Я у мамы зельевар. Книга 1

Марина Комарова, 2023

Жила себе, никого не трогала, зелья варила. А тут внезапно претендент на мою лавку, жаждущий меня вымести подальше. Но я не собираюсь сдаваться! Возьму в помощь боевого красавца-артефактора, говорящий горшок и ехидного кота-фамильяра. И пусть кто-то остановит ведьму из рода Торба!

Глава 4. Куда идём мы с некромантом?

— Что это?

— Не что, а кто. Это Сифиздилла.

— Боги! Называется так же, как и выглядит!

Повисла пауза. Кажется, мой дом полон хамов и паскудников, которые не имеют совершенно никакого представления, как надо общаться с поважными паннами. Кошмар. С кем приходится жить!

— Муррис, ты совершенно невоспитанный котик. Ну кто такое говорит девушке? — попеняла я, любовно поглаживая тёмно-зелёные мясистые листья.

Муррис фыркнул и спрятался за Жужей. Жужа в свою очередь спряталась за казанок от греха подальше. Казанку было прятаться некуда, поэтому он просто принял грозный вид, раскачиваясь на цепочке.

Дело в том, что никто не ожидал, что с рынка любимая хозяйка вместо вкусняшек притащит горшок с деревом. Точнее, с милым цветочком из рода фейских мухоловок. Мне его продал смешливый пацанёнок, стоявший на краю рыночной площади и очень искренне заглядывавший в глаза.

— Панночка, купите! Лучшей помощницы в доме не сыщете! Освежает воздух, отпугивает паразитов, благоприятно влияет на микроклимат, да и просто красиво!

Высотой цветочек почти с меня — это толстый стебель, на котором расположился бутон восхитительного нежно-розового цвета размером с добрый кочан капусты (прошу прощения за столь непоэтичное сравнение). Лепестки были оторочены пушистенькими иголочками, как бахромой, и так и манили погладить.

Хм… Временами в лавке душновато, поэтому с воздухом надо что-то делать. Паразиты… их достаточно, взять хотя бы пана Дудолю — никакого яду не хватит! Микро… как? Ладно, остановимся на том, что просто красиво.

— Панночка, купите! Сифиздилла очень грустит по женской компании, мы растили её с такой любовью!

Златовласая, какое имя! Беру и не раздумываю! Если мне дико захочется выразиться, но будет нельзя, достаточно ласково обратиться к цветочку в присутствии обидчика. Решено, беру! К тому же я давно хотела завести живой уголок между подсобкой и окном.

Я отсыпала мальцу требуемую сумму, после чего подхватила кадку и потащила в лавку. Временами казалось, что Сифиздилла искренне прониклась ко мне симпатией и лезла обниматься в благодарность. Только вот трудновато с кем-то обниматься, если ты в это время его несёшь. Поэтому, пыхтя и бормоча что-то про собственную дурость, я шагала по тропинке и тянула приобретённый цветочек.

Муррис и Жужа в первый момент бодро прыснули в разные стороны, решив, что лавка подверглась нападению ожившего дерева-оборотня. Но, услышав мой голос, выбрались из укрытий.

— Ядвига, напомни, зачем ты ходила на рынок? — уточнил Муррис, бочком подбираясь к цветку.

— За горшками, — охотно отозвалась я, направляясь в свою маленькую комнатку.

Между прочим, жутко удобно, когда в одном месте одновременно и живёшь, и работаешь. Именно поэтому я искренне люблю это место и не хочу отсюда уезжать.

— И-и-и? — Муррис протопал за мной и запрыгнул на застеленную узорчатым покрывалом кровать.

Я быстро скинула одежду (потом её надо отправить в стирку) и достала тёмно-зелёное платье с длинными рукавами и юбкой. При варке зелий надо смотреть в оба и никогда не относиться к рабочей форме с легкомыслием. Мало ли что может капнуть или прожечь? Ситуации бывают очень разные.

— И попала в лавку Раудисов, сделала заказ. Через три дня пойдём забирать.

Я быстро надела на платье рабочий пояс с кучей кармашков, крючочков и шнурков — очень удобно цеплять подручные материалы.

Муррис округлил глаза, озадаченно глядя, как я расплела косу и достала расчёску. Рыжие пряди хлынули по плечам и спине. Такая уж наша ведьмовская доля, что волосы не могут быть короткими. Есть снадобья, куда они идут в качестве ингредиента, как и ногти. Конечно, тут речь не про обычные витаминные зелья или лекарственные мази, а уже ближе к чёрной магии, но никогда не знаешь, что пригодится на следующий день. Жизнь, она такая… внезапная.

— Ядвига, заказ взял кто-то из старших Раудисов? — аккуратно уточнил Муррис.

Я быстро расчесалась и скрутила волосы жгутом на затылке, чтобы не мешали. Несколько непокорных прядок тут же выскочили из причёски игривыми спиральками.

Повернулась к коту и улыбнулась:

— Нет, взял Линас.

Если бы челюсть у кота могла упасть, она бы это сделала прямо сейчас. Но мне достаточно было недоумения и неверия в желтющих глазах.

— Линас? Ты меня не разыгрываешь?

Я фыркнула и снова пошла в лавку, надо полить Сифочку. Очаровательное создание, стоит себе тихонько, никого не трогает и не умничает.

— Не разыгрываю, Муррис. Конечно, без деда не обошлось, но заказ взял. Значит, мы можем быть спокойны за качество горшка и уверены, что в один прекрасный момент он не начнёт вместо приворотного зелья варить мочегонное.

— Как по мне, невелика разница, — заметил Муррис. — Что там, что там урина бьёт в голову, вышибая все способности мыслить логически, а после всего испытываешь ни с чем не сравнимую эйфорию.

— Может, ты и прав, — пробормотала я, взяв леечку и наполнив водой. Надо, кстати, теперь отстаивать воду и добавлять всякие штучки, чтобы листики были красивые, а лепестки не усыхали. — Но к горшку это не относится.

Муррис только вздохнул, бросил взгляд в сторону Жужи и покачал головой.

— Дай Златовласая, чтобы я ошибался, но чует моё сердце, нас ждут очень весёлые времена.

В этот момент на подоконник что-то опустилось и сверкнуло изумрудным светом. Я кинулась к окну. Всё подождёт — Айварас прислал листик!

* * *

— Не пожила. Ох, не пожила. Мира не увидела, дерева не посадила, дом не построила, платьице своё, на Ярмарке Большого Дуба купленное, с золотистыми бабочками, не поносила — всю весну проходила в том своём коричневом убогом. Бедная я, бедная…

Айварас не выдержал и остановился:

— Ядвига, обязательно так причитать? Мы всего лишь идём на кладбище.

Так как он сделал это достаточно резко, я едва не врезалась в его широкую спину.

— Ай, можно не мешать моим страданиям? — проворчала я, потирая кончик носа. — Это для тебя обычное служебное дело, можно даже сказать, рутинное. А я — девушка трепетная и плохо переношу прогулку по кладбищу незадолго до полуночи.

— Трепетная? А кто мне раскокал голема кастрюлей для пельменей?

— Это было давно и неправда. Да и голем получился хлипковат.

Айварас мрачно покосился на меня. На его лице было написано большими буквами: «Конечно, если с таким размахом уничтожать всё, что попадается под руку, то никаких големов не хватит!»

Честно говоря, прогулки по кладбищу в ночное время в список моих любимых развлечений ну никак не входили. Я всё же предпочитаю более позитивные места. Но Айварас потащил меня сюда из-за необходимости. На самом деле, не сомневаюсь, что исключительно из-за вредности, но опустим этот момент.

Ночка выдалась достаточно прохладной — не чета солнечному дню. Мне даже пришлось накинуть на плечи легкий палантин. И как только некроманты добровольно выбирают себе занятие? Атмосферка тут — бр-р-р!

Хотя стоит признать, дорожки чистенькие, надгробия ровненькие, поминальные ёлочки в рядок стоят. Мягкой желтизной сияют светляковые фонарики, поставленные специально для тех, кто захочет прийти и почтить память усопших, кто уже шагнул в Потусторонь, взяв за руку белую проводницу.

Некроманту всегда легче работать на кладбище. Здесь именно та энергия, которая ему нужна. Ну и проще вызвать духов из другого мира. Айварас как-то пытался мне объяснить технические моменты, но я поняла, что безнадёжно тупа в некромантской сфере, поэтому только кивала и соглашалась на всё.

Он, кстати, себя чувствовал прекрасно. Впрочем, неудивительно. Учился в академии, потом работал, снова работал и ещё раз работал. Неоднократно участвовал в защите города от налётов нечисти. Временами у нас случается такая гадость: то чёрный колдун пошалит, то любитель-некромант поднимет нежить, то ещё что… Весело живём, бодро, скучать не успеваем.

— Почему мы идём через кладбище? — всё же проворчала я, сильнее кутаясь в палантин. — Ведь нам всё равно надо выйти за его территорию.

— Потому что обходная дорога не подходит, — спокойно ответил Айварас, внимательно глядя вперёд. — Если мы обойдём, то я не почувствую нужные нотки для призыва.

— Тоже мне музыкант, — пробормотала я, но тут же прикусила язык, прекрасно понимая, что Айварас — профессионал, а мне такой как раз и требуется.

Ельнясское кладбище было старым. Настолько старым, что даже не берусь судить, сколько поколений местных здесь захоронено. Тем не менее мы шли через относительно новый участок, поэтому здесь было не найти ни старинных склепов, ни скульптурных композиций, характерных для времён до заключения Янтарного Союза.

Проходя мимо некоторых могил, я приподнимала фонарь за фигурную ручку, чтобы прочесть фамилии и имена. Качала головой, вздыхала и следовала за Айварасом дальше. Временами Потусторонь зовёт к себе слишком молодых. И никто не знает, суждено ли им потом снова оказаться здесь.

— Что ты там пыхтишь? — не оборачиваясь, поинтересовался Айварас, отбросив на спину серебрящиеся в свете луны волосы.

— Изображаю ёжика. Вдруг мой будущий супруг любит ролевые игры.

Айварас бросил на меня любопытный взгляд:

— А что, есть кандидат?

— Кандидатов мешок и маленькая торбочка! — гордо заявила я и тут же уточнила: — Но не в мужья.

Он хмыкнул, правда, как-то беззлобно. Несмотря на наши постоянные дрязги, в плане обзаведения семьёй мы имели схожие взгляды. То есть не строить её с кем попало. Однако других вариантов пока на горизонте не мелькало. Возле Айвараса постоянно вились влюблёнными птичками очаровательные панны, но он прекрасно понимал, что муж-некромант — испытание не для слабонервных. Поэтому и девушка нужна такая, которая не будет падать в обморок при виде скелета в доме и не станет зеленеть при разговоре о покойниках и вскрытии захоронения.

Многие панны всё же видели в Айварасе красивую внешность и умеренно упругий кошелёк. Для витья семейного гнезда с некромантом этого маловато.

Мы вышли на узкую тропинку, что вилась среди поредевших надгробий. Через несколько десятков шагов виднелась кладбищенская ограда.

— Отлично, идём, — сказал Айварас, ухватил меня за руку и потащил за собой, не дав пискнуть.

Надо ли говорить, что один его шаг — два моих? Там, где ему достаточно сделать одно движение, я скачу козочкой только ради того, чтобы меня не тащили на буксире.

— Айварас, подожди! Ай! Ай!

— Как любезно с твоей стороны придумать мне уменьшительно-ласкательное имя, — язвительно заметил он.

— Да чтоб ты в лужу ляпнулся, а корыта с чистой водой рядом не было!

— Я тоже тебя люблю, дорогая сестра.

В итоге мы всё же добрались до нужного места и я запоздало поняла, почему меня тащили именно сюда. На чёрном фоне земли белели остатки каменного алтаря, которому было неведомо сколько лет.

Айварас посмотрел на него, судя по всему, остался доволен увиденным и протянул мне руку.

— Ядвига, давай.

Я достала из привязанного к поясу футляра свёрнутый в трубочку договор. Айварас взял его и быстро развернул. При свете луны и светляковых шаров магическая подпись сверкнула всеми цветами радуги. Хорошая вещь, замечательная. Бумага составлена так, что её может расторгнуть только одна из сторон при взаимном согласии. Такие документы очень хорошо страхуют от всяких неожиданностей. Поэтому я была совершенно уверена в том, что лавку арендую законно. Главное, чтобы сам пан Орбас не подсунул мне фальшивое право собственности.

Я, конечно, не так много видела подобных бумаг, но вроде бы выглядело оно именно так, как надо. Форма была такая же, как у нашей с матушкой собственности на дом.

Айварас аккуратно разложил договор на камне, задумчиво провёл пальцем по каллиграфическим завиткам, чуть нахмурился. Я молча наблюдала, затаив дыхание. Очень хотелось сказать: «Ты мне только не перепорть всё! Я ж потом вовек не докажу, что лавка взята не самозахватом! А мне кормить себя и Мурриса, а ещё Сифе удобрения покупать! Хорошо хоть, что Жуже корма не надо! Но зато ей надо ленточки! Много ленточек! Ещё немного и перейдёт на бусинки, я же вижу, в каком направлении она лежит!

С пальцев Айвараса тем временем начали сбегать мертвенно-зелёные искорки — у всех некромантов магия такого цвета. Они вились, словно дым, сплетались друг с другом, становясь единым целым.

Откуда-то подул ветер, вспенив мою юбку. Я спешно опустила её — не хватало ещё светить на кладбище ножками. Здесь, как нигде, могут оценить «вид снизу». Мы все прекрасно знаем, что умершие уходят в Потусторонь и постоянно здесь не находятся. Но в то же время захоронение — это некая привязка к миру живых, поэтому душа в поминальные дни сюда возвращается. Либо же, не дожидаясь нужной даты, приходит на зов родственников или друзей.

Учитывая, что возле надгробий стояли аккуратные фонарики и сплетённые из веток елей венки, отошедших в Потусторонь не забывали. А значит, с душами разговаривали, и те тут крутились.

Кстати, когда Айварас рассказал, что будет делать, я немного напряглась. Мало ли… вдруг пан Орбас жив, здоров, благополучен, а мы его душу позовём через некроритуал? Конечно, дать по шее за подарочек в виде пана Дудоли очень хочется, но вредить здоровью — никоим образом. Да, я ведьма, но не зараза же! Членовредительство — последнее дело!

Но меня тут же успокоили, что ритуал не несёт никаких побочных эффектов. Если вызываемый человек жив, то он просто ничего не почувствует. Показалось, что сказано это было немного с обидой. Мол, за кого ты принимаешь профессиональных некромантов, Ядвига? За фокусников с площади? Шарлатанов кочевых ромралов? У нас техника безопасности, между прочим, засвидетельствована самим королём!

Я сделала вид, что ничего такого не имела в виду. В околонекромантских науках я понимала чуть меньше, чем ничего, поэтому самое умное, что могла сделать, — это промолчать.

Глаза Айвараса вспыхнули зелёным огнем. С ветвей дерева, находящегося неподалёку, вспорхнули птицы, захлопав крыльями. Губы брата дрогнули в неслышном призыве. Ни единого слова не разобрать, но вмиг потянуло могильным холодом, а по позвоночнику пронеслась ледяная волна.

Я невольно отшатнулась, плотнее закуталась в палантин. Эти сквозняки до добра не доведут!

Договор вспыхнул зелёным магическим пламенем. Я охнула, но не сдвинулась больше с места. Для кого тут, в конце концов, стараются?

Кто-то завыл.

Воздух стал каким-то густым, дышать стало тяжелее. Поначалу захотелось бочком-бочком спрятаться за ближайшим надгробием, но я приказала себе не терять духа. Ведьма я или где?

— Тан Орбас, сын Гираса Орбаса и Альты Орбайте, явись, — глухо произнёс Айварас, сделав рукой сложный круговой жест.

Тут же налетел ветер, сбивая нас с ног. Я вцепилась в договор, Айварас вцепился в меня, резко оттянув от алтарного камня.

— Ядвига!

— Двадцать один год Ядвига! — огрызнулась я. — Это оригинал! Где я возьму ещё один? Мне второй такой ни один копировальщик не состряпает! И вообще это наказуемое законом дело!

Раздавшиеся аплодисменты заставили нас одновременно повернуть головы в сторону алтарного камня.

Я тихонько охнула и сжала руку Айвараса.

На остатках алтарного камня сидел… пан Орбас. Точно, он! И его сюртук, и брюки с узором по бокам, и волосы до плеч, делающие его похожим на поэта-песенника, коих у нас предостаточно на ярмарках и в праздничные дни.

Только вот кожа немного прозрачная, через всю фигуру моего дорогого арендодателя просвечивались деревья и очертания надгробий и сияли звёзды, усыпавшие небосвод.

— Доброго вечера, — с улыбкой помахал он скрученной в трубочку бумагой. — Простите, мы тут проводили поэтические вечера в Потусторони, так я прямо оттуда. Хотите, почитаю?

— Нет! — хором ответили мы с Айварасом.

Ну вот что я говорила? Стихи! Понятия не имею, что там написано, но слушать совершенно не хочется. За паном Орбасом водится привычка оплести всё кружевом слов, закрутить-завертеть, а потом упорхнуть, как бабочка, оставив тебя в коконе, как гусеницу. Только вот в бабочку ты не превратишься, потому что вместо шёлковых нитей тебя обмотали лапшой для ушей.

— Ну, как знаете, — ни капли не обиделся он. — Чего звали?

— Как же вы… так? — только и смогла я выдохнуть.

Только сейчас дошло, что он всё же отправился с белой проводницей в Потусторонь. Пусть пан Орбас и немного чудак, но человек он добрый и сердечный. Осознание, что его больше нет, серьёзно опечалило. И дело было не только в лавке.

— Ну, Ядвига, знаешь, оно по-разному бывает, — пожал он плечами. — Шёл-шёл — умер. Я бы сказал, что время страшное, сапоги из окон вылетают и приземляются на затылок, но… это не повод расстраиваться, поверь. У меня с детства недуг сердца, поэтому я знал, что рано или поздно это случится. Тем не менее ни капли не жалею, что шагнул в Потусторонь. Потрясающе интересный мир. Хочешь, покажу?

— Кхм, — угрожающе начал Айварас.

Пан Орбас тут же выставил ладони вперёд:

— Понял-понял. Ты сама посмотришь. Потом. Если захочешь.

— Пан Орбас, — словно очнулась я, быстро отодвинув все эмоции по поводу жизни, смерти и прочих крайне занимательных событий. — Смотрите! — Я быстро развернула договор. — Лавка по закону моя?

— Конечно твоя, — даже удивился он. — Мы всё оформили. Ты платить не забывай только, это поддерживает магическую печать, и никто не вправе тебя оттуда подвинуть.

— Кому же идут деньги? — хмыкнул Айварас.

Пан Орбас нахмурился и начал загибать пальцы:

— Лайме, Илзе, Ютта, Орта, Дисса, Лутта, Грася, Айсе, Барборите… Много кому!

Я прицокнула языком:

— Да вы ходок.

— Всё по мере сил и возможностей, — шутливо поклонился он.

— Это прекрасно, но Ядвигу беспокоит некий пан Дудоля, — произнёс Айварас, явно понимая, что наш разговор может уйти совсем не в ту сторону. — И угрожает жалобами в магистрат и прочей прелестью.

Пан Орбас тут же нахмурился, потеряв шутовской вид. Задумчиво постучал свитком со стихами по ладони.

— Ах, жабий бялт! Так и знал, что он не успокоится! И ещё нашёл время приставать к девочке, когда я уехал… Совсем уехал.

С характеристикой я была целиком согласна, но вот вопрос, что делать, оставался открытым. И это неслабо напрягало.

— Он имеет какие-то законные претензии? — спросила я, готовясь услышать любой ответ.

Пан Орбас мотнул головой, от длинных волос отлетели крохотные светлячки. Ух ты, души могут их привлекать?

— Ничего не имеет. В своё время у нас были рядом участки. Так вышло, что он по-соседски попросил сделать оградку для своего можжевельника. Я не возражал, соседи же. Потом Дудоля укатил, а можжевельник рос, занимая всё больше места. Ну и ладно, мне не мешало. Но потом… когда я сдавал в аренду лавку, то прилежащую территорию отдать не смог — Дудоля заявил на неё права. Мол, можжевельник мой — земля тоже моя.

Я ахнула:

— Вот жабий бялт!

— Я бы сказал чего покрепче, — пробормотал Айварас.

Он тоже понимал, как оборачивается ситуация. Очень нехорошо оборачивается.

— А теперь он и на лавку замахнулся! — Пан Орбас нахмурился. — Дела-а-а… А я отсюда не могу ничего сделать, на судебное заседание в Потусторони не отпросишься.

— Получается, все вопросы теперь ложатся на мои плечи? — спросила я, быстро соображая, что можно сделать.

— В магистрате сторону Дудоли не примут, — сказал пан Орбас. — У тебя договор, Ядвига. К тому же ты постоянно там находишься, а Дудолю как ветром надует, так он и прискакивает.

В общем-то, я была целиком согласна с этими словами. Пан Дудоля и правда сваливался крайне внезапно, орал, топал ножками и потом укатывался в неизвестном направлении. В последний раз ему в этом активно помогла Жужа.

Пан Орбас неожиданно начал растворяться в воздухе.

— Ох, простите, меня зовут назад. Заскучали пить чай без стихов. Не вешай нос, Ядвига, правда за тобой! — успел он крикнуть, прежде чем вовсе исчезнуть.

— Пан Орбас! — звонко крикнула я, кинувшись к нему, но Айварас ухватил меня за рукав.

— Стой, это бесполезно. Если Потусторонь утягивает душу, значит, отведённое время закончилось. И в это место лучше не соваться.

Я шумно выдохнула, обхватив себя руками за плечи, — начинало основательно холодать, вот тебе и лето!

— Но он ничего толком не сказал!

— Сказал, — спокойно ответил Айварас. — Главное, мы теперь знаем, что Дудоля не имеет никаких прав на лавку.

— А если он предъявит документы? — мрачно уточнила я.

— Думаешь, так быстро организует подделку? — хмыкнул он. — Тогда перед ним стоит снять шляпу. Но не переживай, у меня есть друзья в следовательском отделе. — Айварас приобнял меня за плечи и развернул, давая понять, что пора уходить с кладбища. — Мы его выведем на чистую воду, клянусь скелетом, стоящим у меня в гостиной.

— Ну… если скелетом, — пробормотала я, шагая рядом с братом, — то это, конечно, серьёзно.

— Ещё как.

— Я тебя тогда в благодарность познакомлю с Сифочкой.

Айварас аж остановился:

— С кем?