Нолдамак

Марина Мялина

Отношения Риты и Марка начались с взаимной неприязни. Постепенно ночные поездки сблизили их. Но влюблённые не могут быть вместе. На их пути становится Тафгай, друг Марка.

6

Марк

Я вышел из универа. Если бы не забытый телефон в аудитории, я бы давно был дома. Уже стемнело. Я поспешил на парковку. Проходя мимо аллеи, я заметил Риту. После последней перепалки она не попадала в поле моего зрения. Я уже соскучился по её разъяренному личику.

Я подсел к ней. Она на секунду взглянула на меня и дальше продолжила писать в тетради.

— Что делаешь? — полюбопытствовал я. На скамейке лежали листы с английским текстом.

— Я занята. Не мешай, — отрезала Рита, не отрываясь от работы.

По тому как она строчила текст и как горели её глаза, я понял: она действительно любит то, что делает. Только почему любимым делом надо заниматься на улице в такой холодный осенний вечер? И почему она одета не по погоде? Короткие джинсы, в которых виделись лодыжки, розовая толстовка и косуха. Ей что, совсем не холодно?

Рита ответила на мой последний вопрос: она подняла ноги на скамейку и прижала их к себе. Только сейчас я обратил внимание, что пальцы Риты покраснели. Такое пренебрежение к своему здоровью могло привести её к гриппу.

— Ты замёрзла. Предлагаю погреться у меня в машине.

Она проигнорировала моё предложение. Не хочет по-хорошему, значит, будет по-плохому. Я схватил листы со скамейки и пошёл к машине.

— Отдай статью, — Рита кинулась за мной. Она попыталась схватить листы, но я увернулся.

— Хочешь получить статью — залезай в машину.

— Никуда я с тобой не сяду, — кричала Рита.

— Иначе я разорву эти чертовы листы! — пригрозил я.

Рита сжала зубы. Она поняла безвыходность ситуации и села в машину, хлопнув с силой дверцу.

Я включил печку, обогрев сидения и радио. Она вопросительно уставилась на меня и протянула руку:

— Гони статью.

Я отдал ей один лист.

— А остальное?

— Я передумал. Ты отвратительно себя ведёшь!

Меня бесило, что она «брыкается», показывает свой характер. Ей холодно, и вместо того чтобы согласиться погреться, она включает «мне от тебя ничего не надо».

— Снова ты усложняет мне жизнь. К завтрашнему дню я должна перевести целую статью, — вопила Рита.

— Ты же супер-крутой переводчик. Тебе не составит большого труда это перевести на ходу.

— Это ещё что такое?

Я решил укротить строптивость Риты и выехал с парковки.

— Куда ты едешь? Марк! — кричала Рита, — Мы так не договаривались. Я выхожу, — она попыталась открыть дверцу, но я её заблокировал.

— Остынь, — как можно спокойнее произнес я.

— Марк! — обречённо вымолвила Рита и отвернулась к окну. Пусть обижается, всё это для её же блага. Я прибавил радио. Через некоторое время Рита повернулась. Её внимание привлекла песня. Она не сводила глаз с радио. Мужской голос пел о дороге в ад. Песня ей нравилась. Потому что на её губах появилась улыбка. Я решил воспользоваться тем, что песня подняла ей настроение и, как только музыка закончилась, я прервал наше молчание:

— Ты видела ночную Москву?

Рита замялась, она не знала, стоит ли ей вступить в разговор. Но потом всё же произнесла:

— Нет. Мы с Викой собирались погулять, но пока дальше разговоров дело не дошло.

— Вы с детства дружите? — я хотел разговорить её и заодно больше узнать о ней.

— Ага. Жили в одно доме, росли вместе и учились в одном классе.

— И, конечно же, поступили в один универ, — вставил я.

— Это даже более логично, чем всё предыдущее. Тяжело без близкого человека в чужом городе. Вику впечатлил универ. Она его так расхваливала, что я тоже захотела в нём учиться. Вот так мы оказались в одном универе. Она на бюджете, а я — на платном.

Никогда бы не подумал, что Вика настолько хорошо учится, что поступила на бесплатное отделение.

— Я тоже на платном. В школе я неплохо учился, пока не стал зависать на улице. Тогда же я полюбил бокс. Пропадал в тренажорке.

Рита заерзала. Я поставил почти на максимум подогрев. И теперь ей жарко. Но она молчала. Упрямая девчонка! Меня всё же позабавило то, как некомфортно чувствовала себя Рита. Она выпрямилась, и сидела на краю сиденья. Я ждал, когда же она попросит отключить обогрев.

— Я согрелась, — наконец, произнесла Рита.

Мы въехали в центр. Ночной город светился от обилия фонарей, подсветок, витрин магазинов. Она завороженно смотрела на проносящиеся мимо дома, улицы. Покружив по центру, я поехал в Москву-сити.

Мы вышли на эстакаде. Перед нами возвышались небоскрёбы. Это место было популярным. Здесь останавливались, чтобы сфотографироваться. Рита подошла к ограждению. Она вдруг стала задумчивой.

— Как странно. Какой контраст. В этих небоскрёбах нет души. От них веет холодом, — она поежилась. — Поехали отсюда. Это место меня пугает.

Я не думал, что мы так скоро уйдём. Я рассчитывал, что она, как и многие, кто сюда приезжает, захочет запечатлеть себя на фоне голубых зданий. Но она, видимо, совсем другая.

Нужно было её отвлечь.

— Почему ты выбрала иностранный факультет?

— Я люблю английский со школьной скамьи, — ответила Рита, продолжая смотреть на дорогу.

— Занималась бы в своё удовольствие. Зачем превращать его в профессию? Английским никого не удивишь. Все так или иначе понимают и говорят на нем, — я задел её этими словами. Она вдруг повернулась и с гордостью произнесла:

— Я не отношусь к языку по-дилетантски. Я люблю его искренне. Я обожаю его звучание: как ласкают слух долгая «а» или фирменное Е. Я восхищаюсь его многогранностью, — чем больше она говорила, тем больше она зажигалась. — Когда я начала серьёзно изучать английский, я представляла себя сыщиком. Как под лупой исследовала каждое слово, чтобы ни одно значение не ускользнуло от моего пытливого взгляда. Пропусти я хотя бы одно значение — пазл не сошёлся бы, предложения потеряли бы смысл. Я работала скрупулёзно, совершенствовала язык. И это принесло результат.

Мы доехали до общаги. Рита посмотрела на часы на приборной панели:

— У Жана давно закончились занятия с Викой. И если бы не ты, я бы перевела статью. А теперь вместо того, чтобы спать, я буду делать перевод, — Рита разочарованно вздохнула.

— А ты забей на статью, — неужели сегодняшняя поездка не стоила пропущенного английского?

Она посмотрела на меня изумрудными глазами, и я потерялся. Я не заметил, как она взяла листы и скрылась за дверью общаги.