КроШа. Книга вторая

Марина Кистяева, 2018

Ради семьи мы готовы на всё. Прописная истина.Если у тебя она есть – семья… А если те, кого ты считал родными, тебя предали? Что тогда?Создать новую семью. Где будешь только ты и твой малыш.Тимур Сардынов точно знал, что ему надо от жизни и четко следовал установленному плану. Пока не вмешалась Судьба…Можно ли разделить душу надвое и разорвать нервущуюся связь?На что пойдешь ты, Тимур, ради семьи? Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Тринадцать лет назад…

Самолет приземлился с опозданием в пятнадцать минут.

Тимур, закинув спортивную сумку через плечо, двинулся к выходу. В ушах — наушники. На лице — довольная ухмылка.

Полет удался на славу. Оттрахать грудястую стюардессу в туалете было довольно интересно. А что? Секс в туалете — классика жанра.

Как только Тимур занял своё место, она крутилась вокруг него. И этак прогнется, и так нагнется. И едва своим пятым размером по его лицу не проедется. Как на такое не обратить внимание?

Он и обратил.

Бесцеремонно схватил ее за руку и в туалет.

А там без прелюдий поставил на колени, расстегнул джинсы и сразу перешел к делу. Стюардесса минет делала знатно, старалась. Практика и опыт.

Как только Тимур решил, что вот-вот кончит, опять же, не церемонясь, поднял ее, прогнул в пояснице и вошел во влажного лоно, с готовностью принявшее его.

Девочка оказалась славной.

Поэтому настроение было довольно терпимое.

Его встречал Марат — шофер отца, работающий у них уже десять лет.

— С прибытием, — мужчина скупо улыбнулся.

— Привет.

— Как добрались?

— Все отлично. Кто дома?

Тимур закинул сумку на сиденье, после чего сел сам.

— Дома Руслан и Алена.

Тимур приглушенно выругался.

— А отец?

— Отец уехал на встречу с партнерами. Сообщил, что будет поздно. Не раньше двенадцати.

Конечно, мать вашу, зачем оставаться дома и встречать сына, которого не видел четыре месяца? Да плевать! Партнеры-то важнее! Партнеры — это мужские разговоры, доступные шлюхи, новые договоры. А сын — второстепенная важность.

Тимур почувствовал, как в нем закипает злость. Приехал домой, называется!

Возникла мысль сказать Марату, чтобы вез его в какой-нибудь отель. Закинет сумку, помоется и в клуб. До утра. Чтобы тупая боль в сердце, которая каждый раз, помимо его воли, появлялась в груди от холодного равнодушия отца, как можно скорее исчезла под влиянием алкоголя и таких же доступных женщин.

Тимур так бы и сделал, если бы не получил сообщения от Руса.

«Едешь? Я тебя жду, потусим».

По мальцу он соскучился, хотя тот, порой, и доставал его прилично. С тех пор, как Тимур уехал учиться в Англию, Рус задался целью знать о его жизни все. Сначала Тим раздражался. Его сообщения и просьбы потрепаться по скайпу ничего, кроме желания отмахнуться от младшего брата, не вызывали. Потом он понял, что Руслан таким образом элементарно пытается отгородиться от того, что творилось дома.

И, прежде всего, от равнодушия отца.

Если бы был жив дед…

С дедом было бы иначе.

Но дед умер пять лет назад. И все понеслось. Закрутилось так, что не разобраться. И не повернуть вспять.

С самого рождения Тимур был намного ближе с дедом, чем с отцом. Возможно, тут еще и бабка внесла свою лепту. Бабка была чистокровной татаркой, жесткой, но справедливой женщиной, каким-то образом вышедшей замуж за русского. Тимур несколько раз как бы ненароком приставал к ним с просьбой рассказать собственную историю, но те переглядывались, хитро улыбались и отшучивались.

В семье бабушки и деда всегда царил порядок. Ни ссор, ни ругани. Полная гармония. Но гармония, основанная на уважении и солидарности. Каждый четко знал свои обязанности. Если говорил дед, бабушка никогда не встревала. Решения мужчины в семье не обсуждались. Как дед говорил — так и было.

Тимур считал, что именно Алексей Игнатьевич занимался его воспитанием. Говорил за жизнь. Привел в секцию восточных единоборств. С раннего детства рассказывал про бизнес. Возил по стройкам сначала его, потом и маленького Руса. Мама была против, ворчала. Но ворчала как-то неубедительно. К маме у Тимура было особое отношение. Тихая, спокойная женщина, и не скажешь, что дочь своих родителей. Не было в ней стержня что ли. Слишком податливая, лепи, что хочешь.

Вот отец и лепил.

Отец стал самым сильным разочарованием деда. Это уже потом Тимур поймет, почему… А в детстве всё видится иначе. Дед часто ругался с отцом, называл того слабаком. Олег психовал, но доказывать обратное не спешил. Без надобности как-то было. Ну, покричит старший Сарыдынов, поорет, но никуда не денется. Детей-то больше у того не было. Значит, все деньги и бизнес перейдет ему.

Дед, сделав определенные выводы, сосредоточился на внуках. Вроде бы и не навязчиво, между делом, но вплотную занялся их воспитание. Один раз оставил ночевать у себя Тима. Второй. А что молодежь? Молодежь и рада остаться без детей.

Тимур многократно замечал, как отец спокойно кивал, когда приезжал дед, чтобы забрать сначала его, а потом его и Руса. Был не против. А что? Дети из дома — свобода. Можно в клуб съездить, с друзьями на дачу. Да, его родители были неисправимыми тусовщиками. Любителями сладкой жизни. Без забот, без проблем. По курортам, на море. Красота.

Маленькому Тимуру сначала было всё равно. Лет в десять он призадумался — а любят ли его родители? Нужен ли он им?

Ответа на вопрос так и не узнал.

Потому что наступила черная полоса.

Беда не приходит одна.

Сначала умерла бабушка. Просто легла спать и не проснулась. Остановилось сердце. Тим помнил, как бесновался дед. Как кричал на весь дом, что такого не может быть! Потому что его Нейля ни разу не пожаловалась на боль.

На девятый день после похорон бабушки в обморок упала мама.

Врачи поставили неутешительный диагноз — опухоль мозга.

И всё.

Спокойствие в семье Сардыновых закончилось.

Дед «сломался». Неожиданно для Тимура. Смерть любимой жены подкосила его. Болезнь невестки добавила проблем и забот. Олег сразу же отстранился, сказав, что не выносит запаха лекарств. Тимур, услышав подобное заявление, набросился на отца с кулаками, за что получил хлесткую оплеуху. Даже сейчас, много лет спустя, ему нет-нет, да казалось, что щека до сих пор горит. Тимур всегда усмехался. А он, оказывается, злопамятный типец.

Но факт оставался фактом. Как только заболела мама, отец ушел в загул. И алкогольный, и бабский. Совмещал приятное с полезным. Если пил он, не стесняясь, то женщин сначала скрывал.

Тимур тоже сначала делал вид, что не замечал, как тот зачастую возвращался домой под утро. Как от него несло женскими духами. Как на рубашке и брендовых футболках чудесным образом появлялись следы губной помады.

Потом у Тимура сорвало крышу, и он снова набросился на отца.

— У тебя жена болеет! — кричал он. — Лежит при смерти!

— Рот закрой, молокосос.

Спасал ситуацию опять-таки дед. Хмуро смотрел на Олега.

— Я стыжусь, что у меня такой сын.

— А мне плевать.

Мама умерла через год.

А ещё через два не стало и деда.

Его «заказали».

Первым, кто попал под подозрения Тимура, был отец. Он счел, что тому выгодна смерть деда — и «позором» семьи прекращает быть, и к рукам бизнес прибирает. Благо, Тимуру хватило ума не высказать подозрения вслух. Заказчика Алексея Игнатьевича нашли быстро — конкурент в строительном бизнесе.

Всё оказалось донельзя просто и безумно сложно одновременно.

Сюрпризом стало завещание деда.

Тут уже пришла очередь возмущаться Олегу. Он знатно бесновался.

По завещанию строительная империя деда переходила ему не единовластно — сорок девять процентов и должность генерального директора. Но лишь до тех пор, пока сыновья не достигнут рубежа в двадцать один год. Тимуру и Руслану доставалось по двадцать пять с половиной процентов акций каждому.

Подросток все воспринимает иначе. На момент смерти деда Тимуру было пятнадцать.

Вроде бы и круто стать наследником нехилого капитала. С другой стороны, Тимур предпочел бы, чтобы дед был жив.

Потому что отец, после его смерти, стал чудить ещё больше.

Сыновей скинул на гувернанток. В основном молодых и длинноногих. А эти самые ноги без проблем раздвигались, как перед Олегом, так и перед Тимуром. Бывало, отец с сыном трахали одну и ту же девушку, благо не вместе. Тимур знал, что у них общие любовницы. Знал ли об этом сам Олег — никому не было интересно.

Олег Сардынов не брал сыновей в офис, не ездил с ними на стройку. Учатся в лучших лицеях? Одеваются в бутиках? Сыты? Подарки получают вовремя? Вот и славно. А его не стоит трогать. У него своя жизнь.

Тимур не пытался наладить отношения с отцом. Пустое.

Жалко было Руса. Тот мелкий, что-то пытался сделать, как-то угодить отцу. Все попытки заканчивались безразличием со стороны последнего.

Поэтому, когда представилась возможность после лицея уехать учиться в Лондон, Тимур без колебаний это сделал. Возвращаться в Россию потом не планировал. Чем будет заниматься — не решил. Или жить на доход от акций, или строить свой бизнес.

Пока же он плыл по течению. Отдыхал с друзьями, трахал девочек, гонял на авто. Обычная жизнь обычного богатенького мажора.

Омрачало одно — отец снова женился.

На сей раз его выбор пал на молодую модельку. Красивая, кто же спорит. Шатенка с роскошным ртом и алчными глазами. Голос ангела, душа змеи.

Алена была идеальной внешне и полностью прогнившей изнутри.

Тимур, несмотря на свою молодость и показушную беспечность, сразу раскусил ее.

Хотя нет… Не сразу.

В день ее бракосочетания с отцом. Когда она бесцеремонно попыталась залезть к Тимуру в штаны.

— О, как интересно, — она положила руку ему на ширинку и медленно облизнула губы.

Тимур опешил.

— Руку убрала, — сквозь крепко сжатые губы выплюнул он, чувствуя, как слепая ярость расцветает в груди. Захотелось схватить крашеную сучку и хорошенько встряхнуть. Крикнуть ей, что она несколько часов назад стала женой. Женой! А продолжает вести себя, как потаскуха.

— Мальчик мой, — сладко пропела она. — Что ж ты так кипятишься-то. Я уверена, нам будет весело.

— Ты…

Непонятно, чем бы закончилась их встреча в одном из коридоров особняка, если бы не случайно проходящий мимо нанятый официант, чье появление заставило Алёну отойти от Тимура и наклеить на лицо улыбку.

— Увидимся, Тимур, — промурлыкала девушка и, подобрав подол роскошного белоснежного платья, заказанного в Париже и стоящего целое состояние, направилась к гостям.

И мужу.

В тот день Тимур впервые напился до беспамятного состояния. За что и получил выговор от отца на утро.

— Мне стыдно за тебя.

— Где-то я это уже слышал, — огрызнулся Тимур, запивая таблетку водой. — Только говорили не мне.

Встал и ушел.

Купил билет на ближайший рейс и улетел в Лондон.

Виделись они с отцом редко. Когда тот приезжал в Англию или вызывал его в Москву, если возникала надобность.

Сегодня был как раз один из тех случаев.

— У меня намечается сделка, — лаконично бросил он. — С китайцами. Нужно твоё присутствие.

— Зачем? — не понял Тимур.

— Жду.

Вот и весь разговор отца с сыном.

Тимур не хотел лететь. Проигнорировать приказ отца, демонстративно послать того на хрен? Но потом понял, что соскучился по Русу. А в России оставались друзья, с которыми можно неплохо потусить пару дней.

На том и порешил.

Первое, что бросилось в глаза Тимуру, когда они въехали на территорию охраняемого особняка — перемены в интерьере. Молодой человек досадливо скривил губы. Кто-то счел себя полноправной хозяйкой и начал всё перекраивать под себя. Сука. Тимур помнил, с какой любовью мама проектировала дом. Дом увлек ее, и она с удовольствием занималась дизайном и прочими женскими штучками — выбором мебели, обоев, посуды.

Алена разрушала то, что было ему дорого.

Сжав плотно губы, Тим молча проследовал в свою комнату. С третьего этажа, где располагалась родительская спальня, доносилась приглушенная музыка.

— Тим! Здорово!

Руслан ждал его. И как только увидел брата, сразу же бросился тому на шею.

Тимур похлопал мелкого по спине.

— Здорово.

— Черт! Ты еще что ли раздался в плечах? Качаешься или что принимаешь?

— Только спорт. И тебе советую. Узнаю, что принимаешь «колеса» — башку оторву.

Руслан — долговязый мальчишка с длинной челкой, отзеркалил ухмылку старшего брата.

— Я боксом занимаюсь. Забыл?

Точно — забыл, но говорить об этом не стал.

— Пожрать что есть?

— Естественно!

— Тогда пошли на кухню.

Тимур кинул сумку, не забыв придирчиво оглядеть свою комнату. Он предупреждал отца — его вещи не трогать. Если что-то измениться в спальне, ночевать в доме не будет.

Пока ничего не трогали. Но Тимур не строил иллюзий. Отцу наплевать на то, где он спит. Скорее всего, сука-Алена не добралась до его территории.

Они сидели на кухне, ужинали отбивными, салатом из морепродуктов, Тимур запивал все пивом, Руслану налил сок, хотя тот и посматривал на баночки с пенистым напитком.

— Рано еще.

— Мне двенадцать, если ты не забыл.

— Охренеть! Мужик!

— Ты в двенадцать уже…

— О, кто приехал! Тимурчик…

Руслану пришлось замолчать, потому что на кухню царственной походкой вплыла Алена.

Тимур едва не поморщился от омерзения. Вот вроде бы красивая девушка. Он должен если ей не восхищаться, то относиться ровно. Ухоженная. Яркая.

Его мачеха.

Ну да… Расхаживающая по особняку в полупрозрачном пеньюаре и демонстрирующая свои прелести. Они с братом могли без проблем лицезреть ее груди с темными ореолами сосков.

Интересно, на этой твари хотя бы трусы есть?

— Тебя не приглашали присоединиться, — раздраженно бросил Тимур, увидев, как она, виляя задницей, двинулась в их сторону.

— Фи, Тима, ты по-прежнему грубишь? Не наскучило?

Казалось, Алена непробиваема. И то, что ей здесь не рады — ее ни в коей степени не волновало. Она прошла к столу и, развернув стул, оседлала его верхом.

Тимур грязно выругался.

Он оказался прав — на ней не было трусов.

Руслан, увидев тоже, что и он, сильно покраснел. Закашлялся.

Тимур же невольно сжал руки в кулаки. Он сам не отличался монашеским поведением и любил провести время с пользой, если не для души, так для тела — точно, но Алену он был не в состоянии воспринимать, как жену отца. Как мачеху. Скорее уж, как ту, которую можно трахнуть в туалете клуба, не спрашивая имени. Но, не позабыв натянуть презерватив на член.

— Что тебе здесь нужно? — он несколькими большими глотками осушил банку с пивом и открыл другую.

— Пришла поздороваться с любимым пасынком. Не нальешь мне вина? — она кивнула в сторону бара.

— Нет.

— Руслан, мальчик мой, подай бутылку моего любимого.

Её любимого? Мать вашу, что это значит?

Глаза Тимура потемнели.

— Рус, сиди на месте.

Алена растянула губы в ядовитой улыбке и томно произнесла:

— Хорошо, сама возьму.

И встала так, что сыновья Сардыновы могли лицезреть половые губы, напрочь лишенные волос.

Руслан опустил голову, спрятав глаза за длинной челкой. Тимур же более внимательно посмотрел на него. Неужели эта дрянь и его младший брат… Стоп! Русу всего двенадцать! Какого черта тут происходит?!

Тем временем, Алена подошла к шкафчику и достала со стеклянной полки вино. Ловко открыла его и отхлебнула прямо из горлышка. Чего уж тут стесняться-то, все свои!

— Итак, Тимурчик, ты приехал. Надолго к нам?

— Я приехал в свой дом, — огрызнулся он, открыто говоря, что и этот особняк формально принадлежит им троим, и отец по факту ничего не может единолично с ним сделать. — И держать ответ перед тобой — много чести!

— Грубиян!

Тимуру уже не казалось — в глазах отцовской шлюхи загорелось возбуждение.

Дамочка заводится от оскорблений? Отец мало внимания ей уделяет? Или у него от бесконечных возлияний с так называемыми партнерами стоит на полшестого?

Тимура это не волновало, но терпеть ее присутствие он не собирался.

Встал, прихватив с собой тарелку с отбивными, и кивнул Русу:

— Ты со мной?

Тот, продолжая пребывать в образе вареного рака, поднялся. Но как-то нехотя.

Алена, прислонившись попой к кухонным шкафчикам, сделала еще глоток вина.

— Трусливо убегаешь?

— Да пошла ты!

На этом история с Аленой не закончилась.

Она пришла к нему через час. Пьяная и сексуально озабоченная. И по-прежнему не одетая.

Встала в дверях, выставив ногу вперед, так, чтобы сильнее обнажилось бедро.

Тимур лежал на кровати с открытыми глазами, пялился в потолок, слушал музыку и думал: какого черта он остался дома, а не сорвался в клуб.

Видимо, судьба…

Как только он увидел в дверях спальни Алену — сердце сделало кульбит. Тимур не был суеверным, но тут дурное предчувствие едва ли не обрушилось на него штормовой волной. Молодой человек напрягся и медленно приподнялся.

Мачеха пьяно улыбнулась.

— Снова будешь мне противиться? Тимурчик… Ну, сколько можно? Я хочу тебя, ты хочешь меня — по глазам вижу. Все понимаю… Понимаю, ты не переживай. Да, я замужем за твоим отцом, но, Бог ты мой, он такой… — она поморщилась. — Не будь засранцем, как папашка, сделай малышке приятно.

И она распахнула халат.

Упругая высокая грудь — не факт, что не силикон.

Тонкая талия.

Округлые бедра.

Голые половые губы.

Если бы на ее месте была любая другая девушка, Тимур, не задумываясь, сделал бы ей приятно.

Этой же…

Говорить он ничего не стал.

На кой черт сотрясать воздух?

Эта тварь все равно ничего не понимает.

Он встал и медленно пошел на нее.

Она чуть шире расставила ноги, показывая то, что бесстыже предлагала, другой рукой затеребила сосок.

Тимур, подавляя в себе негативные эмоции, фейерверком взрывающиеся у него в груди, приблизился к Алене и, не церемонясь, схватил полы халата, рванув на себя.

— Если ты, мразь, еще раз появишься на пороге моей спальни, я тебя придушу собственными руками, шалава!

Хорошенько тряхнул, отчего послышался звук рвущейся ткани пеньюара, и с силой толкнул Алену.

Та, в виду нетрезвого состояния, на ногах не устояла. Пролетела через коридор и ударилась затылком о противоположную стену.

— Придурок! — закричала она, хватаясь за затылок и не делая попытки прикрыться. — А ты чего уставился?

Тимур повернул голову и увидел Руса, недоуменно застывшего посредине коридора. Покачав головой, он зашел в спальню и пошел переодеваться. К черту все! Он отсюда сваливает.

Не успел.

Потому что началось то, что он не мог предположить и в страшном сне.

Один из телохранителей отца, имени которого он не знал, вышиб ногой дверь.

— Я тебя убью, сучонок!

Это уже был отец.

Разъяренный и тоже пьяный.

Тимур мгновенно все понял, когда увидел за его спиной Алену в разорванном пеньюаре — на лице размазана помада, которой не было десятью минутами ранее, под глазами черные круги потекшей от слез туши, кровь на щеках и пальцах.

— Я сопротивлялась… не хотела… звала на помощь…

— Я ее не трогал! — заорал Тимур, понимая, что поздно — ему никто не поверит.

— Убью! — отец пошёл на него.

Вовремя вспомнил, что сам с ним не справится. В отличие от него, Тимур вышел и ростом, да и над объемом плеч и грудной клетки постоянно работал, не обходя стороной тренажерный зал.

— Я ее не трогал, — повторил Тимур. — Она сама пришла. Я ее выгнал…

— Врет! Олежек, он врет! Руслан… Руслан… он все видел… Подтвердил! Ты же слышал, что он сказал… Я вырвалась… убежала…

Тимур нахмурился, яростно сжимая кулаки.

Что-то тут не так…

Что-то не так.

Но было поздно.

Его пустили в размес.

От двух бугаев отца ему удалось отбиться, он их почти завалил. Алена завизжала, точно её резали. На крик прибежали еще несколько охранников. С дубинками и электрошокерами. Дубинкой его и завалили.

Били долго.

Он сгруппировался, пытаясь предотвратить травмирование внутренних органов. Но у отца работали хорошие парни — бить они умели.

Теряя сознание, Тимур думал лишь об одном — Рус, почему? Почему…

Спустя какое-то время Тимур очнулся на несколько мгновений, преодолевая дикую боль во всем теле, только для того, чтобы понять — его куда-то везут. Да-да, в багажнике автомобиля. Если бы были силы, он рассмеялся бы. Как в лучших гангстерских фильмах — избиение, багажник, лес и собственноручно выкопанная могила. С последним у товарищей злодеев выйдет облом — копать он не в состоянии. Тимур не знал последствия избиения, но то, что ребра у него переломаны — факт.

Кочка, крутой поворот, адская боль и снова темнота.

В следующий раз он пришел в себя, лежа на холодной траве. Роса приятно охлаждала окровавленное тело.

Тимур некоторое время лежал, не шевелясь. Кое-как разлепил глаза.

Рассвет.

Уже хорошо.

Вопрос в другом — где он?

Кое-как оглядевшись, пришел к выводу, что его выкинули в каком-то поселке или небольшом городке.

Что же, показательно. Мол, парень, добивать тебя — много чести. В лесу закапывать — много возни. Сдохнешь — будет здорово. Кто-то тебя подберет — значит, родился под счастливой звездой. Нет — туда тебе и дорога.

Тимур закрыл глаза.

О том, что он будет делать — не думал.

Немного оклематься, а там разберется.

Полежав некоторое время и слушая, как просыпается поселок, Тимур начал действовать.

Сначала — приподняться.

Сесть.

И хотя бы доползти вон до того пенька.

Черт, где вы в последний раз видели пеньки?

Тимур сделал попытку приподняться, неприятно осознавая, как что-то булькает в гортани. Кровь.

У него внутреннее кровотечение?

Вряд ли. Он тогда бы вообще даже не приподнялся. Хотя, не факт…

Рывок… Еще один рывок.

Сколько времени потребовалось, чтобы доползти до пенька — он не знал, да и к чему такие подробности.

Сел. Сплюнул кровь.

Теперь необходимо привлечь к себе внимание…

Неожиданно Тимур увидел свечение, исходящее из травы. Да ну, на фиг! Те уроды, что выкинули его из багажника, еще и телефон ему снизошли швырнуть? Звука не было, значит, и новенькому смартфону досталось.

Тимур снова закрыл глаза. Кто бы ему ни звонил — сейчас не имело значения.

Он даже мог предположить, кто адресат вызова. Но не хотел.

Тимур ждал.

Поселок населенный, кто-нибудь да пройдет… Когда-нибудь.

Наверное.

— Бабка Глафира, все, тут я добегу!

Детский голос врезался в угасающее сознание Тимура, заставив того активировать последние ресурсы.

Ответа он не услышал. Видимо, ребенок говорил на бегу.

Заставив себя снова открыть глаза, Тимур понял, что уже наступило утро. А всего в метре от него располагалась практически заросшая травой узкая тропинка, по которой сейчас бежала девочка. Джинсы с вышитыми цветочками, белая майка и расстегнутая синяя кофточка.

Тимур, сам себе напоминая рыбу, открыл рот, чтобы окрикнуть девочку, но из его губ ничего не вырвалось. Лишь приглушенный свист.

Но этого оказалось достаточно, чтобы девочка заступорилась. Он видел, как она, шугаясь, приподняла плечики и, не оглядываясь по сторонам, побежала быстрее.

— Кро… — все-таки с губ Тимура сорвалось что-то похожее на окрик, — шааа…

Разбитые губы не слушались.

Он, как и большинство парней, привык своих девочек называть безликими прозвищами. Чтобы ненароком не запутаться и в именах.

И сейчас он, действуя инстинктивно, окликнул девочку ласковым прозвищем.

Девочка услышала. Остановилась. Огляделась.

Увидела его. На её лице промелькнуло удивление, перемешанное с испугом, и потом уже с её губ сорвался крик:

— Бабушка! Бабушка Глаша, тут человек! В крови!..

* * *

Наши дни

Конечно, он не стал рассказывать Лере ни про свою семью, ни про подставу мачехи, ни про предательство брата. Зачем? Это его жизнь. Его история, которая, как он узнает чуть позже, в ту ночь только начиналась.

Лера слушала его молча. Лишь губы сжала плотнее.

— Как тесен мир, — негромко отозвалась она, когда он закончил говорить. — Да, я помню того молодого человека. Тебя…

Тимур продолжал смотреть на нее, скрестив руки на груди.

— Ты поняла, для чего я тебе напомнил нашу первую встречу?

— Чтобы я не строила иллюзий, — повторила Лера его слова, пытаясь справиться с удивлением. Сегодняшний день когда-нибудь закончиться? — Я поняла тебя, Тимур. Ты мне даешь понять, что не испытываешь в отношении меня каких-то теплых чувств. И то, что когда-то я оказалась в нужное время в нужном месте — не повод для твоего смягчения. Ты ведь отблагодарил потом бабушку Глафиру? Сейчас я припоминаю, что она рассказывала моей бабушке, что тот молодой человек, которого нашли неподалеку от ее дома, присылал к ней парней. Это были твои друзья, как я понимаю. Коробки с продуктами, какая-то техника, деньги, что она не желала брать, — все оставили ей на столе. Та история долго ещё шумела.

— Долго, — подтвердил Тимур, и на мгновение Лере показалось, что в его глазах промелькнула боль.

Она вовремя прикусила язычок — вопрос, что же с ним случилось и как он, никому не известный парень, избитый едва ли не до полусмерти, оказался в поселке, где проживала бабка с сестрой. Это не её дело — раз. И два — Тимур всё равно не ответит.

Естественно, после того инцидента, поднялась шумиха. И вроде бы даже нашлись те, кто видел черный джип с тонированными стеклами…

— Когда мне Анатолий показывал твои фото и сказал фамилию, мне показалась она знакомой. С трудом, но я вспомнил. Менты говорили, что меня спасла некая гражданка Глафира Бекетова. Такое не забываешь.

— Сестра дедушки. Я у нее ночевала в ту ночь.

Лера находилась, как во сне.

Не то, чтобы предупреждение Тимура на неё повлияло особым образом. Она и так понимала, что Сардынов будет биться за второго ребенка. Какими способами — другой вопрос.

Но то, что у Тимура была своя история — история, где он был не просто мажористым мальчиком, и ему не преподносилось все на блюдце с золотой каемочкой, странным образом повлияло на Леру. Она не могла сказать, что именно с ней произошло — слишком много событий на один день. Сердце заныло с утроенной силой.

— И еще, Лера… Не вздумай себе что-то придумывать и жалеть меня. Контракт между нами сохраняется. Ни одно условие не меняется. Пока не меняется… Разговор, думаю, стоит прервать. Ты бледная. Иди, отдохни. И поешь, черт возьми. Наверняка, голодная. Меня бесит, что ты не следишь за своим питанием!

Последнее предложение он сказал повышенным тоном, что снова удивило Леру.

Нет, пора уходить из кабинета.

Бежать.

Ее отпускают? Вот и славно.

— Да, надо поесть, — пребывая в сомнамбулическом состоянии, ответила Лера.

Сказала и вышла.