Проклятия Градерона

Марина Клингенберг, 2016

Вторая книга серии «Стражи Рассвета» – продолжение необычной истории о трех братьях, живущих в мире, расположенном между небом и землей. В Этериоле происходит ряд загадочных происшествий. Проклятые сокровища, похищенные с запретных территорий, сулят страшные беды, отступники все чаще сталкиваются с воинами Рассвета и Заката, а в темном Градероне плетутся интриги, грозящие гибелью маленькому Демиану. Чтобы предотвратить трагедию, Балиан, Кристиан и Юан должны встретиться с коварным противником и противостоять древним проклятиям. Но смогут ли разлученные братья объединиться вновь и разобраться с опасностями, обрушившимися на Этериол и их самих?

Глава пятая

Надежды на воссоединение

— Что это с ним, — ворчал Балиан, шагая по коридору.

— А ты чего хотел? — ответил Юан. — Только узнали, что ты жив, еще не отошли от шока, а тут еще выясняется, что у Кристиана есть сын. Постепенно надо было. Но вообще, не стоило говорить о том, что Рейта — сестра Руэдейрхи. Я и забыл, как на него это имя действует.

Гволкхмэй и впрямь чересчур бурно реагировал на любое упоминание о Руэдейрхи. Между Эндерглидом и Градероном испокон веков существовали трения, и жители городов, как минимум, не доверяли друг другу, а многие так и вовсе испытывали ненависть, впоследствии выливающуюся в жестокие набеги на Врата. Разумеется, львиная доля негативных эмоций всегда приходилась на правителя, как бы олицетворяющего собой весь город. Балиан и сам ненавидел Руэдейрхи, хотя ни разу его не видел и уж тем более не говорил с ним. Но состояние безудержной ярости, в которое впадал Гволкхмэй, когда речь заходила о главе темного города, было удивительно даже для крайне озлобленного на Градерон эндерглидца. Поэтому многие небезосновательно подозревали, что до Градерона Гволкхмэю особого дела нет, и к тамошним людям он относится равнодушно: вся его ненависть направлена исключительно на Руэдейрхи.

— Поговорим немного позже, — предложил Юан. — Когда успокоятся. Хотя, наверное, и не нужно…

— Как это не нужно? — резко повернулся к нему Балиан.

— Все просто, — Юан улыбнулся. — Кристиану разрешили вернуться. Это главное. А что касается Рейты и Демиана… Сначала нужно спросить их, я думаю.

— Нечего, — махнул рукой Балиан. — По мне так даже лучше, если он один вернется.

— Какой ты сегодня злой, — легонько толкнул его Юан.

— Еще бы, — пробормотал Балиан. — Столько сюрпризов.

Он остановился, увидев на стене большую картину — видимо, о ней и говорил Юан. Художник запечатлел троих братьев: восемнадцатилетнего Кристиана, пятнадцатилетнего Балиана и шестилетнего Юана. Вид у них был серьезный. Для Балиана это происходило совсем недавно, но он почему-то совсем не помнил, по какому поводу решили нарисовать эту картину. Помнил только, как скучно ему было позировать, и потому без конца корчил рожи художнику, за что получал от Тристана, контролирующего процесс. Надпись внизу картины гласила: «Розенгельды».

— Давно не смотрел на нее, — сказал Юан, встав рядом с Балианом. — Надо же! Демиан действительно на меня похож.

— Почему не смотрел? — спросил Балиан. — Я тут очень даже ничего, — он принял такую же позу, как на картине — встал вполоборота, скрестив руки на груди.

— Я смотрел на тебя настоящего, — рассмеялся Юан. — И даже с тобой разговаривал. Сначала надеялся, что ты услышишь и проснешься. Потом стал думать, что ты все слышишь, но проснуться не можешь. Ну а после понял, что пора взрослеть и просто ждать.

— Ясно, — Балиан двинулся дальше.

— Вообще, вечереет, — сказал Юан. — Мне надо Лейан встретить. Не хочешь со мной?

— Не хочу, — поморщился Балиан. — Зачем ее встречать?

— Я должен ей все рассказать, — пояснил Юан. — Мы с ней все это время вместе за тебя переживали. Я ей намекнул, куда уйду, да и ты, наконец, здесь. Надо ввести в курс дела!

— Делать тебе нечего, — проворчал Балиан.

— Ну тебя, — надулся Юан. — Она мой самый лучший друг! И ты ей все еще очень нравишься, — добавил он доверительным шепотом.

— И что, — буркнул Балиан. — Я лучше посплю. Только вот где, — спохватился он. — Черт! Нужно было вытащить Тристана и потребовать назад мою комнату.

— Давай пока к себе отведу, — предложил Юан.

Балиан согласился. Они перешли в другую башню и поднялись на второй этаж. Это здание представляло собой целую систему витиеватых коридоров, в которой ничего не стоило заблудиться. Предназначалась башня для того, чтобы приютить имеющих воинское звание и тех, кому повезло получить место рядом с правителем, но здесь почти всегда царили запустение и гробовая тишина. Таких людей в принципе было немного, и почти все постоянно пребывали на различных заданиях, наведываясь в башню только для непродолжительного сна.

— Ты живешь в комнате Кристиана? — удивился Балиан, увидев, к какой двери подошел Юан.

— Ага, — кивнул тот. — Тогда у меня же не было отдельной комнаты, а потом я отказался переходить в другую.

Он распахнул дверь — комнаты не запирались. Кражи в Эндерглиде были делом неслыханным, в основном потому, что никто ни в чем не нуждался, по крайней мере, здесь. А если бы кому-нибудь и понадобилось вдруг завладеть чем-то ценным, вряд ли бы кража увенчалась успехом — немалые средства, принадлежащие воинам, стражам и преследователям, находились в специальном учреждении, при этом никто не знал, в каком именно. Все деньги находились в распоряжении правительства в лице Гволкхмэя, и чтобы получить даже самую ничтожную сумму, требовалось сказать ему об этом, обосновать причины своей нужды и подождать пару-другую дней, пока будут оформлены все нужные бумаги, а правитель сподобится сходить в хранилище. Однако такие просьбы поступали редко. Служащие получали жилье, еду, одежду, оружие и вообще все, что нужно, а излишества, которые можно было приобрести в городе на базарных рядах, считались вещью чуть ли не постыдной.

Балиан первым переступил порог и замер. Ему показалось, что комната Кристиана невообразимо изменилась. Но, приглядевшись, он понял, что все осталось прежним. Так же стояла у стены кровать, напротив — стол на изогнутых золотистых ножках, в углу у двери — небольшой шкаф. Просто все это тонуло в темноте: окно было плотно занавешено черной тканью.

— Что за… — пробормотал Балиан.

— Без паники! — Юан вихрем пронесся через маленькое помещение и одним движением сдернул с окна темное покрывало. В комнату тут же хлынул солнечный свет, придавая ей привычные очертания.

— У тебя две минуты, чтобы объясниться! — отчеканил Балиан.

Юан расхохотался.

— Ты должен похвалить меня, — весело проговорил он. — Это я еще в Дилане придумал. Мы оказались в темноте, и поначалу было так тяжело, помнишь? Полная дезориентация! Наше слабое место. Вот я и решил, что нужно не расслабляться. На улице светло, ну так и чудно, а тут волей-неволей приходится находиться в темноте. Тем более что я в Градероне бываю. Мало ли что.

— А-а… — протянул Балиан. — Ну да, неплохая идея. Тогда ладно.

— Отдыхай, — улыбнулся Юан. — Я когда вернусь, тебя разбужу, поедим и поищем Тристана.

— Хорошо, — Балиан скинул сапоги и, не раздеваясь, растянулся на кровати. Его и впрямь клонило в сон.

Юан помахал ему рукой и с той же энергичностью выпорхнул из комнаты. Усталость была ему неведома.

Глядя сонным взглядом на закрывшуюся дверь, Балиан вяло подумал, куда же девалась его собственная хваленая неутомимость. Должно быть, слишком тяжел был свалившийся на него груз — повзрослевшие люди, отсутствие старшего брата и покрытая льдом рука. Это уже не казалось непоправимой трагедией, но сильно раздражало. Балиан чувствовал, как развеянная было печаль снова по крупицам скапливается в мутное облако, и всеми силами отрицал это. Прежде яркий и радостный мир стал серым и мрачным…

Лейан исправно стояла на посту, но глаза ее решительно ничего не видели. Все ее мысли были заняты Балианом. Строго говоря, они были заняты им чуть ли не с самого рождения, с тех самых пор, как он в возрасте одиннадцати лет стал стражем, начал охранять Врата Рассвета и, соответственно, постоянно бывать в башнях Эндерглида, где жила и Лейан — ведь ее дедом был сам Гволкхмэй. Но когда ей исполнилось шесть, Балиан ушел и больше не вернулся. Лейан сказали, что он погиб на задании. Девочка проплакала несколько дней, пока ее не увидел Юан. Он, после исчезновения брата и сам похожий на привидение, пожалел ее и под строгим секретом рассказал, что Балиан не умер, а попал под проклятие, и что Кристиан попытается сделать так, чтобы он вернулся. Лейан тут же решила помочь им всем, чем можно, но Юан, вздохнув, сказал, что даже ему остается только ждать. Ну и стать хорошим воином — мало ли что потом может случиться. Девочке тоже не хотелось сидеть сложа руки, и она потребовала у Гволкхмэя, чтобы он отправил ее обучаться владению мечом. Правитель Эндерглида не имел ничего против.

Учеба давалась Лейан тяжело. Тренировки выматывали ее, оружие оставалось для нее совершенно чужим даже тогда, когда ей удавалось выполнять сложнейшие удары. Но она, вспоминая Балиана и видя, как старается Юан, набиралась сил и терпения и не сдавалась. Статус хранителя Врат она получила на два года позже, чем ее ровесник Юан, ставший воином в одиннадцать лет. Однако это было совсем не плохим результатом — многие, начинавшие обучение в шесть лет, добивались статуса только к четырнадцати или пятнадцати. Что касается Юана, на его стороне был талант и то, что братья начали тренировать его, как только он научился ходить — так, по крайней мере, утверждал сам Юан. Но, так или иначе, Лейан стала единственной девушкой-хранителем. Отчасти из-за этого, отчасти из-за ее «одержимости» Балианом, как посмеивались у нее за спиной, она была довольно одинока — ее постоянным собеседником был только Юан, остальные ее сторонились. Конечно, повзрослев, Лейан старалась не показывать своих чувств, но все припоминали ее детские выходки, байки о которых передавались из уст в уста, и любые ее слова списывали в совсем неправильную сторону. Юан считал, что это зависть. Во-первых, Лейан была единственной наследницей правителя светлого города, и, хотя власть в Эндерглиде не передавалась по наследству, перспектив у нее с самого начала было куда больше, чем у других. Во-вторых, Лейан проявила небывалое упорство и смогла получить статус стража, а его жаждали многие девушки ее возраста, ведь это залог многочисленных привилегий и права свободно общаться с воинами и другими стражами, которые пользовались у слабого пола огромной популярностью. И, наконец, в-третьих, Лейан была весьма хороша собой. Ровесники считали, что лучше к ней не приближаться, тем более что она внучка самого Гволкхмэя, и не находили ничего лучше, кроме как шептаться у нее за спиной, смакуя подробности ее счастливого детства, в котором она бегала за Балианом по всей Главной башне, требуя поиграть с ней. Радости все это, конечно, не доставляло, но Лейан привыкла к подобному и, когда Юан уходил из Эндерглида, сидела за книгами или тренировалась в полном одиночестве. Она бы с удовольствием сама отправилась к горам и посмотрела на спящего Балиана, однако Гволкхмэй тщательно оберегал внучку и не отпускал ее из города даже после получения статуса и нескольких серьезных битв, которые она выдержала у Врат Рассвета. Поэтому ей только и оставалось, что надеяться — однажды, верила Лейан, Балиан проснется и вернется сюда. Так и случилось. Он будто бы воскрес из ее воспоминаний, точь-в-точь такой, как она помнила…

Лейан грустно улыбнулась. Да, Балиан был таким же, вплоть до мельчайших деталей — он по-прежнему грубил ей и кричал. В детстве это расстраивало гораздо меньше, даже, пожалуй, вообще не расстраивало. А теперь было немного больно. Но его можно понять, — убеждала себя девушка. Проснуться через десять лет — это наверняка нелегко. А тут к тебе еще сходу выбегают навстречу. И Лейан укорила себя, что не была сдержаннее.

— Ау, — кто-то похлопал ее по плечу.

Лейан вздрогнула и обернулась. Оказывается, пришел Рэвенлир, лучший из воинов Рассвета. Его глубоко уважали за воинские заслуги, но у Лейан с ним установились вполне дружеские отношения — все-таки, он был учеником Тристана, а Тристан принимал в воспитании и обучении Лейан самое активное участие.

— Неужели ты будешь город охранять? — спросила она.

— Что, не доверяешь? — Рэвенлир добродушно усмехнулся.

— Напротив, — улыбнулась Лейан. — Слывешь лучшим, а стоять тут, да еще без Врат, как-то глупо.

— Согласен, — кивнул Рэвенлир. — Но нам нехорошие новости принесли, говорят, в округе градеронцы ходят. О, а вот и вестник. Сейчас он тебе все расскажет.

— Лейан! — подлетел к ним Юан. — Здорово, Рэвенлир! Я ее забираю. Все, пока.

Лейан и слова сказать не успела, а Юан уже схватил ее за руку и потащил за собой.

— Ты чего, Юан? Я думала, ты будешь с Балианом…

— Он отдыхает, — сообщил Юан и сбавил ход. — А я должен тебе все-все рассказать. Ну, слушай!

Он поведал ей и о том, как они освободили Балиана, и что произошло по пути к Эндерглиду, и о разговоре с Гволкхмэем. Лейан его рассказ тронул и взволновал. Она единственная была посвящена во все подробности жизни Юана и знала о положении Кристиана. Старшего из братьев она помнила смутно, но очень ему сопереживала и считала, что он воистину великий человек — ведь он отправился в Градерон только ради того, чтобы спасти Балиана.

— Слушай, — сказал Юан, когда они уже подходили к башням. — Ты сильно на Балиана обиделась?

— Совсем не обиделась. А что?

— Да я тут подумал, — почесал затылок Юан. — Может, ты не откажешься повлиять на Гволкхмэя? Нехорошо, конечно, такими путями пользоваться, но…

Лейан рассмеялась.

— Неужели ты думаешь, что я из-за личной обиды могу поставить крест на нескольких человеческих жизнях? Но пустое внушение тут не поможет. Он только на меня накричит, потом еще на вас, что голову мне забиваете не тем, чем надо, и все.

— Да… Ты права, пожалуй, — вздохнул Юан. — Что же делать?

— Поговорить с Тристаном, — подсказала Лейан. — Хотя, думаю, после сегодняшнего он сам к вам придет. Надо выяснить, что конкретно не нравится дедушке. Если то, что жена Кристиана — градеронка… Тут его можно понять… Надо, наверное, заручиться какими-нибудь гарантиями…

— Какими гарантиями? — удивился Юан.

— Ну, ты рассказывал, что сюда приходил этот твой Арес…

— Да-а-а, — Юан расплылся в блаженной улыбке. — Два раза.

После кражи пергамента Аресу и впрямь довелось еще дважды побывать в Эндерглиде, притом на совершенно законных основаниях. В первый раз он пришел сюда с Кристианом, когда Юан тяжело заболел. Все всерьез забеспокоились и, понимая, что на Юана давит горе расставания с братьями — в бреду он непрерывно называл их имена и просил подойти, — решились на отчаянный шаг: попросить прийти Кристиана. Тот прибыл в сопровождении Ареса, которому было приказано следить, чтобы новоиспеченный градеронец не выдал ни одного секрета темного города (Руэдейрхи счел этот удачно подвернувшийся случай забавной проверкой на преданность). Но получилось так, что Юан как раз в это время очнулся и, узнав Ареса, рассказал ему о разговоре, подслушанном за пределами Эндерглида. Незадолго до этого мальчик ходил на тренировочное задание и, завидев градеронских воинов, последовал приказу и не стал вступать в бой, а просто затаился. Так он услышал обрывки тревожных фраз — речь шла об Аресе. Юан понял, что они устраивают заговор, хотят как-то подставить «любимчика Руэдейрхи», и, несмотря на то, что он изнывал от лихорадки, не забыл предупредить об этом почти незнакомого тогда градеронца. Юан помнил, как мирно Арес разрешил ситуацию в Дилане, знал, что он помогает Кристиану, несмотря на то, что в прошлом они неистово сражались, ну и, в конце концов, Юана он всегда приводил в восторг. Арес был первым градеронским воином, которого он увидел, и тот потряс его детское воображение.

Рассказ Юана возымел вдвойне положительное действие. Кристиан и Арес еще больше сдружились, а приближенные Гволкхмэя, услышав, как Арес на полном серьезе благодарит мальчика, перестали испепелять его яростными взглядами и несколько примирились с самим понятием слова «градеронец». Это способствовало второму его появлению в Эндерглиде. Полтора года назад у Гволкхмэя и Руэдейрхи возник ряд политических разногласий касательно Этериола в целом, и, чтобы разрешить их, из Градерона в Эндерглид был отправлен посол. Руэдейрхи выбрал на эту должность Ареса, мудро рассудив, что раз он уже бывал там, проблем не возникнет. И все и впрямь прошло сравнительно гладко.

— Но причем тут Арес? Ты же его даже не увидела, — посокрушался Юан.

— Не увидела, но помню, какой из-за этого был шум, — сказала Лейан. — Куча предосторожностей. Столько волнений, и все из-за краткого визита… Да что я тебе рассказываю? — одернула она сама себя. — Ты же лучше меня знаешь. Вон как тебя в Градерон проводят ловко, ты там и не видишь ничего, кроме дома своего брата. А все почему? Потому что все пекутся о якобы тайнах и секретах, которые могут выдать неприятелю… Хотя, если честно, ума не приложу, что можно выдать и какой от этого толк.

— И я, — признался Юан.

— Если посмотреть на это их глазами, — задумчиво проговорила Лейан, — то с ума сойти можно. Ведь никто не может поручиться, что жена Кристиана не уйдет обратно в Градерон. Или что не будет слать Руэдейрхи письма… И вообще каким-нибудь образом не предаст Эндерглид. Тут и ребенком можно воспользоваться… То есть тем, что он сын Кристиана, и в случае чего…

— Рейта никогда так не сделает! — воспылал гневом Юан.

— Я знаю. Не злись, Юан. Я просто объясняю, что, возможно, смутило моего деда.

— Извини, — Юан рассмеялся. — Это из-за Балиана. Я уже устал вступаться за Рейту, ей-богу! Никак он с ее существованием смириться не может.

— Нужно время, — сочувственно вздохнула Лейан. — В сложную ситуацию вы попали, конечно. Но о том я и говорю — нужны какие-нибудь гарантии, что жена Кристиана не уйдет и ничего не выдаст. Нужно как-то доказать это. Или, — девушка подмигнула Юану, — доказать, что выдавать нечего.

— Вот это мысль! — Юан пришел в восторг. — Ты права — что тут можно выдать? Захотели напасть — напали. Так и делают.

— С Тристаном поговорите сначала, — посоветовала Лейан. — Вдруг я ошибаюсь. Меня-то в государственные тайны никто не посвящает. Может, у них правда есть какие-то серьезные страхи по этому поводу.

— Умница, Лейан. Пойдешь со мной к Балиану?

— Нет, ты что! — смутилась девушка. — Он же отдыхает. Я лучше как-нибудь потом.

— Договорились, — потянулся Юан. — А я пока постараюсь внушить ему, что не все виноваты в том, что он попал под проклятие. Кидается на всех…

— Ну, ему нелегко…

Они уже приблизились вплотную к башне. Лейан жила в самом конце первого этажа.

— Пойду, — вздохнула она. — Передавай ему привет, если будет в настроении.

— Не переживай, все образуется, — ободрил ее Юан.

Они простились. Юану было жаль Лейан — ждать десять лет и получить в ответ несколько безосновательных грубостей! Он даже растерялся — что могло так вывести из себя Балиана? Он никогда не был особенно вежлив, но со слабым полом обычно общался скучающе-равнодушно и без причины не бесился. «Лейан уж этого точно не заслужила», — подумал Юан, но решил сегодня эту тему не поднимать. Балиан был не в том настроении, чтобы принимать упреки, пусть и шутливые, да и Лейан не в том состоянии, чтобы общаться. Все-таки простоять на посту целый день непросто, Юан по себе знал.

Когда он вошел к себе в комнату, Балиан уже не спал. Сонный, он сидел на кровати и непонимающе смотрел на тунику желтовато-оранжевого цвета, которую держал в руках. Выглядело так, будто он усиленно посылал одежде мысленные сигналы и с нетерпением ждал ответа.

— Новая форма? — обрадовался Юан. — Отлично, пора бы мне уже менять.

— Это мне, — мрачно проговорил Балиан. — Имей совесть, — сказал он, покосившись на расстроенное личико брата. — Моя не менялась десять лет. Но я не помню, чтобы меня приглашали на парад.

Форма стражей Рассвета обычно состояла из желтого плаща с темно-оранжевой изнанкой, пояса и высоких сапог на шнуровке в тон, штанов невыразительного бледно-песочного цвета и кроваво-красной туники. Для торжественных случаев отдельно выдавалась желтая туника, которую в этот раз и получил Балиан.

— А-а, — протянул Юан. — Ты не заметил? — он ткнул пальцем себе в грудь.

— Я, между прочим, с самого начала предстал перед тобой в такой же!

— Да, — несколько смутился Балиан. — Так в чем дело-то?

— Мы теперь ходим в этом, — объяснил Юан. — Мы — это в смысле я. Так как Розенгельдов в ранг повыше возвели, решили так…

— Ладно, черт с ним, — Балиан стянул через голову свою перелатанную красную тунику и надел новую, потом принялся за остальное.

Едва он закончил с переодеванием, послышался осторожный стук в дверь. Юан разрешил войти, и на пороге возник Тристан.

— Вот это да! — изумился Балиан. — С каких это пор ты стучишься?

— С тех самых, как застал здесь градеронского Ареса, — хмыкнул Тристан.

— Я его вином угощал, — объяснил Юан, невинно хлопая глазками.

— Хотел с вами поговорить, — сказал Тристан.

— А можно за едой? — полюбопытствовал Балиан.

Тристан кивнул. Втроем они вышли из комнаты и направились в столовую — сейчас там никого не должно было быть, ужин давно закончился. Всю недолгую дорогу Балиан изучал Тристана. Он изменился, но не так уж и сильно. Подобно Кристиану, года его не испортили, а только прибавили величественности. Да черные волосы еще отросли и теперь были чуть ли не колен.

Но когда они дошли до столовой, оказалось, что она не пуста. В конце одного из длиннющих столов сидела Лейан. Она уже сменила форму и, глядя в книгу, с рассеянным видом допивала молоко. Балиан раздраженно хмыкнул. На этот раз ему не понравилось, что девушка не осталась в форме — как-никак, страж.

— Как дежурство? — дружелюбно приветствовал ее Тристан.

Лейан вздрогнула и подняла глаза на вновь прибывших. Увидев Балиана и обратив внимание на его неприязненный взгляд, она вспыхнула, захлопнула книгу и вскочила на ноги.

— Хорошо, — торопливо проговорила она. — Я уже ухожу.

— Посиди с нами, — потребовал Юан.

— Почему бы и нет, — не возражал Тристан. — Ты же, подозреваю, в курсе событий.

— В курсе, но я правда пойду, — Лейан отодвинула в сторону грязную посуду. — У меня завтра экзамен по языкам.

— Какой еще экзамен? — перепугался Балиан, подумав, что стражей обязали регулярно демонстрировать знания, полученные в ходе обучения. Сам он с трудом преодолел это в одиннадцать лет и повторять горький опыт не хотел.

— Нужно переводить старые документы, — смутившись, сказала Лейан. — Это должен был сделать Юан, но…

— Я отпросился! — жизнерадостно объявил Юан. — Надо же было тебя, Балиан, встретить, разобраться, как и что… Извини, Лейан.

— Ничего, — улыбнулась девушка. — Если Синдергрилл останется доволен проверкой, не придется на посту просто так стоять.

— Можешь не напрягаться, — сказал Тристан. — Последнее слово за мной, а я знаю, что ты знаешь. Пропущу без проверки.

— Чтоб ты меня так пропускал! — возмутился Балиан. — Раньше подобреть не мог?

— Это не доброта, — усмехнулся Тристан. — Вынужденная, но справедливая мера. Людей не хватает, а знания у Лейан есть.

— Спасибо… — окончательно смешалась Лейан. — Что ж, спокойной ночи, — и она торопливо вышла из столовой.

Тристан удивленно посмотрел ей вслед.

— В чем дело? — спросил он. — Вы что, поссорились? — спросил он непосредственно у Балиана.

— Меня сюда не впутывай! — взвился тот. — Надоели уже!

— Не обращай внимания, — проговорил Юан загробным голосом. — Он нагрубил ей у входа в Эндерглид и сам, похоже, от этого разозлился.

— Ничего подобного, — возразил Балиан.

— Вот оно как, — покачал головой Тристан. — Ну, рекомендую больше не грубить, потому что если повелитель Гволкхмэй узнает, то устроит тебе.

Они сели за стол. Юан тут же бросился таскать из кухни всякую снедь, и вскоре стол был накрыт как минимум на пятерых.

— Расти большой, — с любовью погладил он Балиана по голове.

— Сейчас огребешь, — немедленно послышалось в ответ.

Тристан, наблюдая за воссоединившимися братьями, улыбался, но несколько грустно. В этой картине, определенно, не хватало Кристиана, о чем сейчас и предстояло завести невеселую беседу.

— Для начала, — откашлявшись, заговорил Тристан, — что у тебя с рукой, Балиан?

Балиан согнул и разогнул ледяную кисть.

— Сказали, что проклятие снято не до конца, — проговорил он с набитым ртом. — Нужно пройти через Врата Рассвета до того, как замерзнет до локтя. Может быстро замерзнуть, так что надо следить.

— Быстро? — встревожился Юан. — С чего ты взял? Полгода…

— Эта сказала, кристиановская, — хмыкнул Балиан. — Что ничего не знает, все что могла сделала, а замерзнуть может быстро.

— Сату Рейта, жена Кристиана — целитель, — объяснил Тристану Юан. — Мы надеялись, что она остановит это… Чтобы у нас было время и не пришлось призывать Врата. Но, видимо, не вышло. Они тоже первый раз с этим дело имеют… Никого не освобождали от таких проклятий…

— Так вы и в Градероне побывать успели?

— Да, — признался Юан.

— Но не думай, что я этого хотел, — добавил Балиан.

— Понимаю, — кивнул Тристан. — И что вы намерены делать, если время истечет раньше появления Врат?

— А что мы можем? — развел руками Юан. — Варианта два. Или мы призовем Врата Рассвета, как сделали это в Дилане — подожди, не шуми, — или Балиану придется пройти через Врата Заката в Дилан, а потом вернуться обратно через Врата Рассвета. В обоих случаях требуется помощь Кристиана. В первом варианте можно и не просить его, конечно… Но тогда Балиану придется полгода провести в Дилане.

— Просить о чем?

Юан прикусил губу. Он не был уверен в том, стоит ли рассказывать Тристану, что Кристиан — Хранитель Ключа Врат Заката.

— Хорошо, — Тристан не стал настаивать на ответе. — В крайнем случае вы можете призвать Врата. Конечно, можно будет закрыть на это глаза. Но только в самом крайнем случае, — подчеркнул он. — Теперь о Кристиане. Он, вообще, хочет вернуться?

— Конечно, хочет! — в гневе воскликнул Балиан.

— Невооруженным глазом видно, — подтвердил Юан. — Без шуток, Тристан. Во-первых, ему там плохо. Во-вторых, он человек Эндерглида, ты же знаешь.

Тристан посмотрел на него в мрачной задумчивости.

— Я полагал, что так, — медленно проговорил он. — Однако то, что он женился, несколько меняет мои представления. Если бы он хотел вернуться, он бы этого не сделал. Он должен был понимать, что это поставит крест на его возвращении.

— Никакого креста, — прошипел Балиан.

— Подожди, Балиан, — остановил его Юан. — Тристан, он этого не хотел. Так получилось. Его вынудили, можно сказать.

— Зачем? — вскинул брови Тристан.

— Ну… Влюбилась она в него, — сказал Юан. — Рейта. Руэдейрхи не хотел ее расстраивать. Так как у них с Кристианом уговор, что он будет преданно служить… Так и вышло. А то, что у них ребенок родился, Кристиан не виноват. Не мог же он жену игнорировать. И Балиан прав, Демиан, их сын — вылитый эндерглидец… Даже нет, вылитый Розенгельд. Нечего ему там делать.

Тристан вздохнул и приложил пальцы к вискам.

— В чем проблема-то? — вопросил Балиан. — Неужели так сложно просто взять и разрешить им здесь жить?

— Конечно, градеронец в Эндерглиде — это не ново…

— Ты это про кого? — уставился на него Балиан.

— Про себя, — невозмутимо ответил Тристан.

Балиан и Юан одновременно поперхнулись и вскочили на ноги.

— Что это с вами? — сумрачно посмотрел на них Тристан.

— Какого… — выдохнул Балиан.

— Ты — градеронец?! — изумленно раскрыл рот Юан.

Тристан внимательно разглядывал их, словно подозревал в розыгрыше, потом снова вздохнул и сказал:

— Ну вы даете, ребята. То есть вы этого не знали, и вас никогда не смущало, что у меня черные волосы?

Балиан и Юан переглянулись и смущенно потупились. Как-то так вышло, что они действительно никогда не обращали на это внимания. Ведь именно Тристан спас их, детей, в Дилане, и привел в Этериол. Все любили Хранителя Ключа, а затем советника Гволкхмэя, и Балиану и Юану никогда не приходило в голову, что он может быть не отсюда — даром, что черные волосы.

— Понятно, — сказал Тристан. — Сядьте. Ничего удивительного в этом нет. Вы родились не здесь, поэтому не знаете.

Братья послушно опустились скамью, все еще не придя в себя от шока, и в нетерпении стали ждать объяснений. К счастью, ожидание было недолгим.

— Жители Градерона и Эндерглида всегда враждовали, — начал Тристан. — Но, в целом, между самими городами противостояния нет. Свет и тьма. Относительная гармония. Так что в Этериоле испокон веков есть обычай. Города предоставляют друг другу советников. В определенное время, когда наступает надобность, в Эндерглид отправляют градеронца, в Градерон — эндерглидца. Их отправляют детьми, обычно в возрасте восьми-двенадцати лет, так что они вырастают на чужой территории и имеют представление сразу о двух городах.

— Так тебя отправили сюда из Градерона? — изумился Юан.

— Да, — пожал плечами Тристан. — Но, как вы понимаете, тут другое. Кристиан пришел в Эндерглид, потом самовольно ушел в Градерон…

— Но ты ведь знаешь, почему он ушел! — воскликнул Юан.

— Знаю. И я уже сказал, что против его возвращения никто ничего не имеет, ведь он, вдобавок ко всему прочему, Хранитель Ключа. Но как решить вопрос с его семьей, я не представляю.

— Так если ты говоришь, что градеронцы тут — это нормально! — Балиан ударил рукой по столу. — Ну, подумаешь, еще одна появится.

— Да! — подхватил Юан. — Даже если она захочет, чем может навредить, находясь здесь? — вспомнил он слова Лейан.

— Вопрос сложный, — Тристан сохранял спокойствие. — У Гволкхмэя вы упомянули Руэдейрхи.

— Не стоило, конечно, — вздохнул Юан. — Она его сестра…

— Вот именно, — сказал Тристан и умолк.

— Что именно? — поторопил Балиан.

Тристан выдержал паузу, потом проговорил на одном дыхании:

— У Руэдейрхи нет сестер.

— Как это нет? — растерялся Юан. — Есть!

— Это она тебе сказала? — спросил Тристан.

— Ага! — Балиан победоносно рассек кулаком воздух. — Я знал, что она обманывает!

— Ничего не обманывает! — вступился Юан. — Не может такого быть! Все уважают Кристиана, потому что он ее муж… И она обращается к Руэдейрхи всегда как «брат»… Я сам слышал! Ведь он бы ее одернул, если бы это было не так!

— А ты сам-то Руэдейрхи видел? — осторожно спросил Тристан.

— Ну… Смутно, — признался Юан. — Он приходил, когда я лежал раненный. Я слышал, как они говорили. Попытался открыть глаза, но увидел что-то не то и закрыл.

Тристан молча покачал головой. Он был уверен, что увидел Юан как раз то, что надо, просто глазам своим не поверил.

— И с Демианом он так обращается! — продолжал Юан. — Не стал бы он так с чужим ребенком.

— Ладно, — сказал Тристан. — Положим, что сестра может быть приемная. Но согласитесь, что это подозрительно. Гволкхмэй отлично знает, что у Руэдейрхи нет сестер, и вдруг вы заявляете, что Кристиан на таковой женат.

— А вы сами откуда знаете? — спросил Балиан. — Что у него сестер нет.

— Он же из Градерона, Балиан, — напомнил Юан. Прозвучало это забавно — без толики ненависти или печали, зато с искренним удивлением и даже восторгом.

Дело было не в этом, но Тристан решил пока не углубляться в эту непростую тему.

— В любом случае, — сказал он, — я не представляю, как это можно устроить. Для начала, как она себе это представляет?

— Никак, — улыбнулся Юан. — Мы еще не предлагали.

— Ну, молодцы, — рассмеялся Тристан. — О чем речь тогда?

— Думаю, она за Кристианом на край света пойдет, — сказал Юан. — Правда. Она очень его любит.

Балиан неодобрительно фыркнул.

— Хорошо, — кивнул Тристан. — Настолько, чтобы уйти против воли Руэдейрхи? То есть, сбежать? Или ты, Юан, полагаешь, что Руэдейрхи ее спокойно отпустит? Если все так, как ты говоришь, она ему явно не безразлична.

— Конечно, нет! — воскликнул Юан. — Но Кристиан рассказывал, что Руэдейрхи, он такой… Он никогда никого насильно не держит и всегда действует по справедливости. Ему главное, чтоб человек правду говорил, а там уж он рассудит…

— Не знаю, — с сомнением проговорил Тристан. — Но имейте в виду, что один Кристиан может уйти безболезненно для всех. Там его отпустят, здесь примут. А если он уведет с собой эту женщину, то может стать врагом Руэдейрхи, что на нас всех плохо отразится. Я понимаю, что вы любите Кристиана, но нельзя же ради него пренебречь судьбой всего Эндерглида. Вы были в Дилане. Вы знаете, что такое война.

— Неужели война может разгореться из-за одной… женщины? — Балиан покрутил пальцем возле виска.

— Как я понял из рассказа Юана, в Дилане причина была еще более пустяковой, — усмехнулся Тристан.

Балиан досадливо хмыкнул. Это было правдой. Конфликт между Асбелией и Галикарнасом разразился только из-за того, что король Сигфрид, обожающий войну, соврал благочестивому королю Роланду, что он язычник.

— Все равно безболезненно не получится, — сказал Балиан. — Если он уйдет один, Руэдейрхи может возненавидеть его за то, что он бросил эту Рейту и сына. Если заберет сына — тем более.

— Как это все ужасно! — Юан схватился за голову.

— Я рад, что вы это понимаете, — сказал Тристан. — В таком случае, для вас не будет шоком, если я скажу, что ничего не выйдет, и…

— И мы с Юаном останемся здесь, а Кристиан в Градероне, — закончил за него Балиан. — Я не понимаю, — начал закипать он. — Вы с Гволкхмэем что, правда верите, что мы будем спокойно тут сидеть? Насильно вы нас запереть не посмеете. Посмеете — мы вырвемся. Хоть сто раз запретите покидать Эндерглид, мне все равно, если это касается Кристиана! Если уж все так плохо, то нам остается только сбежать в Дилан, как этот… Как наш придурок-отец!

Тристан посмотрел на Юана, ожидая, что он одернет Балиана. Но тот только грустно вздохнул.

— Балиан прав, Тристан, — сказал он. — Лучше в Дилан, чем друг без друга.

Какое-то время они сидели молча. Балиан разделался с последним блюдом и стал нервно барабанить пальцами по столешнице. Юан с печальным видом теребил одну из своих косичек. Тристан с минуту созерцал гору грязной посуды, словно именно ему предстояло привести ее в порядок, потом поднял взгляд на братьев и неспешно заговорил:

— Юан рассказал, что вы встретили своего отца. Нельзя не признать, тут правительство немного переборщило. Максимилиан не любил сидеть на одном месте, поэтому хотел стать воином Рассвета и путешествовать по Этериолу и Дилану. Но Гволкхмэй ему этого не позволил. Все были уверены, что он должен быть стражем — как-никак, последний Розенгельд. Его просто вынудили принять этот статус и охранять Врата Рассвета. Но не надо думать, что это никого ничему не научило. Когда ты, Балиан, попал под действие проклятия, а Кристиан ушел, Юан, фактически, тоже оказался последним Розенгельдом. Но, заметь, когда он захотел стать воином, никто ему и слова против не сказал.

— Не сказал, — подтвердил Юан. — Только переспросили черт знает сколько раз. Мне даже сниться начало, что все встают в очередь, чтобы спросить «ты уверен?»

— Мы позволили ему ходить в Градерон, — продолжал Тристан. — В принципе, ему позволили все. Да, нам это не нравилось, но совсем не из-за политики — просто мы беспокоились. Однако сейчас совершенно не та ситуация, чтобы давить на нашу жалость. Все зависит от доверия. Сможет ли Гволкхмэй поверить Кристиану и поставить на кон судьбу Эндерглида? Сможет. А вот сможет ли человеку, близкому Руэдейрхи — большой вопрос. И дело тут вовсе не в том, чего мы вам желаем. Поэтому угрожать бегством бесполезно. Единственное, чего вы этим добьетесь, так это того, что мы будем со слезами умолять вас этого не делать. Но вряд ли это поможет вам вернуть Кристиана.

Балиан и Юан молчали. Тристан был целиком прав.

— Но, — наконец, заговорил Юан, и Балиан посмотрел на него с надеждой, — чем может навредить Рейта, находясь здесь? Один человек… Вся система Эндерглида на виду… Это же глупо.

— Ее присутствие может спровоцировать войну, — холодно проговорил Тристан. — Даже если Руэдейрхи, в чем я сомневаюсь, отпустит ее с миром. Многие его люди, как вы успели заметить, весьма своевольны.

— Что нам сделает горстка градеронцев? — хмыкнул Балиан.

— Могут погибнуть люди, Балиан, — одернул его Тристан.

— А стражи на что! — рявкнул Балиан. — Город-то вы охраняете теперь! Если у тебя выходит все так безнадежно, что нам вообще прикажешь делать?

— Ничего безнадежного. Я просто представил вам картину такой, какой ее видим мы — в частности, повелитель Гволкхмэй. На вашем месте я бы обсудил это с Кристианом и… И его семьей. Если вы сможете предоставить Гволкхмэю веские аргументы или уговорить его — тогда ваши проблемы решены. Но это, конечно, будет очень и очень непросто. Тем более что вы и сами не знаете, хотят ли они покидать Градерон.

— Обсудим, — проговорил Балиан с несколько угрожающим видом, будто вознамерился ворваться в Градерон и, схватив все семейство за шкирку, перетащить его в Эндерглид.

— В таком случае, я вас оставляю, — поднялся на ноги Тристан. — Как бы то ни было, Балиан, это просто потрясающе, что ты вернулся. Твоя комната готова, можешь возвращаться туда.

— А-а… Спасибо, — несколько смутился Балиан.

Тристан пожелал им спокойной ночи и удалился. Братья еще несколько минут рассеянно смотрели ему вслед.

— Ладно, пошли, — первым очнулся Юан.

Они вернулись к его комнате. Вновь обретенное жилище Балиана находилось рядом. Юан объяснил ему, что, несмотря на извечные проблемы с помещениями, эту комнату никто никогда не занимал. В основном потому, что он, Юан, не давал этого сделать.

— Правда, пылищи там было! — добавил он в завершение своего рассказа. — Даже заходить было страшно. И куча пауков. Я сначала кормил их, но потом понял, что это уже чересчур. Нужно было хотя бы уборщиков пускать. Ну, что теперь сделаешь…

Балиану после такого расхотелось возвращаться в когда-то любимую комнату, но все же он взялся за ручку двери.

— Ну, спокойной ночи, — сказал Юан.

— Погоди, — Балиан повернулся к нему и смерил его пристальным взглядом. — Я все спросить хотел, почему ты носишь такую дурацкую прическу?

— Потому что с ней я жутко милый, — подмигнул ему Юан.

— Глупости какие, — проворчал Балиан. — И все?

— Ну, если уж ты так хочешь знать…

Юан удивительно быстро расплел две косички, затем сдернул с волос тесемку. Золотистые пряди рассыпались по его плечам. Он разгладил их и, подняв на брата враз посерьезневший взгляд, усмехнулся.

Балиан отшатнулся. Он словно смотрел в зеркало! Волосы Юана лежали точь-в-точь, как у него, и случайный свидетель наверняка мог принять их за близнецов. Это уже ни в какие ворота не лезло!

Но Юан засмеялся и быстро завязал хвост. Лицо его опять стало непринужденным и веселым.

— Именно поэтому, — снова подмигнул он и, распахнув дверь, скрылся в своей комнате.