Я все снесу, милый

Марина Кистяева, 2020

Когда-то они подписали договор, по которому потомки должны были их разморозить, пробудить из криосна. Их считали везунчиками. Но все ошиблись. Размораживали только девушек. Молодых и красивых. И никто не мог предположить, что девушки обретут не желанную новую жизнь…а попадут в некое рабство. Их продавали. И покупали. Считали своей собственностью. Только для чего? Для чего они могли понадобиться людям нового поколения, у которых, казалось, было всё…

Глава 3

Так и оказалось.

Пока Зоя пыталась сориентироваться, тяжелая входная дверь особняка, выполненная в стиле, который можно охарактеризовать, как викторианский, открылась. Навстречу им поспешно вышла невысокая женщина лет сорока пяти средней комплекции.

— Это Зоя. Ширас. Размести ее, — распорядился Юлиан и скрылся в прохладном холле.

Женщина подошла к Зое, неспешно оглядела её с ног до головы, и негромко сказала:

— Добрый день. Следуй, пожалуйста, за мной.

— И вам добрый день, — машинально произнесла она, оглядываясь по сторонам.

Где она оказалась? В будущем или прошлом? Асфальтированная площадка перед домом. Ухоженные клумбы с цветами. Аккуратно подстриженные кустарники. Фонтан, виднеющийся за ними. Правда, не было никакого ограждения.

— Ширас, у тебя еще будет время осмотреться, — сдержанный голос женщины вывел Зою из задумчивости. — Господин не любит, когда нарушают его распоряжения.

Девушка едва не ответила, что ей глубоко плевать на то, что любит или не любит человек, которого женщина называет господином. Для Зои он — никто.

Никем и останется.

Она никогда не любила таких высокомерных типов, считающих, что все должны падать ниц, завидя его.

Поджав губы, она поинтересовалась:

— Кто такая ширас? Уже второй раз слышу это слово.

— Ширас — это ты.

Исчерпывающий ответ.

— А конкретнее? Вы можете объяснить значение этого слова?

Ни один мускул не дрогнул на лице женщины.

— В мои обязанности не входит просвещать тебя. Тебя должны были подготовить.

— Но не подготовили! — нервы были на пределе. Все только и твердят, что ее должны были подготовить! Обо всем рассказать! А если этого не сделали? Как ей быть, черт возьми?!

Женщина поджала губы.

— Следуй за мной. И постарайся больше не задавать вопросов.

Просто замечательно!

Зое ничего не оставалось, как последовать за неприветливой женщиной. На языке так и вертелось несколько язвительных характеристик данной особы. Пришлось сдержаться и снова подавить эмоциональный порыв. Пора прекращать строить из себя обиженную судьбой и принять реальность такой, какова она есть.

А в реальности Зою никто не желал воспринимать, как человека. Как личность.

Она некая «ширас».

М-да, и слово-то как обидно звучит! Специально подбирали, чтобы уязвить самолюбие?

Внутри особняк оказался не менее роскошным, чем снаружи. Дорогая кожаная мебель, ковры с высоким ворсом, на стенах картины неизвестных художников. На тумбах в углах — антикварные вазы. Растения, которые Зоя видела впервые, но не сомневалась в их диковинности и баснословной цене.

— Твоя комната — на втором этаже. Комната господина — через дверь. Запомни — он не любит шума, — сообщила новую информацию женщина, занимающая, скорее всего, должность управляющей.

Зоя решила хранить молчание. Надоело говорить и видеть, что тебя никто не слушает.

Она даже перестала вертеть головой. Потом все рассмотрит.

Все потом.

Она прошла за управляющей, и когда та открыла незапертую на ключ дверь, все же бросила:

— Вы сама любезность. Теперь знаю, к кому обращаться в случае надобности. Всегда помогут, не откажут.

Женщина вздрогнула и быстро опустила голову, точно боялась, что Зоя заметит на ее лице проблеск человечности.

— Обустраивайся, — последовал ответ. Когда Зоя уже вошла в комнату, услышала негромкое: — Меня Натис зовут.

Не может быть! Хоть что-то…

Зоя молча закрыла за собой дверь и едва не застонала, увидев большую кровать из белого дерева. Она подошла и дотронулась до мягкого покрывала. Огляделась по сторонам и, никого не обнаружив, рухнула лицом на покрывало, раскинув руки, словно крылья подбитой птицы.

— Могла бы переодеться и снять обувь.

Голос напугал Зою. Она резко перевернулась на спину и неуклюже села.

— Кто здесь? — спросила девушка и еще раз обвела комнату взглядом.

Никого.

— Что за глупые игры? Я еще раз спрашиваю: кто здесь? — Зоя разозлилась.

— Не стоит кричать и пугаться, — снова послышался голос из ниоткуда.

— Я не кричу. И не испугалась, — солгала Зоя, уже догадываясь, кто или, правильнее сказать, «что» находилось в комнате. — Ты некий «дан»? Правильно?

— Совершенно верно, — в голосе послышалась легкая насмешка. — Быстро соображаешь.

— Приходится. Особенно когда тебя приводят в чувство непонятно где и заставляют жить по чужим правилам, — съязвила Зоя. — Может, покажешься?

— Не могу.

— Почему?

— Как ты себе представляешь дана?

Зоя пожала плечами.

— Понятия не имею. Всегда была равнодушна к роботам и не интересовалась прогрессом в их разработках.

Тишина.

Это ей таким образом продемонстрировали недовольство? Интересно.

Зоя усмехнулась и забралась на кровать с ногами, скрестив их на турецкий маневр.

— А тебя не учили снимать обувь, когда ложишься на кровать?

Она оказалась права: в голосе невидимого робота послышались ворчливые нотки, которые ее развеселили.

— Подзабыла, — ответила девушка и, поддев поочередно мокасины ногами, скинула обувь на пол.

— Спасибо, — прокомментировали ее действие.

— Даны отвечают за порядок вверенной им территории? — предположила она.

— Мы предпочитаем порядок во всем.

— А-а-а, — протянула Зоя и улыбнулась. — Слушай, так, может, расскажешь, где тебя искать? Или покажешься?

— Зачем тебе меня искать?

— Чтобы иметь возможность отключить, — призналась Зоя.

— Отключить? Меня? — робот сымитировал фырканье. — Это доступно только господину.

При упоминании о господине девушка поморщилась.

— Ладно, со своим господином сам разберешься. А сейчас можешь, не увиливая, ответить на вопрос?

— Какой?

— Дан, всегда считала, что в будущем роботам будет доступна функция «мыслить». Не разочаровывай меня.

Снова тишина.

— А ты не похожа на обычную ширас. Господину досталась бракованная?

Услышав последнюю характеристику, Зоя развеселилась.

— Точно, я бракованная! Ты верно подметил.

— Чем я вызвал твой смех, ширас?

— Слушай, а ты затейник! Дан, можно, я буду называть тебя затейником?

— Нет.

— А я все равно буду.

— Не советую.

— Твое недовольство как-нибудь переживу. Мое же переживают. Так… Вернемся к теме разговора. Ты вмонтирован в систему комнаты? Я правильно поняла?

Послышалось сопение.

— В некотором роде.

— То есть, ты будешь видеть, как я одеваюсь, сплю, выполняю гигиенические процедуры?

— Да.

— Очень мило! — воскликнула Зоя, снова раздражаясь. Теперь за ней еще будет робот подсматривать! Хотя… — Знаешь, затейник, а мне все равно. Подсматривай, вуайерист. Переживу. Буду к тебе относиться, как к части комнаты. Как к этой кровати, например. Я же не стесняюсь кровати, вот и тебя не буду.

— Ширас, это плохое сравнение. Кровать не может обобщать, анализировать, делать выводы…

— А ты, значит, можешь? — теперь фыркнула Зоя. Разговор забавлял ее и позволил хоть немного отвлечься от невеселых мыслей.

— Могу. Я много чего могу.

— О! Звучит, как обещание! Хорошо, если мне недоступна возможность выключить тебя, ты хоть скажи: в ванной и туалете ты тоже меня сможешь видеть?

— Нет. Это интимная зона ширас.

— Ух ты! — Зоя провела рукой по лбу, имитируя облегчение. — Успокоил! Прямо камень с души упал! У ширас есть своя территория! Да ну на фиг! Не может быть!

— Ты сейчас паясничаешь?

— Ага.

— Точно бракованная. Господин не мог выбрать другую?

— Хорошие вопросы задаешь, дан! — Зоя потрясла указательным пальцем. — Верные. И с моими созвучные.

Она ловко соскочила с кровати и направилась к двери, предполагаемо ведущую в ванную комнату.

— Эй, ширас, ты куда? Мы еще не закончили разговор!

— Эй, затейник, а ты тоже будешь мной командовать? Извини, друг, не получится. Еще не хватало, чтобы бестелесный робот указывал мне, что делать, а что нет. У меня и так командиров хватает! Куда не кинь взгляд — одни командиры.

— Я бы порекомендовал сменить тон, когда ты обращаешься ко мне. Я…

Зоя не дослушала, открыла дверь в ванную комнату и быстро закрыла уже за собой. Ух… Неужели она одна? Оказывается, как мало надо человеку для счастья — всего-то побыть одной.

Ванная комната оказалась средних размеров. Большое зеркало. Несколько шкафчиков. Тумба. Угловая ванная и душевая кабина. Зоя с облегчением вздохнула. По крайней мере, все, как в двадцатом веке — это радовало.

Скинув одежду, выданную в центре, обнаженная Зоя прошла к душевой кабине. Заметила, что там вместо двух кранов с регулировкой воды располагаются три кнопки. Нахмурилась. Что за паразитство?!

Пожалуйста… Пожалуйста… Она так хотела искупаться. Сделать это, не вздрагивая от каждого шороха и не опасаясь, что в любой момент может войти медсестра.

Зоя нажала на первую кнопку. Ничего. Странно… Нажала на вторую и не сдержала облегченного вздоха — сверху полилась вода.

Вода! Чистая. Горячая. Такая родная…

Зоя опасалась, что здесь, в этом проклятом времени, вместо воды будут кристаллы или еще какой-нибудь подобный способ омовения. В «Рассвете» каждое утро ее погружали в вязкую фиолетовую субстанцию. В первые дни Зоя отчаянно сопротивлялась, кричала, что не ляжет непонятно во что. Но ей пришлось подчиниться, когда в палате появились два амбаловидных санитара. Проклиная всех и вся, Зоя отступила.

Сейчас же девушка протянула ладони и подставила под капельки прозрачной воды. Не может быть… Этого не может быть… Счастье, искристое и давно забытое, осветило сознание Зои, и она поспешила сбросить больничную робу.

А когда встала под покалывающие с непривычки струи воды, мир перестал существовать. Исчез. Остались лишь душ, вода и она.

И ощущение покоя и умиротворения.

Зоя не помнила, сколько времени провела в душе. Да это было и не важно. Просто стояла и наслаждалась. Училась заново радоваться такой мелочи, на какую в прошлой жизни даже внимания не обращала.

Прошлая жизнь…

Мир, где она была кем-то. Человеком, с которым считались. У которого были права. Которого уважали и любили.

Любили… Ха.

Кривая усмешка исказила полноватые губы Зои. Любовь — понятие растяжимое, как говаривала ее пятнадцатилетняя племянница. У всех она разная. У Зои она тоже была.

Да такая, что привела в капсулу с погружением в криосон.

Девушке пришлось мотнуть головой, чтобы прогнать наваждение. Сейчас не время впускать в жизнь тени прошлого.

Они и так настигнут.

Они всегда настигали.

Но пусть это случится позже. Она заслужила право на небольшую передышку.

Зоя вышла из душевой и, обнаружив белоснежное полотенце, принялась интенсивно растирать тело до тех пор, пока не почувствовала легкое жжение. Она осмотрела себя. Нисколько не постарела за тысячелетие, что провела в невесомости. Мечта богатых тщеславных дамочек, пытающихся сохранить молодость, сбылась. Только какой ценой?

Из ванной девушка вышла, обмотавшись тем же полотенцем.

— Дан-затейник, ты здесь?

Тишина.

— Ага, обиделся. Ничего, как отойдешь — сообщи. Сейчас я спать. И пожалуйста, если можешь — заблокируй дверь, чтобы разные тут не шастали. Я спать хочу. Очень. Мне необходимо выспаться. Поэтому прошу еще раз — не пускай ко мне никого. Я знаю, ты можешь.

Зоя зевнула и, откинув покрывало, нырнула под него.

Прочь! Прочь все мысли. Сейчас она закроет глазки и погрузится в сон без сновидений.

Наивная.

— Сколько?

— Дело не в цене…

— Я еще раз спрашиваю: сколько?

Мужчина в темном пиджаке ослабил галстук. Как же он ненавидел эти удавки! Поразительно, прошли сотни лет, а мужская мода в отношении галстуков не изменилась. Наверное, в этом мире что-то должно оставаться постоянным.

Врач откашлялся и назвал сумму, замерев в ожидании ответа. Для него сумма была астрономической. Для сидящего напротив — сущий пустяк.

Ответ последовал быстро:

— Деньги получите сегодня. Но! — светловолосый мужчина, вальяжно развалившийся на диване из кожи салири — редкого животного, полученного в результате скрещивания аллигаторов, таки сумевших приспособиться к изменениям в атмосфере, с бегемотами — холодно улыбнулся. — Но на этот раз никаких осечек. Больше закрывать глаза на вашу некомпетентность я не стану. Я плачу — вы выполняете. Надеюсь, я ясно выразился?

Куда уж яснее! Доктор суетливо закивал, уже проклиная ту минуту, когда согласился встретиться с досточтимым мрассом, будь тот неладен. Как же он ненавидел этих высокомерных выскочек! Захватили планету, полностью подчинили себе ресурсы, управляют государствами! И ничего с ними нельзя сделать! А остальным людям как жить? Услужливо кивать и соглашаться на подачки? Доктор склонил голову, пряча истинные эмоции.

Его настроение катилось по наклонной. А дома ждала жена, с которой тоже не ладились отношения. Брал в супруги красивую девушку, младше себя на двадцать лет. В итоге получил жадную до денег стервозу, без дорогих подарков отказывающую ему в сексе.

— Ясно, мрасс Галански.

— Тогда можете быть свободны.

Пришлось сцепить зубы, чтобы не сказать в ответ гадость. Что-то в последнее время у него нервы расшатались. Стоит подлечить или взять отпуск. Хотя какой отпуск? Сначала выполнит заказ Галански, купит жене очередную дорогую побрякушку и лишь потом посмотрит по расписанию: возможен ли для него перерыв в практике хотя бы на неделю.

Когда сотрудник центра «Рассвет» покинул кабинет, неприметная дверь бесшумно отъехала в сторону, и в комнату вошла высокая брюнетка.

— Эдвард, — промурлыкала она и, покачивая бедрами, кошачьей походкой направилась к мужчине.

Тот скривил губы.

— Подслушивала?

— Есть немного, — не стала увиливать девушка. Она знала — ей простительно. — Ты же знаешь о моей маленькой слабости. Я должна быть в курсе событий. Люблю все знать. Разве это плохо?

— Нет. Я тоже люблю все знать. Поэтому и терплю твое вмешательство в конфиденциальные разговоры.

Девушка чувственно улыбнулась и, не доходя до дивана пару метров, потянулась, позволяя Галански полюбоваться идеальными пропорциями своего тела. После этого опустилась на четвереньки, выгнула спину, искусно имитируя дикую кошку, и поползла к нему.

— Ой… Так ли они конфиденциальны? — несмотря на начавшуюся игру, глаза девушки оставались спокойными — без блеска, игривости, чувств. — Эдвард, когда ты хочешь от меня что-то скрыть, тебе это прекрасно удается. И я очень расстраиваюсь, что у тебя есть тайны.

Девушка вильнула попой, привлекая к ней внимание.

Эдвард в задумчивости потер подбородок. Для чего он ее держит? Да, красива. Да, всегда к его услугам. Да, великолепно обученная спутница. Но не слишком ли много она на себя берет?

Его раздражали женщины, не знающее своё место в мире. Он относился к тем мужчинам, которые считали, что место женщины лишь только под ним. И всё.

— Не расстраивайся, иди сюда, — ушел он от ответа, расстегивая молнию на брюках.

Яна подползла ближе, внимательно наблюдая за, казалось бы, непроницаемым лицом мрасса. И то, что удалось прочесть в его глазах, ей не понравилось.

— Эдвард, Варшавский снова переиграл тебя? — догадалась она.

— Яна, я не хочу говорить об этом. Иди сюда и сделай мне минет, — его голос способен был заморозить океан.

Но и Яна не первый год общалась с мрассами. Она привыкла к их манере разговора и давно перестала реагировать на высокомерие и стремление подчинять всех вокруг. Главное — удержаться рядом с ними. Пользоваться доступными только для них благами. Остальное — ерунда.

— Он забрал девушку? Ай-я-яй! Какой нехороший мальчишка! — промурлыкала она, вплотную приближаясь к мужчине. Теперь ее голова находилась аккурат напротив расстегнутой молнии. — А вот ты хороший, мой мрасс… Хороший и очень вкусный… Поэтому разреши мне сделать небольшое замечание. Так, мысли вслух. Если он получил ширас, за которую ты тоже заплатил, то почему бы тебе не забрать ее? Варшавский расслабился. Возомнил о себе черти что. Считает, что достиг высшей ступени развития. Забыл, что значит бороться и добиваться. — Яна говорила слова, которые можно было смело отнести и к Галански. Эти двое стоили друг друга. — Пора его поставить на место.

Она знала, что говорить.

Какие слова произнести. И в какой момент.

Рука Эдварда, устремившаяся к темноволосой голове девушки, замерла в воздухе.

— Что ты предлагаешь?

Он знал, что Яна не станет попусту сотрясать воздух.

— Ширас — это же вещь. Вспомни пункт шестой в договоре о пробуждении ширас.

Впервые с того момента, как Эдвард в раздражении покинул кабинет психолога в центре, его глаза блеснули. Довольно, предвкушающе.

— Яна, девочка моя, да ты чудо! Уже давно никто не читает договор, составленный несколько столетий назад! И все позабыли о шестом пункте!

— Для того чтобы напомнить, у тебя есть я, — промурлыкала девушка и потерлась лицом о бедро мрасса. — Я рождена, чтобы удовлетворять твои потребности!

— Лгунья! Моя маленькая расчетливая лгунья! — чувствуя, как в нем пробуждается азарт, Эдвард грубовато притянул Яну к себе за волосы.

Пришло время плотских удовольствий.

— Ты хорошо поработала мозгами, теперь поработай язычком.