Ты – мое желание

Марина Кистяева, 2020

«Вопрос или желание» – всем известная игра. Марк Тойский сыграл. И выбрал второе. Теперь он едет в отель, чтобы встретиться с девушкой, которую… должен довести до оргазма. Она – нежная и хрупкая. Он – просчитывает шаги наперед. Ей нужна защита. Ему – она. # непростые отношения # живые герои # не всё так просто, как кажется на первый взгляд)))) # секс с первых глав)))

Глава 5

За мужчиной закрылась дверь и лишь тогда Олеся позволила себе расслабиться. Тело ныло. Каждая мышца, каждая клеточка медленно приходила в себя. Между ног тоже с непривычки немного саднило, но Леся не обращала внимания.

Ей было хорошо.

Запредельно.

Разве такое может быть?

Чтобы до внутренней дрожи, до обжигающей лавы по позвоночнику?

Тело подсказало ответ: может.

Олеся не заметила, как губы самопроизвольно растянулись в улыбке.

Она перевернула на живот, приподняла подушку и зарылась в неё лицом.

Ей бы ещё чуть-чуть счастья. Совсем немного.

Олеся дышала через раз. В комнате по-прежнему витал запах секса.

А ещё его запах. Такой… мужской, кружащий голову. Она не могла надышаться. Леся понимала, что ведет себя глупо, совсем по-детски, но не желала просыпаться, не желала возвращаться в свой мир.

Совсем чуть-чуть, ещё немного дайте ей времени, пожалуйста.

Олеся перевернулась на спину и села.

Всё.

Пора приходить в себя.

Но тело продолжало не слушаться. Она подняла руку и дотронулась до губ. Слегка припухшие и ещё хранящие вкус его поцелуя.

Леся снова прикрыла глаза.

Пожалуйста…

Пожалуйста…

Пару секунд.

Раз.

Два.

Ноги дрожали, когда она встала и откинула одеяло. Подобная реакция у неё была и в прошлый раз. Думала, до ванной не дойдет, рухнет прямо на ковровое покрытие. Дошла. Дойдет и сегодня.

Олеся по-прежнему была обнаженной. Она сначала дошла до двери, заперла её. И лишь потом пошла в ванную.

Первым делом, спрятав волосы под одноразовую шапочку, встала под душ и настроила воду слегка выше среднего. Олеся любила именно такую, чтобы тело немного покалывало. Сполоснувшись сначала водой, затем достала гель для душа. Щедро плеснула его на ладонь и, решив обойтись без мочалки, нанесла его на тело.

И сразу же вспышками… одна картина за другой…

Как он нависает над ней. Как входит. Как выгибается, когда кончает.

Тело Олеси мгновенно отреагировало, соски напряглись, появилось легкое жжение. На этом цепная реакция не закончилась, она понеслась вниз, к животу и лону. Руки Олеси последовали за ней. Девушка никак не могла прийти в себя. Может быть, стоило… Марка попросить остаться? Она впервые мысленно назвала его по имени. До этого момента запрещала себе. Имя — уже личное, переход за некую черту.

Куда пускать мужчину она не собиралась.

Потому что нельзя.

Первая встреча… вторая… А что дальше?

И всё же соблазн существовал. И сейчас он одолевал Олесю всё сильнее. Она могла позволить себе провести с мужчиной всю ночь. Плюс она видела, что у него не один презерватив с собой, то есть, он тоже предполагал вероятность «второго захода».

Она сама отказывалась. Лесю охватывали противоречия: хотелось, как можно дольше растянуть мгновения с ним, и, между тем… Между тем, существовало как минимум несколько «но», которыми она не смогла пренебречь.

Не имела права.

Половые губы немного припухли, и чувствовался легкий дискомфорт.

После душа Леся обтерлась полотенцем и достала вещи из бельевого шкафа. Натянула кружевные трусики, кое-как застегнула лифчик. Руки не слушались. Да что с ней такое? Всё, пора приходить в себя!

Поверх свободного, не стесняющего движения платья она накинула легкий пиджак. На ноги — туфли на невысокой шпильке.

Оглядев номер и убедившись, что ничего не забыла, Олеся вышла. Она не знала, вернется ли сюда снова, отважится ли ещё раз на подобное приключение, поэтому мысленно готовила себя ко всему.

Она тут была счастлива. И пила это счастье мелкими глотками.

В гостинице никого не встретила из постояльцев, что тоже для девушки оказалось плюсом. Не малолетка вроде бы, а всё равно стесняется.

Олеся подошла к администратору и отдала ключи.

— Спасибо.

— Всего доброго. Надеюсь, вам у нас понравилось, и вы вернетесь вновь, — улыбнулась приветливая администратор и стрельнула глазами куда-то за спину Олеси.

Девушка мгновенно напряглась, по коже прошелся холодок.

Нет-нет…

Марта говорила, что Марк Тойский очень надежный, что он…

— Добрый вечер. Девушка, это вам.

Олеся даже до конца не успела осознать, что обращаются именно к ней. Обернулась по инерции. Ей не удалось скрыть удивления, когда в метре от себя она увидела молодого парня лет двадцати в курьерской форме.

В руках он держал красивый букет цветов и коробку фирменного шоколада.

Олеся растерянно моргнула и мотнула головой.

— Вы, наверное, ошиблись.

Курьер понимающе улыбнулся.

— Нет. Это вам.

Олеся, продолжая отрицать очевидное, повернулась к администратору Анастасии.

— Это ошибка…

— Молодой человек, что вместе с вами занимал номер… — Анастасия слегка склонила голову набок. — Это он организовал. И просил меня, чтобы я проследила. Извините, если что-то не так.

— Спа…сибо.

Чувствуя, как кровь приливает к щекам, Олеся взяла цветы и шоколад.

Как она шла к машине, не помнила. Лишь оказавшись в салоне новенькой «Киа Соул» выдохнула. Олеся осторожно положила цветы на пассажирское сиденье, конфеты некоторое время держала в руках. Клубника в шоколаде — на вкус наверняка бесподобные. Олеся даже думать боялась, сколько стоит это лакомство, изготовленное вручную и явно на заказ.

Он побеспокоился…

Пульс зашкаливал.

У Олеси возник соблазн сейчас же потянуть за красивую белую ленту, раскрыть коробку с прозрачным верхом и попробовать сладость на вкус. Улыбка снова появилась на её лице. Нет, она подождет, пока приедет в квартиру. И уже там позволит себе небольшую вольность — нальет вина и насладится двойным изысканным вкусом.

Олеся завела двигатель и, уже собираясь выехать с парковки, вспомнила, что телефон стоит на беззвучном. Взяв сумочку, достала телефон, который мигающим огоньком известил ей о пропущенных вызовах или сообщениях.

Она ожидала нечто подобное.

Два дня молчал…

Взять и сейчас посмотреть или тоже отложить на потом?

Олеся выбрала первое. Настроение, конечно, испортится, но к тому времени, как она доберется до ЖК, нормализуется. А это будет ехать, накручивать себя…

Два сообщения, отправленных через сайт.

«Где тебя носит? Ты в курсе сколько время?»

И второе.

«Что, решила, что тебе теперь всё можно? Не рановато ли?»

Брови Олеси медленно поползли вверх, выражая недоумение. Надо же, ни единого оскорбления. Можно сказать, даже приличные сообщения.

Если не считать того, что их писал человек, который не имеет никакого права не то, что ей писать, — задавать вопросы.

Олеся выдохнула и снова вернула телефон в сумку.

Ничего критичного. Переживет.

Она вырулила с парковки и, не превышая скорости, поехала в сторону дома. Ночное шоссе было практически пустым в этой части города. Олеся любила водить, считала себя дисциплинированным водителем. У неё даже штрафа ни одного не было! С другой стороны… Посмей она раньше нарушить… По головке её точно не погладили бы, и даже такой незначительный штраф, как за превышение скорости в десять километров, мог бы для неё обернуться сильными неприятностями.

Олеся выпрямила спину, а потом обмякла.

Девять месяцев…

Девять!

Хватит уже. Приличный срок, учитывая обстоятельства.

До дома она доехала без проблем. Пультом открыла ворота и въехала во двор. Её квартира находилась не в элитке, здесь охраны не было. Но и не было посторонних. Молодежи, распивающей спиртное, наркоманов, что ищут место для ночлега.

Припарковав машину на свободном, месте, Олеся заглушила двигатель, взяла сумочку, цветы. А шоколад как? Негромко засмеявшись, повесила сумочку на плечо. Так удобнее.

После чего вышла, бедром аккуратно закрыла «Соул» и поставила авто на сигнализацию.

Олеся успела сделать три шага.

Всего лишь три.

Когда фары припаркованного рядом внедорожника ярко вспыхнули, осветив её и испугав.

Пальцы разжались самопроизвольно, выронив и букет, и конфеты. Хорошо, что Олеся за сердце не схватилась, дав лишний повод для насмешек.

— И откуда это возвращается в столь поздний час моя любимая мачеха? — голос, который ничего, кроме отвращения и желания поскорее уйти прочь, скрыться, у неё не вызывал, раздался со стороны внедорожника. Фары так никто и не выключил. — Да ещё с подарками… Что-то слабоват ухажер. Цветочки какие-то… На большего деньжат не хватает? А, нееее, я догнал. У вас романтик, да? Букетно-конфетный период? Не рановато ли, мачеха, в бл*во пустилась, а?

Олеся выдохнула.

Ничего не ответила, нагнулась и подняла цветы и конфеты.

По опыту она знала, Никита так просто не успокоится.

Не зря же он приехал к ней на ночь глядя, ждал её неизвестно сколько времени. Возможно, час или два. Она не обратила внимания, во сколько ей пришли сообщения от него. Неинтересно.

Олеся расправила плечи, готовясь отражать дальнейшие нападки.

Никита выдвинулся к ней, заставляя напрячься сильнее.

Со стороны молодой мужчина выглядел безопасно. Большинство молодых женщин находили его красивым. Олеся знала, не раз замечала, как на него смотрят. Если абстрагироваться от её личных восприятий, даже она признавала, что со стороны он смотрится очень интересно. Высокий, подтянутый, темноволосый. Спортивного телосложения. Олеся знала, что он посещал спортивный клуб регулярно. Следил за собой.

Внешне — полная противоположность своему отцу…

Да и характер…

Олесе пришлось повести головой, чтобы не углубиться в размышления.

У неё выдался прекрасный вечер, чудесная ночь, и портить все это воспоминаниями она не собиралась.

Никита приблизился. Олеся вовремя выставила руку вперед, давая понять, что не желает, чтобы он приближался ближе.

Молодой мужчина усмехнулся и скрестил руки на груди.

Он был выше неё почти на голову, даже когда Олеся надевала туфли на каблуках. Частично из-за него она в своё время и полюбила такую обувь.

«Малявка… Отец привел в дом мелюзгу…»

Слова, произнесенные однажды, до сих пор звучали в голове, как бы она ни пыталась от них избавиться.

Девушке пришлось напомнить себе, что всё в прошлом. И отец Никиты, да и вообще всё, что связано с той семьей.

Теперь она сама по себе.

Особняком.

— Я не собираюсь отвечать ни на одно твоё оскорбление, Никита, — стараясь, чтобы голос звучал, как можно спокойнее, не выдавая зашкалившего в крови волнения, проговорила она, не отводя взгляда от мужчины и не делая и шагу назад.

Она не выкажет своей слабости.

Достаточно.

Мужчина пренебрежительно вздернул бровь.

— Что так, Леся? Не хочешь со мной делиться информацией?

— Какой?

Как бы она ни пыталась контролировать, сдерживать себя, у неё не получалось. На горьком опыте Олеся знала: позже будет сожалеть. Что остановилась, что задержалась. Что снова позволила говорить себе гадости. Иначе Никита с ней не разговаривал.

Восемь лет, а ничего не изменилось. Раньше она думала: почему? Иногда Олеся находила ответ в том, что Никита ревновал её к отцу. Глупость. Ему было двадцать три, когда Вадим привел её к ним в дом. Поздно ревновать. А вот злость к ней, как появилась, так и дальше усиливалась по геометрической прогрессии.

В последнее время — особенно.

— Где шлялась, например, — услышала она ответ. Никита демонстративно медленно оглядел её с ног до головы, а потом, точно его не удовлетворил осмотр, начал обходить со спины, вызывая неприятную дрожь.

Он нарушал её личное пространство. Олеся терпеть не могла, когда так поступают. Хотелось крикнуть, что это её территория, и приближаться ближе не стоит.

Она сжала губы.

— Тебя моя жизнь не касается! — резко бросила Олеся и развернулась.

Больше ей нечего было сказать Белову-младшему.

Она не успела сделать и шагу, как её схватили чуть повыше локтя.

— Как бы не хрен!..

Олеся была к такому повороту событий готова. Поэтому с силой дернула руку, на этот раз стараясь не растерять подарки.

— Не смей меня трогать! — прошипела она разъяренной кошкой.

Мужчина оказался ближе, чем ей хотелось бы. Она даже почувствовала его дыхание. На удивление свежее, без алкогольных паров. В последние встречи Никита заявлялся к ней «прилично» подшофе. С ним и с трезвым-то сложно разговаривать, а когда он пьян — вдвойне. Олеся из последних сил пыталась сохранить видимое спокойствие.

Уверенности придавали камеры, что выходили на парковку. Велась запись, которую потом можно будет предъявить в полиции.

Господи, о чем она…

О какой полиции ведет речь.

У генеральского сына прекрасные связи в правоохранительных органах. Она порог не успеет переступить, как ему уже сообщат.

Олеся снова выдохнула.

Красивое мужское лицо исказилось от ярости. Всё-таки с Белова-младшего слетела благодушие. Недолго он на этот раз продержался. Верхняя губа дернулась, точно в оскале.

— Слышь сюда, дрянь мелкая, — прорычал он, сильнее сжимая руку. На коже уже через пару часов выступят синяки. Олеся замерла. Тихо…Тихо… Без паники. Под камерами он ей точно ничего не сделает, не ударит — так сто процентов. — Когда я тебе звоню — ты берешь трубку. Когда я тебе пишу — отвечаешь. Когда говорю, что хочу увидеться — ты соглашаешься. Всё поняла?

— Пусти меня, Никита.

Он, точно её не слыша, дернул сильнее на себя.

Между их телами лишь цветы и конфеты выступали неким барьером.

— Ты меня поняла? — повторил он. В свете уличных фонарей его глаза выглядели устрашающе. Да и вся возвышающаяся над ней фигура — тоже.

— Я тебя слышу, не кричи.

— Не вижу, что ты слышишь! И, Леся… Не беси меня. Я тебя предупреждаю в последний раз. Не беси. Пожалеешь, девочка.

Сколько раз она уже жалела… Кто бы только знал!

— Я тебя услышала, Ник. Пусти. Ты мне делаешь больно.

На мгновение ей показалось, что последняя фраза подействовала на него отрезвляюще.

Хват ослаб.

— Ты подумала… над моим вопросом?

Олеся не без удовольствия отметила, что Белов-младший оборвал начатое предложение, тем самым выдав и себя. Не так он уверен в себе, как пытается ей показать.

Осторожно, не делая на этот раз резкий движений, едва дыша и чувствуя себя мышью, что крадется от кота, который лишь на мгновение прикрыл глаза, задумался, отвлекся, она высвободила руку и сделала шаг назад, тихо молясь, чтобы не зацепиться каблуком за провалы в брусчатке. Имелся печальный опыт, когда она чуть не упала.

— Подумала.

— И?..

Он переступил с ноги на ногу от нетерпения.

Её так и подмывало иронично засмеяться ему в лицо. А лучше плюнуть. Но тогда последствия будут необратимы.

— Мой ответ: нет.

Никита явно ожидал другого.

Золотой мальчик, не привыкший к отказам. Всё всегда к его ногам. Игрушки, развлечения, девочки. Олеся, к счастью, не видела, как он рос. Ей хватило его похождений и выходок уже в более сознательном юношеском возрасте. Хотя тут тоже поспоришь. Двадцать три года — для кого-то уже осознанная зрелость, умение принимать решения и отвечать за них. Олеся была бы несправедлива в отношении пасынка, если бы сказала, что тот по-прежнему остался безалаберным папенькиным сынком. К сожалению, после их знакомства им он перестал быть очень скоро.

Мужчина усмехнулся, обнажая идеально белые зубы. Олеся за последнюю неделю сотню раз просчитывала варианты того, как Белов отреагирует на её отказ. Гнев, ирония, угроза — она перебрала всё. Нарочитое безразличие тоже входило в её сценарий.

Саму Олесю штормило. Остатки сил стремительно покидали её. Она сказала «нет» и теперь приготовилась к отдаче. То, что она последует — Леся не сомневалась.

Серые глаза наполнялись ненавистью. Верхняя губа повторно дернулась, выражая всю степень презрения, которую в ту минуту испытывал к ней пасынок.

— Зря, — не ответил, а выплюнул он.

Она ничего не сказала, кое-как сглотнула вязкую слюну и приготовилась дальше отражать оскорбления.

Никите удалось её удивить — ничего более не последовало.

Мужчина развернулся и направился к работающему внедорожнику.

— Ещё увидимся, любимая мачеха, — эти слова он произнес, когда открыл дверь и задержался ненадолго. После чего громко хлопнул дверью, не заботясь об автомобиле, и рванул с парковки, едва не задев близстоящие машины.

Ему пришлось задержаться у ворот, подождать пока те отъедут. Значит, у Никиты есть пульт управления. И почему Олеся уже не удивляется?

Она выпрямила спину и облизнула пересохшие губы.

Всё, он уехал.

Уехал, Олеся! Отомри.

Не получалось…

Сделав над собой усилие, она всё же прошла к подъезду. Кое-как достала ключ и открыла дверь. Ей требовалось ещё немного: пройти до лифта и зайти в квартиру. А там — уже безопасная зона.