Любовь олигарха

Марина Кистяева, 2022

Олигархи не умеют любить. Они привыкли брать. Булат Валгаров – в том числе. У него похитили дочь. Она её спасла. Но вместо благодарности получила прожигающий взгляд взрослого, пугающего до дрожи мужчины. Он пришел за дочкой. Забрал и её. Но что будет, если нефтяной магнат полюбит?

Глава 6

Булат рукой указал, куда ей идти.

Молча.

Вика, распрямив спину, последовала вперед. Ей не нравилось, что мужчина идет чуть сбоку. Всё равно получалось, что сзади. Где-то на животном уровне, на границе инстинктов, в ней поднимался дикий протест. И страх, перед которым девушка была бессильна, и именно последний гнал на неё истерику.

Они прошли в небольшую по меркам дома гостиную, где на столе был уже накрыт ужин.

Желудок снова предательски заурчал, выдавая девушку с головой. Своего голода Вика скрывать и не собиралась.

— Проходи.

Булат учтиво отодвинул стул, приглашая её сесть за стол.

Надо же… какая учтивость.

Кто посмотрит на них со стороны, подумает, что ничего противоестественного не происходит. Мужчина и женщина собираются поужинать и только.

Вика, сглотнув вязкую слюну, присела. Ей нужны силы, а значит, и еда.

Валгаров обошел стол и планировал занять место во главе стола, но его потревожил звонок. Мужчина достал телефон, посмотрел на Вику, которая делала вид, что её не интересует происходящее в комнате, и ответил:

— Слушаю, Вань. Да?.. Что-оо? В смысле?

Вика выпрямила спину…

Только не паниковать…

Не паниковать…

Это она пострадавшая сторона! Это её удерживают насильно в чужом доме! Это над ней свершается психологическое насилие!

— Разберемся, Игнатьевич. Да, конечно. И хорош ржать, смешно ему.

Мужчина завершил разговор, небрежно кинул телефон на стол, отчего по комнате разошлось гулкое эхо. Присаживаться за стол Валгаров больше не спешил. Уперся руками в столешницу. Его широкоплечая фигура снова стала восприниматься угрожающей.

А когда-то Вика говорила, что ей нравятся широкоплечие и высокие мужчины?

Теперь берет свои слова обратно.

Хотя почему берет… Давно уже взяла. Сегодня в очередной раз убедилась, насколько её жизненная позиция и взгляды на окружающий мир оказались наивными. Кто сказал, что они живут в безопасности? Что вокруг одни «розовые единороги»?

— Ты подралась с Еленой Евгеньевной.

Фраза не звучала, как вопрос. Она была задана ровным и на первый взгляд спокойным тоном. Но Вика отчетливо уловила в нем некие интонации, определить которые пока была не в состоянии. Да и не стремилась разобраться.

Ей это не надо.

Неинтересно.

— Я никому не позволю меня трогать, — также ровно ответила она, смотря перед собой.

Если он приблизится… Сделает шаг в её сторону…

Она за себя не отвечает.

Вика четко отдавала себе отчет: с Валгаровым ей не справиться. Ни под каким предлогом, даже если сейчас ей дадут в руки дедушкину двустволку. Также она понимала, что нет предпосылок к тому, что мужчина на неё нападет. Если он, конечно, не маньяк и не садист. В последнем случае про её существование забудут через пару месяцев. Никто не позвонит, не поинтересуется, что она пропала. Даже менты не забеспокоятся.

Но хотелось верить в положительный исход того безумия, что, как торнадо, закружил вокруг нее.

— Я специально пригласил женщину.

— И за это мне стоит вас поблагодарить? — не выдержала Вика и повернула голову в его сторону.

Лучше бы не делала… Лучше бы смотрела впереди себя…

Потому что Булат Валгаров пристально смотрел на неё.

Она не понимала его внимания к себе. Стоило только посмотреть в его сторону, как Вика тотчас наталкивалась на прожигающий, не несущий ей ничего хорошего взгляд. Ладно… Ладно, предположим, что ранее мужчина был взбешен тем, что Вика в него пальнула, и обвинял в возможном соучастии в похищении ребенка. А сейчас что?! Она для него диковинка? Или его настолько гложет ущемленное самолюбие оттого, что девушка посмела наставить на него двустволку, и теперь он жаждет отмщения?

Кому мстить-то?

Поломанной и без него девушке?

Вопрос нефтянику не понравился. Мужчина напрягся ещё сильнее, сжал недовольно губы, на скулах заходили желваки.

— Возможно, и стоит, — грубо и жестко бросил он в ответ.

— Нет, — на чистом упрямстве продолжила девушка, отчаянно сводя колени вместе. — Вы перешли границы дозволенного. Вместо того чтобы поговорить, выслушать… Вы кинули меня в комнату без окон и дверей, как какую-то преступницу. После чего произвели осмотр, на который не имели права. Вы!.. — каждое слово, выточенное и множество раз произнесенное за последние часы, давалось с трудом. Она знала, что и как надо говорить, но сейчас, под темным взглядом недружелюбных и откровенно враждебных глаз, тушевалась и терялась. — Лично вы щупали меня, а это уже можно расценить, как сексуальное домогательство и…

— И куда ты собираешься обратиться с жалобой на харассмент?

— Вы иронизируете? Вам забавно? — горечь полоснула Вику.

— Нет, Виктория, мне не забавно. Я двое суток не мог найти дочь. Я не знал, что с ней. Где она. Похититель не выходил на связь. Я не знал, жива ли она. И, поверьте, я готов лично линчевать любого, кто причинит ей вред. В прошлом или будущем.

— Но я-то как раз не причиняла! Я…

— Сбавьте немного тон, Виктория. Иначе разговора не будет.

Вика открыла рот и почти сразу же прикрыла его. Не потому что Валгаров так распорядился.

А потому что бесполезно. Его холеное лицо ничего не выражало. Он был уверен в своей правоте. В своей безнаказанности и вседозволенности. Что бы она ни говорила, какие бы слова ни произносила, он её не услышит. Ему неинтересно. У него в отношении неё есть уже сложившееся мнение, игравшее против неё. Оставалось только ждать. Не злить его сильнее.

Как Вика видела дальнейшее развитие событий: Валгаров отправляет или уже отправил людей к ней в поселок, они быстро узнают, что к чему, и уже сегодня вечером или завтра утром её отпустят.

Всё.

Поэтому она сбавит тон. Не полезет на рожон. Поступит более мудро и здраво.

Вика медленно кивнула и отвела от мужчины взгляд.

Пусть идет к черту…

Главное — переждать. Рано или поздно это безумие закончится. Ведь правда?..

Парадокс заключался в том, что драки не было. Так, чуть-чуть если. Когда к Вике подошла привлекательная женщина лет сорока и попросила разрешения её осмотреть, та ответила категорическим отказом. Её отказ не восприняли всерьез. Врач сделала шаг в её сторону. Вика в сердцах толкнула незнакомку, та пошатнулась, взмахнув рукой. Вика позабыла о травме, боль прострельнула тело, ноги ослабли, заплелись между собой, и девушка со всей дури рухнула на пол, саданувшись лицом о кафель. Пришедший врач, матерясь, как заправский строитель, бросилась ей помогать.

Тишина в малой гостиной давила. Валгаров не спешил продолжать разговор. Вика предпочла бы, чтобы он и дальше молчал.

Ей доводилось сталкиваться с людьми, которые одним своим присутствием подавляли других. Но олигарх…

Тут без комментариев.

Девушка услышала, как он отодвигает стул и садится.

— Расскажи, как было. С самого начала. И… — пауза. — Кушай.

Вика открыла баранчик и придвинула к себе еду. Рис с мясом под каким-то замысловатым соусом. Не будь она настолько голодна, не притронулась бы в этом доме ни к чему. Но есть хотелось дико.

— Я возвращалась из магазина. Начался дождь. Дорогу размыло. Я перешла мост и увидела в кустах нечто, отдаленно напоминающее живое существо. Оказалось, ребенок. Мне ничего не оставалось делать, как взять его к себе, потому что рядом никого из других взрослых не было, — методично и как можно безразличнее повторила Виктория. Если потребуется, она ещё раз десять расскажет то, что произошло ночью. — К сожалению, из-за непогоды у нас вырубили свет, и я не смогла оказать девочке соответствующий уход.

— Где ты повредила ногу?

А это к чему?

Вика снова насторожилась.

— Упала на мосту.

Изворачиваться и вставать в позу она больше не собиралась. Точнее, ровно до того момента, пока её не тронут.

Вика не сделала ничего противозаконного. В отношении ребенка — точно.

— Почему ты решила оказать Эле помощь?

— В смысле? — Вику настолько удивил вопрос Валгарова, что она снова посмотрела на мужчину.

Тот, в отличие от нее, к еде не притронулся.

— Многие на твоем месте даже не подошли бы.

С языка так и норовила слететь фраза, что, видимо, он как раз себя и причисляет к «многим». Вика поспешно перевела взгляд на тарелку. Меньше говорит — целее будет. И в прямом, и в переносном смысле.

— Я не прошла мимо, — Вика слегка повела плечами.

На неё давило всё: комната, чужой дом, мужчина, не вызывающий ни капли симпатии.

Да, Волгаров отец похищенного ребенка. Да и Вика, не приведи Господи, вела бы себя не менее агрессивно, окажись она на его месте. Между тем, оправдывать его девушка не собиралась.

Кстати, прошел день, а Вика ни разу не видела мать Эли. Странно.

— Ты думаешь, что за добро тебе отплатили злом. Виктория, если твои слова подтвердятся и окажется, что ты на самом деле способствовала спасению дочери, я в долгу не останусь.

Так он ещё продолжает сомневаться! Надо же… Или его специалисты проверяют её биографию вдоль и поперек? Изучают последние годы жизни?

— Мне не нужна ваша благодарность, — негромко сказала девушка, отправляя в рот первый кусок мяса. — Я хочу домой. И только.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.

— Не спеши отказываться от благодарности такого человека, как я.

Вику снова пробрало. Что бы ни сказал Валгаров, ей во всем виделись подвох и скрытая угроза. На ум пришла «благодарность» императоров и царей, когда служивым они раздавали плети и отправляли в ссылку.

Девушка ничего не могла поделать с собственной реакцией. Да и кто бы её обвинил в этом? С ней обошлись как с преступницей, и, что бы сейчас ни говорил хозяин дома, он нес угрозу.

Вика оставила его фразу без ответа. Пусть думает, что хочет. Это его дело. Выбраться бы из-за высоких ворот этого дома, а дальше она как-нибудь сама.

— Вина?

Валгаров взял уже открытую бутылку и потянулся за бокалом.

Разливающий и ухаживающей за ней, простой смертной девушкой, нефтяной магнат? Пожалуй, это перебор.

Даже для сегодняшнего дня…

— Нет, спасибо, — она поспешно облизнула губы и вздрогнула, когда послышался звон хрусталя о бутылку. Вика не поняла, что случилось. Как получилось, что фужер столкнулся с бутылкой?

— Ты напряжена.

— Булат… Простите, не знаю, как вас по отчеству, — тот человек, что приходил с ним, обращался к нему, но Вика не запомнила как. Ни к чему ей лишняя информация. — Я одного не могу понять: вы сейчас прикалываетесь надо мной? У вас шуточки такие извращенные? Вы, правда, решили, что после того, как вы лично и ваши люди обошлись со мной, я буду вести с вами светские беседы и распивать вино, чтобы угодить?

По мере того, как она говорила, лицо мужчины становилось непроницаемым. Хотя, казалось, куда уже.

Вику понесло. Она не могла остановиться. Знала: надо. Ни к чему накалять атмосферу и дальше. Только всему есть предел и человеческому резерву тоже.

— Я нахожусь с вами по одной единственной причине — у меня нутро сводит от ужаса и страха. На данный момент я расцениваю своё положение в вашем доме, как насильственное удержание. Выражаясь проще, вы меня удерживаете силой помимо моей воли. И, что бы вы мне сейчас ни говорили, факт остается фактом. Расслабляться и вести задушевные беседы в том состоянии, в котором я нахожусь, не получится. Это первое. Второе, вы не располагаете к тому, чтобы я расслабилась в вашем обществе. Я хочу уйти из этого дома. Но я так понимаю, что, пока ваши люди не соберут обо мне всю информацию, это невозможно. Поэтому… — она перевела дыхание, не веря, что выпалила тираду до конца. — Я хочу уйти в любую другую комнату и лечь спать. Такое возможно?

Вика отодвинула от себя тарелку.

Наивно было полагать, что кусок полезет в горло. Водички попила, и уже хорошо.

Валгаров сцепил пальцы в замок.

— Ко мне можно обращаться по имени, давай без игры в отчества и прочей хрени. Я тебя услышал, Вика. Иди, отдыхай. Твоя комната наверху.

И всё? Так просто и величаво?

Вика поднялась, отодвинула стул и на негнущихся ногах пошла прочь, чувствуя, как её спину прожигает чужой недружелюбный взгляд.