Мой первый, мой истинный

Марина Эльденберт, 2023

Все знают, что вервольфы выбирают только волчиц, а простые женщины для них развлечение. Нельзя смотреть в глаза волку, хищнику и чужаку, нельзя приближаться к нему и оставаться с ним наедине. Вот только я все чаще чувствую на себе звериный взгляд, все чаще сталкиваюсь с ним, будто он выслеживает меня как охотник добычу. Как будто видит во мне свою пару. Люди не становятся парами вервольфов. Это тоже все знают, но…Интуиция, данная мне с рождения, говорит об обратном. А еще она говорит, что наша встреча – совсем не случайность, а магия, обещанная пророчеством.ОДНОТОМНИК. Цикл «Вервольфы».

Глава 7

Они узнают родственные души по запаху.

Слова вервольфа врезались в мое сознание. Я действительно сначала подумала, что это шутка. Вообще первым делом захотелось вовсе принюхаться следом за Хуаном, только не для того, чтобы ощутить свой привлекательный аромат, а для того, чтобы проверить — не несет ли от меня потом. Втянуть носом запах, как это сделал вервольф. Что я и сделала. Но вместо собственного почувствовала острый мускусный аромат мужчины. Почему-то мне всегда думалось, что волки пахнут мокрой шерстью и хвойным лесом. Ничего подобного! Хуан пах мылом, пряностями и опасностью. Я никогда бы не смогла объяснить, что можно пахнуть опасностью, как она вообще пахнет, но вервольф пах именно ею. Чем-то остро-сладким, таким невероятным, что сбитая с толку я пропустила момент, когда оказалась в его объятиях. Мной будто овладело что-то звериное, дикое. Пугающее настолько, что я тут же вывернулась из этого ощущения и врезала Хуану по коленке.

Отпустил.

Не знаю, что бы я делала, если бы не отпустил. Кричала бы и звала на помощь? Хорошо хоть брат его появился. Хотя в первую минуту мне показалось, что он меня тоже перехватит, заставит со всем этим разбираться. Не перехватил, позволил мне сбежать из кухни. Уже в темном, неосвещенном холле я прислонилась спиной к стене и закрыла лицо ладонями, не зная, что делать дальше.

Логично было ворваться в гостиную и рассказать семье правду: о том, что Хуан меня… нюхал. За что его немедленно надо выставить за дверь и больше не пускать на порог. И его брата!

— Знаешь почему люди и вервольфы живут тысячи лет рядом, но так и не стали друг к другу ближе?

— Потому что вы все время бесшумно подкрадываетесь? — огрызнулась я, поворачиваясь к тому самому брату, который, оказывается, пошел за мной.

В ответ на мой сарказм он только выгнул бровь.

— Потому что мы изначально разные и не всегда понимаем друг друга.

— То есть для вас это нормально?!

— Нормально — что? Для волчицы признание ее аромата — большой комплимент, — как ребенку, скучающим тоном объяснил он.

— А объятия? Вы не терпите прикосновений.

— Мы не терпим случайных прикосновений. Прикосновения того, кто тебе нравится, всегда желанны. Будь ты волчицей, ты бы поняла.

— Но я не волчица, — напомнила я.

— Согласен, у моего брата странный вкус на женщин. Но какой есть.

Я задохнулась от возмущения. У этого вервольфа просто феноменальная способность меня бесить!

— А у тебя мерзкий характер, но вы миритесь с недостатками друг друга? — поинтересовалась я, а Даниэль вдруг усмехнулся: улыбка смягчила жесткие черты его лица, и я вдруг поняла, почему сестра считает его симпатичным. Сестра, но не я. Потому что помним про «мерзкий характер». — Это не дает ему права меня нюхать. Поэтому, — я указала пальцем в сторону двери в гостиную, из которой сочился яркий свет, — я сейчас пойду и расскажу все родителям.

Вервольф недобро прищурился и шагнул ко мне. На расстояние вытянутой руки.

— Я скажу им тоже самое, что рассказал тебе. Правду. Мой брат не сделал ничего плохого, ты ему просто понравилась, и он извинится перед тобой, как только ты предоставишь ему такую возможность.

— Или сегодня наше знакомство закончится, и я больше с ним никогда не увижусь.

— Увидишься. Этот городок слишком мал, а мы ваши соседи.

Бес! Так и есть.

— Мои близкие примут мою сторону.

— Или решат, что ты все придумала. Например, твоя сестра.

Именно так Мира и решит. Что я пытаюсь привлечь к себе внимание. А папа уверится в мыслях, что я против всех вервольфов. Поверит ли мне вообще кто-то? Моя семья меня любит, это бесспорно, но им также нравятся братья Рамирес. Им всем нравятся вервольфы. Если они примут сторону Даниэля и Хуана, я буду выглядеть глупо. Очень глупо!

Пока все эти мысли роились в моей голове, я почувствовала, что Даниэль будто подвинулся, стал ко мне ближе. Присмотрелась: нет, он остался на месте. Но почему-то я теперь чувствовала его сильнее и не могла себе это объяснить.

— Ты можешь разрушить мостик зарождающейся дружбы, — предложил он, все время следя за моим лицом, — а можешь попытаться понять нас, вервольфов. Узнать нашу культуру, взамен рассказать ему о вашей.

— А если я не хочу? — я упрямо задрала голову, глядя ему в глаза. — Не хочу иметь с ним ничего общего.

— Тогда тоже скажи об этом. Но будь достаточно убедительной: иногда волки воспринимают отказ как приглашение пофлиртовать.

Час от часу не легче! Но прежде чем я успела возразить, Даниэль подался вперед, положив ладонь на стену над моим плечом:

— И не смотри альфе в глаза. Не угрожай мне.

— У вас это означает угрозу?

— Еще волчица смотрит на волка так, когда она приглашает его поиграть. Но мы, кажется, с тобой уже разобрались, что вервольфы тебя не интересуют.

Огорошив меня этим, он оттолкнулся от стены и вернулся на кухню, а я поняла, что, несмотря на все прослушанные передачи, ничего не знаю о вервольфах. Вопрос в другом: хочу ли я узнать?

Дело в том, что я сама уже не знала, сказала ли я правду Даниэлю или нет. Я не хотела иметь ничего общего с Хуаном, он мне даже не нравился. Если честно, меня оба брата настолько выводили из душевного равновесия, что я не представляла, что должно произойти, чтобы я вдруг воспылала к ним симпатией! Но сами вервольфы, как раса, меня интриговали. Я бы с удовольствием расспросила Хуана о его жизни в стае, еще больше о силе альфы, о которой он говорил, об их обычаях, да даже о брачных традициях.

Но он решил, что я ему нравлюсь. Понюхал меня и решил.

Что теперь с этим делать?

Расставлять точки над i. Других вариантов я не видела. Поэтому прошмыгнула в гостиную, сказав маме, что потом домою посуду и что хочу узнать больше про наших гостей. Но братья Рамирес, как назло, надолго у нас не задержались. Даниэль успел рассказать, что он альфа своей стаи — я это уже знала, и что лунный календарь не делает его перевоплощения в волка легче или сложнее — не знаю, причем здесь лунный календарь, но деда это очень интересовал этот вопрос. Хуан все это время молчал и бросал на меня расстроенные взгляды, когда, видимо, считал, что я не вижу.

Видеть мне было и не обязательно: я их чувствовала. То ли из-за его силы, то ли из-за чего еще. Вот это меня и интересовало больше всего. Почему я чувствовала, что он как-то воздействовал на других своей силой? Я не волчица, как сказал его старший брат, тогда что со мной не так? Я ненавидела это чувство, когда со мной было что-то не так! Я предпочитала знать о себе все.

Возможно, это можно узнать у самих вервольфов. Но предупредить сразу, что никаких взаимных унюхиваний! Даниэль сказал, что волки воспринимают отказ как приглашение к флирту? Надо отказать так, чтобы он точно понял — между нами ничего нет и быть не может. Ни флирта, ни тем более чего-то больше. Я человек, а он вервольф. Я не заинтересована в нем, как в мужчине. Точка.

Идея, как довести эту мысль до Хуана, пришла мне в голову почти сразу. Как только я увидела, каким голодным взглядом Мирабель провожает братьев, покидающих наш дом. В другой раз я бы, наверное, отказалась использовать симпатию сестры для собственной выгоды, но сейчас решила наступить на горло принципам.

— Ты знаешь, я прониклась, — сообщила я ей, когда перемыла всю посуду и поднялась в нашу общую комнату. Мира успела принять ванную, смыть косметику и разобрать сложную прическу, но еще не уснула. Что было для нее нехарактерно, ведь время было уже позднее. Словно сестра меня поджидала. — Вервольфами. Они все-таки другие. Необычные.

— После того, как пообщалась с Хуаном на кухне? — Мира села на постели и ревниво ткнула в меня пальцем.

— После того, как пообщалась с его братом, вообще-то, — не стала я скрывать.

— Как ты могла?! — едва не прорычала она.

— Общаться с ними?

— Да. Зная, что мне они мне нравятся.

Это было вполне в духе моей слишком эмоциональной сестры. Додумать о том, что случилось на кухне, сильно-сильно приукрасить. Но лучше бы ей не знать, что Хуан меня нюхал и почему.

— Мне они теперь тоже нравятся.

— Что?!

— Не так как тебе, конечно, — я выставила руки вперед, пока ревность Миры не вышла из берегов. — Как другая раса, живущая с нами на одной планете.

Я уселась на свою постель, как раз напротив сестры, которая в кои-то веки была в шоке и не пыталась меня переубедить.

— Я же столько о них слышала: от дедушки, из радиопередач, из кино. Но не знаю, что из этого правда, а что нет. А тут, можно сказать, два живых справочника по вервольфам.

— Изабель, нельзя называть мужчин справочниками, — Мира так мастерски передала мамин ворчливый тон, что я усмехнулась.

— Говорю, как есть. Мы о них многого не знаем, но можем узнать.

— Как? — Сестра посмотрела на меня скептически, нервно потеребив кончик своей косы. — Они даже на меня сегодня не смотрели. Я так намучалась с волосами. И платье три раза отгладила. Но все зря…

— Вообще-то не зря, — остановила я поток самокопания Мирабель. — Я действительно успела немного пообщаться с братьями Рамирес, и Даниэль предложил нам с тобой узнать вервольфов получше. То есть, можно задать им любые вопросы об их расе.

Я выдала заранее заготовленную ложь и порадовалась, что выдающие меня горящие уши не видно под волосами. С надеждой, что хорошая новость перекроет подозрительность Миры.

— Нам с тобой? — уточнила она. — Так и сказал?

И я нагло соврала сестре в глаза:

— Так и сказал. Ты не рада?

Она захлопала ресницами, а затем слетела с постели и сжала меня в крепких объятиях так, что у меня чуть кости не затрещали.

— Рада? Да я просто неприлично счастлива!

Мира пустилась в какие-то дикие пляски, проскакала в одну сторону, потом в другую, и, успокоившись, наконец-то поинтересовалась:

— Когда мы идем к ним в гости?

— В гости? — опешила я.

— Конечно. Как еще мы останемся с ними наедине?

— Пригласим на прогулку?

— Ты погоду за окном видела, Иззи? До завтра не утихнет! — Издеваясь, набирающий обороты ураган буквально постучал веткой в окно. А сестра включила тот самый взгляд, от которого все окружающие должны были чувствовать себя неумными. — Мы идем к Рамиресам в гости! Кстати, днем? Вечером? Может, с утра? Это все равно лучшая новость за весь вечер!

Лучшая. Миру не пришлось уговаривать, она сама согласилась мне помочь. Так почему у меня ощущение, что я вошла в клетку, а та захлопнулась?

В любом случае, пока все складывалось для меня самым удачным образом: сестра согласилась, даже настаивала на немедленной встрече с вервольфами, и я тоже решила не затягивать с этим. Чем скорее Хуан поймет, что человеческие девушки другие, тем лучше.

Правда, глядя на то, как Мира собирается идти в гости, даже я в этом начала сомневаться. Ее бело-голубое платье, второе по красоте в гардеробе сестры, просто кричало о том, что вервольфы ей нравятся. Оно открывало плечи и соблазнительную ложбинку между грудью, подчеркивало талию и широкие бедра. Сестра всю ночь проспала в бигудях, и утром у нее были роскошные, гладкие и блестящие локоны. Она даже собиралась надеть туфли.

Ветер за ночь слегка утих, но ливень продолжался, и я не представляла, как она собирается в таком виде дойти до братьев Рамирес. Чем с ней и поделилась.

— А дождевики нам зачем? — хмыкнула непоколебимая Мирабель. — И лак для волос.

— И порывы ветра, чтобы туда долететь, — я выразительно посмотрела на ее обувь на каблуке. Сама я оделась как обычно: в джинсы и рубашку, а волосы стянула в высокий хвост.

— Не будь занудой, Иззи, я пойду в резиновых сапогах, а затем переобуюсь!

Я лишь закатила глаза к потолку.

Наверное, мне надо было успокоиться и радоваться тому, что сестра, сама того не подозревая, исполняет мой гениальный план. Но я начинала нервничать: как бы Хуану или его брату не понравился запах лака для волос гораздо больше моего аромата, и они бы не решили перенести фокус своего внимания с меня на Миру. Она точно из тех, кто залезет в клетку с тигром. Раньше мне казалось, что она сама голыми руками скрутит этого тигра.

Но братья Рамирес не тигры. Не львы. Они волки.

К сожалению, передумать я уже не могла. Могла, конечно, сказать, что это была шутка. Но подобного мне Мира не простит. Значит, надо идти до конца. До дома Рамиресов.

Правда, на нашем пути возникло препятствие в виде мамы.

— Ты куда такая красивая? — поинтересовалась она у Миры, увидев нас в холле.

— На свидание, — соврала сестра и глазом не моргнув. Как всегда, плохо.

— Вместе с Изабель? — мама приподняла брови.

— Мне было скучно, — поспешила я объяснить, — и Артурио согласился.

— Ну если согласился, — развела руками мама, а мне на минуточку стало стыдно. Не привыкла я ее обманывать, если честно, вообще не обманывала, поэтому мама легко мне верила. И доверяла.

Поэтому я поспешила нырнуть в резиновые сапоги и стащить дождевик с вешалки. Мира собиралась дольше, но тоже вылетела за мной с хорошей скоростью.

— Зачем ты сказала про Артурио? — зашипела она, перекрывая шум ливня.

— Хотела, чтобы я рассказала про Хуана? Семья, конечно, от братьев в восторге, но сильно сомневаюсь, что мама отпустила бы нас к ним!

Сестра яростно засопела мне в спину, но больше ничего не сказала до самого дома Рамиресов.

Мы даже не успели промокнуть или вспотеть — все-таки под дождевиками это было легко, как уже стояли на пороге старинного особняка и стучали дверным молотком в не менее старинную дверь. Каким же он был мрачным! Но для таких хищников, как братья, наверное, в самый раз. Впрочем, именно Даниэль и Хуан не ассоциировались у меня с волками-аристократами. Они вообще с трудом представлялись в каких-то домах. Было в них что-то дикое, первозданное, свободное… Поэтому мое воображение рисовало либо грубо сколоченную дикарскую хижину на берегу моря, либо вообще-то какую-то пещеру или скалу, устланную мхом. Умом я понимала, что примерно половину жизни вервольфы все равно проводят в человеческом аватаре, и им гораздо удобнее спать на кровати, но ничего не могла поделать со своей разгулявшейся фантазией.

Мы постучали раз, постучали два и принялись ждать.

— Может, их нет дома, — предположила я. — Ушли по делам.

— Нет, в это время они всегда дома, — отвергла эту теорию моя Слежу-За-Соседями-Сестра. — Может, они не услышали звук этого молотка. Кто вообще придумал оставить эту штуку? Нет чтобы нормальный звонок провести! Будто не в современном мире живем…

Дверь открылась раньше, чем Мира успела разбушеваться по поводу звонка. На пороге застыл Хуан, не сводя с меня потрясенного и в то же время жадного взгляда.

— Изабель? — переспросил он, будто глазам своим не верил. Только потом перевел взгляд на мою сестру и прокашлялся: — Мирабель. Что вас сюда привело?

Мира не растерялась и тут же просочилась мимо мужчины в холл.

— Любопытство, — улыбнулась она Хуану и сдала меня с потрохами: — Даниэль предложил нам с Иззи поведать тайны вервольфов. И вот мы здесь!

— Тайны? — Хуан нахмурился и, как мне показалось, насторожился.

— Не ваши личные тайны, — поправила я сестру, — для нас, людей, все традиции вервольфов — секретны. А мы бы хотели их узнать получше.

Хуан тут же улыбнулся.

— Я буду только счастлив узнать друг друга получше.

И почему мне кажется, что Мира в этом уравнении не фигурирует, а мы говорим вовсе не про вервольфов в целом? Мой план все правильно ему объяснить под угрозой!

— Мы с братом готовим мясо, присоединитесь к нам?

— К готовке? — влезла сестра.

— Нет, — усмехнулся Хуан. — К обеду.

— А я думала на обед у вас мы! — хихикнула Мира.

Я как никогда не была близка к тому, чтобы треснуть себя по лицу ладонью, а лучше — треснуть сестру. Что она несет?! Но вервольф вдруг рассмеялся, нагнулся к Мирабель и заговорчески сообщил:

— Тайна вервольфов номер один. Мы не едим людей.

— Какое облегчение, — выдала она с самым влюбленным взглядом. — Вот я бы вас попробовала.

— Где у вас кухня? — поинтересовалась я резко.

Вопрос лишний, потому что кухню я нашла по методу вервольфов — по аромату жареного мяса. О том, что не стоит вести себя так по-хозяйски в чужом доме, я вспомнила уже на пороге. Когда взглядом споткнулась о полуобнаженного Даниэля. Широкие плечи, мощная спина, переходящая в узкую талию, бугрящиеся под смуглой кожей мышцы — и все это было выставлено на всеобщее обозрение. Я опустила глаза и порадовалась, что на нем хотя бы есть штаны. Если бы штанов не было, не уверена, что моя психика выдержала бы подобное зрелище.

Он действительно переворачивал большие стейки, но стейки — последнее, что я заметила в этой совсем не для моих глаз картине. Мой взгляд будто прилип к его плечам, а затем переместился на грудь, когда вервольф обернулся. Правда, в отличие от меня, которая, как рыбка, хватала ртом воздух, остался совершенно невозмутим. Разве что медленно повел носом и приподнял бровь. Мол, что ты здесь забыла?

Не знаю, что я здесь забыла, у меня вообще из головы все повылетало. Осталось только желание высказать все Хуану за то, что не предупредил о брате-нудисте. А затем самому брату-нудисту за то, что он ходит вот так. Хуан и Мира меня еще не догнали, а Даниэль был на месте.

— Вы всегда ходите вот так? — поинтересовалась я вместо приветствия, при этом пытаясь коситься на стейки, на сковороду, на длинные кухонные столы, а не на упругий, словно филигранно вычерченный пресс. Впрочем, коситься на мясо и скороду было плохой идеей: я залипла на руках Даниэля, его длинных гибких пальцах. Я сглотнула, и вовсе не потому, что хотела есть.

— А ты всегда вламываешься в чужие дома без предупреждения?

— Вы меня пригласили. Скажете, не почувствовали меня еще с порога?

— Почувствовал, — кивнул этот грубиян. — Но не посчитал это поводом бежать за рубашкой.

— Дикарь, — проворчала я себе под нос. Правда, потом спохватилась, но вервольф снова вернулся к стейкам.

Надо что-то с этим делать. Я рядом с этими вервольфами тоже становлюсь беспардонной.

— Даниэль, привет! — выдохнула догнавшая меня сестра. Мирабель точно себе в желании созерцать вервольфа в первозданном виде не отказывала, поэтому прикипела к нему взглядом, будто Рамирес сам был сочным сладким бифштексом. Хотя как по мне, он горький и слишком острый.

Мясо вызывало в Рамиресе-старшем гораздо больший отклик, чем присутствие гостей, поэтому он лишь молча кивнул, а вот Хуан отодвинул стул сначала для меня, затем для Миры, а сам занял место между нами. К счастью, сегодня я не чувствовала давящей силы: ни его, ни брата.

— Так какие тайны вас к нам привели?

«Хотели на твоего брата в чем мать родила посмотреть», — ответила я мысленно и села боком, чтобы Даниэль не попадал в поле моего зрения. Хотя бы частично.

— Нам интересны все традиции вервольфов, — сказала вместо меня Мирабель, демонстративно покосившись на бесстыдного Рамиреса. — Об одной мы уже догадались.

— Нам правда мешает человеческая одежда, — усмехнулся Хуан.

— Тогда почему ты одет? — все, что интересовало мою сестру — это обнаженные и полуобнаженные мужчины. Постеснялась бы хоть немного! Но я тоже хороша. Сама ее сюда привела.

— Не поверите, пока вас интересуют вервольфы, нас интересуют люди.

— Это логично, — прервала я флирт Миры. — Мы живем на одной планете не одну тысячу лет. Естественно пытаться узнать, понять, как живут другие.

— Давайте поедим, — предложил Хуан, — а затем я отвечу на любые ваши вопросы.

— Любые-любые? — Азартный блеск в глазах сестры я посчитала приметой не к добру.

— На какие смогу, — правда, тут же переобулся Хуан, а я вспомнила о своих подозрениях. Вот и сейчас снова вернулось это ощущение, что братья Рамирес что-то скрывают. От нас или в принципе, но у них точно есть какая-то тайна, которой они вряд ли поделятся с нами. Тогда насколько я вообще могу доверять их словам?

Конец ознакомительного фрагмента.