Правило четырех

Марина Дробкова, 2016

Продолжение необыкновенной истории Ани Пчелкиной. Цепь удивительных событий приводит ее на остров Центральный, в благополучный мир передовых технологий и искусственного интеллекта, где все довольны и счастливы. Но так ли все здорово и безмятежно, как кажется на первый взгляд? Пусть здесь нет орланов, которые пугали жителей Светлоярска, зато на каждом шагу роботы-искины, от одного вида которых Аню почему-то бросает в дрожь. Какие испытания ждут юную техноведьму? Об этом известно лишь обитателям заоблачной башни, которые свысока наблюдают за людьми, орланами, искинами. Они ведут свою игру, правила которой понятны пока только им.

Глава первая

О тормозах, мыслешунтах и булках с творогом

Аня

Иногда трудно рассказывать о вещах, не имеющих объяснения. Кажется, что ты сочиняешь небылицы. Даже самой себе кажется. А уж что подумали бы наши — Ната и Славка, близнецы Нагорные, Ирина Андреевна, — начни я вдруг описывать, как прогнала мэра с помощью водяных драконов! Орлан бы поверил, наверное. Он-то знает, что к чему. И Сергей, конечно, не заподозрил бы меня во вранье. Но остальные… Они должны увидеть, как я обращаюсь с техноволшебством. Только так они поймут, что я теперь другая. Уже не маленькая девочка, которая тайком бегала ночью из интерната, чтобы нарвать в лесу орехов. Теперь и интерната никакого нет — сгорел. И остров Светлоярск далеко.

Это в прошлом.

А есть здесь и сейчас: библиотека, Центральный, и я, Анна Пчелкина. Техноведьма.

Я сидела в читальном зале. Передо мной на столе лежала открытая книга под названием «Поселок».

«Грибы тем временем выбрались из мешка, расползлись между корней и некоторые даже успели до половины закопаться в землю».

Я не могла сосредоточиться на том, что читаю. После всего, что случилось, мне не очень-то хотелось возвращаться в библиотеку. Хотелось бежать подальше от этого места: вдруг вернется мэр? Или местная полиция видела мои танцы с драконами и явится сюда за мной? Но ведь я обещала! Люди ждали меня, специально искали книжку. Обманывать их было как-то неловко. А кроме того, я пришла сюда, надеясь встретить детей своего возраста. Вдруг среди них окажется мой брат Алеша или я хотя бы узнаю, где его можно поискать.

Но пока с ровесниками не везло. В кресле у стены напротив сидел мужчина чуть постарше нашего дяди Коли. Он что-то слушал через наушники. На шее у него болталась маленькая черная коробочка, в прорезь которой он вставил крошечный прямоугольник. Никаких приспособлений для большого блестящего круга не было. Да и круга самого что-то не наблюдалось. Наверное, книги тут могут быть совершенно разными. В общем, ничего странного.

А вот впереди меня за столом сидела девушка — наверное, как наша Даша. И то, что она делала, было гораздо интереснее. На девушке тоже были наушники с черной коробочкой, но кроме этого на столе перед ней лежала доска с кнопками. И она быстро-быстро нажимала всеми десятью пальцами на эти кнопки. Когда я вошла, девушка уже сидела здесь, и мне издали показалось, что она играет на рояле. Но рояля не было, звуков не было — да вообще больше ничего у нее не было, кроме этой странной доски и наушников. И чем она занимается, было совершенно непонятно.

Для нас троих зал был слишком большим. По стенам я заметила несколько экранов для театра теней, только под ними имелись кнопки. Неужели экраны как-то освещаются? Вот здорово! Хотя и с обычной настольной лампой тоже неплохо. Одну половину зала занимали два ряда столов, на другой полукругом выстроились мягкие диванчики, перед ними — журнальные столики с темной гладкой поверхностью. Светильники на потолке были плоскими, яркими и походили на звезды. Еще кое-где под столами, в том числе и под моим, стояли какие-то прямоугольные приспособления. Из них торчали провода.

Наконец мне повезло: вошли девочка и два мальчика, и мое сердце забилось от волнения. Все трое в светлых комбинезонах с одинаковыми синими нашивками на рукавах. На груди нашивки были разные: такого же синего цвета у мальчишек и синяя с золотым — у девочки. «Образовательный модуль № 10», — разглядела я надпись на нашивках. Дети выглядели лет на четырнадцать, не меньше. Девочка носила стрижку каре и была, наверное, симпатичной, но она меня не интересовала. А вот мальчишек я, как говорят, пожирала глазами. Вдруг все-таки кому-то из них тринадцать — ну, почти тринадцать, — и этот кто-то мой брат? Славка с Женьком ведь тоже кажутся старше, потому что растут.

Один повыше, волосы темно-русые, большие глаза, нос… как нос. Другой вообще обыкновенный, как Славка, даже уши такие же, но на щеке родинка. Мне кажется, у Алеши не было родинок на щеках, а волосы — как у меня, светлые. Но ведь я могу ошибаться. И волосы могли потемнеть. А уши… Да кто обращает внимание на уши в полтора-то года! Хорошо, что я вообще что-то помню. Должно быть, благодаря тому, что я техно.

В мою сторону ребята не смотрели. Они одновременно подошли к диванчику и одновременно, как по команде, уселись на него, оказавшись ко мне левым боком. И тут я увидела за ушами у мальчишек круглые черные кнопки и вздрогнула.

У дяди Коли тоже на этом месте кнопка, но другая. Раньше я думала: это для того, чтобы лучше слышать. Но Сергей сказал: наоборот, это сделали, чтобы отец Виталика слышал хуже. Потому что он техно, как и я. И значит, эти мальчики тоже?.. А у девочки, интересно, кнопки нет или она закрыта волосами?

Я чуть было не бросилась к ним, но потом решила задержаться, чтобы еще раз подумать. Я ведь здесь не дома, ничего не знаю. Вдруг только зря выдам себя, а они вовсе не те, кто мне нужен. Все-таки сразу три техно? И так спокойно разгуливают по Центральному острову? Но с другой стороны, они ведь постоянно живут на этом острове.

Пока я раздумывала, встал и ушел мужчина, за ним — девушка. А дети все так же сидели, не двигаясь. Не разговаривали, сосредоточенно смотрели прямо перед собой. Книг и наушников у них не было. Но казалось, что они все-таки чем-то заняты: очень похоже выглядели, например, Лиза с Викусиком, когда решали в уме волшебные задания. Так, может, и эти тоже решают? Но здесь нет никаких заданий.

На всякий случай я проследила взглядом: нет ли на противоположной стене какой-нибудь таблицы или картинки, которую я вдруг не заметила? Конечно нет! Напротив — только пустой экран, да и он, пожалуй, выше. От нетерпения я не находила себе места. Как поступить? Что сделать?

Наконец девочка будто очнулась, заправила волосы за ухо, положила что-то в карман комбинезона — я не поняла что, у нее же ничего не было в руках — и встала с дивана. Да, теперь я смогла увидеть точно такую же кнопку, хотя она почти сливалась с темными волосами девчонки. Обладательница кнопки заметила меня. Потом перевела взгляд на мою книгу — и снова на меня. Я обрадовалась было подходящему моменту и уже собралась знакомиться, но девочка вдруг отвернулась и, ни слова не говоря, вышла из зала. Ну нет, так они все разбегутся, пока я буду медлить! Зажав страницу пальцем, я закрыла книгу и, держа ее в руках, решительно встала, со скрипом отодвинув стул.

И подошла прямо к мальчишкам.

Вовремя, потому что они одновременно перестали делать стеклянные глаза. Тут же оба полезли за ухо и — теперь мне было хорошо видно — достали каждый из своей «кнопки» крошечный металлический прямоугольник наподобие того, каким пользовался мужчина в наушниках. Только совсем тонкий. Один зажал эту штуку в кулаке, другой — положил в нагрудный карман. Так, значит, и у девочки был точно такой же.

Оба смотрели на меня без всякого выражения и молчали. Как будто я — стол. Или стенка.

— Привет, — осторожно сказала я.

Ответа не последовало. «А может, они говорят на другом языке?» — вдруг пришло мне в голову.

— Меня зовут Аня! — почти с досадой произнесла я. — Вы меня понимаете?

— Непонятно, — произнес тот, который с родинкой, на чистом русском языке, но совершенно без эмоций, — она искин?

— Ее ник — Аня. Она не искин, — возразил глазастый.

Хотя возражают обычно хоть с какой-то интонацией! А этот просто… проговорил буковки.

— У нее нет мыслешунта. Она — искин. Ее ник — Аня. Она не искин. Непонятно, — тянул свое С-родинкой.

— Да что с вами? — не выдержала я. — Что вы как роботы?

Хотя роботы на Центральном острове выглядят гораздо более живыми! А эти двое — обычные мальчишки, я почему-то уверена. От искинов исходит что-то… неприятное. Сейчас я ничего такого не чувствовала, но меня раздражало их странное поведение. Кирпичом по голове их огрели, что ли?

— Мы не роботы, — доложил глазастый.

— Цель твоего визита, — выдал С-родинкой.

Видимо, это был вопрос.

— Я… познакомиться подошла! И я не искин, с чего вы взяли!

Я огляделась в поисках поддержки, но мы ведь были одни в зале, и на помощь никто не спешил. Ну как с такими разговаривать?

— Что у тебя в руках? — Все-таки С-родинкой хоть чем-то интересуется. Глазастый-то совсем… потерян для общества.

— Это — бумажная книжка, — с расстановкой сказала я. — Называется «Поселок». Что, не видели никогда?!

— Не видели, — подтвердил С-родинкой.

Второй молчал. И тут вернулась девочка. Но они даже не взглянули на нее. Сидели, не двигаясь, как раньше.

— Время пребывания в зале превышено. Время полдника будет сокращено. Хочу узнать причину.

Она тоже говорила странными предложениями. Но, по крайней мере, не походила на робота! Говорила совершенно спокойно. Но — по-человечески. Как сказала бы, например, хорошая учительница, которая просто сообщает ученику об ошибке, но не сердится.

— Незапланированный контакт, — отвечал С-родинкой.

— Немотивированное поведение, — добавил Глазастый.

И только после этого девочка обернулась ко мне:

— Искин не должен мешать обучению. О баге программы следует сообщить…

— Да кто тут искин! — взорвалась я и даже не заметила, что ору. — Вы что, с ума сошли все?! Я нормальный человек! Живой, нормальный человек!

— Она не искин. Ее ник — Аня. Она из Трущоб, — отчитался С-родинкой.

Дохлый гоблин! Из каких еще Трущоб?! Или… они так называют Светлоярск? Ну, по сравнению с Центральным, наверное, да, у нас — трущобы. Хотя я так не считаю, я люблю свой остров. Но как они быстро догадались! А ведь изображали тупых!

— Из Трущоб? — Наконец-то в лице девочки мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее интерес. — Ты пришла, чтобы получить знания?

— Э… да! — поспешно ответила я.

Пусть из Трущоб. Пусть — знания. Назовите хоть летучей мышью. Только давайте нормально разговаривать, а?

— Время полдника, — повторила девочка. — Надо идти в буфет.

Она явно стала дружелюбнее! Хотя и не улыбнулась. Наверное, я просто слышу хорошо: что-то изменилось в ее голосе.

— Сдайте флешки и догоняйте нас. — Это уже мальчишкам.

Все тем же ровным тоном.

Наконец-то они почесались встать! И направились к выходу. И даже не очень медленно.

А я пошла за девочкой — хотя она мне больше ничего не сказала, но ведь попросила же догонять нас. А никаких других нас тут явно нет.

Книжку я оставила в зале.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Прямо перед нами высилась огромная арка — вход в буфет. Вот только преграждали его металлические вертушки — как и везде тут, с красными огоньками. Уже по привычке я протянула руку к огонькам… Но передумала. Девочка внимательно смотрела на меня. В руке она держала неизвестно откуда взявшуюся карточку, похожую на те, какими пользовались люди, чтобы попасть на движущуюся лестницу.

— Ты забыла карту, — утвердительно произнесла она.

— У меня нет, — призналась я.

— Потеряла, — кивнула девочка. — Моя подруга тоже всегда теряет карты. Неорганизованность. Пройдем по моей.

Я промолчала. Я не виновата, конечно, при чем тут «неорганизованность»! Но ведь она предложила помочь, так что — ладно. Но все-таки теперь я буду называть эту девчонку «училка». Строит тут из себя!

Мы встали близко друг к другу между лопастями вертушки. Училка приложила карту к глазку, он стал зеленым, и мы быстренько проскочили, пока поворачивались лопасти.

Внутри пахло булочками с творогом — как в пекарне у нас на острове. Как я люблю этот запах! Ирина Андреевна иногда водила нас к пекарю за булочками, но чаще мы ходили с Дашей. У Даши всегда были деньги, и она кормила булочками всех детей и когда училась, и когда уже работала учительницей. Но однажды я услышала, как физрук ругает Дашу за то, что она берет деньги у мамы, а ее мама — секретарь мэра. Что в этом такого, не понимаю: не без спросу же она их берет! Мама сама ей приносила, я много раз видела — в интернате нет секретов. Ну, почти нет. Но после этого разговора с Сашей Даша перестала водить нас в пекарню. И ни одной новой заколки для волос себе не купила за целый год, а раньше любила. Паромщик каждый раз привозил по ее заказу целую коробку — нам тоже перепадало. А уж что надоест Даше, точно доставалось нам.

А потом все это прекратилось — видимо, Даша отказалась от маминых денег.

И если в этом уютном месте с голубыми занавесочками на окнах, с круглыми столиками на толстой, как у гриба, ножке, стульчиками с резной спинкой и огромным аквариумом тоже кормят за деньги — что вполне вероятно, — то я зря сюда пришла.

Посреди столовой высилась огромная колонна, и аквариум размещался прямо в ней. Я приблизилась, чтобы посмотреть. На нашем острове аквариумы пытались заводить все. Чаще всего использовали самую большую банку, какую удавалось раздобыть. Наполняли морской водой, туда же клали камушки и водоросли. Поймать рыбку несложно — хоть удочкой, хоть сачком. Самые красивые, конечно, на глубине, но нам хватало и тех, что у берега. Но рыбки долго не выдерживали — то ли им не хватало чистого воздуха, то ли мы неправильно их кормили. Поэтому приходилось отпускать, чтоб не подохли. Говорят, для аквариума нужно какое-то приспособление, но никто из нас не знал, как оно выглядит.

Этот аквариум был просто сказочным. Огромные полосатые рыбы, и еще красные, а у самого дна, из грота, торчит желтый хвост. А вот морской конек, а вокруг много водорослей, и вода синяя-синяя, такой и не бывает…

Я протянула руку и дотронулась до стекла.

Аквариум моментально исчез. Стекло потемнело — и оказалось вовсе не стеклом. Поверхность его стала похожа на журнальные столики, что я видела в библиотеке.

Мне, конечно, хватило мозгов понять, что аквариум не был настоящим. Но… Как?!

Я беспомощно обернулась к своей новой знакомой. Слева была воздвигнута такая же колонна, правда без аквариума, но зато с окошечком. И Училка была занята тем, что вытаскивала из окошечка поднос с едой. Подойдя к ней, я увидела стакан-непроливашку, как для малышей, булочку в прямоугольной тарелке, затянутой пленкой, и яблоко, тоже в пленке. Если упадет — ничего не разольется и не испачкается. И не испачкает тебя. Удобно.

Училка повернулась ко мне с подносом в руках.

— Ты никогда не была здесь? — правильно истолковала она мое бездействие. — Нажмешь кнопку, откроется окошко, заберешь полдник.

Я мрачно покосилась на окошечко. Да, вон рядом с ним желтая кнопка. Везде тут эти кнопки.

— Ты знаешь, — вздохнула я. — Я могу нечаянно ее сломать. Кажется, я только что сломала аквариум. Можно попросить тебя нажать эту кнопку еще раз? Поднос я подержу.

Училка повернула голову в сторону второй колонны. И я с радостью заметила, как ее брови медленно ползут вверх. Ну наконец-то и ее чем-то пробрало! Теперь я смогла нормально разглядеть ее и убедиться: действительно симпатичная. Карие глаза, густые ресницы, брови, которые сейчас приподняты, с красивым изгибом. Только рот большой, как у меня почти. Лягушачий. Ну и ладно, зато мы с ней — уж точно не роботы.

В это время вернулись мальчишки. Они без единого слова, не глядя на нас, один за другим подошли к колонне, по очереди извлекли свой полдник и так же, молчком, уселись за один из столиков. Жевали они сосредоточенно, как будто стихи с английского переводили. То, что не работает аквариум, а их подруга стоит посреди столовой как третья колонна, с подносом в руке, на них впечатления не произвело.

— Там камера, — сказала Училка. — Мне второй раз не откроется. Но если перед окном встанешь ты, а я — сбоку, наверное, получится.

Первую часть я, как обычно, не поняла, зато вторую — вполне. И кивнула.

Она поставила поднос на ближайший столик. Когда мы подошли к колонне, я увидела надпись над окошком: «Улыбайтесь, камера любит вас». Рядом торчал какой-то… фонарик.

Ну раз просят — жалко, что ли.

Я широко растянула губы, демонстрируя, что «мы тоже очень рады», и глядела прямо в глаз фонарику, а моя спасительница, встав с края, тем временем нажала кнопку.

Сработало. Отлично!

— Спасибо! — с искренним чувством поблагодарила я, вытаскивая свой честно заработанный — еще бы, сколько труда и волнений! — паек.

Такой же стаканчик, такая же тарелочка с булкой. Вот только яблоко мне досталось огромное. Видимо, я все-таки везучая.

— Как тебя зовут? — спросила я, когда мы наконец уселись и принялись за еду.

— Мой ник — Линкка.

— А этих? — Я кивнула на мальчишек.

— Ответят сами, если захотят.

Ну надо же! Какие скрытные. Зайдем с другой стороны…

— А сколько тебе лет?

— Пятнадцать.

— А мальчикам? — немедленно вырвалось у меня.

— Пятнадцать и четырнадцать, — последовал ответ.

Ф-фу. Гора с плеч. Никто из этих долбанутых мне не брат.

— Почему они такие… тормоза?

Получилось не слишком вежливо, и вопрос был, скорее, в никуда. Но Линкка неожиданно ответила:

— Уплотненная программа. Ускоренный темп. Высокая нагрузка на мозг. Мыслешунт блокирует второстепенные импульсы.

Не все слова я знала, но смысл был совершенно понятен: переучились, бедолаги.

— Но ты-то нормальная! — возразила я.

— Они тоже нормальные.

— Извини… — Я почувствовала, как загораются уши. — Я хотела сказать… Ты ведь…

— Я учусь по общей программе, — пришла мне на помощь Линкка. — У них — хай-фай. А ты?

— Я учусь по программе седьмого класса, — честно ответила я.

— Не слышала, — сказала Линкка, и я подавилась булкой. Хорошенькое дело!

— Почему вы решили, что я искин? — вспомнила я, прокашлявшись.

— Ты не носишь мыслешунт.

— А разве все люди носят?

— Все дети от пяти лет, кроме детей Трущоб. Они не хотят учиться. Они играют в игры, хулиганят и рисуют каллиграффити.

Я даже жевать перестала и воззрилась на нее. Вот это новость! Даже без учета того, что последнее слово мне незнакомо.

— Но к тебе это не относится, — продолжала Линкка. — Ты пришла получать знания.

— А что, в школу дети Трущоб тоже не ходят? — съязвила я.

Она не ответила. Только старательно морщила лоб, как будто силясь что-то вспомнить. Похоже, простой вопрос загнал ее в тупик.

— Нет данных, — наконец ответила Линкка. — Тебе виднее. Нам пора идти — время вышло.

Она поднялась, и одновременно с ней встали из-за стола мальчишки. Главная она у них, что ли? Вот и поговорили! Совершенно ничего не удалось узнать.

Я тоже вскочила с яблоком в руке. Круглая столешница тут же провалилась в середине, и все, что было на столе — стаканы, тарелки, — ухнуло внутрь, прямо в ножку. И далеко внизу зашумело. Со столиком мальчишек происходило то же самое. Интересно, там и моется само или они это все выбрасывают?

Меж тем мои новые знакомые уже спускались по лестнице, и мне ничего не оставалось, как кинуться следом.

— Подождите! — крикнула я, остановившись на верхней ступеньке. Они обернулись. — Мне надо найти одного мальчика.

— Ник? — спросил на этот раз С-родинкой.

— Алексей, — без надежды ответила я.

— Нет данных, — произнес мальчишка.

— Сделай запрос в инфопортал. У тебя нет мыслешунта, значит, сможешь войти в Паутину. Или попроси взрослых, — ответила Линкка.

После чего все трое развернулись — и удалились.

Отличный совет, дохлый гоблин. Даже два. И как мне ими воспользоваться? Первое — не для слабоумных из Трущоб, второе — опасно.

Подбрасывая в руке яблоко, я вернулась в читальный зал. Почему он так называется? Кроме меня, тут и не читал никто. Подошла к столу, на котором одиноко лежала моя книга, раскрытая на том же месте: «Грибы тем временем выбрались из мешка, расползлись между корней и некоторые даже успели до половины закопаться в землю». Что за странные грибы — автор ошибся, что ли? Может, это зверьки какие-то? Хотя… Кто сказал, что в нашем лесу таких не водится? Что я вообще знаю про лес? Я только и заходила туда что на двадцать шагов. А в глубине, может, и грибы бегают, и ягоды песни поют. Благо там нет никого. Из людей.

«Библиотека закрывается. Просьба сдать информационные носители», — зазвенел под потолком приятный женский голос.

Я подняла голову от книги… и только сейчас заметила, что в кресле у стены, где раньше сидел мужчина в наушниках, теперь восседает незнакомый человек. Он медленно встал, и я машинально сделала шаг назад. Я заметила орлиный нос. Хищный взгляд. Тонкие пальцы с острыми ногтями. Черную одежду — костюм почти как у мэра, но рубашка тоже черная. Все это я разглядела в один момент и бросилась бежать.

Этот человек был слишком похож на того, которого я видела во сне, в тоннеле, хотя и не разглядела тогда лица. Он ничего не сказал мне, ничего не сделал. Возможно, даже не пошел за мной. Но мне почему-то было так страшно, холод пронзил позвоночник, а ладони тут же вспотели, что даже мысли о том, чтобы остановиться и спокойно подумать, не возникло. Я пролетела по коридору и очутилась в зале с картиной и люстрами, вихрем пронеслась через ворота с лампочками и через минуту была уже на улице. Медальон под футболкой немилосердно колотил меня, напоминая о своем существовании.

Расслабилась, дурочка! Уши развесила. Рот раскрыла. Ты зачем сюда пришла, булки в библиотеках есть? Делом займись уже, пока тебя не поймали!

Едва передохнув, я рванула в сторону поезда. Выяснилось, что в те двери, откуда я вышла, войти нельзя. Но другие оказались неподалеку.

Отключить столбики? Пожалуйста. А вот за лестницу хвататься не будем, пусть везет.

Вот я и наверху. Подошел поезд. Я поспешила внутрь и успокоилась только тогда, когда закрылись двери.

«Следующая станция — «Пять холмов»», — объявил голос.

Вонзив зубы в яблоко, я повернулась, чтобы на прощание глянуть в окно.

Человек в черном стоял на перроне.