Выход есть всегда

Марина Серова, 2017

Эта история о похищении ребенка не слишком похожа на обычный киднеппинг. Маленького Тимура никто на самом деле не похищал – бабушка с дедушкой просто отстранили мать от воспитания сына, а теперь еще и делают все, чтобы упечь ее за решетку. У них все могло получиться, если бы не частный детектив Татьяна Иванова. Теперь дело за малым: чтобы вернуть Тимура Варе, нужно вычислить, кто на самом деле убил ее шефа. Претендентов хоть отбавляй: конкуренты, коллеги, чиновники – человек состоятельный и яркий, как всегда, мешает всем…

Глава 3

В начале одиннадцатого я миновала указатель с надписью «Дольск». Прежде чем позвонить Нине, я решила самостоятельно что-нибудь разведать о семье Котляровой. Благодаря навигатору мне без труда удалось найти дом, в котором была прописана Варвара. Проезжая мимо него, я заметила в палисаднике православного священника. Пока я парковалась, он скрылся за дверью дома. Из соседней калитки вышла пожилая женщина, и я обратилась к ней через открытое окно:

— Здравствуйте!

— И вам доброго здоровья! — откликнулась она.

— Я видела, что туда, — я кивнула в котляровского дома, — священник зашел. У них случилось что-то?

— Ничего не случилось. Отец Пахомий частенько там бывает. Сам ведь Сергей Николаевич тоже при храме работает, охранником. А вы что хотели-то?

— Да я в гости приехала, без приглашения, а тут подумала, вдруг им не до меня…

— В гости? К Котляровым? — удивилась соседка. — А кто ж такая ты будешь?

— Я подруга Варвары.

Бабуля взглянула на меня так, будто я произнесла имя самого дьявола. Перекрестившись, она пошла своей дорогой. Если информация о том, что Варя обвиняется в убийстве, докатилась до жителей этого городка, то почему Нине ничего об этом не известно? Или Варвара и здесь что-то натворила, перед тем как уехать в Тарасов?

Выйдя из машины и оглядевшись по сторонам, я увидела женщину, копающуюся в огороде. Когда я подошла к невысокой изгороди, обвитой декоративным вьюном, она заметила меня и, выпрямившись, поинтересовалась:

— Ищете кого?

— Да. Скажите, там, — я махнула рукой на дом № 17, — Котляровы живут?

— Они самые, — подтвердила их соседка.

— Я слышала, они дом продают, — сказала я первое, что пришло в голову, лишь бы продолжить разговор.

— Ничего не слышала об этом! Это куда же они переезжать собрались, к Матвею, что ли?

— А Матвей — это…

— Старший сын Котляровых, правда, теперь к нему не иначе как отец Матвей обращаться надо. Он — священник, у него свой приход в соседнем районе. Да это и не удивительно! Котляровы глубоко верующие… Вообще-то у них пять детей. Но сейчас с ними двое осталось, Нина и Петя. Оля, старшая дочь, уже лет десять как замужем. Нина в музыкальном училище учится, а Петя — в школе… Значит, они переезжать собрались… Вот так новость!

— Вы сказали, что у них пять детей, а упомянули только о четверых. А кто же пятый? — простодушно поинтересовалась я.

— Пятая, — поправила меня женщина, но распространяться о Варе не стала. — И за сколько же они дом продают?

— Окончательную цену мы еще не обсуждали. Дом посмотреть надо…

— Ну, да, конечно, — согласилась со мной незнакомка. Взглянув куда-то за мою спину, она сказала: — А вон и Нина идет. В магазин, наверное, ходила. Трудолюбивая девочка, родителям помогает…

Я оглянулась и увидела девушку в цветастой юбке в пол и светлой кофточке с коротким рукавом. Попрощавшись с ее соседкой, я окликнула Нину, которая уже открывала калитку.

— Это вы вчера звонили? — уточнила она.

— Да, я.

— Но вы же сначала позвонить обещали. — Нина с опаской оглянулась на дом.

— Я собиралась тебе, — учитывая юный возраст своей собеседницы, я перешла на «ты», — позвонить, но тут смотрю — ты идешь…

— Значит, вы адрес наш знаете… Татьяна, а вы не обидитесь, если я не приглашу вас в дом?

— Я и сама хотела предложить поговорить в другом месте. Тем более у вас гости. Я видела, что к вам священник зашел.

— Отец Пахомий у нас? Спасибо, что предупредили. Татьяна, мне надо отнести продукты домой. Вы подождите меня, пожалуйста, только не здесь, — попросила моя собеседница. — У нас все не просто…

— Хорошо, я проеду вверх по улице. Найдешь мою машину, — я кивнула в сторону своего «Ситроена».

— Обязательно, только могу немного задержаться. Вы ведь не уедете, не рассказав мне про Варю? — забеспокоилась девушка.

— Не волнуйся, я тебя дождусь.

Нина вошла в калитку, а я села в машину, проехала по улице почти квартал, пока не нашла подходящее место для парковки.

То, что Варя была из многодетной глубоко верующей семьи, многое объясняло в ее образе жизни. Многое, но далеко не все. У меня создалось впечатление, что она еще до своего отъезда в Тарасов совершила здесь нечто из ряда вон выходящее. Одна женщина при упоминании ее имени сразу же поспешила свернуть общение со мной, а вторая коротко рассказала обо всех детях Котляровых, кроме Вари. Нина не захотела приглашать меня в дом, еще даже не зная, что там находится отец Пахомий. Да и вчера по телефону она дала мне понять, что с другими родственниками мне лучше не разговаривать о Варе.

Наконец, я увидела в зеркало заднего вида Нину.

— Вот и я. Так что с Варей случилось? — подсев в салон моего авто, сразу же поинтересовалась она.

— Ее подозревают в серьезном преступлении, — медленно проговорила я.

— В каком преступлении? — не на шутку встревожилась девушка.

— Серьезном, очень серьезном. — У меня язык не поворачивался сказать этой совсем еще юной барышне, что речь идет об убийстве.

Возникла небольшая пауза, которую прервала Нина, спросив:

— Татьяна, а вот та общая с Варечкой знакомая, про которую вы мне вчера говорили по телефону, это кто?

— Людмила Усова, ее соседка по съемной квартире.

— Это у которой дочка Дашенька? — проявила свою осведомленность Нина.

— Да, — подтвердила я.

— Варя мне рассказывала, что она подружилась с соседями. Они даже с ней дочку оставляли.

— Нина, если я правильно поняла, то кроме тебя Варя больше ни с кем из своих родственников не общалась?

Девушку мой вопрос смутил. Какое-то время она сидела, склонив голову вниз, потом все-таки заговорила:

— Еще с Петей, это наш младший брат.

— Я так полагаю, здесь что-то произошло такое, что заставило твою сестру уехать из родного города?

— Произошло, но это длинная и очень грустная история. Я не думаю, что она имеет какое-то отношение к настоящему. Лучше вы расскажите, в каком преступлении обвиняют Варю. Я заранее знаю, что она ничего противозаконного совершить не могла, просто моя сестренка очень невезучая. Неприятности к ней так и липнут.

— Знаешь, в Тарасове тоже многие не верят в то, что она виновата, и считают, что ее подставили. Но кто и почему — не ясно. Я приехала сюда, чтобы выяснить, не тянется ли за Варей какой-нибудь хвост из Дольска.

— Будьте уверены, Варино прошлое тут совсем ни при чем! — Котлярова-младшая в очередной раз дала мне понять, что не собирается рассказывать мне подробности того, почему ее средняя сестра уехала из родного города.

Вот уж не думала, что у этой хрупкой семнадцатилетней девчушки такой твердый характер!

— А вот здешние соседи не жалуют Варю. Хотелось бы знать почему?

Вместо ответа Нина уставилась вдаль сквозь лобовое стекло, плотно сжав губы. Мне стало ясно, она не станет откровенничать, пока не убедится, что рассказ о прошлом сестры не навредит ей. Не в моих интересах было давить на девушку, ведь она могла обидеться, выйти из машины, и тогда пришлось бы искать другого человека, который проявил бы передо мной белые пятна биографии Варвары Котляровой. А в этом городке, похоже, на ее имени стояло табу. Молчание слишком затянулось, и я решилась-таки сказать суровую правду:

— Варвару обвиняют в убийстве директора фирмы, в которой она работала.

— В убийстве? Я не ослышалась? — Девушка устремила на меня испуганный взгляд. Я кивнула, подтверждая, что все так и есть. — Теперь понятно, что с родителями происходит. Месяца два назад к нам пришел участковый и стал спрашивать про Варю. Мама отправила нас с Петькой на улицу. Мы вернулись, когда он ушел. У мамы были глаза красные от слез, а папа молился, долго молился, почти всю ночь. Мы с Петькой поняли, с Варей случилось что-то очень плохое. Как мы ни спрашивали родителей, что именно, они упорно молчали. А вот Ольге, нашей самой старшей сестре, они, похоже, все рассказали. Я и у нее выспрашивала, что же произошло. Она ответила, что мне лучше об этом не знать. Варечка перестала отвечать на мои звонки. Я очень за нее беспокоилась, но мне даже в самом страшном сне не могло присниться такое…

— Скажи, Нина, а Варя тебе что-нибудь рассказывала о Валерии Михайловиче Кулике, директоре строительной фирмы, в которой она работала?

— Ну так, совсем немного. Скорее она просто упоминала о нем, причем только положительно.

— А про кого она еще рассказывала?

— Про Васю, прораба. Он в нее влюблен.

— Но Варе прораб не нравился?

— Как раз наоборот, очень даже нравился. Только… — Нина начала было говорить, но осеклась. — Вообще, там все не просто.

— А в чем сложность-то? У твоей сестры здесь есть парень? — предположила я.

— Нет. Уже нет, — с каким-то трагизмом произнесла Нина, но вдаваться в подробности личной жизни своей сестры не стала.

— Сейчас нет, но был… Так, может, это он Варю подставил? Из ревности или по какой-то другой причине?

— Не мог он подставить, — возразила Нина, причем так уверенно, что я не стала дальше развивать эту тему.

— Ладно, я не настаиваю на этом. Скажи, а Варя случайно не рассказывала тебе о своих тарасовских проблемах?

— Да не было у нее в последнее время проблем в Тарасове! Наоборот, жизнь там стала налаживаться…

— В каком плане?

— У нее наконец-то появилась стабильная работа, финансовая независимость. — При этих словах мне вспомнился вклад на тридцать тысяч рублей. — Варя столько шла к этому! Поверьте мне, моя сестренка не могла все это разрушить.

— Я верю, иначе бы не взялась ей помогать.

— А вам зачем это надо? — вдруг поинтересовалась Нина.

— Это моя работа. Я — частный детектив.

— А почему вы сразу мне об этом не сказали?

— Не решилась.

— Вам, наверное, заплатить надо. У меня есть свои сбережения, но совсем немного…

— Нет-нет, мои услуги уже оплачены.

— Кем?

— Усовыми. Это благодарность за то, что Варя нашла их потерявшуюся дочку.

— Я знаю ту историю, — кивнула Нина. — Наверное, они очень хорошие люди… Скажите, Татьяна, а есть хоть какой-то шанс, что Варю отпустят?

— Конечно, есть.

— Варенька не могла никого убить. Убийство — это смертный грех… И потом, ей в тюрьму никак нельзя…

— Это почему же?

— Потому что ей есть ради кого оставаться на свободе…

— И ради кого же?

— Ради сына, — после долгой паузы все-таки призналась моя собеседница.

— У Вари есть сын? — удивилась я.

— Да, Тимурчик, ему два с половиной годика.

— И где же мальчик?

— Ладно, я расскажу вам все с самого начала. Иначе вы ничего не поймете. — Нина какое-то время собиралась с мыслями, потом заговорила: — Варя и Рустам учились вместе в кулинарном колледже. Так случилось, что они полюбили друг друга. И на последнем курсе Варя забеременела. У нее такой токсикоз был на раннем сроке, что мама сразу обо всем догадалась и стала расспрашивать, кто отец будущего ребенка. Когда же она узнала, что Рустам, расплакалась. Он ведь другой веры, значит, ни о каком венчании не могло быть и речи. Понимаете, наши родители очень верующие люди и нас с детства учили почитать все христианские каноны. Старший брат Матвей стал священником, старшая сестра Ольга шьет одежду для священнослужителей, папа тоже при церкви, он охранник в Воскресенском соборе, а я там в хоре пою. В общем, наша жизнь должна быть примером для всех. А тут такой позор! Скрывать беременность от отца долго не получилось. Он как узнал о том, что Варя ждет ребенка, вышел из себя. Я никогда до этого не видела его в таком гневе. Потом они с матерью долго совещались, в результате у них возникло решение, которое Варю, да и меня, шокировало… До меня его тоже довели, чтобы я не повторяла ошибок сестры.

— Что это было за решение? — подтолкнула я Нину к дальнейшим откровениям.

— Папа сказал, что ребенок — это дар Божий. Раз ему суждено появиться на свет, он появится, хоть и вне брака, освященного церковью. Только Варя должна будет отправиться в монастырь, навсегда.

— А ребенок?

— Малыша наши родители собирались воспитывать как своего собственного, то есть мой племянник был бы мне как брат.

— И что же Варя?

— Ее такой расклад, разумеется, не устраивал. Она очень любила Рустама, а тот — ее, они пожениться собирались. Его родители были не против того, чтобы они расписались в ЗАГСе. Рафиковы хоть и мусульмане, но вели светский образ жизни, и их совершенно не смущало, что их будущая невестка православная христианка. А вот наш отец не желал, чтобы Варя вышла замуж за человека другой веры. Для него государственная регистрация брака вообще мало что значит, главное — это венчание. А с Рустамом повенчаться было невозможно. В общем, Варю посадили дома на ключ, отобрали у нее ноутбук, мобильник и на четвертом месяце беременности собирались отвезти к родственникам в соседний район, чтобы здесь никто ничего не узнал. О том, что она диплом не получит, отца не волновало — в монастырь и без него сестру приняли бы.

— Жестоко, — высказалась я.

— Нас в семье пятеро, и воспитывали всех родители одинаково — в строгости. Наши сверстники гуляли после школы, ходили в кино, а мы читали псалтырь, учили молитвы. Одноклассники в гости приглашают, а пойти порой нельзя — пост. Нет, конечно, пойти можно, но все подряд есть нельзя. Иногда бывает так, что постных блюд на столе вообще нет, даже вместо хлеба — готовые бутерброды. Что делать? Грешить или становиться предметом насмешек? Вот Матвей с Ольгой никогда не роптали. Они полностью оправдали надежды наших родителей. А Варя с детства имела свое собственное мнение, отличное от родительского. Она носила облегающие брючки, короткие юбки, маечки на бретельках. Из дома выходила в одной одежде, а потом у подружек переодевалась в другую и шла в школу.

— Где же она брала откровенные наряды?

— В основном перешивала, и это так ловко у нее получалось! Если бы вы видели платье, которое она сшила для школьного конкурса красоты! Между прочим, Варенька в нем стала вице-мисс нашей школы! А вообще-то она мечтала стать модельером. Правда, в Дольске можно только выучиться на швею-мотористку или закройщицу. Но швея в нашей семье уже есть — Ольга. Родители решили, что Варе надо стать поваром. Откровенно говоря, она терпеть не могла готовить, потому сопротивлялась до последнего. А потом все-таки пошла подавать заявление в кулинарный колледж и подала, — Нина интригующе замолчала, — но не на повара, а на бухгалтера… Она сказала об этом, только когда ее уже зачислили в колледж. Так что родителям пришлось смириться.

— Нина, извини меня за любопытство, а за тебя родители тоже решили, чем заниматься?

— Можно сказать и так. Но наши интересы немного совпали. Я учусь в музучилище, и мне это нравится. Только специальность меня не слишком устраивает. Если честно, то хоровая музыка уже достала! Если бы родители позволили, я бы поехала в консерваторию поступать, на факультет сольного пения, но это вряд ли… Они ни за что не отпустят меня одну в другой город, даже если бы я решила дальше регентское дело изучать.

— Сочувствую.

— Когда родители закрыли Варю, она попросила меня, через дверь, рассказать о ее заточении Рустаму. Я пошла к нему, обрисовала ситуацию. В тот же день Рафиковы пришли к нашим родителям просить руки Вари. Отец им отказал из-за разной веры. Тогда Рустам сказал, что он готов покреститься. Его родители такого никак не ожидали. Дядя Шамиль даже чай пролил от неожиданности, а наш папа сказал, что это неправильный поступок. Если он готов от своей веры отречься, то так же легко отречется и от жены, и от родителей, и от Родины, и от новой веры. Рустам пытался возражать, но его родители обиделись на моих и увели сына. Варя весь этот разговор через стенку слышала, и ей стало плохо. Мама понесла ей ужин и поняла, что надо вызывать «Скорую». Городок у нас маленький, как только Варю положили в больницу, едва ли не весь Дольск узнал о ее беременности… Варя пролежала в больнице две недели, потом Ольга с мамой поехали ее забрать, а оказалось, что она уже выписалась. Рустам опередил их. Варя стала жить у Рафиковых, снова пошла в колледж, как раз к защите диплома успела. Еще они с Рустамом подали заявление в ЗАГС и стали готовиться к свадьбе. Платье ей купили, такое красивое! И живота в нем почти не видно было. — Нина смахнула со щеки слезу и дрогнувшим голосом проговорила: — За неделю до свадьбы Рустам погиб.

— При каких обстоятельствах?

— Пьяный водитель самосвала устроил ДТП, в котором кроме него еще три легковушки пострадали. В одной из них ехал Рустам с отцом. Дядя Шамиль отделался лишь синяками, а Варин жених умер от разрыва селезенки, не дождавшись «Скорой». Кроме него еще две женщины погибли, которые ехали в других машинах…

— Как же твоя сестра справилась с этим горем? — спросила я, подумав, не тронулась ли она умом после такой трагедии.

— Тяжело. Снова возникла угроза выкидыша, и ее положили в больницу, но уже не в нашу, а в областную. Это Рафиковы подсуетились, чтобы наша семья ее здесь не доставала. Их понять можно — потеряв единственного сына, они не хотели потерять и внука. Рафиковы опасались, что наши родители заберут малыша. Надо сказать, папа с мамой действительно собирались это сделать. А моей сестре по-прежнему светила дорога в монастырь… Варя пролежала в областном перинатальном центре до самых родов и родила мальчика. Она хотела назвать его Тимофеем. Так нашего дедушку звали, маминого отца, да и по святцам это имя подходило. Но Варин свекор назвал его Тимуром. Именно он ходил регистрировать малыша в ЗАГС и зарегистрировал… на свою фамилию, и это несмотря на то, что Варя с Рустамом не успели пожениться. Наверное, дядя Шамиль дал кому-то взятку. Рафиков Тимур Рустамович — так зовут моего племянника.

— А что же Варя? Как она на это отреагировала?

— Ей пришлось с этим смириться, тем более ей предстояло жить в семье Рафиковых. Поначалу там относились к ней как к своей родной дочери. А в Тимурчике они и вовсе души не чаяли. Он очень похож на своего отца. Если сравнивать их детские фотографии, например, в годик, то просто одно лицо.

— Ты сказала, что поначалу родители Рустама относились к Варе как к дочери. А потом что-то изменилось?

— Изменилось, — кивнула Нина. — Они стали постепенно отстранять ее от Тимурчика, особенно свекровь. Она сама старалась заниматься ребенком — купала его, гуляла с ним, укладывала спать. А Варе оставалось только стирать, гладить, убираться, готовить, причем на всю семью. В конце концов, она превратилась в домработницу Рафиковых, которую практически не выпускали на улицу и не допускали к собственному ребенку. Из всей нашей семьи я была единственной, кто поддерживал с ней отношения. И то тайком от своих родственников. Папа с мамой по-прежнему считали, что Варя опозорила нашу семью и что у нее был только один шанс искупить свой грех — стать монашкой. Ольга не хотела ссориться с родителями из-за Вари, Матвей к тому времени уже жил в другом городе, а Петька еще слишком мал, чтобы иметь собственное мнение. Так вот, когда я приходила к сестренке, она жаловалась мне, что очень мало времени проводит со своим сыном. Стоило ей только подойти к его кроватке, как свекровь тут же находила для нее дело по дому. То ли это ревность была, то ли в мусульманских семьях так принято, я не знаю… Потом и меня перестали пускать к Варе. Однажды дядя Шамиль сказал мне, что Варя болеет, и закрыл передо мной дверь. А ведь я за полчаса до этого разговаривала с сестрой по телефону. Все было в порядке. Рафиковы просто не хотели, чтобы мы общались. Наверное, они боялись, что я помогу Варе сбежать с Тимурчиком…

— А у вас были такие планы? — поинтересовалась я.

— Конкретных планов у нас не было, но Варя подумывала о том, чтобы уйти от Рафиковых вместе с сыном. Только податься ей было совершенно некуда. Я советовала ей попросить у мамы с папой прощения и разрешения вернуться домой, но сестренка даже не стала рассматривать этот вариант. Она была обижена на родителей.

— Скажи, а как Варвара оказалась в Тарасове?

— Однажды она пошла в ближайший магазин за продуктами и встретила там свою бывшую одноклассницу Свету Ясину, по мужу — Парамонову. Та поинтересовалась, как у Вари дела, и моя сестренка рассказала ей, что живет в семье своего несостоявшегося мужа и что дальше этого магазина ее не пускают. Светлана пообещала что-нибудь придумать. Она с детства была такая пробивная! Мы ничуть здесь не удивились, когда узнали, что Светка в восемнадцать лет вышла замуж за тарасовского бизнесмена. Варя как-то сразу поверила, что Светлана ей поможет, и не зря. Вернувшись домой, Ясина, то есть Парамонова, — поправилась Нина, — рассказала своему мужу о Варе и спросила, можно ли ей как-то помочь. В итоге у них созрело такое решение — Варе надо переезжать в Тарасов, поначалу одной, без сына, устроиться там на работу и ежемесячно посылать Рафиковым некоторую сумму на содержание ребенка, обязательно сохраняя квитанции. Они могли понадобиться в суде…

— Умно, — согласилась я.

— Светин муж, — продолжила Нина, — готов был не только сразу взять мою сестру на работу в свой ресторан, но и даже предоставить ей жилье. Парамонова рассказала Варе об этом по телефону. Когда свекровь в очередной раз довела мою сестренку до слез, она решилась принять Светино предложение. Правда, Варенька опасалась, что Рафиковы ее не отпустят — она же была для них бесплатной прислугой. Но, как ни странно, они не возражали против того, чтобы Варя съехала от них. Даже обрадовались. Словно только этого и ждали. Возможно, они для того и делали ее жизнь невыносимой, чтобы она поскорей ушла от них. Для них главным было, что Тимурчик остается.

— А если бы Варя ушла вместе с ним?

— Куда? Рафиковы прекрасно понимали, что к нам домой она не вернется. Ведь оттуда ей была бы прямая дорога в монастырь. А для того, чтобы снимать квартиру, нужны были деньги, которых у Вари не было. На работу, имея на руках маленького ребенка, тоже не устроишься. Так что у моей сестры был только один-единственный выход — принять предложение Светланы. На прощание Варя сказала Рафиковым, что устроится на работу и будет присылать деньги для сына. Но его бабушка с дедушкой сказали, что им ничего от нее не надо. Тем не менее моя сестра сдержала свое слово. Уже с первой зарплаты она сделала перевод на имя Шамиля Камильевича.

— Значит, твоя сестра сначала работала в ресторане? — Я подтолкнула Нину к дальнейшему рассказу.

— Да, калькулятором блюд. Она рассчитывала цену каждого блюда, то есть практически это была ее специальность. Но потом ей пришлось искать новую работу, потому что возникла проблема с жильем. Первые три месяца она жила в квартире каких-то дальних родственников Светиного мужа. Те в Москву на время уехали. Вместо платы за жилье Варя ухаживала за цветами и кошками. До нее кошки у Парамоновых жили, а Света их терпеть не могла. Все неплохо складывалось, но потом вдруг хозяева решили вернуться. Варечка пыталась снять другое жилье, но на ее зарплату подходящий вариант было найти сложно. Она ведь половину получки отсылала на содержание сына. И тогда моя сестренка стала искать другую работу и нашла, как раз в «ХХI веке». Во время испытательного срока ей платили те же деньги, что и в ресторане, но в перспективе обещали повысить зарплату. К тому же Варе удалось найти дешевое жилье. Директору понравилось, как Варя работает, и через два месяца он, как и обещал, повысил ей зарплату…

— Кем же она работала в строительной фирме, имея диплом кулинарного колледжа? — поинтересовалась я.

— Офис-менеджером. Варя следила за тем, чтобы в офисе был порядок. Если уборщица вдруг не выходила на работу, она сама полы мыла, пыль протирала. А вообще, ей очень много документов приходилось ксерокопировать. Нужно было следить, чтобы всегда чернила в картриджах были, бумага и прочие канцтовары. А еще она ухаживала за цветами. Директор очень любил комнатные растения, они были повсюду — в его кабинете, в конференц-зале, в холле…

— Я слышала, твоей сестре приходилось иногда работать сверхурочно. Ты случайно не в курсе, чем она вечерами занималась?

— В курсе, — кивнула Нина. — В офисе иногда проходили переговоры с подрядчиками или заказчиками, которые не умещались в рамки рабочего дня. Вообще-то помогать начальству во время переговоров — принести какие-то документы, заварить чай или приготовить кофе должна была секретарша Кулика. Но у нее маленький ребенок и ревнивый муж, поэтому она не могла задерживаться. А Варе спешить было некуда, поэтому она оставалась. Знаете, однажды переговоры были очень сложными, Варя почувствовала, что заказчики уйдут ни с чем, и заварила всем по собственной инициативе чай, добавив в заварку святую воду. Она как раз в тот день принесла бутылку с ней, чтобы выходить какой-то увядающий цветок. Так вот, после чаепития в переговорах наступил перелом, и в конце концов договор был подписан.

— Надо же! — подивилась я.

— Да, так все и было. Святая вода обладает просто чудодейственной силой! Директор, конечно, ничего не знал про воду, но похвалил Варю за то, что она разрядила обстановку. Больше никогда и ни по какому поводу моя сестренка не упоминала о Кулике. Если бы у них возник какой-то конфликт, она мне непременно рассказала бы.

— А с кем-то другим у нее были конфликты?

— Скорее непонимание. Варя не рассказывала никому о себе — ни о том, что у нее есть сын, ни о том, в какой семье она выросла. Сотрудницы не могли понять, почему она не носит мини, не ходит с ними обедать в кафе, а после работы не тусуется в клубах…

— Но в Тарасове за ней никто не следил, — заметила я, — поэтому она могла одеваться, как хотела.

— Понимаете, Варя уехала из Дольска не потому, что искала каких-то развлечений. У нее была конкретная цель — вернуть себе сына. Для этого ей нужен был стабильный доход, позволяющий оплачивать съемное жилье, детский сад, ну и все прочие расходы. Работа в «ХХI веке» открывала перед ней такие перспективы, важно было не потерять ее. В Тарасове Варя пошла в церковь, впервые по собственной воле. После того, что она пережила, к ней пришло осознание, что все эти несчастья не просто так свалились на нее, она их заслужила. Моя сестра хотела искупить свои грехи, поэтому старалась вести праведный образ жизни. Окружающие не всегда ее понимали, иногда смеялись над ней, но, по словам Вари, все это были пустяки по сравнению с жизнью в семье Рафиковых. Со временем коллеги к ней привыкли, розыгрыши прекратились. Когда я последний раз разговаривала с сестренкой по телефону, у нее был такой счастливый голос! Она сказала, что совсем скоро сможет забрать Тимура. А потом Варенька куда-то пропала. Ее, оказывается, арестовали. Ну не могла Варя никого убить, понимаете, не могла! Тем более Валерия Михайловича. Она была очень благодарна ему за то, что он взял ее на работу, выполнил свое обещание и повысил ей зарплату… За что же ей убивать его?

Конец ознакомительного фрагмента.