Невесомость

Марина Матисс, 2019

Роман основан на реальных событиях, произошедших в Испании в наше время. В нем описана история героини Марго, которая, столкнувшись с рядом трудностей в жизни, чувствует себя совершенно потеряно и, не найдя другого выхода, решает броситься с моста. Ее спасает молодой парень Хорхе, сын влиятельного бизнесмена и известного адвоката. Найдя друг в друге родственные души, пара решает начать все с чистого листа. Их ждут невероятные приключения, во время которых они открывают себя с новых сторон и учатся ценить каждое мгновение. Однако отца Хорхе такие изменения совершенно не устраивают…

Глава 3

Грудную клетку сковало, не могу дышать.

Чувствую тугой захват сзади. Все смешалось. Наушники с плеером вылетели и упали на асфальт.

— Так спокойно! — я услышала мужской голос сзади.

Пытаюсь освободиться от захвата, руки болят, как будто сломаны. Что происходит…

В последнюю секунду, когда я готова была лететь вниз, меня успел схватить кто-то так сильно, что перехватило дыхание. Меня перетянули через перила и зажали руки и корпус тела.

— Успокоилась?

Я вывернулась, чтобы вдохнуть воздуха и увидеть его.

Парень. Молодой. Выражение лица его было ужасно встревоженное: округлённые глаза внимательно следили за каждым моим движением. Лоб был сморщен, руки слегка приподняты в воздухе, видимо, готовые к реакции в случае неожиданного моего действия.

–Ты в порядке? — спросила я у него.

— Я?? — с почти истеричным недоумением спросил парень.

— Выглядишь возбужденным. — мне пришлось сложиться вдвое, чтобы восстановить дыхание. В голове полный хаос… злость, от незавершенности того, на что наконец решилась, и… облегчение? Ветер подул в лицо. Как же приятно…

А теперь что? Ведь почти дошла. Сложнее всего было решиться и сделать финальный шаг.

— Соображаешь, что ты делаешь? — ему непросто было найти слова: растерянность и опасение не давали мыслям собраться.

— Тебе какое дело? Зачем ты влез вообще?

— Я увидел тебя, остановил машину. Говорил сначала, потом кричал, но ты никак не реагировала.

Я посмотрела за перила на выпавший плеер на шоссе, парень медленно сделал шаг ко мне.

— Билли., — я выдохнула.

— Какой еще Билли? — у парня в глазах отчетливо читалось полное непонимание происходящего. Он смотрел на меня как на сумасшедшую.

— Какая. Билли Холидей…, — окинула молодого человека взглядом еще раз. На вид ему было около 28. Надет на парне был дорогой костюм, белая рубашка, блестящие черные туфли. У него было крепкое строение тела, темные волосы, темно-карие глаза, ровный заостренный нос.

Я бахнулась на асфальт, расслабила спину, опираясь на каменную колонну моста. Смотрела в никуда и думала о том, насколько мне было одиноко. Мало кто понимал, о чем я думаю, что меня волнует долгие годы, а мне в итоге уже лень было объяснять. Я настолько привыкла к тому, что люди поверхностны. Откуда взялась эта необходимость всех и каждого достижения уровня псевдо-гламура любой ценой и продвижение инстаграма? Потребления пива в дешевом баре, бессмысленных сплетен о третьих лицах, не присутствующих при этом битье языка о зубы? Постепенно каждый неизбежно становится частью этого процесса. И даже я не исключение.

Словно пропаганда новой продукции, словно политическая агитация, словно опасный вирус мы сами проводим друг другу калибрацию точки зрения.

В поток моих мыслей внезапно врезался голос парня:

— Все в порядке. Слушай, что бы там ни случилось… Оно того не стоит.

— Я не хочу сейчас разговаривать, — я перебила.

— Хорошо. — Он запнулся на минуту, беспомощно глядя на меня, не в состоянии подобрать правильных слов, поджав губы. — Садись в машину, я подвезу — Парень подошел и протянул руку, чтобы помочь встать.

— В психушку? Обойдешься — я просто смотрела на него в ответ, не протянув руку, затем отвела взгляд.

— Обещаю в психушку не везти — он выглядел теперь более расслабленно. — Но я не хочу оставлять тебя здесь одну.

— С чего ты взял вообще, что я сяду в машину к какому-то незнакомому чуваку?

— Аа, — он поднял брови. — То есть минуту назад ты хотела покончить жизнь самоубийством, а сейчас тебя волнует, что будет, если я увезу тебя в неизвестном направлении?

Он улыбнулся. И в этом было что-то… Иронично, но как-то по-доброму, пытаясь хоть как-то приободрить.

Он не был идеальным, моделе-подобным типом с отращенной прядью волос, которой можно махать, как гривой и думать, что в комбинации с хищным отрепетированным прищуром это невероятно привлекательно.

Совсем нет.

Это был тот человек, который одной глубиной своего взгляда способен передать, как тебя понимает без единого слова и насколько глубоко чувствует. Этим лишь одним взглядом он способен превратить самых идеальных моделей в дешевую бутафорию из пластика и воска на своем фоне.

Я глубоко вздохнула, подумав о том, что, если бы не он, я лежала бы сейчас на том шоссе. И выбора, что делать дальше, у меня действительно больше бы не было. Откуда только во мне столько агрессии?

– — Ты прав. — я выдохнула. — Но домой я тоже не поеду. Не хочу.

– — Как скажешь.

Я ухватилась за его руку, как за спасательный круг, что вытянул меня наверх из темноты.

– — Ты высокий, — заметила я, когда встала рядом.

– — 185.

– — 171.

– — Очень приятно, — он посмотрел на меня с улыбкой, внимательно изучая мое лицо, затем развернулся в сторону машины, легко взяв меня за плечо.

– — Что, даже не скажешь, «ооо, какие у тебя красивые голубые глаза»? — обычно это было первое, что я слышала. На контрасте в Испании это вызывало интерес.

– — Я вообще-то не особенно успел рассмотреть, но раз уж ты сама на эту тему заговорила, уверен, ты прекрасно об этом знаешь. Не сомневаюсь многие уже тебе говорили кучу комплиментов. К чему повторяться?

Я слегка опешила, но такой ответ мне понравился. Возможно, передо мной человек, не ищущий расположения других любым способом, непонятно зачем, но на всякий случай. Человек независимый от чужого мнения.

Он открыл дверь своего порше спайдер.

— Угнал? — спросила я, когда парень пристегнулся и завел мотор.

— Почти. — он качнул головой с улыбкой.

— Это как?

— Я юрист. Адвокат. Не моя была идея, но это, наверно, не оправдание…

Так вот, чем хуже дела у других людей, тем лучше у меня. Для меня это что-то вроде воровства как раз и есть.

– — Что значит не твоя идея? — Звучало так, как будто он ненавидел свою работу, что показалось мне странным. Ведь, чтобы столько заработать на своей профессии, нужно быть отличным специалистом. А добиться этого можно, отдаваясь ей полностью, искренне и нестандартно. Быть лидером. Изобрести что-то новое. Обладать исключительными способностями и трудолюбием. Иначе судьба с усмешкой ответит «Не верю!» и выплюнет из беспощадной мясорубки миллионов заурядных рабочих и мечтателей, скупающих ежегодно лотерейные билеты, в надежде поймать удачу, не прилагая ни малейшего усилия.

Либо у меня были ложные представления о создании капитала. Слишком наивные?

Парень выдохнул.

– — Может кофе? — спросил он с надеждой сменить тему.

– — В это время?

Я взглянула на часы: 3:15.

— Я знаю одно отличное место тут как раз близко. Разряда люкс, там кофе подают круглосуточно.

– — Да, наверно. — пробормотала я. Все мое тело неприятно трясло от нервов и эмоций. Звук моих мыслей в голове был похож на оркестр, состоящий из абсолютно несовместимых по стилю музыкантов и инструментов, играющих каждый свою партию из совершенно разных произведений. Гремело так, что я даже забыла спросить…

— Как тебя зовут? — он спросил первым.

– — Марго.

— Хорхе, — ответил парень.

От волнения, не понимая, куда себя деть, я достала телефон и открыла ленту новостей. Ничего нового: советы, как удержать мужчину, гороскопы, футбол, шоу бизнес…

— Думаю тебе стоит задуматься об отказе от телефона на какое-то время. — Хорхе сказал, увидев свечение моего гаджета.

— Да, наверное, ты прав. — я заблокировала экран телефона.

— Уже доказано, что все эти приложения не просто отнимают ужасно много времени из твоей жизни, а действительно вводят в депрессию.

— Все говорят, но все продолжают пользоваться. — Я улыбнулась. — Как быть, если этим пользуются все? И все ждут от тебя того же, иначе ты будешь странным сумасшедшим, отрезанным от общества.

— Смотри. — Хорхе залез рукой в карман и, достав оттуда телефон, протянул его мне.

Это был самый обычный Nokia с кнопками, старая модель.

— Я не пользуюсь приложениями. Их нельзя установить на этот телефон. Техника должна делать жизнь людей лучше, а не превращать ее в кошмар. Мнение других меня не волнует. Если мне необходима коммуникация с передачей данных по работе, у меня для этого есть ноутбук. Нужно быть честным перед самим собой, и, если ты можешь свои поступки обосновать, никто не назовет тебя сумасшедшим.

Я молча отдала телефон парню и спрятала свой в карман юбки, глядя в окно.

Машина остановилась на автозаправке. Естественно, как я сама не додумалась? «Отличное место разряда люкс», где можно выпить кофе в любое время.

Хорхе достал пистолет для дизельного топлива и вставил в бак.

— У тебя интересная внешность, ты откуда? — спросил он, глядя на меня внимательно, наклонив голову вбок.

— Я из Польши. Уехала несколько лет назад, поступила здесь в университет. Потом предложили работу, и я осталась. Назад домой меня особенно не тянуло. Тогда мне казалось это отличной идеей.

— Больше не кажется?

— Сложно сказать. Знаешь, люди часто думаюь, что вот если бы только они где-то в прошлом поступили бы по-другому, сказали бы что-то другое, что-то в их жизни сложилось бы намного лучше. Но часто это иллюзия, потому что ты не мог поступить по-другому. Потом со временем, конечно начинаешь видеть другие возможные пути, но это уже совсем другая история. Ты то, что ты делаешь. Каждое твое решение, которое ты принимаешь на каждой стадии своей жизни и составляет то, что ты есть. — Я посмотрела на Хорхе. Он винул, приподняв брови. — Ну и вдбавок предложений по работе здесь оказалось больше.

— Плюс здесь теплее, — он улыбнулся.

— Это тоже — я кивнула в ответ, опираясь на машину.

– — У меня где-то были монеты, — парень засунул руку в карман штанов и достал оттуда черный кожаный кошелек. — Подожди минуту, я расплачусь за топливо.

Он быстрым шагом дошел до окошка кассы. Я облокотилась на машину и подняла голову вверх. Почти полная растущая луна висела надо мной тяжелым желтым шаром. Небо было чистым и казалось затягивающе глубоким. Странно, но если концентрировать свое внимание на своих проблемах, кажется болит еще в тысяу раз сильнее. В то же время, если сравнить любые наши переживания с величиной космоса, все эти беды, трудности не значат совершенно ничего.

– — Какой ты будешь? — Хорхе подошел ко мне, держа монеты в руке, — там стоит автомат.

Мы прошли несколько метров до кофе машины, и Хорхе опустил один евро в монетоприёмник.

Я, как всегда, выбрала латте. Он — черный без молока. «Непереносимость лактозы» — заметил Хорхе в ответ на мой пристальный взгляд.

— Не станешь комментировать, что я хорошо говорю по-испански, чтобы не повторяться?

– — О нет, ты ужасно говоришь, жуткий акцент. Я только делаю вид, что понимаю, на самом деле отвечаю просто что попало, — засмеялся. — Ты отлично говоришь. Я не сразу даже заметил, что тут что-то не так. — Он задумался. Несколько секунд просто смотрел на меня в упор с легкой улыбкой, такой загадочной, поднимая лишь левый уголок губ.

— Ты готова? — спросил Хорхе.

— К чему? — я не ожидала такого вопроса.

— Рассказать. У меня есть свои догадки по поводу того, что привело тебя на мост. Но я могу ошибаться. Конечно, если ты не хочешь, не говори, но… Может я могу помочь.

— Ты уже помог.

— Я о долгосрочной перспективе. Снять человека с петли еще не значит решить его проблему.

Поразительно, как в самый неожиданный момент может появиться человек, который скажет «я хочу помочь». И эта фраза не отягощена интонацией коммерции или личного интереса. Как же искренне прозвучало…

Вот есть друзья, которые с Н-ной частотой спрашивают «как дела?». Не потому, что им есть до этого дело. А по одной из двух причин: либо им очень скучно, и ты еще не оказался в самом низу чата, а значит долго скролить не пришлось. Либо потому, что им срочно что-то нужно.

Я считала это уже достаточной причиной для того, чтобы в случае моего нахождения в состоянии овоща, меня все же отключили от аппарата. Иначе кто-то обязательно спросит «как дела?» в надежде попросить дать в долг или составить компанию вечером в баре, и потом удалит из друзей, потому что я не смогла ответить.

Из реального опыта: к одной моей подруге однажды пришла родственница навестить в больницу и принесла какие-то фрукты, приложив к ним счет…

Звучит, как воплощение мимов Софрона в оболочке современного общества: комедийная драма, которая достигла пика своей кульминации со свойственным искусству порой преувеличением. Уже мало что меня удивляло. Но этот парень… Я смотрю на него и знаю всего пол часа, а он, кажется, так же выбивается из современных стандартов. Как будто его дорогой костюм сшит был совсем не для него. В нем колко и тесно, но носить приходится…

— Я не знаю с чего начать… Это не какая-то одна конкретная причина. — Я обхватила стаканчик с кофе двумя руками и подняла голову к небу. — Помню маленькой я шла с родителями по дороге в своем родном городе. На мне было хорошенькое такое платьице в синюю клеточку и шляпка. На небе были воздушные шары. При виде них меня охватило чувство невероятной головокружительной свободы, и я просто побежала вперед в их сторону, не отдавая себе отчет, где нахожусь. У меня словно появились крылья в тот момент. Это было настолько прекрасное великое чувство полного отсутствия границ и реальности. Мне хотелось удержать это ощущение и жить в нем. А в итоге? Я ограничена четырьмя стенами в оковах офисной работы под прессом стресса и необходимости выживания. — Я опустила голову. — Мне делали так больно, что я перестала что-либо чувствовать, кроме потерянности. Это странно, но, если случается что-то хорошее, уже нет никаких эмоций. А если что-то плохое — то эта боль, словно десятикратно приумножается. Я искала искренности и глубины, но находила только самолюбие, равнодушие, непонимание… Любви, мне кажется, вообще нет. Не существует. Даже, когда искренне кому-то кажется, что он любит другого человека, он не этого человека любит. Он любит себя в том состоянии эйфории, в которого его вводит этот другой человек. Вот, за что каждый цепляется. За свое собственное счастье, за свою выгоду. Я никому уже не верила… Когда это произошло в последний раз, я поняла, что… Я устала. Еда потеряла вкус, ничего не хочется… все как будто черно-белое.

— Что «это»?

— Все казалось так серьезно шло. Мой бывший парень, как-то постепенно он просто перестал отвечать на сообщения, раздражаться, если я пишу. Мы реже виделись. Когда я настаивала на ответе о том, что случилось, он сказал, что я слишком назойливая. Потом оказалось, что у него просто появилось новое увлечение, и ему не хватило смелости даже в этом признаться. Меня втихую вычеркнули, списали, как старый инвентарь.

— Вы долго были вместе?

– — Полгода. Но это все неважно. Мы мало о чем могли говорить. Он был умным парнем, но иногда казался дислексиком, — я улыбнулась. — Знал много интересных вещей, но не мог объяснить. В психологии это называется шизоидностью, кажется.

Вскоре после нашего разрыва умерла моя бабушка, а я не смогла даже приехать на похороны, потому что не дали отпуск. Категорически.

Примерно в то же время мой менеджер совершил ошибку, за которую отчитываться перед всеми клиентами пришлось мне. И после всей моей упорной работы поздравили и наградили премией его, мне не сказали даже «спасибо». Естественно. Существенных денег в офисе не заработать, это ладно, но… Меня убивает тот факт, что, чтобы выжить в современном обществе, приходится каждый день своей жизни идти туда, где быть невыносимо. Считать минуты до выхода и вынужденно улыбаться всем, изображать любезность без права на собственное мнение и уж тем более на его выражение. И все для чего? Чтобы на заработанные деньги разве что еды купить. Еды купить, чтобы выжить. Выжить, чтобы вернуться в офис.

— Все и сразу на одни плечи. — парень улыбнулся, но в глазах его была тоска. — В это сложно поверить, но я частично могу понять, о чем ты говоришь.

Я кивнула и продолжила:

— Помню шла по городу в тот вечер и мне сигналили машины, водители выкрикивали «красотка!»

Хорхе перебил:

— То есть тот факт, что на тебя обращает внимание противоположный пол тоже вводит тебя в депрессию?

— Не смешно. Я всю дорогу думала: вот ведь они чьи-то парни и мужья… А ведут себя, как приматы. Да и вообще им абсолютно все равно кому это кричать. Сейчас они кричат мне, а еще через пятьсот метров кому-то другому.

— Извини. — Хорхе кивнул. — Продолжай.

— Родители давили на меня, что пора, пора найти серьезного парня, завести семью, детей… В моей стране принято довольно рано обзаводиться семьей. Если не сделать этого вовремя, становишься своеобразной белой вороной. А я не хочу просто жить с кем-то лишь потому, что так принято. Чтобы потом что? Через два года развестись? Или делать вид, что я не знаю о его интрижках, истерично делать подтяжки всю оставшуюся жизнь и бояться того дня, когда он скажет «я полюбил и ничего не могу с этим поделать».

– — Какие у тебя вообще отношения с семьей?

— Как у генерала с солдатом. Я обязана была получить то образование, что выбрали они. Устроиться на хорошую работу и так дальше жить, как все «нормальные люди». А я совсем другого всегда хотела. И вот, мне 24, я сделала все именно так, как от меня ожидали, чтобы меня просто оставили в покое. И теперь хочу закрыть глаза и больше не видеть того, к чему меня все это привело. Это не моя жизнь… Каждый раз, глядя в зеркало, я вижу незнакомого мне человека, по которому сверху кроме всего пытается проехаться станок современных ценностей, обесценивших значимость всего, что действительно ценно.

Лицо парня стало серьезным. Все время до этой минуты он держал спину прямо, а сейчас прогнулся, словно из него вытащили хребет, и больше не осталось никакой опоры. Он молча уставился в одну точку на несколько секунд, закрыл глаза и его начало знобить. Затем он посмотрел на меня и на выдохе сказал:

— В том, что ты говоришь есть смысл. Хотя мало кому удалось прожить идеальную жизнь без проблем. Трудности в жизни есть у каждого. Вопрос в том, насколько хорошо тебе удается с ними справляться, и кто может тебя поддержать, когда это нужно.

– — Мои «помощники» довели меня до синдрома здравого смысла, когда я сама себя начинала загонять в ловушку. В моей голове это уже даже начало обретать какую-то логику и мне казалось, что так и надо жить. Но почему же я тогда совсем не счастлива? Я совсем потерялась. Но, пожалуй, правда в том, что винить кого-то куда проще, чем признаться в собственных ошибках.

Хорхе внимательно смотрел на меня молча затем, выдохнув, добавил — Надо отдохнуть. Можешь остаться у меня если хочешь.

Я не отвечала, просто смотрела на пустой стакан.

– — В моей квартире есть свободная комната, переночуешь там.

— Спасибо, — я перевела взгляд на него, — Спасибо тебе большое.

Хорхе подошел ко мне и обнял:

— Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.

Мадрид невероятно красив ночью. Изумительная подсветка гордых царственных зданий делает их то радостными, то загадочными с изменением цвета. Величие королевского дворца заставляет задумываться о различных эпохах, в которых Мадрид был домом многих поколений, о его богатом прошлом и настоящем.

У площади Испании мы свернули на широкую улицу с высокими утонченными зданиями. Машина остановилась у железных ворот, и они начали медленно подниматься. Мы оказались в огромном гараже, где, словно в стойле, в два длинных ряда были припаркованы стальные жеребцы: уже по автопарку было понятно, какие люди живут в этом доме. Лифт поднял нас на десятый этаж и открылся в длинный коридор, стены которого до середины были отделаны зеленым мрамором. Торжественно блистали золотистые перила лестниц, обрамляющих белоснежные ступени. Это было совсем не похоже на дом, в котором снимала квартиру я: старое здание с обветшалыми деревянными коридорами, такими тесными, что двум людям в них уже мало места, чтобы разойтись.

Хорхе направился к одной из дверей, доставая из кармана ключи. Три поворота и замок открылся, позволяя тяжеленной на вид двери сдвинуться. При входе парень остановился, чтобы ввести код для отключения сигнализации.

Я вошла внутрь, но была уже слишком уставшей, чтобы разглядывать саму квартиру.

— Идем, я покажу тебе ванную и твою комнату.

Я пошла следом.

— Здесь моя спальня, — он открыл дверь. Я заметила лишь большую кровать внутри, так как свет был выключен. — Тут одна ванная комната, там дальше по коридору зал и кухня. Можешь в этой комнате остаться. Она обычно для гостей. — Хорхе показал мне на одну из дверей в коридоре рядом с залом.

Я зашла в небольшую комнату приятных коралловых тонов, в которой была большая кровать, столик с ночником и огромное зеркало, стоявшее на полу до самого потолка высотой. Войдя, я сразу упала на кровать.

– — Хочешь я дам тебе майку? Так удобнее будет спать.

– — Спасибо, — я сделала усилие, чтобы присесть. Моментально моя «пижама» оказалась у меня на кровати.

— Я принесу тебе воды, — Хорхе вышел на кухню.

Майка ярко красного цвета выглядела на мне скорее, как короткое платье. Растрёпанные длинные волосы, макияж на глазах смазался. Я смотрела на себя в зеркало то собирая волосы наверх, то распуская снова.

– — Тебе однозначно больше идет, чем мне, — сзади раздался голос Хорхе.

– — Блондинка в красном — это же классика.

— Принести тебе еще чего-нибудь? Ты голодна?

— Нет спасибо. Ничего не нужно. Я только хочу отдохнуть.

— Если хочешь поговорить или тебе что-то нужно дай мне знать. — Хорхе приподнялся, чтобы встать, но я взяла его за руку.

— Не уходи. Мне немного не по себе от мысли остаться наедине сейчас. — Возможность остаться сейчас один на один со своими мыслями заставляло все тело дрожать.

– — Хорошо, я останусь, пока ты не уснешь, — он присел ко мне на кровать. Я легла, обняв подушку. Хорхе гладил мою голову. — Ты совсем как принцесса. — он прошептал.

— Когда я была маленькая, мама часто уезжала по работе за границу. Сказки на ночь приходилось читать моему отцу. А он не знал ни одной. Поэтому как биолог и рассказывал мне сначала о животных… А затем переходил на рассказы о синтетической теории революции, генетическом дрейфе.

— Это хороший способ помочь ребенку заснуть как можно скорее. — Хорхе ответил, улыбаясь, а я продолжала рассказ, постепенно проваливаясь в расслабляющую негу сна.

— Речь об изменении частот вариантов генов в популя…, — я зевнула и мои глаза закрылись. Я попыталась продолжить предложение, но получилось лишь издать несколько невнятных звуков. Веки словно были каменными. Я почувствовала, как Хорхе поправил прядь моих волос, убрав с лица, и чуть касаясь, провел рукой по голове. И я уснула. Моментально. Словно больше уже ничего не болит и не беспокоит. Словно все беды остались где-то далеко позади… или вообще происходили не со мной… И даже отголоски воспоминаний о всех прежних печалях тихо, медленно угасали…