Начало
Лицо незнакомой женщины загородило солнце. Она подслеповато щурилась, а потом ткнула в меня палкой.
— Ай! У-у-у… — заскулил я от обиды и бессилия.
— Какой ты страшненький! У нас в лесу отродясь таких не было.
Я заплакал.
— Стыдно, бабушка, маленьких щенков обижать.
— Да ты уже говоришь?
— У-у-у! Гав! И-и… — заскулил Цер прямо мне в ухо.
— А он чего?
— Есть хочет.
— Ну, мамка придет сейчас и покормит.
— Я один здесь, без мамки.
Цер пустил слезу, горестно нечленораздельно стеная. Он пока не умел говорить, зато я изъяснялся за нас обоих.
— Ну, пойдем тогда со мной. У меня недавно волкодав помер от старости. Будешь вместо него дом сторожить, за хозяйством присматривать.
— А ты кто?
— Я добрая бабушка, которая тебя покормит.
— Гав! Гав! — радостно залаяла моя вторая голова.
«И когда же он говорить научится или хотя бы громкость контролировать?»
— Полезай ко мне в подол. Продрог, бедненький. Давно тут?
Я дрожал всем телом и непременно замерз бы насмерть от утренней росы или от жажды, если не пошел бы пить росу.
— Ночь и день и еще ночь.
Подол старухи оказался грязен от вчерашней стряпни и сегодняшних грибов.
— Да, вы церберы, живучие. Обычный собак помер бы давно.
Я стал согреваться и почти уже не трясся. Теплый живот моей нежданной спасительницы действовал умиротворяюще. Я все это время почти не спал и теперь в пол уха слушал стариковское ворчание. Оно напоминало мне шумное бульканье реки в подземелье, где было наше с мамой логово.
— Как зовут тебя? — я устало зевнул и закрыл глаза, глядя сквозь потертую ткань на мелькающие деревья.
Цер перестал поскуливать и дремал, запрокинув голову.
— Меня? Сия, можно тетя Нуна или бабушка. Но при посторонних зови меня «Великая Мать». Так меня больше уважать будут. Есть у меня своеобразная клиентура, ученики есть, провожу консультации как удачно выйти замуж, организовать секту…
Женщина еще долго и однообразно вещала о своих делах, но до моего сознания ничего не долетало.
