Сломанный лёд – 2

Мария Карташева, 2020

«Сломанный лёд-2» – продолжение романа «Сломанный лёд». В этой остросюжетной мелодраме вы узнаете, как сложилась дальнейшая судьба героинь. Новые встречи, потерянная и вновь обретённая любовь, страх, ненависть, ложь и даже незримое присутствие смерти – всё это ожидает Марину и Ксению на страницах романа Марии Карташевой. И, конечно же, столь долгожданное счастье, любовь и покой. Короче, выражаясь словами новой героини романа «Сломанный лёд-2» Юлии: – Не знаю, что меня ждёт, но скучно точно не будет.

Глава 1

Обессиленные листья с лёгким выдохом ноябрьского ветра слетали с дремлющих деревьев на посеребрённую инеем мёрзлую землю. Ксения стояла перед окном и смотрела на засыпающий долгим зимним сном лес, на разбегающиеся во все стороны проложенные для прогулок тропы и на дрожащий пожарищем закат. Она услышала шорох за спиной и обернулась. На пороге стоял мужчина.

— Ты точно решила, что здесь останешься? — спросил он.

— Да, Денис. Спасибо, что помог. — Ксения улыбнулась. — Думаю, отдых в глуши мне не помешает. Тем более что здесь есть люди.

— Люди! — фыркнул мужчина. — Старый смотритель, да его собака, ну ещё деревня в паре километров. Угораздило же тебя выбрать такое захолустье. Ну что нормальных коттеджей, что ли, не было? Нет, надо переться в самый забытый людьми угол.

— Не ворчи, ничего со мной не случится. Погуляю, отдохну, через неделю приеду. — Ксения улыбнулась.

— Ну, смотри. — Денис огляделся. — Ладно, Баренкова, я тебя устроил. Эльке доложи, что с комфортом! А то она меня с потрохами сожрёт.

— Всё, беги, а то скоро стемнеет.

Ксения вышла на порог проводить мужа подруги. На минуту она задержалась на крыльце небольшого домика, затерянного в огромном, словно сказочном, лесу. Ксении просто необходима была передышка, причём она хотела побыть в полном одиночестве. Ей казалось, что жизнь её несётся словно огромный, разъярённый локомотив, который давит всё хорошее и оставляет за собой только руины, боль и страдание.

Счастье с Андреем было мимолётным и недолгим, но оно позволило остаться им друзьями. Видимо, они встретились именно в тот момент, когда обоим было просто необходимо обрести родственную душу. Но Ксения и Андрей оказались совершенно разными людьми, и работа снова стала для неё единственной отдушиной, целым миром, где она чувствовала себя уютно.

Ксения распаковала вещи и огляделась. Она решила, что за эту неделю сможет пройти все стадии, которые так усердно рекламируют психологи жертвам развода. Отрицание пройдёт легко, потому что невозможно долго высидеть в конце осени в холодном доме и не топить печь, а какое уж тут отрицание, если нужно бегать за дровами и поддерживать огонь. Гнева можно избежать, потому что пара кругов по лесу и чистый воздух выбьют всю дурь из головы. Торг — это не про Ксению, да и торговаться здесь особо не с кем. Депрессию она рассчитывала проскочить быстро, а вот к принятию она была уже готова. К принятию того, что она словно погружается в какое-то болото механических действий. И Ксении уже даже нравилось не думать ни о чём, кроме работы и простых бытовых вещах. Она хотела за эту неделю поразмышлять над своей будущей жизнью и о том, как можно оградить себя от будущих потрясений, потому что у неё просто устала душа.

С такими мыслями Ксения подложила дров в печь, завернулась в одеяло, потому что дом оказался не настолько утеплённым, как говорилось в рекламе и села перед окном, созерцая, как вечер опускает свою ночную вуаль на лес.

В прямоугольнике света, лежащем на земле, вдруг засеребрились снежинки, и через несколько минут вовсю уже плясали и резвились вихревые потоки, укрывая белым полотном деревья, кустарники, оконную раму и дрова, лежащие во дворе. Ксении показался невероятно уютным этот вечер, в котором не было лишних слов и людей.

Вдруг она услышала какие-то звуки снаружи. У Ксении перехватило горло, и вся идея с этим добровольным заточением у чёрта на куличках показалась абсурдной. Она осторожно подошла к двери и прислушалась, но звуки прекратились. Женщина пожала плечами и выдохнув присела обратно на кресло. Мало ли кто может бегать из зверья по лесу ночью. Ксения увидела, что чайник на печи закипел, и, подхватив его, она снова услышала звуки, а после стук в окно.

Она так и замерла с чайником в руке, боясь даже обернуться на звук. Дробный стук повторился, и Ксения резко повернулась к окну. За тонким стеклом, отделяющим её от остального мира, стоял человек. Ксения поставила пылающий кипятком чайник на стол и подумав кивнула на дверь, знаками показывая, чтобы человек подошёл к входу. Через минуту в комнату ввалилась шумная женщина в короткой телогрейке. Она отряхнула свежий снег, потопала валенками и, пройдя к столу, с размаху села на табурет.

— Плесни-ка кипятку. Шла долго, задрыгла! — повелительно сказала она.

Ксения достала с сушилки вторую чашку и пустила туда струю воды.

— Нешто кофе или чая нет? — разматывая пуховый платок, спросила женщина. — Чего ты мне воду-то пустую льёшь?

Ксению даже стала забавлять эта ситуация, и она открыла банку с кофе, прихваченную на всякий случай. Растворимый сублимированный напиток в жестяной банке, на которой гордо красовалась надпись «кофе», никогда не был её фаворитом, а тем более здесь она почему-то мыслила себе, как будет греть турку с утра на печи. Но сейчас изображать лишнее гостеприимство и угощать незваную гостью изысками Ксения не хотела. Женщина, которой Ксения передала чашку шумно хлебнула и выдохнув расплылась в улыбке.

— Ты докторша, что ли? — спросила она, сдабривая горячий напиток сахаром.

— Ну, видимо.

— Ну, видимо-невидимо, а собирайся. Работа для тебя есть! Не бойсь, я на Газике приехамши. Только боялась, он сюда не пропрёт, оставила на дороге, леском добежим. Близко! — резюмировала она поток слов и поднялась.

— Вы кто? — наконец выдавила из себя совершенно сбитая с толку Ксения.

— Я Алевтина! Сторож сказал неделю назад, что докторша приедет в лесном доме пожить. Забавные вы городские, — женщина прыснула со смеху, — но ты-то вот и пригодилась. Матвейка сегодня с чердака чебурахнулся, надо бы подчинить его. А наш местный лекарь в нерабочем, так сказать, состоянии, — Алевтина щёлкнула себя пальцами по шее, — третью неделю пьёт горькую! Подмогнёшь?

— Я, вообще-то, сюда не работать приехала. И у вас должен быть местный терапевт на замену.

— Ой, умора! Должен! — женщина встала и снова замотала платок. — Это у вас в столицах, можа кто кому и должен. У нас, у терапевта таких как мы ещё десять деревень, а она одна затюканка с дитём. Нам-то хорошо ещё, Василичь иногда просыхает, дык за неделю успевает всем назначения раздать, потом снова к Клавке в магазин бежит. Как бутылки звякнули, всё, считай нет мужика. — женщина огляделась. — Ну собирайся, я тебя на улице жду, а то употела уже.

Ксения несколько минут простояла в растерянности, потом пожала плечами и решила, что такой опыт будет даже полезным. Тем более что она познакомится с местными жителями. Ей же хотелось побыть вне городского колорита, и, как ей показалось, желание начало исполняться.

Лес дохнул холодом, тёмная масса деревьев уже белела всё ещё идущим снегом, а Алевтина складывала поленья в разваленный дровник.

— Денег-то Костя с тебя снял за хибарку, а вот дрова-то не сложил. Ты придёшь обратно, скажи ему, чтобы сложил. — женщина вдруг махнула рукой. — Ой, что с тебя толку, я сама скажу. Ты ж ему интельгентно скажешь. А он парень простой, вежливых слов не знает. Не поймёт.

Они быстро шли по вечеряющему лесу, и по спине Ксении крался холодок страха. Вокруг были странные звуки, потоком нисходивший снег и абсолютное безветрие.

— Не страшись! Медведи спать пошли, волки сейчас в этой части не ходют, а вот рысь есть, эта паскуда мне пару козлят стащила. Но она ж тоже живая, есть хочет. Хотя надо бы пристрелить.

Ксения вдруг словно очнулась, она понять не могла, что делает в этом лесу ночью. Какие волки и рыси, женщина искренне считала, что таких животных можно встретить только в очень глухих лесах.

— Вот зайца поменьше стало. Ты молоко-то пьёшь? — вдруг резко остановилась женщина.

— Пью! — Ксения чуть не наткнулась на неё.

— Хорошо, завтра надоимся и я тебе принесу и молочка, и сметанки. Я-то думала, ты, как все городские селёдки, немолоко пьёшь. Во народ дурят, а! — женщина снова зашлась смехом. — Орехи с водой наведут и за кошмарные деньги втетеривают! Нам Клавка однажды такое привезла в магазин, так всей деревней ржали. Хорошо мужики на запивку со скидкой разобрали. Им-то всё равно, чем беленькую сверху поливать.

Вскоре они добрались до стоящего на обочине ГАЗика. Старый автомобиль, дрожащий на каждом ухабе, довольно быстро домчал их до деревни, дремавшей на краю большого, уже скованного льдом озера. Над крышами тёмных домов струилось тепло из печных труб, в некоторых окнах горел свет, и там же торчали любопытные лица.

ГАЗик притормозил возле старого дома. Ксения вслед за Алевтиной вошла в избу, с удивлением оглядела колоритное жильё, где как-то совместно жили и подушки с вышивкой, и плакаты с изображением модных певиц и актрис.

— Вон там болезный лежит.

Ксения прошла в небольшую комнатку, всю увешанную таким же глянцем, как и в гостиной, если её можно было так назвать. Бледным полотном на кровати лежал довольно молодой мужчина, он не открывал глаз и только тихо постанывал.

— Здравствуйте.

Матвей чуть сощурился, застонал громче и спустя несколько минут сказал:

— Помираю я, доктор!

— Придурок! — в комнату ввалилась Алевтина, включила свет, быстро откинула одеяло и показала свёрнутую набок ступню. — От этого ещё никто у нас в деревне не помирал.

— А я мать помру, вот увидишь!

Ксения быстро оглядела ногу, кивнула Алевтине и сказала:

— Придержите его.

Женщина с энтузиазмом взялась за дело и навалилась всем тучным телом на паренька. Матвейка сдавленно крякнул, а Ксения, воспользовавшись ситуацией, быстро вправила вывих. И тут мужчина заорал так, что его песнь даже подхватили соседские петухи.

— Вам больно? — спросила Ксения, глядя ему в глаза.

— Уже, наверное, нет. — сла́бо отозвался он.

— А что вы кричите? — Ксения покачала головой. — Ногу не нагружать дней десять. Мазь я сейчас напишу, какую купить нужно.

Ксения вышла обратно в большую комнату, где на столе уже дымилась жёлтая картошка, густо присыпанная укропом, лоснилось янтарное сало, румяной горкой лежала запечённая рыба, и из-под льняного полотенца выглядывал бок каравая. Алевтина поставила на стол запотевшую бутыль с кристально чистой жидкостью и водрузила рядом две рюмки.

— Всё своё, домашнее. Не побрезгуй, докторша. — Алевтина приветливо кивнула, приглашая к столу. — Не люблю ничего покупного, он бабы батонов накупят и сидят лопают. А я всё сама! Как мать и бабка учили. Даже укроп до сих пор в парнике теплится. А то на земле живут, а покупное едят! Не дело!

Ксения не могла отказаться от такого приглашения, иначе она рисковала на целую неделю пробрести себе недоброжелательную соседку.

— Ой, что это я! У меня ещё и сметанка с щучьей икрой есть и огурчики солёные.

Пока Алевтина ходила к холодильнику, из комнаты постанывая и прихрамывая вышел Матвей.

— Мам, я тоже есть хочу.

— Пить ты хочешь, а не есть! Иди ляг, я тебе туда всё принесу. Дай с нормальным человеком поговорить!

Алевтина неспешно плела кружево разговора, подперев полной рукой голову. Рассказывала о соседях, о деревенской жизни, смеялась над своими шутками. Ксении вдруг стало невероятно уютно в этом чужом деревенском доме, в котором её так радушно принимали и невероятно вкусно кормили.

— Поздно уже совсем. — опомнилась наконец Ксения. — Идти нужно.

— На што? У тебя там уже не топлено, да и мы с тобой поллитровку-то уговорили, я ж за руль не могу. Оставайся, а с ранья провожу тебя. Я уж и тесто на оладушки поставила, утром нажарю. Давай вон там ложись, я тебе постелила.

Сон пришёл мгновенно, Ксения лишь успела коснуться головой подушки. А утром, открыв глаза, она увидела, что стужа за окнами вовсю кутает в белые покрывала всё видимое пространство.

— Зима, скорее всего, моё время для перемен. — пробормотала она и вышла из-за занавески, за которой спала.

Ксения бродила по пустому дому и вдруг услышала, как стукнула входная дверь, и в комнату вошла хозяйка.

— Проснулась уже! Сейчас завтракать будем. — она сразу разожгла плиту и поставила чугунную сковородку. — Ты кофий пьёшь утром?

— Доброе утро. Да, спасибо.

— Иди в сени, там тёплая вода в умывалке есть. Холодина там, правда, но до зимы ещё успею утеплить, летом ремонт недоделала. Кто ж знал, что ноябрь такой выдастся.

Ксения вышла в мёрзлые сени, вдохнула морозный воздух и поняла, что именно сегодня впервые за долгое время она вдруг почувствовала себя счастливой.

Она присела к столу, зажмурилась от удовольствия, когда, искупав в сметане первый оладушек съела его и даже замерла, так ей было хорошо. Вдруг дверь отворилась, в комнату вошла женщина, похожая на Алевтину, и заулыбалась.

— Ой, и я с вами кофейка попью. Я Тамара, — она присела напротив Ксении, — а вас как зовут?

— Ксения, — улыбнулась она в ответ.

— Алевтина, ты мне молоком холодным разбавь, а то по скоренькому надо! Моя-то, чё удумала, — Тамара развернулась к Алевтине, которая хлопотала у плиты, — хочу, говорит, рожать, пока столичная докторица здесь. Ну ты ж мою знаешь, если ей в калган что и взбрело, — Тамара постучала себя по лбу, — то всё, не остановишь!

— И чего? — Алевтина поставила перед ней большую кружку.

— Не хочу, говорит, чтобы этот старый козёл роды мои принимал, — Тамара посмотрела на Ксению, — ну это она про фельшера нашего. Я говорю, милая моя, нешто так бывает, пух и родила. Говорю, собирайся, в район поедем. А она упёрлась рогом. Нет, хочу, чтоб столичная докторица приняла. Сподмогнёте? — Тамара проникновенно посмотрела в глаза недоумевающей Ксении.

— В смысле? — Ксения даже замерла с чашкой в руке.

— Дочь моя рожает, говорю. Пойдёмте роды принимать. — весело сказала женщина.

— Что прямо сейчас рожает? — вкрадчиво спросила Ксения, абсолютно сбитая с толку.

— Ну уж минут двадцать как. Я просто к Люське забегала, на празднование позвать.

— Да что же вы сидите? — Ксения вскочила.

— Да, не бойтесь, у нас в роду все крепкие, рожают быстро. Так, что бабанька моя на вторые сутки уже на покос ходила. Я просто переживаю, первый это у неё. Но жопа-то здоровая, хорошо должен проскочить.

Ксения выдохнула, быстро накинула куртку и сказала:

— Показывайте, где роженица.

Неделя, которая должна была принести отдых и умиротворение превратилась в насыщенный событиями отрезок времени. За пару дней Ксения успела не только принять роды, но и осмотреть десятка два пациентов и бесконечную очередь деревенских детей и даже объяснить, что консультацию по кошачьим болезням она точно дать не сможет. Каждый вечер она ужинала у Алевтины, потом беседа перетекала за полночь, и Ксения оставалась у неё.

До отъезда оставался один день, и Ксения наконец вернулась в лесной домик. Она долго сидела перед окном, смотрела, как лениво планирует снег, сливаются с наступающим вечером ветви деревьев и вдруг поняла, чего именно ей не хватало после ранения. Она погрязла в рутине, а ей необходимо было действие. Её закружили воспоминания, где она работала в самом сердце беды, бок о бок с Веславом, как прямо в лицо ей дышала опасность, но она была нужной! Воспоминания о Веславе отозвались тоской, но Ксения сразу же закрыла эту дверь, за которой она тщательно хранила не проходящее к Веславу чувство. Она вернулась мыслями к работе. Ксения поняла, что сейчас, работая в плановой хирургии, она совсем перестала чувствовать жизнь. Когда она проснулась, то решение пришло само собой!

***

Марина смотрелась в своё отражение, когда по воде прошла мелкая рябь, и она увидела, что к ней плывёт Северино.

— Милая, ты как? — спросил он, вытирая лицо от воды. — Ты почему грустная в последнее время?

— Привет. — она улыбнулась. — Не знаю, какая-то тоска.

— Это та самая русская загадочная тоска? — со смехом спросил Северино, стаскивая её в воду.

Марина упала в руки мужчины, начала шутя отбиваться, потом нырнула в глубину и всплыла уже в дальнем углу бассейна. Сегодня у неё совсем не было настроения, её действительно снедала тоска. Она уже несколько лет, после того как уехала из России не ступала на родную землю. С такими средствами, как у Северино, оказалось легко можно решить все миграционные проблемы, даже не выезжая за пределы Испании. И с тех пор Марина пари́ла в неге его любви, беззаботности и тихого женского счастья, о котором раньше она могла только мечтать. Но некоторое время назад тупая игла непонятно чувства засела в её сердце, и оно начало понемногу кровоточить. А всё потому, что она вспомнила Игоря, точнее, случайно увидела его фото, хотя ей казалось, что уже полностью вытравила его присутствие из своей жизни. Но в телефоне навязчиво всплывали заметки о нём и его ресторане.

На Марину как болезнь снова навалилось чувство влюблённости к Игорю. Ей было так хорошо рядом с Северино, она увидела многие красоты жизни, но сердце вдруг начало щемить. И маленькая квартирка в облезлом парке, и тайные встречи с Игорем, показались ей самыми счастливыми моментами в жизни.

— Что с тобой?

Она вздрогнула от звука голоса Северино и, улыбнувшись в ответ, молча стала подниматься по лестнице. Выйдя из воды, Марина посмотрела на него. Неужели она снова позволит этому тяжёлому и липкому чувству всё испортить в своей жизни? Но, с другой стороны, Северино не заслуживал того, чтобы она его обманывала.

— Мой морской ангел, — так он называл её с тех пор, как она приехала в Испанию, — сегодня вечером я хочу, чтобы мы ужинали в ресторане на побережье. У меня для тебя маленький сюрприз. Будем только ты и я! Хорошо?

— Конечно. — Марина печально улыбнулась и пошла вперёд по кромке бассейна.

День плавно перетёк в вечер. Женщина слонялась по огромному дому, смотрела, как волнуется море и летают вечные спутники волн — птицы. Марина, глядя на это великолепие всё больше погружалась в пучину внутренних страстей, она не могла отогнать от себя наваждение, она вспоминала его руки и губы, ласковый взгляд и голос, наполненный страстью.

Закрывшись в ванной комнате, она дала наконец волю слезам. Марина скрючилась на дне огромной чаши для принятия водных процедур и лежала под хлещущими струями тропического душа, она плакала, понимая, что эту войну с само́й собой уже проиграла. Что каждый день будет приносить только новые страдания, что Игорь опять вернулся в её жизнь, и только рядом с ним она обретёт тот смысл, который раньше позволял ей жить.

Приведя себя в порядок, она накинула лёгкое платье и увидела, что на столе в её спальне лежит приглашение. Северино от руки написал, во сколько и где он её ждёт. Марина посмотрела из окна и увидела, что внизу на побережье мельтешат люди, что там возводится беседка и поняла, что все эти старания ради неё. Тупая игла вошла ещё глубже, Марина взяла свой телефон и набрала номер, который, даже если бы и захотела, то не смогла бы забыть.

— Алло! — ответил такой родной и далёкий голос. — Слушаю вас.

— Привет. — пугаясь своего голоса, машинально сказала Марина.

— Привет. Это кто?

— Не узнал? — глухо спросила женщина.

— Простите, нет. Будем в узнавалки играть или всё-таки представимся? — насмешливо спросил голос.

— Это Марина.

В трубке повисло молчание, потом послышались шаги и наконец он произнёс:

— Привет. Извини, не сразу узнал.

— Как ты? — спросила Марина, не зная, что и сказать. Она не планировала не то что звонить ему, а вообще даже думать о нём.

— Жив. — Игорь замолчал. — Ну это если в одном слове описать всё, что произошло за последние три года. Ты судя по номеру телефона не в России?

— Да, я живу в Испании.

— Помню, ты туда очень стремилась! — сказал Игорь.

Хотя он немного лукавил, он уже давно знал про Марину многое. Сложно было не узнать от СМИ и всевозможных социальных сетей о новой подружке такого медийного и богатого человека как Северино.

— Тут тепло! — невпопад ответила Марина.

— Ну да, климат — это важно! Ладно, детка, ты извини, мне нужно бежать. Много дел! — отстранённо сказал Игорь.

— Да, конечно.

Это «детка» просто разорвало её сердце в клочья, чёрная тоска затопила всё вокруг, и Марина поняла, что всё возвращается на круги своя. Что сейчас она готова, как побитая собачонка, нестись обратно, молить о пощаде и о том, чтобы Игорь снова обратил на неё внимание. Марина всё ещё слушала пустоту в трубке, когда в её комнату деликатно постучали.

— Войдите.

— Сеньорита, господин просил передать. — горничная отдала ей записку и вышла.

Марина развернула лист бумаги, откуда на пол посыпались розовые лепестки, и прочла приглашение на ужин. Грустно усмехнувшись, она оглядела себя в зеркало и решила, что если Северино так старается, то и она должна выглядеть соответственно.

Точёную и обласканную солнцем фигуру женщины облегало белое платье, лёгкая ткань которого стремилась за морским ветром. Её волосы переплетались с солёными брызгами и воздухом, Марина шла, следуя указаниям импровизированной дорожки, которая была украшена свечами, что не гасли даже на усиливающемся ветре.

Порывы непогоды рвали матерчатые стены беседки, со стола свалилась посуда от очередного удара ветра, вверх взвились лёгкие цветы, и невидимая сила швырнула их во вздымающиеся над берегом волны. Марина подняла голову и увидела, как по небу размазались грозовые тучи, как тёмную массу прорезают сизые всполохи молний, и где-то далеко уже воркует гром. Она стояла на берегу, сливаясь с непогодой в единое целое, и ей показалось, что там за горизонтом вместе с еле заметной полоской светлого неба навсегда исчезла её прежняя счастливая жизнь.

— Марина, любовь моя! — услышала она близкий голос Северино. — Не настолько буквально я хотел смотреть с тобой на буйство непогоды. Я же просил передать, что жду тебя на террасе. Оттуда такой же вид, но меньше ветра. Хотел всё сделать в беседке, но прогноз погоды сегодня оказался непредсказуем.

— Я не поняла. — сказала Марина и проследовала за ним в тепло укромной веранды, где играла лёгкая музыка, горели ровным пламенем свечи и это было похоже на островок счастья среди мятущегося безумия.

Северино наполнил бокалы шампанским и один передал Марине.

— Мой маленький морской ангел! Несколько лет назад я понял, что обрёл счастье. Все эти годы я боялся спугнуть райскую птицу своего умиротворения. Но теперь я готов сделать шаг вперёд! — Северино вдруг протянул ей кольцо. — Любовь моя, я хочу, чтобы ты стала хозяйкой в моём доме и в моей жизни. Ты будешь моей женой?

Марина даже замерла от того, что разыгралось перед ней. В бокалах с вином плескалось отражение свечного пламени, в глазах Северино искрилась радость, перед её лицо танцевало кольцо, а в её ушах бил набат! Этот вой молил о том, чтобы она сказала «да», но её сердце бесновалось и рвалось на части, она не могла солгать человеку, открывавшему перед ней свою душу!

— Нет! — твёрдо сказала Марина. — Ты спрашивал меня, почему я такая печальная? — Марина с вызовом посмотрела ему в глаза. — Я вспомнила свою прежнюю любовь, и я боюсь, что всё ещё люблю этого человека. И если я соглашусь на твоё предложение, тогда вся моя жизнь с тобой будет ложью. А ты этого не заслуживаешь. — она замолчала. — Я прошу тебя дать мне время. Если это возможно, конечно. Я хочу съездить в Россию и разобраться в себе, и если я просто придумала тот мир, то я вернусь к тебе, если нет — так будет только лучше.

Северино помрачнел, потом вздохнул и поднял на неё глаза.

— Моё уязвлённое мужское самолюбие говорит о том, чтобы отвернуться и уйти, но мудрое сердце подсказывает, что нужно остаться. Твоя честность сейчас лучше, чем тысячи признаний в любви. Ты права, так будет лучше. Но я хочу попросить тебя.

— Всё что угодно! — Марина заглянула ему в глаза.

— Возьми кольцо, оно будет нашим талисманом. И какое бы ты ни приняла решение, ты приедешь ко мне и либо возьмёшь его, либо просто вернёшь.

Марина молча взяла кольцо, зажала в ладони и бросилась Северино на шею.

— Ты мне бесконечно дорог.

— Ну тише, тише. — приговаривал Северино и гладил её по волосам. — Давай не будем злить кухарку и съедим хороший ужин. И я отдам Пьетро шампанское и будем пить красное вино. — подмигнул ей мужчина. — Не люблю кислятину с пузырьками.

Марина весь вечер видела, как он бодрится, смешит её и от этого становилось только хуже. Утром, проснувшись в одиночестве, женщина упаковала свои вещи, подхватила чемодан, но, на минуту задумавшись, взяла цепочку и повесила кольцо себе на шею. Она набросала несколько строк на листе бумаги и уехала в аэропорт.

Северино, сидевший всю ночь на террасе, залпом допил из бутылки бренди и разбил опустевшее стекло о стену, когда такси, увозившее Марину, выехало со двора.

***

Юля долго и безуспешно звонила в дверь. Она ещё раз сверилась с бумажкой, на которой был записан адрес, вроде, всё верно. Поставив пару сумок и чемодан, девушка опустилась на пол и прикрыла глаза, прижавшись спиной к стене. Долгая дорога утомила её, а убийственно медленное продвижение в столичных пробках и поразительно разговорчивый таксист лишили последних сил.

Вдруг дверь в квартире напротив открылась, и на площадку вышел мужчина в дорогом костюме и с портфелем.

— Здесь вроде не вокзал! — заметил он, глядя на Юлю.

— Капец! — всплеснула девушка руками. — А я думаю, чего поезда не ходят, и мерзкий голос не долдонит по селектору.

— Не смешно! — отрезал мужчина.

— Я вроде и не клоун. — парировала она.

— Вы кого-то ждёте? — не унимался мужчина.

— Поразительная проницательность. Да, жду! — она указала на дверь. — Тётю свою.

— А я её уже неделю не видел, так что, может, напрасно сидите. — сказал мужчина и пошёл в сторону лифта.

Кабина открылась и оттуда вышла Ксения, она приветливо поздоровалась с соседом и остановилась, удивлённо глядя на Юлю.

— Юля? Привет! Ты откуда?

— Да так, в Монте-Карло ездила, в казино играть, а сейчас проездом вот и решила заскочить. Тётя Ксеня, ну откуда я могу быть, из своего тихого уютного болота, конечно. Мама целый чемодан варенья передала, я еле допёрла его. — она глянула на мужчину, наблюдавшего эту сцену со стороны. — Мужчина, вы куда-то вроде спешили!

Тот опомнился и сразу ретировался в лифт, а Ксения открыла дверь квартиры и пригласила Юлю войти.

— Всё удачно сложилось, я только вернулась! Ездила отдыхать. А ты по делам или просто в гости? — поинтересовалась Ксения.

— Я сбежала! — развела руками Юля.

— В смысле? — спросила Ксения.

— Тётя Ксеня, давай я соображу пожрать что-нибудь, юркну в душ, а потом мы с тобой всласть посплетничаем.

Юля чмокнула Ксению в щеку и прошла на кухню.

— Да! На прошлой квартире кухня была просто шикарная! — резюмировала она, оглядывая небольшое пространство.

— Ну и квартплата за ту кухню была тоже шикарная, — усмехнулась Ксения, — хотя я на ней даже не появлялась. Здесь лучше, спокойнее и без ненужных воспоминаний.

Юля по-хозяйски открыла холодильник, цокнула языком и подхватила свою сумку.

— Тут даже мышам вешаться не на чем. — посмеялась она. — Я в магазин и буду тебя кормить.

Она выскочила на улицу. Если за городом ветер уже хлестал метелями, то Москва была ещё нарядна осенью. Столица пестрила людьми, потоками машин, витринами, вывесками, в общем, всем тем, что удивляло и порой травмировало спокойный взгляд жителя среднестатистического русского города.

Юля зашла в первый попавшийся магазин, накидала в корзинку продуктов и уже пошла к выходу, как вдруг почувствовала присутствие чужой руки в своём кармане. Юля ловко перехватила кисть незнакомца, вывернула её и развернула воришку лицом к себе.

— Работать не пробовал? — жёстко спросила она.

— Пробовал. Не помогает. — невозмутимо парировал юноша. — Руку пусти.

— А ты дальше грабить пойдёшь? — Юля не отрываясь смотрела ему в глаза.

— Нет, сегодня неудачный день. Я пойду домой.

— Ну, иди. — Юля отпустила покрасневшую руку юноши.

Однажды Юля уже отвела преступника в отделение полиции, а после получила сотрясение мозга от его подельников. Назвать себя трусихой она не могла, но сегодня был явно не тот день, чтобы устраивать разборки. Неприятный осадок оттенил то хорошее настроение, на ладье которого она пари́ла с самого утра, но Юля выдохнула, добавила к покупкам пару бутылок красного вина́ и вышла из магазина. Она медленно шла в сторону дома Ксении и размышляла о своём поступке, но вдруг краем глаза увидела, что прежний знакомый идёт параллельно с ней. Она остановилась в замешательстве, потом резко развернулась и пошла прямо к нему.

— Что надо?

— Просто иду. — спокойно сказал он.

— Предупреждаю! Я смогу за себя постоять.

— Понимаешь, если я скажу, что хотел с тобой познакомиться, то это будет выглядеть странно. Если скажу, что хотел сунуть тебе в карман номер своего телефона, ты вряд ли поверишь. Но это и правда так.

— Дебильный способ. Не находишь? — Юля посмотрела на него. — Юля! Говори номер, я запомню.

— Уверена?

— Быстрее. Я только с поезда, устала и есть хочу.

Молодой человек быстро назвал ряд цифр.

— Я Макс.

— Может быть, позвоню. — кратко сказала Юля и ушла.

Она усмехнулась, пошарив в кармане, в котором и правда нашла бумажку с именем и номером телефона.

— Придурок. — улыбнулась она и вошла в подъезд.

Быстро накрыв ужин, девушка устало присела за стол.

— Тётя Ксеня, иди, пьянствовать будем!

Поговорив ни о чём, Ксения с Юлей разом замолчали.

— Хорошо, я поняла. Я должна объясниться. — Юля пожала плечами и подлила себе вина́. — Меня мама с бабушкой просто утомили. Каждый день, они меня душат с утра до вечера, — она взяла себя за горло, — выйди замуж, да выйди замуж. Я так устала, что сил нет. Я уже заколебалась! Ты понимаешь, там очередь из женихов и один другого краше! Причём зануда занудой зануду погоняет. Все хорошие до тошноты!

— А тебе кто нужен?

— Да никто! — с жаром ответила Ксения. — Я с отличием окончила юрфак, закончила кучу курсов от флориста до парикмахера. Я пока ещё не поняла, чем хочу в жизни заниматься. Но одно знаю точно, что строгать салаты и нянчить детей я не хочу. Поэтому, — Юля замолчала и взглянула на Ксению, — если ты меня потерпишь недели две-три, то я найду себе работу, сниму квартиру и пока поживу в Москве.

— Живи сколько хочешь у меня. Я одна, — Ксения пожала плечами, — и большей частью на работе.

— Почему одна? Ты же приезжала с Андреем. Приятный такой.

— Ну, так получилось, Юля. — сказала Ксения. — Мы просто встретились и просто разошлись, кажется, так в песне поётся. Не знаю, как-то в одночасье поняли, что мы не родственные души. И я рада, что нам с Андреем хватило смелости и уважения друг другу это признать.

— А почему переехала?

— Так удобнее. — пожала плечами Ксения. — Да и отцу нужно было обустроиться на месте. Поэтому приняли решение продать ту квартиру. Да и зачем мне такое жильё? А здесь тихо и уютно, двор зелёный, соседи приличные, центр, всё под рукой.

Сумерки зажгли свет в квартирах соседних домов, ветер к вечеру усилился и раскачивал кроны, растущих в маленьком садике деревьев. Разговор сам собой затих. Каждая женщина уже жила в своём мире, они лишь изредка обменивались взглядами, а потом снова возвращались к молчаливому внутреннему монологу.

— Я, наверное, спать. — Юля встала из-за стола. — Сейчас только приберусь.

— А я точно спать. Завтра рано на работу.

Юля подошла к окну, в прореху между домами была видна ночная столичная жизнь, на которую Юля смотрела из своего тихого угла. Девушка пригубила вино, отсалютовала своему отражению и сказала:

— Не знаю, что меня ждёт, но скучно точно не будет.