Семя Зла

Марина Воронцова

«Откуда в мире столько зла? Ведь каждый в детстве верил в чудо», – сказал когда-то Жан-Жак Руссо. Зло не приходит ниоткуда, и оно непременно должно быть наказано. Но что делать, если вера в добро утрачена, сердце заполняет ненависть и самолюбие, а попытка вырваться оборачивается ещебольшей бедой. И станет ли прощение и любовь – спасением не только от проклятья, но и от всепоглощающего душевного холода?

Первые шаги

После ухода Аннет Виктор еще долго сидел потрясенный и потерянный, пока физическая усталость и нервное напряжение не взяли над ним верх, и он просто провалился в глубокий сон. Виктор проспал почти 10 часов кряду и почувствовал некоторое облегчение. Тело еще немного саднило от вчерашних ударов, но он хотя бы не чувствовал сильного холода, так как предусмотрительно закрыл все окна, а на улице было пасмурно, ветрено и очень прохладно. Беспокоила только рана на руке, она начала слегка заживать и тянула кожу, жжение почти не проходило, но было уже чуть слабее, чем вчера. Уже вечерело, и Виктор, в ожидании Аннет, лихорадочно бросился наводить порядок в комнате, потом вдруг неожиданно застыл и вздрогнул. Мысль о том, что она может и не прийти, холодным душем облила его сознание, и напряжение, ненадолго покинувшее, снова охватило его. Но Виктор попытался отогнать от себя эту мысль и, закончив с уборкой, заставил себя поесть и засел за перевод, который должен был выполнить, чтобы отвлечься и не мучить себя размышлениями.

Аннет, напротив, встала рано и направилась в университет. Она не хотела вызывать лишних подозрений своим отсутствием, хотя перед отъездом большинства ребят посещение занятий было не больше, чем формальностью. Аннет ночью беспокоили кошмары: она видела то лунную дорожку и старика из ее видения, то лицо черноволосой женщины, то Виктора, который насмешливо смотрел на нее небесно-голубым взором, и цвет его глаз постоянно менялся, словно в калейдоскопе, то вдруг она почти явно ощущала на своих плечах его ледяные, крепко сжимавшие ее пальцы, то невероятную теплоту его рук.

Аннет была несказанно рада, что никто ни о чем ее и не спрашивал. От Мари она получила лишь сочувственный кивок. Сентиментальная девочка, видимо, сочинила в голове свою историю, и ей было этого достаточно. Предусмотрительный Рауль внушил Лиззи, что не стоит лишний раз беспокоить подругу и напоминать о неприятностях, а также вмешиваться в чужие отношения столь настойчиво, и Элизабет не досаждала Аннет вопросами и страшными предупреждениями. Сама же девушка полдня делала вид, что вовсе не собирается больше ничего и слышать о Викторе, будто и не помнит, кто это вообще, чем очень порадовала подругу. Аннет не хотелось обманывать Лиззи, но она утешала себя тем, что скрыть правду, это не совсем то, что откровенно лгать.

Дэниэла, к счастью, не было, хотя Аннет была уверена, что после своей отвратительной выходки он не посмеет ей досаждать, а Макс, знающий строгие порядки в университете и готовый ради друга на все, тем более не посмеет что-то спросить. Аннабель тоже ничего не сказала. Она считала ниже своего достоинства вмешиваться в чужие дела и ненавидела сплетни, чем снискала не только репутацию высокомерной гордячки, но и уважение многих девушек факультета.

Вскоре все разошлись. Аннет, ненадолго задержавшаяся у куратора, в задумчивости шла к выходу, как вдруг ее окликнул Дэниэл. Он всегда словно караулил ее, чтобы застать в одиночестве. Девушка вдруг ощутила невероятный гнев. Обернувшись, она словно фурия налетела на Дэниэла с намерением залепить ему пощечину. Однако он успел крепко схватить ее за руки и резко отстранил от себя. Глаза Аннет метали молнии, а Дэниэл смотрел прямо и серьезно.

— Тише, тише, — все еще удерживая девушку, произнес он своим обычным насмешливым тоном. — Знаю, что ты готова обрушить на меня свод небесный, но…

— Как ты посмел! — вырвавшись, выкрикнула Аннет. — Кто дал тебе право?

— Никто, — спокойно и сурово вдруг произнес Дэниэл. — Я знаю, что поступил очень плохо.

Его серьезный тон и пронзительный взгляд мгновенно заставили Аннет успокоиться.

— Какое тебе дело до меня, Дэниэл? — все еще сердито произнесла она.

— Никакого, — холодно усмехнувшись, произнес юноша. — Не льсти себе, Аннет, словно я тайно влюблен в тебя. У меня хватает подружек. Это мое дело. Но, ты не находишь, что я могу просто беспокоиться о том, что происходит с теми, кого я знаю. Или ты совсем отказываешь мне в человеческих чувствах?

Аннет обескураженно посмотрела на Дэниэла, словно видела его впервые в жизни. Она считала его жестоким и законченным циником, но…

— Я знаю, что был очень жесток. Я в тот день был ужасно взбешен. Знаю, что это не оправдание, я и не пытаюсь… Я рад, что с тобой все хорошо. С Виктором все в порядке, Аннет? Я готов извиниться перед ним. Мне очень жаль, — серьезно произнес Дэниэл и его губы слегка дрогнули.

— Да, все в порядке, — тихо произнесла окончательно сбитая с толку Аннет.

Дэниэл коротко кивнул и быстро ушел.

***

Уже значительно стемнело и Виктор, оторвавшись от книг, теперь не мог избавить себя от томительной тревоги. В ожидании Аннет он уже полчаса прислушивался к шуршанию шин за окном. Виктор бесцельно мерил шагами комнату, и время, тянущееся, как пластилин, мучительно убивало в нем последнюю надежду. Он даже не думал о том, увидит ли его Аннет ночью или нет, хотя это значило невероятно много, он просто хотел сейчас увидеть ее, убедиться, что Аннет простила его, почувствовать, что она рядом, даже на короткое мгновение.

Эта девушка впервые за долгое время разбудила в Викторе нежные чувства, которых никогда и ни к кому он еще не испытывал. Юноша был замкнут и никого не пускал в свое сердце, он как будто и не нуждался в этом, а с появлением Аннет все стало по-другому. Куда-то исчезло неуемное желание внимания и любви других к его личности, которое когда-то казалось ему таким важным, но при этом его сердце было абсолютно пустым и равнодушным. Теперь же, напротив, он сам готов был раскрыться и проявлять нежность и любовь.

Виктор вспоминал, как впервые заговорил с Аннет в аудитории. Он тогда мог просто уйти, оставив ее объясняться с Дэниэлом, но почему-то остался, избавив девушку от неприятных преследований. Виктор поднял глаза на часы, прошло всего 10 минут, а казалось целая вечность.

Наконец в дверь позвонили, и он облегченно вздохнул: Аннет пришла.

Было около десяти вечера, солнце давно скрылось, и полная луна царственно разливала свой холодный свет по всей комнате. Виктор не включал электричество, от луны было достаточно светло, а в камине весело трещал огонь.

— Как ты себя чувствуешь? — поздоровавшись, спросила Аннет.

Она весь день пыталась подавить тревожное волнение, но сейчас это ей не удавалось. Девушка взглянула на Виктора. Его лицо немного осунулось, а веки были еще слегка покрасневшими и припухшими от вчерашних слез. Но было видно, что он чувствовал себя легче, и Виктору не было сейчас холодно. Он был в простой, но элегантной рубашке, которая невероятно шла ему. Аннет поймала себя на мысли, что юноша нравится ей все больше и больше, она понимала, что и у Виктора зародилось к ней сильное чувство. И тем страшнее и непреодолимей казалась зияющая между ними бездна, в которую они оба нечаянно заглянули.

— Уже лучше, спасибо, — коротко отозвался он. — Повязка скоро не понадобится, — добавил юноша, заметив, что Аннет смотрит на его руку.

Девушка только покачала головой, она заметила, как Виктор, неосторожно задев рукой вешалку, вздрогнул от боли.

— Я купила в аптеке специальную накладку с мазью, ее удобно надевать и менять. Если воспаление и не снимется быстро, по крайней мере, боль стихнет.

Аннет поставила на стол перед Виктором коробочку.

— Спасибо, но не стоило беспокоиться, уже…, — тихо произнес он и вновь взглянул на нее таким затравленным взглядом, что Аннет не выдержала и сердито воскликнула:

— Перестань, Виктор! Я знаю, что тебе больно! Можешь не притворяться передо мной! И не смотри на меня так, словно я должна была убить тебя и вдруг сжалилась!

Видимо, Аннет была несколько забавна в своем гневе, потому что Виктор вдруг еле заметно улыбнулся и, опустив глаза, взялся за повязку.

— Ну хоть так, — пробормотала еле слышно Аннет. — Все лучше, чем полчаса расписываться в любезностях.

Накладка и вправду принесла облегчение: жжение сменилось легким покалыванием, и боль постепенно стихла.

— Чем ты так обжегся? — спросила Аннет.

— Это из-за цветов. Тех, что поставили на подоконники в коридоре, ведущем от библиотеки, — ответил Виктор. — От одного их вида у меня в глазах плывут красные круги, я задыхаюсь. А прикосновения вызывают такие раны.

— Странно…, — пробормотала Аннет. — Возможно, они действуют на тебя словно сильный аллерген. Это самые обычные цветы, кажется, герань.

— Да, герань…, — Виктор замолчал, словно что-то вспомнил. — Похоже у меня на них аллергический шок. Раньше такого никогда не было, хотя раньше со мной много чего происходило не так, — добавил он с горестной усмешкой.

Аннет села возле камина и подняла взгляд на часы. Ждать полуночи в таком напряжении было мучительно для них обоих. Но она не знала, о чем говорить сейчас.

— Аннет, расскажи подробно, что ты увидела ночью, — попросил Виктор.

Девушка сосредоточенно начала вспоминать.

— Сначала стало темно, очень темно, но мне казалось, что с каждым ударом часов тьма рассеивалась. Потом луна осветила все очень ярко. Я увидела тебя, как-то смутно, мне было страшно, я ничего не понимала. Потом я увидела какой-то дом, старика и женское лицо. Больше ничего. Я не понимала, что творилось со мной. Потом мне стало жутко холодно, а после я словно перенеслась по воздуху в какое-то тепло и заснула. Вот и все. Возможно, это ничего и не значит, это мое воображение или страх нагнали эти картины.

Аннет пожала плечами.

— Но, возможно, в этом что-то и есть, — задумчиво произнес Виктор. — Я так боялся испугать тебя, Аннет, если отзовусь. Я ведь не знал, что ты видишь меня. Я просто был в смятении. А когда на тебя упал лунный свет, ты вся задрожала, потом пошатнулась. Ты почти потеряла сознание, я еле успел подхватить тебя. Я отнес тебя на диван, укутал, и ты мгновенно заснула. Конечно, я был не в себе от твоего вторжения, я не знал, что думать, что делать…

— Я понимаю, что я обидела тебя, Виктор, — тихо произнесла Аннет. — Я ведь все понимала, но мое глупое упрямство…

— Это не оправдывает меня…, — он тяжело вздохнул.

— С тобой уже было такое когда-нибудь? — осторожно спросила Аннет.

Виктор покачал головой.

— Я не понимаю, что со мной происходит. Такая безудержная ярость. Это самое страшное. Словно это и не я…

Аннет вздрогнула от его слов.

— Может быть, мне почудилось, но… твои глаза, они стали такими светлыми, небесно-голубого цвета, — тихо произнесла девушка.

— Что? — удивленно произнес Виктор. — Я не могу до конца владеть собой. Я не понимаю…

Он замолчал и отошел к окну, устремив взгляд куда-то вдаль. Виктор не хотел, чтобы Аннет видела его отчаяние. Но она прекрасно понимала его чувства.

— Но… если я тебя вижу, ведь это что-то значит? — робко спросила Аннет. Ей было невыносимо смотреть на его метания и боль.

Виктор взял с полки растрепанную старую книгу и раскрыл ее перед девушкой.

— Вот, здесь я нашел лишь одно из четверостиший. Чтобы все понять до конца, нужно найти такую же книгу или эту же статью в другой книге. Пока мои поиски тщетны, но я еще надеюсь ее найти. Хозяин одной антикварной лавки, здесь неподалеку, обещал мне привести такую книгу, он знает, где ее достать. Я жду…

Аннет осторожно взяла книгу.

— «И на обратный путь ты вступишь,

С той, для кого ты есть всегда.

Той тьма кромешная уступ…», наверное, уступит, — прочла она.

Дальше страницы были вырваны.

— То есть, возможно, здесь описание той, что сможет тебе помочь, — задумчиво произнесла Аннет.

— Думаю, да, — ответил Виктор. — Я решил, что это та, что сможет увидеть меня. По крайней мере, строки говорят об этом. И…,вероятно, это ты, Аннет.

Девушка подняла на Виктора смущенный взгляд.

— Я тоже часто думала о том, почему так случалось, что мы оказывались рядом, хотя вовсе не стремились к этому, — произнесла она.

Часы на каминной полке начали отбивать 12 ударов. Аннет внутренне сжалась. Комнату ярко освещала луна, но с первым ударом часов стало очень темно. Аннет не отрывала взгляда от того места, где стоял Виктор, и в рассеивающемся мраке она вновь увидела его, видела так, как и мгновение назад.

— Я вижу тебя! Вижу, Виктор! — воскликнула Аннет.

Юноша, видимо, от напряжения и потрясения не мог вымолвить ни слова. Он стоял, опершись о письменный стол, и лицо его было бледным и растерянным.

— Аннет, неужели…, — еле слышно произнес он и закрыл лицо руками, чтобы девушка не заметила его слез.

Через мгновенье он овладел собой и чуть заметно улыбнулся Аннет, смотрящую на него в радостном возбуждении.

— Теперь нам надо найти книгу, надо достать книгу! Я уверена, что она многое объяснит.

Виктор, почти оправившись от потрясения, тихо вздохнул и серьезно произнес:

— Я думаю, что все будет не так просто, Аннет. Я не смею втягивать тебя в то, что сотворил сам. Ты должна все обдумать. Я прошу тебя.

— Хорошо, — тихо ответила девушка, — я понимаю.

Сейчас она не хотела ни в чем убеждать Виктора, слишком много потрясений они уже испытали.