Бруклинский мост

Марина Кужман

«Спонтанность, самобытность всякого происходящего события – это высшее выражение индивидуальности; ее соответственная субъектная форма. Свежесть, энергия, исключительная интенсивность порождаются ею. В ряду событий, через которые проходит личность, устремляясь к идеалу совершенства, всматриваясь в конечную цель, восхождение дает возбуждение более острое, чем долгое пребывание на стадии уже достигнутого, когда все главные вариации уже исчерпаны».А. Н. Уайтхед

ПРИЕЗД

Меня должны были встретить знакомые знакомых. Но никого не было. Позвонила по телефону, который дала мне знакомая в Питере, никто не ответил. Стою с тележкой, сумки набиты книжками, знакомые посоветовали мне привезти с целью продажи, чтобы были деньги на первое время, в огромном как из другого века аэропорту Кеннеди чувствую себя на другой планете, вокруг никто не говорит по-русски, а мой

14

английский очень лимитированный. Я устала, мне хочется спать. Куда идти? Что делать?

Вдруг подскакивает молодой грузин и предлагает подвезти в русское общежитие. Спрашиваю о цене. Меня всё устраивает, у него нет клиентов, а у меня выбора. Вот мы уже в его машине, едем в Бруклине, где нет никакой громоздкости, маленькие аккуратные домики, тепло, светит солнце. Настроение моё идёт вверх, возвращается уверенность. Мой водитель, грузин из Израиля, говорит по-русски, рассказывает как устроиться на работу и какие есть работы. Предлагает:

— Устройся официанткой в стриптиз бар. Знаешь, какая выгодная работа, какие бабки, и ничего делать не надо — оденешь лифчик красивый и трусики, и

15

будешь подносить только напитки.

Смеюсь, мне исполнилось тридцать семь, мне кажется это уже довольно преклонный возраст и я планирую устроиться няней в семью. Он опять спрашивает:

— Сколько у тебя денег с собой?

— Около пятисот долларов, — сообщаю я.

— Давай я помогу тебе открыть счёт в банке. Неизвестно какие люди будут в общежитии.

Удивляюсь:

— У меня нет американских документов, и я не настолько

знаю английский, чтобы заполнить анкеты.

Он вызывается помочь, я только ставлю свои подписи, как в паспорте. И вот уже всё в порядке, даёт мне какие-то бумаги,

16

при предъявлении которых, как он сообщает, я могу снимать мои деньги со счёта. Решили оставить только тридцать долларов, чтобы заплатить за три дня проживания в общежитии. Мы подъезжаем к небольшому аккуратному двухэтажному домику общежития.

Выхожу из машины, ласковый тёплый ветер как бы говорит: «Добро пожаловать».

Общежитие на Neck Roud, моё первое местопребывание в Нью Йорке. На следующий день я пошла в банк и обнаружила, что никакого счёта нет, что меня обокрали. Я почти не знаю языка, никаких друзей и знакомых. Первая мысль вернутся в Россию, но билет был с фиксированной датой на 6 мая 1993, чтобы его поменять, надо доплатить сто долларов.

Где взять эти сто долларов? Я пошла в

17

агенства, которые помогают вновь прибывшим иммигрантам найти работу, как было написано в газетах. Когда выслушивали мою просьбу и обещание, что я после возвращения вышлю им 100 долларов, на меня смотрели с таким изумлением, как будто я прошу у них их внутренние органы. Я поняла, что легче ограбить банк, чем выпросить в долг у этих людей 100 долларов. Через день кончается моя оплата за общежитие. Три дня я ничего не ела, я подружилась с женщинами в общежитии, когда они готовили еду, они приглашали меня за стол, я отказываюсь, мне неудобно, что я в ответ не смогу угостить. Мне не хотелось никого посвящать в свои проблемы. Я видела, что у всех был напряг с работой и деньгами. Я пошла в ближайшее агенство по трудоустройству

18

и сказала, что не уйду пока они мне не найдут работу с проживанием, что мне некуда сегодня идти ночевать, меня обокрали и я практически на улице. Агентша спросила есть ли у меня английский и я сказала есть, по всем параметрам я подходила, мне было тридцать семь, приличный вид, скромно одета: чёрная юбка ниже колена, тёплый махровый итальянский свитер красивого василькового цвета с большим воротником, куртка — полупальто из чёрной кожи, чёрные чулки, кожаные тёмно серые ботинки,. Можно было подумать, что я богатая еврейка, проживающая в Боропарке: хорошая стрижка на густые волосы выглядела как добротный парик. Наконец, приехала на своей машине семейная пара из Квинса, после

19

короткого интервью, они меня взяли. По дороге они спросили, какой я религии, я показала крестик, они были слегка разочарованы, они думали что я еврейка, они были евреи, правда родители хозяйки были поляки, а её муж был выходцем из Латинской Америки. Они решили помочь мне заявить в полицию на того, кто обокрал меня. В марках машин я не очень разбиралась, но запомнила, что у него была разбита правая задняя фара и конфигурацию машины тоже запомнила. Мы заехали в полицейский участок аэропорта Кеннеди, полицейские выслушали с пониманием и вниманием, затем достали картотеку преступников такого направления, но среди предложенных этого проходимца не было. Они не могли ничего найти, но главный полицейский

20

сказал, что он чувствует, что этот тип здесь промышляет не первый раз и что он должен опять здесь появиться. Было решено, что когда будет следующий рейс из России, я приеду и вместе с полицейскими мы найдём его машину. Так и было сделано, я нашла машину с подбитой задней правой фарой. Они взяли номера машины. Пришёл брат этого мошенника, вернул мне деньги и просил забрать обратно полицейский рапорт, но это уже было невозможно сделать, в полиции всё регистрируется.. Мне очень понравилось, как работали полицейские, они были очень внимательны, деловые без напряга и в то же время вежливы и приятны, я сравнила с русской милицией — это было небо и земля, у меня не было точных планов остаться в Америке, но после

21

этого случая мои симпатии к этой стране резко возросли, я почувствовала себя защищённой. Чёрный полицейский, который возглавлял операцию, был одет не в форму, а на нём была какая-то звериная шкура, он всё время шутил, он был весёлый и добрый, когда всё завершилось, с какой-то грустью посмотрел на меня на, мои начищенные ботинки.

22