Ведьмин зов

Марина и Сергей Дяченко, 2020

«Ведьмин зов» Марины и Сергея Дяченко – долгожданное и прямое продолжение их знаменитого романа «Ведьмин век», который публикуется в этой книге в новой авторской редакции. Действие романа «Ведьмин зов» происходит через тридцать лет после событий, описанных в первой части дилогии, в современном городе, живущем одновременно по законам индустриального общества и по законам мифа. Ведьмы – могущественные существа, бывшие некогда обычными женщинами. Инквизиция – служба, призванная с ними бороться, в рядах которой состоят как идейные борцы, так и садисты, упивающиеся властью. Ведьмин век, означавший торжество ведьм и конец привычного мира, остался в прошлом. Но для кого прозвучит Ведьмин зов?

Часть вторая

— Меня зовут Мартин Старж, я верховный инквизитор округа Одница и пришел к вам сегодня, ребята, чтобы поговорить об очень важных вещах…

Актовый зал был полон, всего человек сто, подростки. Ведьма вошла одной из последних: светловолосая девушка, тонкая, как балерина, бледная и очень, очень напуганная. Лет четырнадцать-пятнадцать. На учете не состоит, хотя по возрасту должна. Смотрит только вниз, села в самом последнем ряду, оцепенела, как перед казнью. Зато компания парней в первых рядах глазеет на Мартина с азартным любопытством.

— Как вы думаете, для чего существует Инквизиция? — Он посмотрел на крупного розовощекого парня у прохода слева. — Ваши варианты?

— Ловить ведьм, — отозвался бойкий мальчишка, сидящий рядом с розовощеким. — Сажать их в колодки — это такая штука, еще средневековая, туда просовывают руки и башку, и ведьме в них так хреново, что она не может пакостить…

Девочка в последнем ряду втянула голову в плечи.

— Ошибаешься. — Мартин приятельски кивнул. — То есть насчет колодок ты прав, но в них сажают инициированных, опасных ведьм, которых по-другому не удержишь. Но Инквизиция существует не для этого, а прежде всего затем, чтобы помогать ведьмам.

Если до этого в зале украдкой поглядывали в телефоны, то теперь все глаза уставились на Мартина: он зацепил их внимание.

— Шутите? — весело спросил болтун. — Ха-ха!

— Не шучу. — Мартин легко перекрыл голосом нарастающий гомон. — Мы помогаем ведьмам оставаться людьми и никогда не превращаться в опасных и отвратительных тварей. Каждая ведьма — каждая! — это чья-то сестра, дочь, мать, подруга. Ведьмы живут среди нас. У них нет других родственников, соседей, товарищей, одноклассников: только мы.

— А мы, может, не хотим, чтобы они тут жили, — сказала красивая черноволосая девочка во втором ряду. — Раньше Инквизиция судила их, сажала в тюрьму…

— А теперь фигня, а не Инквизиция, — сказал розовощекий вполголоса, себе под нос, но Мартин отлично его слышал. — Дождетесь, пока люди сами не начнут их судить.

Мартин встретился с ним глазами, и парень моментально струсил, насупился, опустил взгляд.

— А в этом зале, вот сейчас, ведьмы есть? — Болтун спрашивал не просто так, а с подтекстом. Его приятели с ухмылками переглянулись.

— Может, есть, — невозмутимо отозвался Мартин. — А может, нет. Этого я не скажу.

— Раньше они учились в спецшколах, — процедила брюнетка во втором ряду. — А теперь их пихают везде, нормальному человеку на улицу не выйти…

Светловолосая девочка сидела, не поднимая глаз, скорчившись, будто у нее болел живот. Может, и вправду болел.

— Раньше, — сказал Мартин, — женщин вообще не учили грамоте, вряд ли вы хотите вернуться в те времена. И вряд ли вы хотите вернуться туда, где вашу сестру, которая оказалась ведьмой, немедленно жгут на площади, хотя она не совершила никакого преступления и даже не могла — ведьмы до инициации ничем не отличаются от «нормальных людей»! Да, в этом зале могут быть ведьмы, но они, возможно, еще не подозревают об этом, потому что я знаю случаи, когда ведьмы впервые осознавали себя в шестнадцать лет и даже в восемнадцать…

Брюнетка сделалась такой белой, что Мартин за нее испугался.

–…Поэтому, прежде чем рассуждать про спецшколы, — сказал он тоном ниже, — подумайте о том, что каждый в этом зале мог родиться ведьмой.

— Кто с яйцами — не мог, у ведьм не бывает яиц, — сказал бойкий парень.

— Но мы же думаем не яйцами, верно?

— Смотря кто. — Парень смотрел невинно. В зале нерешительно засмеялись.

— Ну вот для тех, кто думает головой, я скажу еще одно: если напугать ведьму, если загнать ее в угол, она от отчаяния пройдет инициацию. Человек превратится в чудовище. И не пожалеет никого, в том числе бывших знакомых. Возможно, кто-то умрет. Все скажут, что виновата ведьма, но мы-то с вами знаем: виноваты те, кто был рядом. Кто ей в трудную минуту не помог. Кто ее подтолкнул.

В зале было теперь очень тихо. Многим не нравились его слова, но переговариваться никому не хотелось: он сознательно давил на них сейчас. Он жестко манипулировал, понимая, что на уговоры времени нет, их тут сто человек, а впереди у него еще сто школ. И надо что-то решать со светловолосой девочкой: он даст ей пару дней, чтобы самой явиться в офис, но никак не больше.

— Не имеет значения, есть ли в зале ведьмы. — Мартин заговорил мягче. — Они есть в мире вокруг нас, этого достаточно. Сейчас я раздам всем — и юношам, и девушкам, всем! — памятку для ведьмы-подростка. Передавайте по рядам!

Он спустился со сцены и пошел вдоль прохода, вкладывая в протянутые руки памятки в виде комикса. Когда-то он сменил пять художников, добиваясь неформального, ироничного, смешного изображения, и в конце концов преуспел: подростки, взяв листовку из вежливости, через несколько секунд ржали, разглядывая картинки, и всегда дочитывали до конца.

— Это надо знать всем, — говорил на ходу Мартин. — А если памятку прочитает ведьма, — он нарочно не смотрел на последний ряд, — она перестанет бояться и спокойно придет к нам, в один из офисов по городу или области. У нас в отделениях отличный кофе, чай, сувениры и подарки для впервые вставших на учет…

Он не успел дойти до последнего ряда, как светловолосая девочка вскочила и, все так же прижимая руки к животу, выбежала из актового зала.

* * *

Это была пятая школа за три года, которую она меняла. Пятая. С Майей что-то было не так; много раз, стоя перед зеркалом, она пыталась понять, что именно. Из зеркала глядела обыкновенная девочка, но всякий раз, стоило ей появиться в новом классе, начинались вопросы с подначкой:

— У тебя нахальный взгляд, какой-то дикий. Может, ты ведьма?

— У-у, бесстыжая, чего вылупилась?

Она научилась никогда не смотреть в глаза. За это ей снижали оценки при ответе у доски. Чужие взрослые руки брали ее за подбородок и вздергивали лицо кверху:

— Ты куда смотришь, когда я с тобой разговариваю?!

В новую школу надо было ехать час в один конец, на двух автобусах. Майя надеялась, что в этом районе, где ее никто не знает, все сложится по-другому. Она вела себя тише воды ниже травы и все равно услышала в первый же день:

— Ты чего такая… похотливая? Ведьма, что ли?

Девчонки пинали ее исподтишка, прятали вещи, плевали в спину — с виду нормальные, не злые девчонки. Между собой они дружили, а Майю ненавидели, и Майя понимала, что недостойна, и даже не пыталась защитить себя. Но то были девчонки, а мальчишек она до судорог боялась, особенно одну компанию — четверых одноклассников. Те не издевались напрямую, но Майя то и дело ловила на себе их взгляды и, кажется, слышала, как они произносят ее имя среди нехороших, непонятных, тревожащих слов.

Острый слух был у нее всегда. Это, наверное, тоже не вполне нормально, может быть, она так слышит потому, что ведьма… Майя всхлипнула: лучше тяжелая болезнь, лучше попасть под машину, чем быть… такой.

Ведьм рожают плохие люди, гулящие женщины. Ведьмы прокляты. Ведьмы хуже сифилиса. Сегодня утром по дороге в класс она услышала голоса, проходя мимо мужского туалета:

— Не, пацаны, это реально жесть.

— Ты, типа, смотрел, да? В сети уже нету… все выпилили…

— Да ладно, у кого надо — есть! На флешке… Если тебе не ссыкотно…

— Брешешь.

— Там вааще жесть! А прикиньте, если…

Сдавленный смешок.

Они не называли ее имя, не произносили слова «ведьма», но Майя была уверена, что разговор касается ее самым ужасным образом. Она ждала беды и дождалась, но совсем другого рода: в классе объявили, что школу почтил визитом сам верховный инквизитор.

Майя шла в этот зал, как в камеру пыток, ее начало знобить еще на подходе. В зале было очень холодно, инквизитор что-то говорил, она не поняла ни слова, у нее гудело в ушах. Когда он стал раздавать листы бумаги и подошел совсем близко, она не выдержала и сбежала. И все это видели.

В коридоре у самой лестницы ее перехватила директриса:

— Майя? Разве лекция уже закончилась?

Она отвела Майю к себе в кабинет. Посмотрела поверх очков и вздохнула:

— Для всех будет лучше, если ты принесешь в школу справку, что ты не ведьма.

— Как?! — Майя зашаталась.

— Зачем нам слухи, домыслы? Зачем мне звонят родители других детей, спрашивают? Ты не состоишь на учете в Инквизиции. Значит, ты не ведьма. Принеси справку.

* * *

Под конец дня студентам надоело бастовать на университетском дворе, и они перекрыли улицу перед главным корпусом. В городе тут же случился коллапс, центр встал в мертвой пробке, «Скорая», заполошно воя сиреной, прорывалась по тротуарам. Забастовщики вытащили на середину улицы трибуну с микрофоном и громко, во всю мощь динамиков потребовали, чтобы Великий Инквизитор явился к ним для разбирательства, а иначе они вообще никуда не уйдут.

Фанерные плакаты с силуэтом ведьмы на помеле, перечеркнутым жирной красной линией, не были самодельными: их приготовили заранее и централизованно раздали в руки. Клавдий с первого взгляда понял, что организаторов надо искать не на улице, а в административных кабинетах поближе к ректорскому.

Он вышел из служебной машины за два квартала и добрался до места дворами. Он знал и любил центр Вижны с ее бесконечными подворотнями, старыми домами, коваными оградами и облупившимися барельефами; в подворотнях курили студенты, сбежавшие с занятий под предлогом забастовки и улизнувшие потом из толпы. Клавдий проходил мимо, не опасаясь, что его узнают: за темными очками, под капюшоном молодежной куртки ему обычно удавалось спрятать возраст, а ведь все знают, что Великий Инквизитор стар.

Толпа между тем не редела — к студентам присоединились застрявшие в пробке водители. Цепью стояли хмурые полицейские. Девушка-блогер вертелась в толпе, держала перед собой планшет, взахлеб общалась с невидимой аудиторией:

–…Конечно, все возмущены, вы видите, все кипят, с каких пор ведьмы у нас лучше других? Она говорит, ее завалили на экзамене… Да меня тоже в прошлом году завалили, но я не ведьма! И меня никто не стал по суду восстанавливать! Дошло до того, что люди вообще не хотят видеть ведьм в университете. Ни студенты, ни преподы…

Конец ознакомительного фрагмента.