорой помощи в больницу