Выход есть всегда

Марина Серова, 2017

Эта история о похищении ребенка не слишком похожа на обычный киднеппинг. Маленького Тимура никто на самом деле не похищал – бабушка с дедушкой просто отстранили мать от воспитания сына, а теперь еще и делают все, чтобы упечь ее за решетку. У них все могло получиться, если бы не частный детектив Татьяна Иванова. Теперь дело за малым: чтобы вернуть Тимура Варе, нужно вычислить, кто на самом деле убил ее шефа. Претендентов хоть отбавляй: конкуренты, коллеги, чиновники – человек состоятельный и яркий, как всегда, мешает всем…

Глава 2

Припарковавшись около двухэтажного здания, я стала обходить его по периметру, подмечая кое-какие особенности этого строения. Практически весь первый этаж занимали гаражи, а вот офис располагался на втором. Сообщались ли внутри гаражи с конторой, я пока не знала, но собиралась это выяснить. Правда, пройти в здание оказалось не так-то просто.

— Вы по какому вопросу? — поинтересовался у меня охранник.

— Я веду расследование убийства Валерия Кулика…

— Понятно. — Охранник набрал чей-то номер и сказал: — Алексей Петрович, тут из полиции. Да, по поводу того случая… Хорошо.

— Так я пройду? — спросила я, коснувшись рукой вертушки.

— Подождите, сейчас за вами спустятся, а пока дайте мне ваши документы.

Я покопалась в сумке и достала паспорт.

— А где ваше удостоверение?

— Осталось в форме, — соврала я, чтобы не пускаться ни в какие объяснения.

— Ладно, давайте паспорт.

— Это вы к Шумилову? — спросила меня девушка, возникшая по другую сторону турникета.

— Она самая, — ответил за меня охранник. Записав в журнал мои данные, он вернул документ, а затем открыл мне проход.

— Скажите, — обратилась я к своей провожатой, когда мы поднимались по лестнице, — а раньше здесь была такая же строгая пропускная система?

— Я работаю в этой фирме всего две недели, при мне ничего не изменилось, — ответила девушка, и я поняла, что задавать ей какие-то вопросы об убийстве прежнего босса бессмысленно. Она подвела меня к двери, на которой не было никакой таблички. — Вам сюда.

— А чей это кабинет? — уточнила я.

— Шумилова Алексея Петровича, исполняющего обязанности директора, — ответила она и постучалась.

— Да, входите, — сказал мужской голос. Открыв дверь, я увидела лысоватого мужчину, сидящего напротив входа. Он жестом дал понять, что я могу пройти. Когда я расположилась за столом, Шумилов уточнил: — Значит, вы по поводу убийства? Но разве следствие не закончилось?

— Я веду частное расследование, — поправила я.

— Частное? Даже так? — удивился Алексей Петрович. — И кто же вас нанял?

Рассказывать историю о неравнодушных соседях подозреваемой было не к месту. Она неизбежно породила бы массу вопросов. Врать мне тоже не хотелось, поэтому я дала обтекаемый ответ:

— Я действую в интересах пострадавшей стороны.

— Что вы говорите? — еще больше удивился мой визави. — Я только вчера общался со вдовой, она не говорила мне, что наняла частного детектива.

— А должна была сказать?

— Ну уж скрывать от меня Ольга это точно не стала бы. Валера был моим другом… Частная сыщица, значит, вы, — недоверчиво произнес Шумилов, но доказательств этого не потребовал. — Странно все это, очень странно. Я непременно знал бы, что Оля наняла детектива. Раз я об этом ничего не знаю, значит, вы, милая девушка, работаете на кого-то другого. А хотите я отгадаю, на кого?

— Попробуйте.

— Да тут и гадать особо нечего — на журналистов. Кроме этой пишущей братии, никому трагическая история, произошедшая в этих стенах, уже и не интересна. Видать, они узнали, что скоро суд, вот и решили подпитать почву, заблаговременно вызвав читательский интерес. Им нет никакого дела до чувств родственников и друзей погибшего! Я уже не говорю о том, что любая публикация на эту тему может повредить нашему бизнесу. Вас как зовут? — спросил Шумилов без всякого перехода.

— Татьяна.

— Так вот, Таня, конкретно вас я не осуждаю. Вас попросили выведать какую-то информацию, да что там попросили! Смею предположить, что вам посулили хорошие деньги, перед которыми вы просто не могли устоять. Это нормально. Бизнес есть бизнес. Только ни вы, ни они не учли одного — здесь вам никто ничего не расскажет. И дело даже не в корпоративной этике. Все, кто здесь работает, восприняли нелепую гибель Валерия Михайловича как свою личную трагедию. А что до той, — исполняющий обязанности директора махнул рукой в сторону двери, — вы не поверите, мне ее даже отчасти жалко. Погубила она ни за что и свою жизнь в том числе…

— Вот-вот, как раз о ней, о Варваре Котляровой, я и хотела с вами поговорить. Почему она это сделала?

— Да кто ж ее знает? — Алексей Петрович провел рукой по лысине. — Полагаю, она даже сама себе этого не сможет объяснить. Секундное помутнение.

— Так уж и секундное? — не поверила я. — Ей надо было раздобыть где-то пистолет, на это нужно время, какие-то криминальные связи, деньги, наконец. Что-то здесь не вяжется, вы не находите?

— Не надо сверлить меня своими красивыми глазками! Я понятия не имею, где и как достать оружие. Может, она просто его нашла и решила им воспользоваться, потому что чертики в голове забегали? У нас, знаете ли, строительная фирма, и медицинских справок при трудоустройстве мы не требуем, хотя надо бы…

— Котлярова работала у вас около года. За ней водились странности?

— Да за кем они не водятся? Недаром же говорят, что человек считается нормальным, пока не обследовался у психиатра, — сострил преемник Кулика.

— И все-таки вы замечали конкретно за Котляровой какие-то психические отклонения? — допытывалась я.

— Нелюдимая она была, хотя как работник — безотказная. Сейчас ведь все грамотные — чуть что, сразу на свои должностные инструкции ссылаются, а то и на Трудовой кодекс. Варя была не такая. Нужно после работы задержаться — пожалуйста, надо в выходные поработать — нет проблем, — вспомнил Алексей Петрович.

— И часто она задерживалась здесь во внерабочее время?

— На моей памяти пару раз. Задерживалась, работала и не роптала. Но правильно говорят, что в тихом омуте черти водятся. Мы все здесь рисковали, все!

— Так уж и все? — недоверчиво произнесла я.

— Ну если Котлярова была того, — Шумилов повертел пальцем у виска, — то все, кто ее окружал, были в зоне риска. А Валера принял удар на себя…

— Но почему именно Кулик стал ее жертвой?

— На этот вопрос ответит официальное следствие. Что-то я с вами разговорился… У меня дел по горло. Пойдемте, я вас провожу. — Хозяин кабинета прытко покинул свое кресло и широким шагом направился к двери. Мне пришлось последовать за ним, хотя я не задала и половины вопросов, которые держала в своей голове. — Надеюсь, вы уходите отсюда без обид?

— О каких обидах вы говорите?

— Ну как же? Соглашаясь отправиться сюда, вы обнадежили своих друзей-журналистов, а я не удовлетворил ваш интерес, а значит, не дал вам заработать… Не обижайтесь, мне действительно нечего вам сказать. Прошу, — Алексей Петрович пропустил меня вперед, закрыл дверь на ключ и проводил вплоть до вахты, не дав мне возможности задержаться в офисе и поговорить с кем-то еще.

И с чего Шумилов взял, что я собираю информацию для СМИ? Впрочем, он мог быть в этом совсем не уверен, просто ему было так удобней меня выпроводить, выдав минимум информации. Все, что я узнала пока о Варе, никоим образом не нарушало уже сложившегося у меня мнения о ней. Алексей Петрович охарактеризовал ее скорее положительно, чем отрицательно — безотказная, готовая работать сверхурочно. Еще он сказал, что Котлярова была нелюдимая, но это не порок. Скорее это — результат того, что в данном коллективе она не смогла найти родственную душу.

Сев в машину, я задумалась о том, что же мне делать дальше. Решение пришло довольно быстро, как результат — руки потянулись в сумку за смартфоном.

— Алло! — ответил на мой звонок Мельников.

— Андрей, привет! Скажи, ты знаком со следователем Рузаевым?

— Это которой из областного комитета?

— А есть другие?

— Я знаю только Александра Ивановича Рузаева. А почему он тебя интересует?

— У него в производстве находится одно дело, я хотела бы узнать подробности…

— Ну ты в своем репертуаре!

— Андрей, ну я же не стану тебе звонить, чтобы узнать прогноз погоды на завтра или курс валют, — пошутила я.

— А зря. Я сейчас как раз сижу за компьютером, могу подсказать, — в том же несерьезном тоне продолжил Мельников.

— Спасибо, не надо. Андрей, помоги мне ознакомиться с материалами дела, — попросила я, убрав из своего голоса шутливые нотки.

— Какого? — нехотя уточнил мой приятель.

— Варвары Котляровой, которая подозревается в убийстве Валерия Кулика.

— А с чего это вдруг тебя убийство двухмесячной давности заинтересовало? Там же все с самого начала было ясно, как дважды два! Одна чокнутая девица застрелила своего босса…

— То есть психиатрическая экспертиза все-таки установила, что она невменяемая?

— Вот этого я не знаю.

— Но ты же сказал, что Котлярова чокнутая, — напомнила я.

— Понимаешь, я сам выезжал на тот труп, он ведь в нашем районе был обнаружен.

— Ну да, «XXI век» на вашей земле находится, — запоздало сообразила я.

— А я о чем тебе говорю? Девица, которая позвонила в полицию, вела себя совершенно неадекватно… Сразу ясно было, что она своего босса и отправила к праотцам…

— А если поконкретней?

— Это надо было видеть! — Андрей сделал паузу, вероятно, вспоминая подробности. — Приехали мы на вызов. Дедушка-вахтер сидит на входе, попивает чаек и понятия не имеет ни о каком убийстве. Мы поднимаемся с ним на второй этаж, идем в кабинет гендиректора — он в самом дальнем углу здания. Уже на подходе до нас начинают доноситься душераздирающие женские крики. Заходим мы в кабинет и видим рыдающую девушку, стоящую на коленях… Увидев нас, она вскочила на ноги, стала нести какую-то околесицу…

— Какую именно? — уточнила я.

— Ну я все слово в слово не помню… что-то про наказание, кару Божью…

— Наказание? В смысле, Котлярова призналась, что убила босса из мести?

— В том-то и дело, что нет. Она путалась в показаниях — то утверждала, что вернулась в офис по делу и обнаружила труп директора, то признавалась в убийстве, считая при этом жертвой не своего начальника, а себя. Все это сопровождалось громкими рыданиями, молитвами и битьем головой о стену, в прямом смысле этого слова. Было совершенно очевидно, что девушка не в себе.

— А что вахтер говорил?

— Выстрелов он не слышал. Это и понятно, пистолет был с глушителем, лежал на полу около трупа. Но вот что интересно! — Мельников, как полагается, выдержал интригующую паузу. — Вахтер сказал, что в тот день Котлярова ушла с работы минут за сорок до окончания рабочего дня, а вернулась уже ближе к семи, когда все, кроме босса, ушли домой. Он поинтересовался, с чего это вдруг она вернулась. А та сказала, что ее ждет директор. Старик с вахты не стал больше любопытничать и пропустил ее. Похоже, его ничего не удивило и не насторожило.

— Вот оно, значит, как? То есть вернуться в офис, когда там никого, кроме директора, нет, это нормально?

— Во всяком случае, вахтер не слишком удивился ее возвращению. Он сказал нам, что Варя вела себя спокойно… А вот в руках у нее был пакет. Возможно, с оружием… Это я от себя говорю. Максимов в пакет не заглядывал. Короче, первоначальная версия была такой — Котлярова вернулась конкретно за тем, чтобы застрелить Кулика.

— Мотив?

— Да какой у психов мотив? Голос свыше сказал — убей, они и слушаются его. Такие обычно чувствуют себя исполнителями важной миссии и даже ожидают какого-то поощрения за ее выполнение. Но на практике, напротив, их ждет наказание. Похоже, когда все уже произошло, Котлярова поняла это и стала биться головой о стену, причитая о каре небесной.

— Андрей, насколько я поняла, ее сразу задержали?

— Так и есть, — подтвердил мой приятель. — Котлярову было просто необходимо изолировать от общества. Она выглядела опасной для окружающих.

— А как дальше следствие продвигалось, ты в курсе?

— Откуда? Его передали областникам, вот как раз Рузаеву.

— А почему вам не оставили?

— Дело об убийстве директора крупной фирмы, ведущей строительство по всей области, обещало быть резонансным. Обычно такими областной следственный комитет занимается.

— Вот именно — «обещало быть», но не стало, — заметила я. — Никаких публикаций в СМИ, один маленький пресс-релиз, и то без указания имен.

— Значит, так «хорошо» поработала пресс-служба областного СК.

— Андрей, а ты сможешь поинтересоваться подробностями?

— Попробую. А тебя что конкретно интересует?

— Абсолютно все, начиная с прошлого Котляровой. Узнай, где она жила до того, как приехала в Тарасов, — я замолчала, заметив, что из офиса «XXI века» гурьбой выходят его сотрудники, — а главное — какие имеются доказательства ее вины. Впрочем, меня интересуют любые мелочи, странности, провисы и нестыковки в расследовании. Данные об убитом мне тоже не помешают. Чем больше ты узнаешь, тем лучше. Андрей, и не затягивай с этим, пожалуйста. Извини, я больше не могу говорить.

Убрав телефон в сумку, я вышла из машины и отправилась за сотрудницами строительной фирмы, оторвавшимися от толпы. Догнав трех девушек, я пристроилась за ними и стала прислушиваться к разговору.

— Катя, может быть, ты все-таки с нами?

— Нет, девчонки, я твердо решила перейти на йогурт. Так что сейчас забегу в магазин, куплю бутылочку…

— Ясно, рекламы насмотрелась…

— Да хоть бы и так, — ответила Катерина и вскоре свернула в сторону небольшого продуктового магазинчика.

Я последовала за ней, но в магазин заходить не стала. Она вышла на улицу минут через пять и направилась обратно, в сторону своего офиса.

— Катя! — окликнула я ее.

— Вы мне? — Девушка остановилась, оглянувшись на меня.

— Вы ведь работаете в «XXI веке»? — уточнила я.

— Да, но я что-то вас не помню. Откуда вы знаете мое имя?

— Я шла за вами и случайно услышала, как к вам обращались…

— Шли за мной, но зачем? — насторожилась Катя.

— Не конкретно за вами, а за сотрудниками Вари.

— Какой Вари?

— Котляровой. Это моя двоюродная сестра, — соврала я, решив, что так будет полезнее для дела. — Меня зовут Таня. Я приехала в Тарасов, чтобы выяснить, что произошло, почему она это совершила и совершила ли… Мне удалось пообщаться с Шумиловым, но он ничего толком не сказал. Тогда я решила поговорить с кем-нибудь еще. Катя, вы уделите мне немного времени?

— Ну если только немного, — сотрудница строительной фирмы не заставила себя долго уговаривать.

— Я тут неподалеку видела сквер. Давай там поговорим, — предложила я.

— Хорошо, — согласилась та. — Если честно, то я не верю, что Варька могла убить Кулика. Многие из наших не верят.

— Правда? Ваши слова прямо как бальзам на мою душу. — Я довольно быстро вжилась в роль родственницы подозреваемой.

— Не слишком-то обольщайся. Скорее всего, отвечать придется именно ей. Я слышала, что совсем скоро будет суд. И кроме твоей сестры других подозреваемых нет. Она ведь во всем созналась. Заставили, наверное, — предположила девушка.

— Кто заставил?

— Да что же, ты не знаешь, как это делается? Фильмов не смотришь? — усмехнулась Катя.

— Смотрю, только в жизни, наверное, все по-другому, — я продолжала играть роль наивной провинциалки. — Следствие должно устанавливать истину, а не хватать первого попавшегося и выбивать из него признательные показания всеми правдами и неправдами.

— Вы что там в своем Дольске, все такие? — Катерина посмотрела на меня как на инопланетянку.

— Какие «такие»? — уточнила я.

— Бесхитростные. Вот Варька твоя именно такая была — всем верила, всех защищала, всем помочь старалась. Над ней поначалу здорово прикалывались, пока не привыкли к ее странностям. — Катя села на скамейку.

— Как прикалывались? — спросила я, устроившись рядом с ней.

— Работу свою на нее сбрасывали, денег у нее занимали и не отдавали…

— Много заняли-то? — полюбопытствовала я.

— Так, по мелочам. Дело не в сумме было, а в ее готовности поверить в любую чушь и помочь. Эту дурацкую привычку огнем выжигать надо было, вот наши и выжигали… Ты только не пойми меня буквально!

— Ну я не такая наивная, как Варя…

— Наивная, вот-вот, это про нее! Нельзя было отпускать ее в Тарасов. Здесь не ваш зачуханный Дольск, здесь люди совсем другие. Здесь тебя подставят, а потом в ресторан пойдут праздновать победу, разумеется, не за свой счет.

— Ну просто серпентарий какой-то! А Варя писала, что коллектив хороший…

— Нормальный коллектив, просто Варя долго вливалась в него.

— Выходит, мою сестру могли с убийством подставить? — перешла я к основному вопросу.

— Я этого не говорила. — Катя открыла сумку и достала бутылочку йогурта. — Ты на меня не обращай внимания, спрашивай, если что-то еще интересует.

— Интересует, — кивнула я. — Расскажи о Валерии Кулике.

— Классный он мужик был! Профессионал! — Катерина сделала несколько глотков. — Валерий Михайлович был весь в работе. Мы его редко видели — он то на объектах пропадал, то встречался с подрядчиками, то в мэрии вопросы решал.

— Успешно?

— Да, мы при нем все тендеры выигрывали…

— У вас, наверное, много конкурентов? — поинтересовалась я.

— Много-мало, я в эти вопросы никогда не вникала, мое дело маленькое — зарплату рассчитывать. — Катя допила йогурт и выбросила бутылку в стоящую рядом урну.

— Она как-то изменилась после смерти Кулика?

— Премий не стало… Мы ведь из-за смерти босса не приняли участие в тендере на застройку нового микрорайона. В тот день как раз его похороны были. Шумилов не смог добиться, чтобы тендер перенесли на другой день.

— Скажи, Катя, а кто его выиграл?

— Есть такая фирма «Дом-дом», но ты, наверное, не знаешь. Ты же из Дольска…

— Может, это как раз конкуренты заказали Кулика? — поделилась я своей догадкой. — Интересно, следствие рассматривало эту версию?

— Поскольку Варька сдуру призналась в убийстве, то могли и не рассматривать. Слушай, у меня обед заканчивается. Я опаздывать не могу, у нас с этим стало очень строго. — Катя поднялась со скамьи.

— Я провожу.

— Ну пойдем! Знаешь, при Кулике было проще, для него главным был результат, он за опозданиями не следил. А Шумилов просто помешан на дисциплине. У нас офис стал каким-то режимным предприятием — камер везде понаставили, вахтеров на вооруженных чоповцев поменяли, ввели электронные пропуска. По-моему, у Алексея Петровича мания — он опасается, как бы и его не пристрелили на рабочем месте.

— А что, у вас в коллективе есть еще такие же чокнутые, как и моя сестра? — провокационно осведомилась я.

— Это ты сейчас к чему клонишь? — удивилась Катерина.

— Шумилов пытался убедить меня, что Варя больная на всю голову, что она могла застрелить любого сотрудника фирмы, но не повезло именно вашему боссу. Моя сестра за решеткой, кого же ему опасаться?

— Не знаю, действительно неувязочка какая-то…

— Скажи, а если с Шумиловым что-то случится, кто займет директорское кресло?

— Понятия не имею! Алексей Петрович там тоже временно. Какой из него руководитель? Он же снабженец, не более того. Скоро должен из-за границы приехать владелец фирмы, собрать Совет директоров, вот там и решится, кто будет нами руководить.

— Ваш владелец — иностранец?

— Нет, он русский, раньше в Тарасове жил, разбогател здесь и уехал за границу. Он даже на похороны Кулика не приехал, только прислал по электронке письмо с соболезнованиями.

— Откуда?

— Из Черногории. Даже не знаю, почему Скачков именно Шумилова назначил исполняющим обязанности. Тот и сам не ожидал.

— А он действительно дружил с Куликом? — уточнила я.

— Ну не знаю, я слышала, что они вместе в институте учились, но чтоб сильно дружили, этого я не замечала. Да они совершенно разные по характеру и интересам. Валерий Михайлович, насколько мне известно, в свободное от работы время играл в теннис. Шумилов вообще никаким спортом не занимается. Ну ты же его видела — увалень увальнем. А вот Кулик был подтянутым…

— А как насчет женщин? — поинтересовалась я.

— Ты сейчас про кого: про Кулика или Шумилова?

— Да про обоих.

— У Валерия Михайловича жена-красавица, двое детей — сын и дочь. Словом, идеальная семья. Была… Не знаю, как его родные это горе пережили. — Катя выдержала небольшую паузу. — А вот Шумилов в разводе. Он пытался заводить какие-то служебные романчики, но безрезультатно. Между прочим, он к твоей Варьке тоже клинья подбивал…

— Да ты что!

— Да, это было на корпоративе. Там твоя сестра проявила себя, спев караоке. У нее, оказывается, такой голос!

— Да, петь она умеет, — пришлось подтвердить мне.

— Там сразу двое на нее глаз положили — прораб один и вот Шумилов. Он тогда был замом по снабжению. Ну Алексею Михайловичу Варя сразу дала понять, что ему ничего не светит. А вот Тамбовцева она стала манежить.

— Варя? Манежить? — недоверчиво переспросила я.

— Так и есть. Прорабы, они ведь все время на стройках пропадают, а Васька так и искал разный повод заскочить в офис. И не с пустыми руками — то шоколадку ей принесет, то мягкую игрушку. Другая на ее месте растаяла бы, а она была как кремень. Мы ее спрашивали, нравится ли ей Василий. Она сказала, что ее сердце отдано другому. Он вроде в Дольске. — Катя вопросительно взглянула на меня.

— Да, был у нее парень, первая любовь, — импровизировала я.

— Вот-вот. Она нам тоже что-то вроде этого сказала. Светка Уфимцева, которая сама не прочь была закрутить романчик с Тамбовцевым, спросила у Варьки, почему она не даст ему от ворот поворот, если любит другого. Знаешь, что твоя сестра ей ответила? — Я пожала плечами, не найдя подходящего ответа. — Ей, видишь ли, сердце подсказывало, что у Василия к ней серьезное чувство, а любовь убивать нельзя. Как тебе это нравится?

— Что, Варя прямо так и сказала?

— Да, именно так и сказала: «Любовь убивать нельзя». — Катя остановилась, сделав умное лицо.

— Ты сейчас подумала о том же, о чем и я? — спросила я у нее.

— Не знаю, о чем подумала ты, но я задала себе вопрос, могла ли Варя, вся такая донельзя правильная, убить человека.

— Вот и я о том же…

— Не могла, ее определенно подставили, — убежденно заявила Катерина.

— Кто?

— А вот этого я не знаю.

— Катя, мне еще так о многом надо с тобой поговорить! Мы можем с тобой после работы встретиться? — спросила я.

— Извини, но вечером у меня личная жизнь, — вежливо отказала мне Катерина.

— Может, ты тогда номер своего телефона мне дашь?

— Это еще зачем? — удивилась Наташа.

— Вдруг мне понадобится кое-что уточнить.

— Вот, возьми мою визитку. Звони, чем могу, помогу. Знаешь, а я даже была бы рада, если окажется, что Варька ни при чем. Она, в сущности, хорошая девчонка, не вредная. Мы могли бы с ней подружиться. При всех ее странностях был у нее какой-то полюс притягательности. Жаль, если ее посадят. Ладно, Таня, удачи тебе! — Катерина быстрой походкой направилась ко входу в здание. У нее осталось всего пару минут, чтобы вернуться с обеда без опоздания.

Меня порадовала мысль, что есть еще хотя бы один человек, кроме Усовых, который не верит в Варину виновность — бухгалтер фирмы, в офисе которой произошло убийство. По словам Катерины, многие сотрудники были того же мнения, но мне пока не довелось с ними пообщаться. У Кати имелся и оппонент — исполняющий обязанности директора. Шумилов не сомневался, что следствие на верном пути. При этом он положительно отзывался о Котляровой, а Катерина, наоборот, считала ее наивной дурочкой. Алексей Петрович упоминал о какой-то сверхурочной работе, на которую охотно соглашалась Варя. А Катя проболталась, что Варвару то и дело как-то разыгрывали, пытаясь научить ее жизни. Так и просился вывод, что в тот злополучный день Котлярову втянули в самый большой и жестокий розыгрыш…

Варя ушла с работы минут за сорок до окончания рабочего дня, а через час с небольшим снова вернулась в офис, сказав вахтеру, что ее ждет Кулик. Она поднялась на второй этаж и… либо убила директора, либо обнаружила его труп. Вахтер заверил опергруппу, что в здании оставался только он и директор, когда Варя туда вернулась. Но даже если ключи от всех кабинетов были сданы на вахту, это не означает, что все сотрудники, да и посетители, ушли. Кто-то мог остаться, застрелить Кулика из пистолета с глушителем, а потом уйти, но не через основной вход, а, например, вылезти в окно. Как выяснилось, раньше не было камер видеонаблюдения, в здание пускали всех подряд, не требуя показать документы. Можно сказать, что были идеальные условия для убийства.

Став исполняющим обязанности директора, Шумилов усилил охрану. То ли он не верил, что Кулика застрелила именно Котлярова, и боялся повторения трагедии. То ли он просто не знал, чем еще заняться, сев в директорское кресло. Катя говорила, что Алексей Петрович силен только в вопросах снабжения, а в строительном бизнесе мало что понимает. Надо же чем-то заниматься! Вот он и сосредоточился на вопросах безопасности и дисциплины.

Мои мысли плавно перетекли с и.о. директора на вахтера. Теоретически тот имел возможность убить директора, но почему-то остался вне подозрений…

Сигнал смартфона прервал стройную цепь моих размышлений.

— Да, Андрей, слушаю тебя.

— Ну что, Таня, дело Котляровой, считай, закрыто. Суд назначен на понедельник. Ей не отвертеться от реального срока, так что ты можешь не суетиться.

— Мне не только суетиться, мне волчком надо вертеться! Девчонку скорее всего подставили…

— Погоди, я думал, тебя наняли родственники убитого, чтобы подозреваемая не слетела с крючка. А ты, оказывается, на стороне Котляровой? — удивился Мельников.

— Я на стороне истины. И у меня есть сомнения, что Варя убийца. Андрей, скажи, а вы здание тогда хорошо осмотрели?

— Как полагается.

— Ничего подозрительного не заметили?

— Ничего. Двери во все кабинеты были закрыты, в туалете — никого.

— Андрей, ты меня удивляешь! А если в каком-нибудь кабинете, за закрытыми дверями, сидел убийца?

— Вахтер Максимов утверждал, что у него фотографическая память на лица, и он ручался за то, что кроме директора в офисе никого не осталось, — скучным голосом констатировал Мельников.

— А как насчет самого Максимова? Может, это он застрелил Кулика?

— У него алиби. Вахтер на момент убийства был в Интернете.

— Я тебя умоляю! Он мог подключиться к Интернету, подняться наверх и сделать свое черное дело, — предположила я.

— Не мог. Мне сегодня сказали, что показания Максимова проверяли, и они подтвердились. А показал вахтер, что, как только все сотрудники покинули офис, он стал искать в интернет-магазинах рыболовные снасти, переходил с сайта на сайт, нашел самое выгодное предложение и оформил заказ… Так что на момент убийства он сидел за служебным компьютером, который стоял на вахте.

— Допустим, Максимов оставался на своем рабочем месте, но он мог пустить в офис сообщника.

— Таня, почему ты не хочешь поверить в то, что Котлярова виновна в убийстве Кулика? Во-первых, она сама в этом призналась. Во-вторых, на пистолете были ее отпечатки пальцев. В-третьих, у нее был мотив… Не за то ты, Таня, взялась дело, не за то!

— А какой у Вари был мотив? — поинтересовалась я.

— Там такое… — щелкнул языком Мельников, интригуя меня. — Я обещал, что никому об этом не расскажу. Просто поверь мне на слово, искать другого убийцу — терять время. Это — Котлярова!

— Андрей, неужели ты всерьез думаешь, что я, не услышав ни одного веского довода, поверю, что глубоко верующая, незлопамятная и даже в какой-то степени наивная девушка убила человека, да еще и преднамеренно?

— Могла бы мне и поверить. Мы с тобой не один год знакомы. Если я говорю, что ее вина доказана, значит, так и есть!

— И все-таки мне нужны подробности! — настаивала я.

— У меня сейчас планерка, это минут на тридцать-сорок. Подъезжай к райотделу, так и быть, после совещания я к тебе выйду. Поговорим в твоей машине. — Мельников отключился.

Доехать до места можно было минут за десять. Сидеть в машине и поглядывать на вход, мучаясь при этом догадками, мне не хотелось. Гораздо приятнее было испытывать муки неведения в уютном зале моей любимой кофейни, которая находилась примерно на полпути от офиса фирмы «XXI век» до Октябрьского РОВД. Туда я и поехала. Заказав чашечку эспрессо, я попыталась отгадать, что могло заставить Котлярову стрелять в своего босса, но в голову ничего путного не шло. Да и к чему было напрягать свой мыслительный аппарат, если через каких-то полчаса все и так станет известно!

— Привет! — сказал Мельников, подсев в салон моего авто. — Скажу тебе честно, я обещал Рузаеву, что не стану распространять информацию, которой он со мной поделился. Александр Иванович и мне ничего не сказал бы, если бы ему не понадобилась одна услуга с моей стороны…

— Какая услуга?

— Это наши с ним дела, — ушел от прямого ответа Андрей. — А что касается Котляровой, то она застрелила директора, потому что… тот склонял ее к сексу, причем, со слов подозреваемой, в извращенном виде…

— Неожиданно, — сказала я, пытаясь осмыслить услышанное. — Но где же она взяла пистолет?

— Это был пистолет самого Кулика. Он достал его из сейфа и наставил на Варю, приказав раздеться. Ну такая ролевая игра, понимаешь? — Андрей усмехнулся. — Короче, Варя воспользовалась моментом, когда босс положил пистолет на стол, схватила его и выстрелила…

— А пистолет был зарегистрирован на Кулика? — уточнила я.

— Нет.

— И тебе не кажется странным, что директор фирмы держит у себя в сейфе незарегистрированный пистолет с глушителем, чтобы принуждать своих сотрудниц к сексу?

— Таня, каждый человек имеет право на свои странности. Кулик за свои уже поплатился. Девчонку, конечно, жалко, но…

— Я не верю, — закачала я головой. — Одна из сотрудниц фирмы характеризовала Валерия Михайловича как примерного семьянина… Скажи, а что-то указывало на то, что директор предавался на работе любовным утехам?

— Ну а что может на это указывать?

— Андрей, ты же выезжал на труп… Может, он был раздет? Или же на Варе была порвана одежда?

— Нет, на трупе был костюм. Подозреваемая была одета во что-то серенькое. — Андрей задумался. — Нет, ничего не было порвано.

— А не было ли в кабинете каких-нибудь товаров из секс-шопа?

— Никаких «игрушек для взрослых» я там не видел… Рузаев сказал мне, что на следственном эксперименте Котлярова четко показала, где кто стоял, что делал, а главное — как она взяла со стола пистолет, сняла его с предохранителя и выстрелила. У следствия нет сомнений, что все именно так и было.

— А что показала психиатрическая экспертиза?

— Котлярова вменяемая.

— А ты утверждал обратное, — напомнила я.

— Ошибался. Я же не психиатр.

— Знаешь, Андрей, ты все равно меня ни в чем не убедил.

— А вот я Рузаеву поверил. Он был очень убедителен, особенно когда просил не распространяться о том, что побудило Котлярову взяться за пистолет. Каким бы извращенцем не был Кулик, у него осталась вдова, педагог по профессии, несовершеннолетние дети. Им дальше надо как-то жить… Понимаешь?

— Понимаю, все это неприятно, но, в конце концов, они могут сменить фамилию, место жительства, а вот если Варвару несправедливо осудят, то с этим уже ничего не поделаешь.

— Таня, поверь мне, это не твое дело. Если Котляровой кто-то и может как-то помочь, то только ее адвокат.

— В том-то и дело, что ей не повезло с госзащитником! Он молод, не мотивирован…

— А как его фамилия? — поинтересовался мой приятель.

— Суворов.

— Кирилл?

Я достала из сумки визитку и, взглянув на нее, подтвердила:

— Да, Кирилл.

— Ну а что? — пожал плечами Андрей. — Это как раз для него дело…

— То есть ты с ним знаком?

— Кирюха был у нас в отделе на практике, когда учился в институте. Правда, получив диплом, он пошел не в полицию, а в адвокатуру. Но это его выбор…

— А Суворов вообще толковый?

— Толковый, но пока у него еще не было дела, на котором он мог бы раскрыться. Думаю, с Котляровой ему в некоторой степени повезло — та во всем призналась. Так что она в любом случае получит минимальный срок, и это будет для Кирилла маленькой, но победой.

— А если Варя не виновна, какая уж тут победа!

— Вот! Ты уже говоришь «если».

— Не придирайся к словам. Лучше скажи, а у Рузаева совсем-совсем не было других версий?

— Вахтера для порядка проверяли. Но я про него тебе уже говорил…

— Меня покупка рыболовных снастей через интернет-магазин ни в чем не убедила.

Андрей оставил мое замечание без внимания, ударившись в риторику:

— Сидела бы Котлярова в своем Дольске, и все у нее было бы хорошо. Вот что ее сюда принесло?

— Варя сказала соседям, что там проблемы с работой. Кстати, ты ее дольский адрес узнал?

— Я так и думал, что ты останешься при своем мнении, дотошная ты моя! Держи. — Мельников вынул из кармана и подал мне сложенный вчетверо лист бумаги. — Там есть кое-какая информация. Все, что успел…

— Спасибо, — поблагодарила я, разворачивая листок.

— Ну я пойду, поработаю. — Андрей открыл дверцу.

— Да, не буду тебя больше задерживать, — сказала я, уткнувшись в распечатку.

Информации было немного: два адреса, один — тарасовский (семьи Кулик), второй — дольский (родственников Котляровой), а также номер мобильного телефона Варвары с детализацией звонков за месяц до убийства. Мне сразу бросилось в глаза, как мало Варя общалась по телефону. За тридцать дней было всего семь звонков, причем в шести случаях из этих семи она разговаривала с одним и тем же абонентом. Три раза звонил он ей, три раза — она ему. Был еще один входящий звонок, все остальное — рекламные эсэмэски. Я не смогла удержаться от того, чтобы сразу не набрать тот часто встречающийся номер мобильного телефона.

— Алло, — настороженно ответил женский голос.

— Здравствуйте! А мне бы Наташу, — сказала я первое, что пришло мне в голову.

— Вы, наверное, ошиблись номером.

— Странно. А куда я попала?

— Ну это мой личный номер… Погодите, а вы случайно не насчет нот звоните? Это не у вас мы с Наташей Паниной заказывали партитуры? Я Нина, Нина Котлярова…

— Ах, Нина! Сестра Вари? — уточнила я, вспомнив, что Усова слышала разговор своей соседки с сестренкой, которую именно так и звали.

— Да, у меня есть сестра Варя, — подтвердила девушка и после некоторой паузы добавила: — Но она куда-то пропала. Я почти два месяца не могу до нее дозвониться. Вы знаете, почему она не отвечает на мои звонки?

— Догадываюсь, — ответила я, обескураженная тем, что Нина не в курсе произошедшего.

— И почему же?

— Дело в том, что Варя попала в одну очень неприятную историю, — смягчила я, как могла, серьезность ситуации.

— Опять! Да сколько же можно! — стала сокрушаться Нина. — Бедная Варечка! Почему-то неприятности к ней так и липнут… А вы, простите, откуда знаете мою сестру? И зачем мне звоните? Это Варя вас попросила?

Вопросов было много, но ни на один из них я не могла ответить прямолинейно. Похоже, дольские родственники понятия не имели, что Варвара обвиняется в убийстве, и сообщать им об этом по телефону было как-то некорректно.

— Нет, сама Варвара меня об этом не просила…

— Погодите, она здорова? Почему ее телефон отключен? Почему она сама мне не звонит? — В голосе моей собеседницы слышалась неподдельная тревога.

— Она не может.

— Но почему? Она в больнице? Без сознания? — Нина пыталась наводящими вопросами выяснить, что случилось с ее сестрой.

— Нет, она не в больнице, но позвонить вам у нее нет возможности. Нина, а вы или кто-то из ваших родственников могли бы приехать в Тарасов?

— Неужели Варечку ограбили, и у нее нет денег даже на коротенький звонок? — предположила вдруг моя телефонная собеседница.

— Нет, ее не ограбили.

— А что же тогда? Я даже не знаю, что еще подумать…

— Мы все с вами обсудим, но при личной встрече. Так вы сможете приехать в Тарасов?

— В Тарасов? Пожалуй, меня не отпустят одну.

— А ваши родители?

— Нет! — ни секунды не раздумывая, выдала Нина. — Они точно никуда не поедут! Я просто не смогу им ничего объяснить. Да я и сама не знаю, кто вы такая? Что вас связывает с моей сестрой?

— Зовут меня Татьяна. С Варварой у меня есть одна общая знакомая… Она хочет помочь вашей сестре решить ее проблемы, впрочем, как и я…

— А вы меня не обманываете? — с едва ли не детской непосредственностью уточнила Нина.

— Нет.

— А почему вы мне тогда ничего толком не говорите?

— Нина, простите, а сколько вам лет? — поинтересовалась я. По голосу я дала бы ей лет двадцать, но вот реплика о том, что ее не отпустят в Тарасов одну, заставила меня предположить, что я говорю с подростком.

— Семнадцать, а что?

— Ну вот, вы еще несовершеннолетняя, а я хотела бы поговорить с кем-нибудь из взрослых членов вашей семьи.

— Похоже, вы ничего не знаете, — с какой-то обреченностью проговорила Котлярова-младшая!

— Наверное, — не стала оспаривать я этот факт.

— Если Варя ничего не рассказывала о семье, значит, она не считала нужным. Скажите, чем я могу ей помочь?

— Информацией. Насколько я успела понять из разговора с вами, Варя уже не первый раз попадает в сложные ситуации. Быть может, причину ее нынешней… проблемы надо искать в Дольске?

— Не знаю, вряд ли, хотя… — растерянно лепетала Нина. После небольшой паузы она спросила: — Татьяна, а вы сами сюда приехать можете?

— Могу, — сказала я, почувствовав, Нине есть что мне рассказать.

— А когда вы приедете?

— Пожалуй, я не буду с этим затягивать, поэтому завтра же поеду в Дольск. Если выехать рано утром, то часам к десяти-одиннадцати, — размышляла я вслух, — можно добраться до места. Где мы пересечемся?

— Знаете что, вы, как приедете, позвоните мне. Я просто сейчас не знаю, где буду находиться…

— Хорошо, так и поступим. До завтра. — Я отключила связь и наконец-то завела двигатель.

Вечером, за чашечкой кофе, я подводила итог первого дня расследования. Вопреки ожиданиям моей клиентки, я допускала, что ее благочестивая соседка могла нажать на курок пистолета, защищаясь от сексуально озабоченного босса. Но у меня была и другая версия. Ее суть сводилась к тому, что Котлярова стала жертвой очередного розыгрыша. Если все было обставлено так, что подозрения падали именно на нее, то, с подачи госзащитника, ей целесообразней было признаться в убийстве, чем все отрицать. Но что означали тогда Варины причитания о возмездии и каре небесной? Может, не стоит всерьез относиться к этим словам? Чего только люди не говорят в состоянии аффекта! Или в жизни Котляровой было то, за что ее могло ожидать наказание? Нина проговорилась, что ее сестра уже не в первый раз попадает в какие-то сложные ситуации. Возможно, что за Варей потянулся криминальный шлейф из ее родного города. Мне необходимо было это проверить.