В тысячу герц

Марина Зовская, 2023

Любовь – это волшебство, которое проведет тебя через все перепитии судьбы.Он – столичный актер, она – обычная девушка.Случайная встреча, сломанный каблук и свадьба подруги – что общего у этих событий? Любовь.

ГЛАВА 2

В торговом центре была обычная суета и сутолока выходного дня, хотя, пожалуй, нет, ничего обычного в этой суете не было. Она была необычная, чрезвычайная и невероятная, эта суета, даже для выходного дня.

«Как будто весь город бросил свои дела и пришел за покупками именно в эту субботу и именно этим утром,» — так думала Кристина, пробираясь к лифту. Она была взволнована — намечалось грандиозное событие, сравнимое по важности разве что со светопреставлением — свадьба любимой подруги. Свадьба была назначена на сегодня, все подготовительные мероприятия были уже почти закончены, и, несмотря на некоторую истерию, бессчетное количество потраченных нервов, сил и денег, процесс неумолимо приближался к развязке. Без любимой подруги, Кристины, не обошлось ни одно действо — ни покупка невероятно прекрасного свадебного платья, ни подбор соответствующих аксессуаров, ни обсуждение списка гостей.

Но вот все перипетии позади, подруга на взводе делает макияж и прическу, а у Кристины есть всего пару часов, чтобы купить к своему новому наряду туфли.

Да-да, что поделать, так бывает! К сожалению, за несколько месяцев подготовки к свадьбе Кристина так и не смогла выбрать подходящую обувь, но невозможно, совершенно невозможно явиться на торжество в старых туфлях! Казалось бы — всего лишь туфли, но здесь любая девушка воскликнет, что это не «всего лишь», что обувь — это очень и очень важно!

Вот поэтому, утром субботнего дня, перед предстоящей свадебной феерией, Кристина носилась по бутикам супермаркета в поисках той самой единственной пары туфелек подходящего размера и цены.

Наконец, туфли были найдены, тем более отступать было некуда, и после недолгих раздумий переволновавшаяся с самого утра девушка, в обнимку с желанной покупкой, торопилась к выходу из торгового центра. Беда заключалась в том, что туфли разнашивать было некогда, а они, конечно же, были совсем чуть-чуть тесноваты, поэтому она не придумала ничего лучше, как одеть их прямо в магазине.

«А что, — думала Кристина, — как раз по ровненьким плиткам я дойду до выхода, сяду в такси и поеду домой. Где же мне их еще обновить!» Выйдя из бутика, она была удивлена большим количеством народа, толпящегося и проталкивающегося мимо витрин целыми семьями, включая всех близких родственников, детей и собак.

— Что за праздник-то, чего им не спится всем с утра пораньше, — пробормотала девушка, удивленно оглядывая сутолоку в проходе.

— Так, лотерея же, бесплатный розыгрыш призов, — с удовольствием пояснила, проходя рядом с ней, какая-то словоохотливая дама в шляпе с безумным пером.

Кристина покосилась на перо и пока мадам не успела продолжить, быстро ретировалась в сторону лифта, невзирая на высоченные каблуки новых туфель.

В лифт она не попала. Добраться до него было делом невероятного труда, потому что как раз напротив и начиналось вышеупомянутое действо, широко рекламируемое, как лотерея. Крис еле-еле пробралась сквозь толпу, проклиная идею с разнашиванием новой обуви, и тут на повороте ее обогнала резвая мамашка с коляской и вместе с еще десятью людьми благополучно загрузилась в подоспевший лифт.

Кристина поняла, что с лифтом номер не пройдет и, стиснув зубы, подалась к эскалатору, на ходу раздумывая, может снять туфли, пока не поздно, но старые кеды лежали глубоко на дне сумки, копаться и переобуваться посреди толпы было себе дороже, и она скрепя сердце отправилась пробивать себе дорогу к единственному пути на свободу.

Все произошло уже у самих движущихся ступеней. Крис спешила, сзади напирали, и она неудачно наступила тонким каблуком прямо в щель между ступеней. Именно в этот момент какой-то мужчина, тоже безмерно желающий выбраться из давки, толкнул несчастную девушку, пробивая себе дорогу. Она потеряла равновесие и стала падать, но каблук, зацепившийся за какую-то зубчатую железку, никак не хотел поддаваться… В нем что-то громко хрустнуло и Кристина, отчаянно взмахнув руками, упала на пол. Народ, услужливо расступившийся, продолжил путь, плавно обтекая сидящую на полу безутешную девушку. А виновник аварии, уже стоя на эскалаторе, криво усмехнулся:

— Ну, чего смотришь, надо думать, куда прешь!

И поехал вниз…

Кристина, кипя от негодования, еле добравшись до лавочки, пыталась оценить ущерб. Больно и обидно было рухнуть на виду у половины города, вдвойне обидно, что ей не удосужились даже помочь, но самое главное — ущерб был действительно непоправим — каблук на туфле был сломан ровно посередине, непоправимо и навсегда! Прощайте, новенькие туфельки, нечего было и надеяться на то, что с ее везучестью в магазине окажется пара точно таких же, подходящих девушке по размеру. Да и денег на новую покупку у нее больше не было. От обиды на глазах у девушки выступили слезы.

— Чтоб ты провалился, — зло прошептала она, вообразив лицо своего обидчика, — поехал как ни в чем не бывало, слон несчастный…

Но виновнику падения Крис тоже влетело. Это был охранник и водитель Сергея, приставленный к нему Василием, для удобства, как выразился его друг. Однако никакого удобства он не создавал, а вот неудобство от него Сергей стал испытывать, еще только ступив на порог супермаркета. И понесло его сюда исключительно из-за этого самого водителя, который внезапно решил показать столичному жителю, актеру Сергею Герцу, что они в провинции живут не хуже.

Великий актер Герц с унынием оглядывал толпы народа, и, насылая проклятия на недотепу — водителя, в очередной раз искренне жалел о поездке. Он все-таки купил себе очки, за которыми, собственно, и ехал, потому что свои он в спешке раздавил в самолете, и, двигаясь среди толпы, не стал ожидать зазевавшегося шофера, а поспешил к эскалатору. Герц не смотрел по сторонам — сказывалась привычка опускать голову в толпе людей, не обращал внимания на лица и пропустил момент, когда его охранник оттолкнул спешащую девушку, чтобы пропустить его, Сергея, вперед. Он был уже на эскалаторе и, обернувшись на шум, понял, что девушка упала. А доехав вниз, узнал от Виктора, что эта, по его словам, «редиска» великому актеру дорогу уступать не хотела! Виктор был искренне возмущен, и абсолютно не хотел понимать, в чем его обвиняет Сергей. И только когда его кумир рванул вверх с толпой, намереваясь догнать девчонку, Виктор не пошел в машину, как отрывисто приказал ему актер, а побежал за Сергеем, все-таки желая исполнять долг телохранителя до победного конца.

Девушка — как оказалось миловидная блондинка с короткой стрижкой, в легких джинсах и босая ушла недалеко. Она сидела на лавочке, держа в руках туфельку со сломанным каблуком и едва сдерживая слезы. Сергей, очертя голову и даже не думая о последствиях своего поступка, бросился к ней — эдакий герой, принесшийся на всех парах спасать несчастную героиню. Он присел рядом с ней и не представившись, да что там, даже не поздоровавшись ринулся в объяснения:

— Простите, это я виноват в том, что вы упали.

Девушка недоуменно на него взглянула:

— А вы кто?

— Я — Сергей, — тут он не на шутку смутился и запнулся, — не важно… я шел к эскалатору, а мой… — снова неловкая пауза… — водитель толкнул вас, чтоб дать мне пройти.

Тут рядом с ними оказался непосредственно виновник происшествия. Он с живейшим интересом обозрел сидящих на лавочке девчонку и Сергея и возмущенным тоном произнес:

— А нечего было переться попереди важных людей!

Он хотел еще что-то добавить, но Сергей, понимая, что сейчас случится нечто и вовсе непоправимое, быстро произнес:

— Виктор, то, что вы говорите совершенно несправедливо, однако, хорошо, что вы меня догнали, я же забыл купить… наушники, да-да, точно, свои-то я оставил дома, в…гм…

Он хотел сказать — в Москве, но запнулся и после неловкой паузы продолжил еще более бодрым голосом:

— Да-да, оставил дома, — молниеносным движением Герц достал бумажник, и, выхватив первую попавшуюся купюру, сунул ее водителю.

— Наушники, Виктор, без них я никуда, да, кхм.

И тут же подтолкнул недоумевающего шофера по направлению к лестнице. Тот резво отправился искать магазин, совершенно не представляя, где он сейчас разменяет тысячедолларовую купюру.

Девушка изумленно следила за этим диалогом, но надо отдать ей должное, она не вступила в спор, а только слегка нахмурилась, да и то, удивление вскоре победило все остальные эмоции. Сергей тихо выдохнул и вновь подступился к ней.

— Прошу вас еще раз меня простить за мою невольную обиду, нанесенную вам.

Она легко взмахнула рукой и, слегка отвернувшись, стала копаться в сумочке, невнятно приговаривая:

— Я понимаю, вашей вины тут нет. А ваш водитель всего лишь исполнял свой долг.

Милая девушка глубоко вздохнула, и Серега сразу понял по ее вздоху то, что так и осталось невысказанным.

— Только туфельки не вернешь. — продолжил он за нее.

Она покачала головой, но странное дело — он внимательно наблюдал за ней, ожидая, что вот сейчас в ее глазах загорится огонечек жажды наживы, вот сейчас она поймет, что наступил момент воспользоваться его деньгами, потребовать купить новую обувь, но она лишь достала из сумки поношенные кеды, быстро переобулась и внимательно поглядев ему в глаза, встала.

Больше ничего не произошло. Он тоже встал; несколько странным, судорожным движением девушка пожала ему руку и произнесла:

— Всего хорошего, мне пора.

Абсолютно не интересуясь тем, какое впечатление на него произвели ее слова, она пересела на дальний угол скамейки и занялась собственной внешностью, разглядывая себя в зеркало телефона. Конечно, девушка не столько поправляла макияж, сколько наблюдала за тем, что он будет делать дальше. Да только он и сам еще не понимал, как ему поступить, но не уходить же теперь, надо же как-то выкручиваться из этой ситуации.

«Да-да, — внезапно признался себе Сергей, — я, взрослый состоявшийся мужчина в самом расцвете сил, — он хмыкнул и провел рукою по волосам, — я, словно какой-то восьмиклассник решаю, как поразить воображение юной девицы. Осталось только портфелем ее долбануть!» Он снова хмыкнул и подошел к прихорашивающейся Кристине.

— Сказать по-честному, я впечатлен вашей обидой, — начал он, присаживаясь рядом и по-хозяйски закидывая ногу за ногу, — оценил всю невосполнимость вашей потери, — и он как бы невзначай положил руку на спинку скамьи позади девушки, — и готов понести соответствующее наказание!

Он шутливо склонился в легком поклоне, при этом не вставая со скамьи.

Его собеседница улыбалась. Она ловко отодвинулась от его руки, как бы невзначай поправила стрижку и произнесла, глядя ему прямо в глаза:

— Мне ничего не нужно. Я вас прощаю и отпускаю на все четыре стороны.

Она поражала его. В ней было все, что угодно, но не было фальши, подделки, корысти. Сергей запросто и с какой-то невероятной легкостью разговаривал с ней, наслаждался этим ничего не значащим диалогом без пафоса и без подтекста. Он с удовольствием любовался ею, ее простыми движениями, непринужденной грацией, и легким чувством юмора. Ему просто до чертиков надоели женщины с напускными манерами, неестественными позами и нарочито-вычурными физиономиями. Всегда и везде хорошо выглядящие, бесконечно ухаживающие за собой, эти женщины доводили его до припадков бешеного гнева и сводили с ума. В них самих и в их идиотских ухаживаниях не было ничего натурального — сплошные понты, пафос и лицемерие. А здесь абсолютно нормальная реакция девушки на мужчину, который ей не очень-то и понравился, но разговор с ним ее слегка развлекает. Правда, по ней явно видно, что она спешит… слегка нервничает… однако пока старается этого не показать. А еще она красивая. Настоящая, с чуть неправильными чертами лица, с милой легкой улыбкой, и да, ее нежная и пусть неправильная внешность ему импонирует намного больше, чем идеальные подиумные красотки.

Зато она смеется его шуткам, в ее глазах читается ум, а не работает счетчик. С начала их разговора он не разу не заметил в них выражения пресыщенности и скуки — вот удивительное дело для человека столичной тусовки. Внезапно для самого себя ему очень захотелось узнать, куда девушка так торопится. И все ж загладить свою вину покупкой новых туфель.

За то время, что он с ней беседовал и тайком наблюдал, барышня вполне успела прийти в себя. Она уже не плакала, но выражение серьезной решимости не покидало ее глаз. Наконец, она убрала телефон, и неохотно поднялась, чтобы все-таки уйти.

Герц не дал ей вымолвить ни слова, хотя в голове засела одна мысль: «Не упусти!» Что не упустить, ему самому хотелось бы знать, да ладно, была не была!

— Нет-нет, — быстро проговорил он, — даже и не думайте уйти, я нанес вашим новым туфелькам непоправимый ущерб и обязательно должен его возместить.

Виктор, который, оказывается, недавно вернулся и стоял неподалеку, отчетливо фыркнул. Сергей поднял голову и выразительно на него взглянул. Девушка смущенно улыбнулась:

— Извините, я не считаю это удобным, и потом, мне пора бежать…

— Но, позвольте, а как же туфли?

— Ах, да ладно, просто надену другие, — Кристина тряхнула челкой и практически собралась ретироваться, она бы, пожалуй, даже и успела бы сбежать. Но Сергей преградил ей дорогу. Они оказались совсем рядом, лицом к лицу — она удивленно приподняла бровь, он улыбнулся, как бы говоря ей, — ваш ход! и продолжая держать паузу. Странное дело, он никак не мог понять, узнала ли она в нем того самого актера, кем он по сути и был…

Да если б это действительно происходило в приснопамятной столице, любая дама любого возраста живым его бы не отпустила. Но, черт побери, он — человек, который уже много лет мечтал, как его оставят в покое, вдруг внезапно захотел, чтобы вот именно здесь и именно эта провинциалка непременно его узнала и отколола какой-нибудь номер.

Она очень пристально и очень внимательно посмотрела ему в глаза, боже, в глаза, — он отвык от таких взглядов… И таки отколола номер, которого он не ожидал.

— Сережа, я, конечно, узнала вас с первого взгляда, — пошептала она, казалось, прямо в его лицо, — но это ведь ничего не меняет.

Он почувствовал себя как никогда глупо, и задал самый, как ему показалось, дурацкий вопрос в своей жизни:

— Но почему?

— Чудес, ведь, не бывает, — прошептала она и рассмеялась.

Ее теплый низкий тембр с едва заметной хрипотцой завораживал, и, как в странном сне — что тут поделать — первая женщина за многие века, что была ему приятна, его отвергла, несмотря на его славу, известность, головокружительную карьеру и, черт побери, несмотря на все его деньги.

— Но-но, не проходите мимо, — перешел он также на трагический шепот и прихватил ее за локоток, — теперь, когда я раскрыт и разоблачен, вам просто необходимо принять мою помощь и все такое… Она снова чуть рассмеялась и ловко освободилась от его руки.

— Молодой человек, это ничего не значит для меня.

Шофер взирал на все это в полном недоумении — актер, перед которым готова пасть ниц любая, любая, самая крутейшая красотка Вселенной заигрывает при всем честном народе с какой-то провинциальной… дурочкой. Что за ерунда! Впрочем, дурочка была неплоха — личико симпатичное, чуть великоват нос, зато глаза и губы действительно красивые. Росточком, правда, маловата, да оно и актер наш не самого высоченного росту. И хотя он, Виктор, любил высоких и длинноногих, все же девушка была даже на его взгляд, очень привлекательна. Он еще раз присмотрелся — ножки, видно, стройненькие, сверху все дела, как положено, в наличии, а некоторые даже и в изобилии. Водитель удовлетворенно хмыкнул, еще раз оглядывая «товар, так сказать, лицом».

Однако же, пока Виктор их разглядывал, девушка уступила напору кумира и согласно кивнула. Сергей быстро отвернулся и подошел к Виктору.

— Подождите меня в машине, — попросил он, видя, что девушка нервничает.

Виктор, который все-таки хотел возразить, внезапно послушно согласился и потопал по галерее.

А Герц обернулся к своей собеседнице и с улыбкой протянул ей руку. Глядя, как румянец проступил на ее щеках, он снова удивился ее неподдельности и безотчетной скромности. «Она смущается», — подумал Сергей и внезапно обрадовался, что нашел себе такое приключение.

Они направились в магазин с обувью. Он впереди — флагманский корабль, человек, поглощенный новой идеей спасения как минимум всего человечества. Она чуть сзади — маленькая яхта, совершенно не осознающая размера водоворота, в который ее направляла неумолимая рука судьбы. Может быть, если б она знала, все знала до конца, она и смогла бы сбежать. Впрочем, сбегать она даже и не рассчитывала.

Она действительно спешила. И почти ни на минуту не позволяла себе забыть о свадьбе… Свадьба любимой подруги, человека, занимающего немаловажное место в ее жизни, которая ждала этого торжества долгих тридцать лет — как она могла в такой день предать ее. В распоряжении Крис было еще немного времени, но ей хотелось безраздельно принадлежать сегодня ей, своей Аньке, а она здесь — то ли развлекается сама, то ли развлекает дорогого столичного гостя — пока неясно.

Правда, Аня с утра позвонила только раз, сказала, что пока размеры катастрофы вполне позволяют не присутствовать, но в ее голосе уже улавливалась легкая паника. В общем, Кристина решила во что бы то ни стало как можно быстрее избавиться от навязчивого и чрезмерно дорогого гостя.

А он уже вошел в бутик, сияющий полками, каблуками и улыбками девушек-продавщиц. Крис озабоченно присмотрелась к ценам находящихся здесь туфель — они были ей совсем недоступны, и, смущенно остановившись, позвала Сергея. Но тот, ни на кого не глядя, отправился прямиком к полке с фирменными дорогими туфлями, ухватил самую блестящую из них за каблучок и обернулся к девушке. Девушка запаздывала. А точнее она несмело стояла посреди изобилия дорогой обуви и растерянно прижимала к себе сумочку. Когда он протянул ей туфельку, она отрицательно покачала головой, не делая попытки взять обувь.

— В чем дело? — тоном директора школы спросил Сергей.

Она наклонилась поближе и прошептала.

— Я не могу здесь ничего мерять, здесь, в некотором роде, все дороговато.

Тут молодой человек вздернул бровь и с должным апломбом поговорил, все ж понизив голос:

— Вы что, сомневаетесь в моей платежеспособности?

Девушка покраснела, но взгляд не отвела:

— Я-я не совсем, но…

Он взял ее под локоток и, подведя к диванчику, аккуратно усадил на него Кристину.

— Давайте вы все же не будете ломаться, а то я подумаю, что вы переигрываете.

Она робко улыбнулась, а он продолжил:

— В конце концов, великий актер здесь я. И потом, когда еще вам представится случай несколько опустошить мой бумажник, потому что…

Конец ознакомительного фрагмента.