Алмазная лихорадка

Марина Серова

Глава 1

Они подкараулили меня во время утренней пробежки. На улице еще висела неуютная тьма и уныло светили ночные фонари. В такой час хочется плотнее завернуться в одеяло, покрепче сжать веки и погрузиться в спасительную дремоту, в сладкую пучину лени, чтобы никогда оттуда не выныривать. Но я отвергаю этот соблазнительный вариант, отбрасываю в сторону одеяло и вылетаю из теплой постели, точно выброшенная катапультой.

Моя профессия — телохранитель, и поэтому мое собственное тело должно быть всегда безотказным и полным энергии, как взведенная часовая пружина. Поэтому каждый день я неукоснительно поднимаюсь рано утром и бегу через просыпающийся город, не обращая внимания ни на дождь, ни на снегопад, ни на тайфуны с цунами. Сделав десять-двенадцать километров, я возвращаюсь домой и еще минут сорок посвящаю изматывающим физическим упражнениям. По вечерам я занимаюсь силовыми единоборствами и стреляю в тире, но это уже другой разговор. А в тот день я, как обычно, натянула на себя спортивный костюм — желтый с красным — и, стараясь не разбудить тетю Милу, которая еще сладко, с присвистом, спала в своей комнате, вышла на улицу.

Холодный воздух был наполнен мельчайшими капельками влаги, мерцающими в тусклом свете. Одинокие нахохлившиеся дворники сметали в хрупкие пирамиды золотую листву, которая за ночь щедро усыпала сырые тротуары.

Ковер из палых листьев был настолько толстым, что на бегу я не производила шума.

Добежав до первого угла, я пересекла мостовую и оказалась на аллее сквера, тянущегося вдоль соседней улицы на протяжении многих кварталов. По краям аллеи, под развесистыми, уже почти голыми деревьями стояли лавочки, на которых в жаркие дни отдыхают пенсионеры и целуются влюбленные. Сейчас лавочки были пусты — охотников сидеть на мокрых досках в предрассветный осенний час бывает немного.

И тем не менее один чудак, кажется, нашелся. В конце аллейки, у выхода, под горящим фонарем сидел мужчина в светлом плаще и темной кожаной кепке. Я бежала в его сторону, а он с большим интересом за мной наблюдал.

То, что он расположился в круге света, говорило в его пользу. Человек, задумавший худое, обычно старается держаться в тени. Однако, приближаясь к незнакомцу, я внутренне собралась, как если бы на самом деле ожидала нападения. Только такая линия поведения способствует нашему физическому и профессиональному долголетию.

За оградой сквера около тротуара была припаркована голубая скромная «Ока». В автомобиле никого не было. Не сводя глаз со странного мужчины, я бежала посередине аллеи, пока не поравнялась со скамьей, на которой он сидел. Не меняя позы, мужчина негромко меня окликнул.

— Простите, вы не могли бы уделить мне одну минуту?

Я остановилась. Мужчина медленно поднялся со скамейки и вынул из карманов руки — он всем своим видом старался подчеркнуть благонамеренность и миролюбие. Я вопросительно посмотрела на него. Он был атлетически сложен, с мужественным широкоскулым лицом. Можно было голову дать на отсечение, что за его плечами не один год усиленной боевой подготовки. Скорее всего, он был военным или, на худой конец, охранником.

— Скажите, вы случайно не Охотникова? — спросил мужчина. — Евгения Максимовна?

Я не кинозвезда и не гоняюсь за популярностью. Когда меня узнают на улице, я испытываю досаду, а не удовольствие.

— Охотникова, — не слишком любезно подтвердила я, внимательно изучая лицо неведомого поклонника. — И, надо сказать, совсем не случайно. Потому что мой папа носит фамилию Охотников.

Мужчина смущенно улыбнулся.

— Я просто неудачно выразился, — сказал он. — Разрешите представиться — Ребров Сергей. Работаю в службе безопасности фирмы «Тандем». Убедительно прошу вас проехать сейчас со мной. Шеф нуждается в вашей помощи.

Ребров достал из внутреннего кармана плаща визитную карточку и протянул мне. Это был кусочек твердого мелованного картона, на котором золотом было вытеснено: «Капустин Валерий Витальевич. Генеральный директор ЗАО „Тандем“. Крупнооптовые поставки».

— Что за необходимость ловить меня, как зайца, в парке ни свет ни заря? — ворчливо поинтересовалась я. — Вы срываете мне режим.

— Все издержки будут вам возмещены, — предупредительно сказал Ребров. — А необходимость такая существует — Валерий Витальевич объяснит ее причины, — тут он опять улыбнулся и добавил: — А что касается режима — вы же не придерживаетесь его, когда подворачивается какое-то сложное дело? Сегодня оно как раз подвернулось…

— Это мне решать — подвернулось оно или нет, — категорически заявила я. — Я не работаю в фирме «Тандем».

— Это верно, — кивнул Ребров и деликатно напомнил: — Но, кажется, в последнее время у вас вообще было не слишком много работы?

Тут он был прав. У меня был некоторый период застоя, и это начинало сказываться на моем материальном положении.

— Соглашайтесь, — простодушно сказал Ребров. — Хозяин хорошо платит.

Я усмехнулась. Мне нравился этот корректный крепкий парень. Такое сочетание качеств встречается нечасто. Обычно присутствует что-то одно.

— Ну что ж, — произнесла я великодушно. — Вы умеете уговаривать. Считайте, что и меня уговорили. Где ваша машина? Неужели вот эта крошка?

— Нам желательно не бросаться в глаза, — серьезно объяснил Ребров. — Эту машину я взял на утро у товарища. Сам-то я езжу на «Тойоте», — с затаенной гордостью прибавил он.

Мне, собственно, было все равно, на чем ехать. Я предпочла бы сейчас на своих двоих окончить положенную дистанцию, но когда люди нуждаются в моей помощи, я не могу отказать, особенно если они при этом хорошо платят.

— Куда едем? — поинтересовалась я, когда мы уселись в игрушечный салон народного автомобиля.

— На одну частную квартиру, — пояснил Ребров, заводя мотор, и не удержался, чтобы не добавить: — Шеф может позволить себе держать квартирку-другую про запас. Он очень деловой мужик, сами увидите!

Что ж, может, и деловой, но, похоже, дела у него сейчас идут не очень гладко — иначе зачем ему я и такие меры предосторожности? Мы ехали не слишком долго и вскоре оказались во дворе, образованном тремя стоящими буквой П домами, выстроенными в последние годы, — из гладкого желтоватого кирпича, с вычурными полукруглыми балкончиками и башенками по углам. Ребров подвел машину к одному из подъездов и остановился. Мы вышли.

Нажав кнопку домофона, мой спутник назвался. Замок щелкнул, и дверь открылась. Мы вошли в подъезд, сверкающий непривычной, почти больничной чистотой, и поднялись в лифте на седьмой этаж.

— Шеф любит цифру «семь», — сообщил мне Ребров значительно. Кажется, любая причуда хозяина вызывала в нем неподдельный восторг.

Однако господин Капустин произвел и на меня выгодное впечатление. Хотя бы уже тем, что встретил нас на лестничной площадке и галантно подал мне руку, помогая выйти из кабинки.

— Счастлив вас видеть, Евгения Максимовна, — довольно искренне произнес он и жестом предложил проследовать в квартиру. — Приношу тысячу извинений за доставленное беспокойство…

Извинениями ты не отделаешься, подумала я, входя в конспиративную квартиру. Интересно, для чего она обычно используется — для секретных совещаний или все-таки для тайных свиданий? Впрочем, следов пребывания здесь женщины я не заметила. Жилище было отделано по европейским стандартам, как сейчас принято у деловых людей, но интерьер был выдержан в строгих, даже аскетичных рамках, и его оживляло лишь ослепительно яркое пятно телеаквариума размерами два на полтора метра, где в толще неправдоподобно синей виртуальной воды лениво перемещались диковинные пестрые рыбины.

— Прошу вас, — сказал Капустин, указывая на кресло, и заботливо осведомился: — Кофе? Коньяк?

— Спасибо, ничего не нужно, — ответила я. — Льщу себя надеждой закончить утреннюю пробежку. Надеюсь, мы не засидимся слишком долго?

— Думаю, нет, — сказал Капустин. — Я постараюсь быть кратким. Однако завидую вашей силе воли, — улыбнувшись, признался он. — Сам я давно бросил следить за своей формой. Слава богу, у меня есть возможность пользоваться автомобилем — за троллейбусом мне уже не угнаться…

Пожалуй, он немного лукавил. Несмотря на свой возраст — а ему было на вид лет пятьдесят, — он не казался ни обрюзгшим, ни больным. Он был худощав, подтянут и упруг в движениях. Единственное, что выдавало его, — синяки под глазами и слегка покрасневшие белки — видимо, ему часто приходилось засиживаться допоздна.

— Что ж, — продолжал Капустин. — Раз вы наотрез отказываетесь от угощения, перейдем сразу к делу.

Он машинально взял из коробочки со стола узкую длинную сигару. На нем был дорогой костюм из тонкой серой шерсти, серебристый галстук от Диора, а когда он потянулся за зажигалкой, на манжете блеснула золотая запонка с двумя небольшими бриллиантами. Удачливый делец угадывался в каждом его движении.

— О, простите, — спохватился он, выпуская изо рта облако сигарного дыма. — Я так взволнован, что забыл попросить у вас разрешения. Вы позволите?

— Ну разумеется, — пожала я плечами. — Почему я должна запрещать вам курить в вашем собственном доме?

— Вот и отлично, — кивнул головой Капустин. — Значит, к делу! Евгения Максимовна, мне рекомендовали вас как опытного и обладающего исключительной подготовкой телохранителя. Полагаю, меня не обманули?

— Если вы согласны считать учебу в «ворошиловском университете» и службу в спецподразделении КГБ исключительной подготовкой, то тогда все правильно, — холодно ответила я.

Капустин замахал руками.

— Ради бога, не обижайтесь! — сказал он. — Просто так странно видеть в вас — такой привлекательной молодой женщине — эдакого бойца-ниндзя…

— Мне тоже странно, что вы увидели во мне бойца — ниндзя, — заметила я. — Вы давно были последней раз у своего окулиста?

Капустин рассмеялся.

— Вы поставили меня на место! — весело сказал он. — Действительно, я говорю чепуху. Но я в самом деле немного расстроен. У меня возникли существенные проблемы, которые я надеюсь разрешить, и отчасти — с вашей помощью… Сергей, наверное, уже объяснил вам, кто я и чем занимаюсь?

— Да, я видела вашу визитную карточку.

— Видите ли, — осторожно сказал Капустин, — мы живем в такое время, когда приходится рисковать. Состояния без риска не сколотишь — вы понимаете, о чем я? Не буду скромничать, я многого добился. Мне удалось основательно закрепиться на рынке. Я торгую лесом, металлом… Я действую по всей стране, имею связи и за границей. Положение у меня прочное. Но… У меня есть конкуренты, которые следят за каждым моим шагом. Любая оплошность в одночасье может обернуться крахом. То же самое — государственные структуры. Попробуйте сохранить баланс между соблюдением закона и получением прибыли! В полной мере этого не удается никогда. Такова наша реальность.

— Нельзя ли поконкретнее? — напомнила я. — Если вы решили довериться мне, то давайте не будем ходить вокруг да около. О трудностях современного бизнеса я наслышана.

Капустин положил сигару в пепельницу, пятерней пригладил волосы. Видно было, что признание дается ему с трудом.

— Мой конкурент перешел к решительным действиям, — сообщил он наконец. — Кто он — вам знать не обязательно. Это мой бывший друг. Мы вместе начинали. Но он предпочел склониться в сторону, скажем так, откровенно криминального бизнеса. Я всегда хотел работать спокойно. Жизнь показала, что я был прав. Но теперь возникла ситуация, когда меня можно легко дискредитировать… Видите ли… — он почему-то оглянулся. — Кроме официально регистрируемых сделок, я занимался и еще кое-какими делами… Надеюсь, это останется между нами. В общем, среди всего прочего, я торговал алмазами. Я закупал их в Сибири и через надежных людей продавал за границу. Однако теперь в моей фирме завелся стукач. Об алмазных сделках стало известно конкуренту — сейчас он делает все, чтобы подставить меня. У него великолепная для этого возможность — на днях я должен получить партию алмазов. Последнюю, потому что бизнес этот я сворачиваю. Но от этой партии отказаться не могу — все уже обговорено. Нельзя подводить людей.

— Не понимаю, какая моя роль в этой комбинации? — удивилась я. — Нейтрализовать стукача?

— Нет-нет, — быстро сказал Капустин. — Его вычисляют мои люди. И они, конечно, вычислят его — это вопрос времени. Но информация уже ушла. По некоторым сведениям, мой конкурент принимает все меры, чтобы перехватить у меня груз или, по крайней мере, сделать так, чтобы груз перехватили правоохранительные органы. Тогда на моем бизнесе можно будет поставить крест.

— Кажется, я догадываюсь, — удовлетворенно сказала я. — Вы хотите взять меня в качестве прикрытия?

— Вот именно! — обрадовался Капустин. — Курьер с товаром будет ждать моих людей в Коряжске. Это маленький уральский городок. Мы имеем с ним постоянные контакты, потому что там производятся электромоторы, которыми мы тоже торгуем. Мой представитель выезжает туда послезавтра. Это мой родной брат — Капустин Анатолий Витальевич. Вместе с ним также поедет курьер с деньгами. Его здесь никто не знает. Он только завтра прибывает из Москвы. Вас тоже не знают. Есть шанс, что нам удастся обмануть бдительность конкурента.

— А какие, собственно, меры принимает этот самый конкурент? — полюбопытствовала я.

— Он, по нашим сведениям, нанял группу боевиков-отморозков, отъявленных мерзавцев. Если они вас раскусят, можно ожидать всего.

— Сколько их будет?

— Это мне неизвестно, — с сожалением ответил Капустин. — Риск, конечно, очень велик. Тем более что невозможно направить в Коряжск большую группу — это выдаст нас с головой. И потом, я еще не нашел предателя. Я вынужден полагаться на вас троих. Разумеется, вы должны избегать контакта с официальными органами. Именно поэтому я сразу отверг вариант с самолетом. Ехать нужно на поезде.

— Как вы собираетесь платить?

— Я слышал, вы берете тысячу в сутки? — отозвался Капустин. — Я заплачу вам тысячу двести. Плюс премия в пять тысяч в случае неудачи и десять — если доставите груз.

— Вы оплачиваете неудачи? — с иронией уточнила я.

— Только те, которые не становятся достоянием гласности, — без тени улыбки ответил Капустин. — Надеюсь, мы понимаем друг друга.

— Мне нужен аванс, — решительно заявила я.

— Разумеется! — Капустин вздохнул с видимым облегчением и полез в карман за бумажником. — Я, честно говоря, боялся, что вы откажетесь…

— В следующий раз обязательно откажусь, — сказала я. — Но раз вы обещаете больше никогда этого не делать…

Капустин извлек из бумажника несколько хрустящих купюр, железнодорожный билет и, протягивая мне, сказал с какой-то безнадежной тоской:

— Эх, Евгения Максимовна! Вы, в сущности, счастливый человек, вам не понять, какой это соблазн… Алмазы, уран, красная ртуть, да мало ли… Коготок, как говорится, увяз — всей птичке пропасть! Такая уж наша судьба!

Я расстегнула «молнию» на кармане и небрежно сунула туда свой аванс.

— И все-таки, — уточнила я. — Кого персонально мне поручается оберегать — вашего брата или москвича?

— Обоих, — ответил Капустин. — А прежде всего — чемоданчик с грузом. На обратном пути его надо будет доставить не сюда, а в Сызрань. Там будут встречать… Анатолий вам все объяснит. И если не дай бог… В общем, груз должен быть доставлен на место во что бы то ни стало, Евгения Максимовна… — Он отошел к окну и тревожно окинул взглядом двор. — Кстати, забыл предупредить: брат мой — человек сложный, вам с ним будет трудно, но прошу вас отнестись к нему со снисхождением, ладно?

— Может быть, стоит тогда предупредить и вашего брата, что я человек не менее сложный? — предложила я. — Чтобы снисхождение было обоюдным…

— Я непременно сделаю это, — серьезно пообещал Капустин.

— А что, неужели этот бизнес стоит того, чтобы испытывать из-за него такие треволнения? — поинтересовалась я.

— О, еще бы! — подтвердил Капустин, поднимая значительно брови. Затем мы очень мило распрощались, и вежливый Сергей отвез меня обратно на то место, где взял. Прощаясь, он приложил два пальца к козырьку кожаной кепки. Я помахала ему рукой и неторопливо побежала по направлению к дому.

Небо заметно светлело. Один за другим гасли фонари. Со звоном выползали из парка пустые трамваи. Ветер обрывал с деревьев последние желтые листья. Я подумала, что за Уралом наверняка уже выпал снег, и от этой мысли сделалось неуютно.

Однако хруст бумажек в кармане придал мне уверенности. Этот нежный специфический звук всегда действовал на меня благотворно — может быть, в силу высокой степени защиты, которой обеспечена продукция такого рода.

Хотя меня и лишили сегодня пробежки, положенные силовые упражнения я выполнила от начала и до конца. Приняв душ, я отправилась на кухню завтракать, где меня ожидали тетя Мила и кофе с рогаликами.

— На твоем лице ничего нельзя прочесть, — объявила мне тетушка. — Из этого я заключаю, что у тебя появилось новое дело.

— Я отправляюсь в путешествие.

— Путешествие будет опасным? — поинтересовалась тетушка.

— Надеюсь, — ответила я.

Тетя Мила покивала головой.

— Это хорошо, — глубокомысленно заявила она. — Это тебя развлечет. На наших железных дорогах можно подохнуть от скуки.

— Не волнуйся, — сказала я. — На этом направлении скучать не придется.