Между двумя мирами. Школа выживания

Марина Владимировна Ефиминюк, 2020

С детства друзья называли меня Тихоня Леро́й. Я училась на «отлично», планировала стать артефактором и получить медаль за заслуги перед обществом Тевета. Но все изменилось, когда я приняла участие в игре скольжение и переместилась в параллельный мир Абрис. Кто же знал, что одна-единственная ночь, проведенная в мире темной магии, навсегда изменит мою жизнь? И теперь мне придется проверить на себе, насколько светла магия родного Тевета, насколько темны руны Абриса и можно ли доверять врагу, рядом с которым так громко стучит сердце…

Глава 1

Скольжение

Был поздний летний вечер. В заброшенный ангар, где когда-то была ткацкая мануфактура, набилась толпа народа. Куда ни кинь взгляд, встречались знакомые лица. Возникало ощущение, что шла середина учебного семестра, а не середина каникул, и мы все собрались в университетском спортивном зале на соревнованиях между артефакторами и алхимиками. Только призом служила крупная сумма золотых монет, а не жестяной кубок, радующий разве что самолюбие деканов.

Да и было это вовсе не соревнование, а запрещенная игра «скольжение».

Несколько человек переправлялись в параллельный мир Абрис, в лабиринте незнакомых улиц находили магические ворота и переносились обратно в Тевет. Выигрывал один, самый быстрый, но рисковали участники одинаково, ведь после окончания Десятилетней войны, около двух поколений назад, границу между мирами закрыли. Перемещения находились под запретом и карались реальным сроком. Только вот опасность загреметь в застенок никого не смущала. Будем честными, кто откажется от попытки за какие-нибудь пятнадцать минут заработать сумму, которой хватит для оплаты целого учебного семестра?

Развлечение пользовалось бешеной популярностью у адептов университета^[1]. Насколько бешеной, я оценила, когда вместе с Крис оказалась в ветхом ангаре.

— Змеюшник тоже здесь, — предупредила подруга.

— Где? — Я оглянулась.

В паре ярдов от нас в компании ярко одетых хихикающих девчонок стояла светловолосая красавица Аглая. Она же королева университета и первая университетская ведьма. Нас с Крис она, мягко говоря, недолюбливала. Вернее, не любила меня, а подружка, учившаяся с нею на факультете изящных искусств, вечно попадала под раздачу.

— Лерой, не пялься на них! — сквозь зубы пробормотала Крис.

Но одна из приспешниц, в смысле фрейлин, нас все-таки заметила и что-то возбужденно заговорила остальным. На хорошеньком личике Аглаи моментально расцвела мерзостная усмешка. Удивительно, что такая вообще имелась в арсенале столь красивого создания.

— Ну вот! Я же просила не пялиться, — жалобно простонала Крис. — Они же хуже диких собак!

Не успела подружка договорить, как прозвучал сладкий фальцет блондинистой королевы:

— Эй, Святоша Крис! Ты вечернюю молитву не пропустишь?

Отец Кристины служил молельщиком в храме Судьбы и держал семерых детей в таком кулаке, что изворотливость подруги, ловко нарушающей многочисленные правила, невольно вызывала уважение. Если бы ее родители узнали, что Крис пришла поглазеть на запрещенную игру, то до старости заперли бы авантюристку дома. Хотя, скорее всего, мой папа, обладавший нечеловеческим терпением, поступил бы так же.

— Проклятие! Я ее сейчас ударю светочем, — покраснела Крис, озираясь на ухмылявшиеся лица университетских сплетников, только и ждущих хорошего повода посудачить.

— Ты не умеешь делать светочи, — напомнила я. — Просто наплюй…

— Тихоня Лерой, ты тоже здесь? — немедленно взялась на меня блондинка. — Думала, что ты в это время уже спишь. У тебя бессонница? Хочешь, подскажу адресок хорошего здравника?

— Стесняюсь спросить, от чего он лечил тебя? — ответила я шпилькой на шпильку.

Девчачьи скандалы всегда привлекали народ. Мы невольно оказались в центре внимания, а Аглая определенно напрашивалась на побои и не желала делать вид, будто мы незнакомы.

— Кстати, Валерия, слышала, что твой лучший друг обручился?

Насмешка ножом вонзилась в грудь, даже дышать стало больно, но я настолько поднаторела в искусстве лжи, что легко изобразила милую улыбку.

— Кстати, Аглая, он все еще принимает поздравления. Хочешь, подпиши карточку. Мне несложно напомнить Тину, откуда вы знакомы.

Усмешка с лица противницы исчезла.

В середине весны у ведьмы случился короткий роман с моим лучшим другом Валентином Озеровым, сыном королевского советника. Интереса Тина хватило всего на месяц, а Аглая, судя по реакции, все еще страдала.

— Так что? — поднажала я. — Передать или воздержишься?

Синие глаза блондинки сузились от досады.

— Он ведь не догадывается, что ты, Валерия, вовсе не тихоня, а отменная стерва.

— Не догадывается. — Я пожала плечами. — Он знает.

Аглая резко развернулась, махнув длинным подолом струящегося платья, и направилась сквозь расступающуюся толпу в противоположный угол ангара. За предводительницей разноцветным хвостом потянулась свита. Изредка фрейлины оборачивались и что-то зло шипели, судя по всему, не здоровья нам с Крис желали.

— Змеюка, — фыркнула подруга. — Чего ей в жизни-то не хватает?

— Мозгов ей в жизни не хватает, — хмыкнула я.

— Она правда еще по Валентину сохнет?

— По всей видимости.

— Вот ведь дурочка!

Последнее замечание я предпочла не расслышать. Когда знаешь болевые точки противника, его легко дразнить. С Аглаей мы различались лишь тем, что о моей безнадежной, болезненной любви к Валентину Озерову не догадывалась ни одна живая душа.

— Я бы никогда не подумала, что он решит жениться так рано. — Крис, похоже, собиралась обсудить случившееся в моей жизни горе, в смысле помолвку друга детства, во всех удручающих подробностях. Сама мысль о том, что скоро он станет главой семейства, вызывала в душе волну возмущения.

— Угу, — молясь, чтобы она не надумала развить тему, без энтузиазма промычала я.

К счастью, появление ведущего, невысокого плюгавенького типа в ярко-голубой тунике, избавило меня от необходимости продолжать неприятный разговор. Игра начиналась.

— Смотрящие, вы готовы? — Народ зашелся в одобрительном вопле. — Показываем игровое поле…

На стене оживили нанесенную с помощью стило^[2] топографическую руну. Знак вспыхнул, рассылая по поверхности голубоватые огоньки. Светляки рисовали на досках хаотичные выжженные линии, словно ребенок непослушной рукой калякал странный узор. Однако вскоре изображение приобрело четкость и появилась схема абрисских улиц. В одном из тупиков светился круг, символизирующий магические ворота.

— Бросаем жребий, господа! — В руках ведущего появился черный мешок, куда при входе в ангар желающие сыграть складывали записки со своими именами.

Предвкушение гонки оказалось заразительным, я поймала себя на том, что встала на цыпочки, чтобы не пропустить ни одной детали. Назвали имя первого игрока, и ангар огласился одобрительным воплем.

— В прошлый раз он взял приз, — пояснила Крис с горящими от нетерпения глазами и завизжала от радости, когда вторым игроком оказался победитель прошлогодней игры.

Оба парня учились со мной на факультете прикладной артефакторики, и я никогда не догадалась бы, что они участвовали в подпольных играх. Хотя за три года мне, фанатичной зубриле, удалось изучить разве что повадки завсегдатаев магической лаборатории и немножко похуже — обитателей университетской библиотеки.

От восторга Крис пританцовывала на месте.

— Проклятие! Вот это будет раунд! Два победителя разом! — звенящим голосом пятый раз повторила она.

— Третий участник! — выкрикнул ведущий, запуская руку в мешок, и вытащил скомканную шариком бумажку. — Тихоня Лерой!

В первый момент почудилось, что я просто ослышалась.

— Какого…

Народ зашушукался, не понимая, кому выпал жребий.

— Лерой, ты бросила в мешок свое имя? — изумилась Кристина.

— Нет, — ошарашено покачала я головой.

— Вон она! — в восторге завизжали фрейлины Аглаи, указывая в нашу сторону, и моментально стало ясно, кто меня подставил.

Толпа расступилась, как по мановению волшебной палочки, и мы с Крис оказались вдвоем на опустевшем пятачке.

— У нас играет милая барышня? — расплылся ведущий в улыбке и сделал рукой приглашающий жест. Мол, добро пожаловать в преисподнюю.

Лично мне было очевидно, что место «милой барышни» явно не на пороге в Абрис и даже не в ангаре, а на садовых качелях, где она будет почитывать новый номер альманаха «Новейшие артефакты». Ориентирование на местности никогда не входило в число моих сильных сторон. Кусая губы, я лихорадочно прикидывала, как поступить лучше. Отказаться и стать посмешищем? Или согласиться, с позором проиграть и все равно стать посмешищем?

Противники, стоящие в воротах, с самодовольным видом стукнулись сжатыми кулаками. И этот жест, намекающий, что мне не давали даже четвертушки шанса на победу, вдруг показался очень обидным. Я и сама не поняла, как сделала шаг вперед.

— Лерой, ты будешь участвовать? — в ужасе зашипела Крис, пытаясь меня остановить.

— Кажется…

— Ты с ума сошла?!

— Ну… как сказать…

Под одобрительные выкрики зрительного зала, я пересекла ангар и вошла в нарисованный на полу магический круг. Пока народ делал ставки, нам вручили одно на всех стило — нарисовать руну «слежение», чтобы толпа могла наблюдать за перемещениями на схеме города.

Откровенно говоря, для меня коллективное пользование одним стило приравнивалось к тому, как одной ложкой на троих хлебать из общей миски суп. Брезгливо, но, конечно, не смертельно. Когда магический «карандаш» перекочевал ко мне, то я не удержалась и под понимающими усмешками парней обтерла его о леггинсы, а только потом одним росчерком поставила на раскрытой ладони знак.

От легкости, с какой небрежно нанесенная руна наполнилась магическим светом, у ведущего хищно блеснули глаза.

— Госпожа Истинный свет?

Пришлось оставить замечание без комментариев и побыстрее сжать кулак, чтобы предательский свет потушить. Когда я снова раскрыла кулак, то на ладони остались тонкие, едва заметные линии.

Я никогда не скрывала, но и особенно не выпячивала то, что являлась обладательницей древнего дара. Это в эпоху до Схождения истинный магический дар делал человека особенным, а, миновав поколения, в обществе неофитов^[3] он превращал своего обладателя в белую ворону.

Нам вручили карты абрисского города, и перемещение началось. Ворота ожили. Круг на полу засветился, а по контуру вспыхнули символы. Знаки завертелись стремительной каруселью, превращаясь в размазанную линию. В воздухе затрещали магические разряды. Лица людей искривились, словно оказались за плохо отлитым стеклом.

Я не успела ни осознать, во что ввязалась, ни испугаться, ни запаниковать, только зажмурилась, чтобы не затошнило. Земля под ногами разверзлась, я резко ухнула вниз, хотя ожидала, что меня начнет возносить, ведь Абрис светился именно в небе.

Все закончилось неожиданно. Под ногами появилась твердая опора. Меня переместило в чужой мир.

* * *

Я ожидала, что меня перенесет на городскую улицу, но очухалась от скольжения в холодном помещении с плотно закрытыми портьерами на окнах. Темнота пахла книжной пылью и табаком. На мгновение сознание обожгла паническая мысль: что, если я не сумела пересечь границу между мирами? Что, если ворота просто переместили меня в чужой особняк в родном Тевете?

В растерянности раскрыла ладонь и зажгла магическую искру — голубоватый огонек, похожий на нежный язычок свечного пламени. Стараясь разобраться, куда меня все-таки занесло, огляделась. Под магическим светом на стенах, обтянутых темной материей, на потолке и даже на полу начали искриться незнакомые руны. Я сама исхитрилась попасть в центр сложного символа. Стараясь не задеть контуров, осторожно переступила на чистый островок наборного паркета.

Совершенно точно это был не Тевет.

Растерявшись еще больше, я мяла в руке злосчастную карту, непрозрачно намекающую, что меня должны были перенести в город, а не в чужой дом, и не понимала, куда теперь бежать. Еще раз огляделась. Пустые книжные шкафы, массивный стол, дверь в чулан… Неожиданно в мертвой тишине разнеслось эхо чужих шагов. Сжав кулак, я мгновенно погасила искру, и комната погрузилась в беспросветную темноту.

Шаги зазвучали отчетливее.

Едва различая предметы вокруг, я бросилась в сторону чулана. Влажными от страха пальцами нащупала ручку и, прошмыгнув в тесную комнатенку, бесшумно закрыла дверь. В ушах шумела кровь, а сердце грохотало так сильно, что я не услышала шороха, а скорее почувствовала, что за спиной кто-то стоял.

Секунды текли, длинные и страшные. Стены давили. Ожидание нападения было похоже на ожидание грома во время грозы: понимаешь, что громыхнет, осознаешь, что испугаешься до мурашек, но не знаешь, в какой момент… Когда рот накрыла чужая ладонь в кожаной перчатке, я замычала, затрепыхалась, но все равно оказалась прижатой к крепкому мужскому телу. Темноту разрезала короткая красноватая вспышка. Мгновением позже в лицо ударил порыв ледяного ветра.

Перемещение из мертвого особняка на осеннюю улицу произошло незаметно. Мне не сразу удалось осознать, что мы стояли возле грязной кареты, в зловонном узком проулке, озаренном непривычным глазу рыжеватым светом фонаря. Под ногами влажно блестела брусчатка, а сверху крапала ледяная морось, даже толком не похожая на настоящий дождь.

В памяти мгновенно всплыли страшные байки о похищенных в Абрис людях и убитых в кровавых ритуалах девственницах. Я начала яростно вырываться из хватких мужских рук, попыталась укусить похитителя, но только обслюнявила его перчатку и перепачкала себе лицо. А когда открыли дверь кареты, то, не желая забираться внутрь, уперлась пятками в ступеньку.

— Обездвижу, — прозвучало над самым ухом по-теветски с едва уловимым акцентом.

Родная речь в устах чужака настолько шокировала, что я обмякла и тут же оказалась внутри. Забилась в угол кареты и, низко опустив голову, брезгливо обтерла рот рукавом летнего плаща. Похититель уселся напротив и насмешливо бросил:

— Совсем страха нет?

Дверь захлопнулась. Мы окунулись в темноту, но едва экипаж тронулся с места, как сверху полился желтоватый тусклый свет. Я не поднимала головы и цепенела, кожей ощущая изучающий взгляд абрисца.

Скорее всего, он видел магический свет в особняке и теперь прикидывал, насколько заложница из Тевета могла оказаться опасной. Впервые в жизни стало жаль, что я недальновидно отказалась от курса самообороны в университете и перед темным колдуном была бессильна, точно ребенок. Неожиданно он потянулся ко мне, заставив испуганно вжаться в деревянную спинку скамьи, и выдернул из рук карту. В кулаке у меня остался жалкий оторванный клочок.

Последовала долгая пауза.

— Ну, и кто ты? — наконец произнес он.

Я прикусила губу, отказываясь отвечать. Он что-то пробормотал по-абрисски, а потом холодно проговорил, как будто обращался к самому себе:

— Ладно, как знаешь. Все равно разговорят.

От страха у меня зашевелились на затылке волосы. Я вскинулась и уставилась на темноволосого мужчину. Он был гораздо старше меня — лет на восемь, не меньше. Глаза стального цвета, яркие и ледяные. В нижней губе, слева, тонкое серебряное колечко.

— Ты ведь знаешь, что у нас не вступают в переговоры со шпионами? — изогнул он брови. — Или ты перебежчица? Такие здесь тоже есть.

Понадобилось время, чтобы набраться смелости и заговорить.

— Куда ты меня везешь?

На одно мгновение у того сделалось странное лицо, он как будто подсознательно ожидал, что у пленницы окажется плаксивый фальцет, а не взрослый голос.

— Для чего ты переместилась в Абрис? — ответил вопросом на вопрос.

— Меня будут пытать? — В панике я выпаливала первое, что приходило в голову. Как будто мысли, едва возникнув в голове, тут же выливались изо рта.

— Что ты делала в доме Исаи Гленна?

— Меня никогда не отпустят?

Возникла долгая пауза. Ведун кивнул:

— Девушка, кто-то должен первым начать отвечать. Из нас двоих ты нарушила границы. — Он сделал приглашающий жест рукой, мол, не стесняйся быть честной.

Нервно облизав пересохшие губы, я призналась:

— Я участвовала в скольжении. Это такая университетская игра. Мне дали карту, — кивнула на смятый листок коричневатой бумаги в руках абрисца, — по ней надо было найти ворота и вернуться обратно. На меня даже деньги поставили. Я не шпионка, а адептка, и не знаю, почему переместилась в тот дом, а не в город.

Во взгляде мага была ирония. Конечно, он не верил ни единому слову.

— Ты мне не веришь, так?

— Как сказать… Я встречал много теветских адептов, но у тебя оказался самый подвешенный язык.

— Я не вру! — прозвучало излишне поспешно, что, наверное, было еще подозрительнее. — Проклятие! Как же тебе объяснить?

Некоторое время мы молчали. Рассматривали друг друга. Взгляд, как зачарованный, все время возвращался к колечку в губе ведуна. Никто из знакомых мне парней никогда не носил лабрет, тем более на лице. В голове крутилась несуразная, совершенно не подходящая ситуации мысль: в трескучий мороз он примерзал?

— Сколько тебе лет? — резко спросила я, стараясь отвлечь себя от странной фантазии на тему того, как темный ведун облизывает зимой губу.

— Назови свое имя.

— Валерия Уварова, — без колебаний представилась я. — Так сколько тебе лет? Двадцать восемь?

— Двадцать четыре, — поправил он с непроницаемым видом. Точно врал. Лгун со стажем навроде меня всегда легко распознает себе подобного.

— Женат?

— Нет.

— Помолвлен?

— Нет.

— Вот! Что и требовалось доказать! — Я щелкнула пальцами, отчего световой кристалл на потолке зашелся в нервическом треске. — Никто не женится до тридцати. Скажи? А парню, с которым я собиралась потерять девственность, исполнилось двадцать три, но он вдруг обручился. Как понимаешь, не со мной.

Судя по тому, что у мага медленно вытягивалось лицо, он ничего понимать не собирался и меньше всего был склонен влезать в шкуру девственницы из Тевета, страдающей по чужому жениху.

— У меня ощущение, что я на прошлой седмице не на обряде обручения сидела, а на поминках по разрушенным надеждам. — Мне следовало заткнуться, но от паники признания лились щедрым потоком, как из сломанного крана, не перекроешь. — До сих пор не могу поверить! Валентин бабник, каких Тевет еще не видывал. Я решила, что просто обязана совершить нечто, доводящее его до бешенства. Увязалась за Крис на скольжение и потом переместилась в тот дом… Называется, сделала больно человеку, который даже не подозревал, что ему делают больно. Аж злость берет! Но знаешь, что меня бесит больше всего? Что прямо сейчас я несу дичайшую ахинею и почему-то не могу заткнуться!

Неожиданно слова закончились. В воздухе повисло напряженное молчание. Совершенно ошарашенная собственным словоблудием, я выразительно моргнула. Кажется, за минуту мне удалось рассказать темному ведуну о личной жизни больше, чем лучшей подруге за последние три года.

Он откинулся на сиденье, сложил руки на груди. Внимательный взгляд взрослого человека, прикидывающего, какое наказание заслужил нашкодивший ребенок, остановился сначала на моем пылающем лице, потом переместился к открытым сандалиям. Чувствуя, что от стыда готова провалиться под землю (особенно если, провалившись, вернусь домой), я спрятала грязные ноги под лавку.

Интересно, если сказать что-нибудь вроде «спасибо, что позволил исповедаться», пришибет смертельным проклятием?

— Извини, — наконец выдавила я, нервно заправляя выбившуюся из пучка светло-русую прядь.

— И много? — вымолвил он.

— Чего?

— Денег на тебя поставили много?

— Понятия не имею, — дернула плечом. — Я ведь не вернулась обратно.

— Что ж… В любом случае, ты бы не выиграла.

— Почему это?

— Ты даже не переместилась в город, так что тебе очень повезло со мной столкнуться.

— Повезло? — опешила я.

Странные у него понятия о везении. В отличие от Тевета, где после Большого взрыва абсолютно все жители получили дар света, в Абрисе равновесие нарушено не было. На полсотни обычных людей встречался только один настоящий колдун, с такой-то редкостью мне и «повезло» столкнуться в пустом доме. Больше, наверное, только утопленникам «везет». А учитывая, с какой жестокостью во время войны абрисские ведуны убивали обладателей Истинного света, было и вовсе впору падать в обморок от счастья.

Между тем он постучал в стенку кареты. Со скребущим резким звуком отъехала перегородка, и маг отдал вознице приказ на родном языке. Через некоторое время экипаж остановился. Парень толкнул дверь, впустив в салон пахнущий осенью холод, спрыгнул на пешеходную мостовую и протянул руку, предлагая мне выйти.

— Что ты делаешь? — вымолвила я, боясь высунуть нос наружу.

— То, о чем непременно буду сожалеть.

— Ты меня отпускаешь?

— Останешься в карете?

— Всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — буркнула я.

— Только когда раздражаюсь. — Он нетерпеливо помахал рукой: — Вылезай.

Услыхав недвусмысленный намек, я подскочила на лавке с таким проворством, словно подо мной распрямилась крепко сжатая пружина. Без лишнего стеснения схватилась за предложенную руку и, перепрыгнув раскисшую под лошадиными копытами жижу, встала на дорожку под фонарем.

Оказалось, что мы приехали к большому постоялому двору, заставленному распряженными каретами. Ставни были открыты, и в окнах горел свет.

— Зачем мы здесь? — проговорила я, пряча дрожащие руки в мелкие карманы плаща. — Ты ведь… не хочешь… чтобы я… от меня…

Маг с недоумением изогнул брови.

— Оплаты! — выпалила я с горящей, как сигнальный фонарь, физиономией. На лице парня расцвела ленивая улыбка, а на щеках появились ямочки.

— И как, подразумевается, ты со мной расплатишься?

— М-м-м…

Не заставляй произносить это вслух, пожалуйста!

— Ты так мило смутилась, — не преминул заметить он, снимая куртку, как будто заранее начал готовиться к оплате. — Не знаю, чего ты там себе навыдумывала, недоверчивый ребенок, но здесь готовят лучшую еду в городе. Ты голодная? Лично у меня перемещения вызывают зверский аппетит.

Неожиданно абрисец накрыл мои плечи курткой, хранившей его тепло и чистый мужской запах. Кожаные рукава опустились до самых колен. Я ошарашенно замерла оттого, как легко совершенно незнакомый человек ворвался в мое личное пространство.

— Так что? Составишь мне компанию? — спросил он.

— Это такая абрисская традиция — накормить идейного врага, прежде чем прикончить? — пробормотала я.

— Мы вообще гостеприимный народ, — подмигнул новый знакомый.

— Сначала кормите, потом пытаете? — с растерянным видом я проследила, как уверенной походкой, сунув одну руку в карман, он направлялся к дверям постоялого двора, а потом бросилась за ним следом.

В едальной оказалась тьма народа. Подсознательно я ожидала, что, когда мы войдем, на обеденную залу немедленно опустится гробовая тишина и к нам повернутся все головы, но ничего подобного не произошло. Мой попутчик что-то сказал подскочившему подавальщику, и нас тихонечко проводили по деревянной лестнице на второй этаж, в отдельный кабинет с зажженным камином, куда шум общего зала доносился только невнятным гулом.

Меню не предложили. Заказ приняли со слов колдуна. Я все это время предусмотрительно молчала и грелась у камина. Когда за подавальщиком закрылась дверь, новый знакомый вдруг стремительно подошел ко мне. От неожиданности я даже попятилась, но он схватил меня за куртку, не дав прислониться ногами к раскаленной каминной решетке.

— Стой. — С непроницаемым видом, словно не замечая, как я медленно заливаюсь краской, маг принялся проверять карманы. Правый, левый. То, с какой легкостью он рушил понятия о зоне комфорта и прочих глупостях, вызывало паралич. Не потому, что он был темным ведуном, а потому, что был совершенно незнакомым парнем с отличной фигурой, колечком в губе и с особой аурой таинственности. К тому же стоял в полушаге.

— Я сниму, — одними губами беззвучно предложила я, надеясь прервать пытку, когда он запустил руку во внутренний карман.

Абрисец покачал головой.

— Нашел. — В его руках оказалось тонкое стило из мутно-белого камня.

Подойдя к двери, одним росчерком он нарисовал незнакомую руну. Та вспыхнула красноватым светом и истлела, не оставив следа.

— Теперь никто не поймет, на каком языке мы говорим, — пояснил он.

Я разглядывала его. Когда в чулане маг обнял меня, чтобы перенести из особняка на улицу, его тело показалось твердым и мускулистым. Вязаный джемпер с высоким воротом облегал широкие плечи. Движения выдавали в нем хищника, осторожного, но стремительного и опасного. Сейчас зверь притаился, позволял себе играть в спасителя потерявшихся между мирами девчонок.

Парень задрал рукава и продемонстрировал татуировки на предплечьях. Одну руку обвивала змея, на другой с внутренней стороны теснились набитые звездочки. Хотелось надеяться, что обозначали они не количество пойманных в городе и замученных до смерти теветцев.

— Ты мне поможешь вернуться домой? — резко спросила я, наблюдая, как он налил в лохань воду из медного кувшина, чтобы вымыть руки. — И не сдашь в участок?

Новый знакомый бросил на меня быстрый взгляд.

— Да.

— Как?

— Воспользуюсь своим положением.

Чувство самосохранения подсказывало, что уточнять, какое же он занимает положение, не стоило. Меньше знаешь — быстрее вернешься домой.

— Почему ты мне поверил?

— Твоя обувь, — кивнул он, намыливая щелоком руки.

— Обувь? — не поняла я и с недоумением посмотрела на сандалии. Три кожаных ремешка обхватывали грязные ноги.

— После Большого взрыва в Абрисе постепенно смещаются времена года. Подготовленный человек знал бы, что у нас сезон листопадов, и вряд ли оделся бы по-летнему, чтобы не выделяться из толпы. — Вдруг на его лице заиграла широкая улыбка и появились ямочки. — Ну и твоя пламенная речь задела меня за живое. Особенно часть про девст…

— Не надо! — категорично перебила я. — Мне и так стыдно.

В это время в комнату спиной вперед протиснулся подавальщик с подносом и, судя по всему, спас меня от града издевательских шуточек. На столе появились глиняные блюда с едой, забулькала еще кипящая чугунная посудина с густым варевом.

— Попробуй. — Маг плюхнул мне в тарелку разваренное мясо с овощами и сам принялся за еду. Я никак не решалась взяться за вилку, хотя от ароматных запахов набегала слюна.

— Ты принципиально не ешь с идейными врагами? — полюбопытствовал он.

— Я не ем с незнакомыми парнями.

На лекциях о рунической магии Абриса рассказывали, что у темных ведунов имя имело большое значение. Якобы оно открывало двери в душу человека, но маг без колебаний представился:

— Рой. — Он усмехнулся. — Теперь твоя вера позволит тебе поесть?

Жаркое оказалось вкусным и ароматным. Схватив кусок булки, я принялась макать его прямо в бурлящую кастрюльку. Потом не удержалась и облизала пальцы.

Рой следил, как я, прямо сказать, не женственно, а жадно и без стеснения поглощала ужин. Наверное, про себя решил, что все теветские потеряшки походили на голодающих из Выжженной пустоши, год питавшихся корешками и наконец дорвавшихся до нормальной еды. Перемещение через границу между мирами забрало изрядно магических сил, которые восстанавливались или за счет еды, или за счет сна. Поспать мне не светило, зато появилась возможность утолить голод сытным угощением.

— А у вас здесь и впрямь неплохо готовят. — Я обожгла губы очередным куском мяса и зашипела.

— Я же говорил, — усмехнулся Рой и спросил: — Значит, ты учишься? Кем будешь?

— Артефактором.

— Хорошим?

— Очень даже, — промычала я с набитым ртом.

— И боевые артефакты тоже создаешь? — как будто невзначай уточнил он.

— Я изучаю созидательную магию, — запив водой вставший поперек горла кусок, пояснила я. — Не хочу выжигать боевую руну — больно и бесполезно, все равно оружие меня не привлекает. Когда-нибудь я создам самодвижущийся экипаж на рулевом управлении, которому не нужны лошади.

— Не любишь лошадей?

— Мягко сказано. Я их ненавижу! В детстве у меня случилась одна неприятная история, связанная с лошадьми.

— Тебя сбросила лошадь?

— Никогда не ездила верхом, — призналась я. — История не для застольных посиделок, но она о мальчике, который мне очень нравился, белых атласных туфельках и лошади, остановившейся в очень неудачном месте.

— Она тебя лягнула?

— Лучше бы она меня лягнула, — с наигранной грустью вздохнула я. — Потому что тогда мне пришлось бы отменить первый в жизни бал из-за травмы, а не из-за испорченных туфель. Проклятие, я так возненавидела балы и лошадей, что до сих пор не умею управлять экипажем и танцевать!

Рой поспешно схватился за стакан, но смех все равно подавить не сумел.

— Это печальная история! — серьезно заявила я. — Мне до сих пор обидно.

На некоторое время мы замолчали. Сотрапезник лениво потягивал напиток.

— Этот твой жених… — Он бросил поверх кружки пронзительный взгляд. — Сильно просчитался, когда отпустил тебя.

Я поперхнулась и мысленно пожелала провалиться под засыпанную опавшими листьями землю Абриса.

— Не смущайся, кое-чего из твоей пламенной исповеди я все равно не понял, — успокоил Рой.

— Пятьдесят процентов? — с надеждой уточнила я.

Он покачал головой.

— Двадцать?

— Нет.

— Может, хотя бы пять?

Он с сожалением развел руками.

— Тогда что?

— Я впервые услышал слово «ахинея».

— И всего-то? — разочарованно протянула я. Лучше бы он не знал слова «девственница».

— Что оно означает?

— Абсурд, вздор, нелепость. Нужны еще варианты?

— У тебя, я смотрю, богатый словарный запас, — усмехнулся он.

— Я вообще поговорить люблю. Особенно не вовремя, — мрачно отозвалась я и попыталась сменить тему: — Теперь моя очередь спрашивать. Признайся, Рой, таких, как ты, учат ловить таких, как я?

Он усмехнулся:

— Ты явно не захочешь услышать ответ, Лера.

Никто и никогда не называл меня Лера. Интересно, это был такой особенный абрисский шик уменьшать имена, чтобы они звучали как ласковые прозвища?

Не зная, куда деваться от смущения, я вытащила карманные часы и с излишне заинтересованным видом откинула крышку. Механизм точно взбесился! Резные стрелки беспрерывно крутились в разные стороны, как у магического компаса, искавшего части света на месте сосредоточия природной магии.

— Что с моими часами? — удивилась я.

— Давай посмотрю.

Едва Рой дотронулся до артефакта, заряженного Истинным светом, как его пальцы шарахнуло чувствительным разрядом, даже искры посыпались. Он невольно отдернул руку, и часы кувыркнулись в миску с мясом, где и утонули с тихим бульканьем.

Мы ошарашенно смотрели, как золотой краешек скрылся в жирной гуще.

— Светлые духи! — простонала я, пряча лицо в ладонях и стараясь не расхохотаться. — Ненавижу сегодняшний день!

— А по мне, так неплохой день, — хмыкнул Рой, пытаясь ложкой выловить золотой кругляш из мясной жижи. — Особенно его окончание. По крайней мере, так было, пока я не утопил твои часы в соусе…

Поздний вечер сменился холодной ночью. Дождь закончился, ветер разгонял тучи. Они неслись клоками, точно ожившие тени, и в разрывах то и дело выныривала почти полная луна. Я жадно ловила взглядом стремительное мелькание ночного светила, редкого гостя в Тевете. В небе Абриса не было отражения параллельного мира, словно его вовсе не существовало. Жаль, что с погодой не повезло. Скорее всего, в ясные ночи бескрайнюю черную гладь усеивали мириады мерцающих звезд.

Подъехала карета, и Рой открыл дверь:

— Забирайся.

Я нырнула в холодную темноту, уселась на ледяную лавку, едва подавив желание забраться с ногами и натянуть на озябшие колени куртку. Сначала маг о чем-то переговорил с возницей, а когда забрался внутрь и щелчком пальцев оживил световой кристалл на потолке, уселся рядом со мной. От неловкости я боялась пошевелиться, а он принялся раскладывать карту, похоже, одолженную у кучера.

— Покажи квартал, где ты живешь.

Оказалось, Рой держал карту Кромвеля, исполненную со столь скрупулезной точностью, что на схеме улиц были обозначены даже сторожевые будки.

— Зачем тебе?

— Я сегодня уже пару раз перемещался по континенту и сил на прыжок через границу не хватит, только на параллельное скольжение. Подъедем поближе к нужному кварталу с нашей стороны границы, и тебе потом не придется далеко добираться.

Мне хотелось спросить, все ли темные ведуны умели с легкостью перемещаться из мира в мир, но не хватило духа.

— Ты всегда такой внимательный к нарушительницам границ?

— Только к тем, которые мне симпатичны. Показывай, — скомандовал он.

Не зная, как реагировать на небрежный комплимент, я наклонилась к карте и нашла квартал Каменных горгулий.

— Вот здесь.

— Далековато ты оказалась от дома.

— Угу, в параллельном мире.

— Зачем ты решила участвовать в крысиных бегах?

Он так точно охарактеризовал скольжение, что мне стало смешно. Наверное, со стороны мы действительно напоминали крыс, выпущенных в кукольный лабиринт в гонке за кусочком сала.

— Ничего личного, Рой, возможно, твой мир и неплох, но Валентин ненавидит Абрис, а мне захотелось сделать что-то такое, от чего ему тоже станет паршиво.

— Чужому жениху?

— Звучит по-идиотски?

Я подняла взгляд от карты и потеряла мысль, вдруг осознав, что мы практически соприкасались лбами. Близость вызвала чудовищное смущение. Взгляд заметался по его лицу и снова остановился на колечке в губе.

— Оно примерзает зимой? — слыша себя точно со стороны, выпалила я.

Уголок рта у Роя дрогнул.

— Нет.

— Хорошо, — промычала я, — а то было бы неудобно его каждый раз отмораживать.

Что я несу?!

Отодвинувшись, я закуталась в куртку и забилась в уголок кареты. Рой дал распоряжения вознице, мы тронулись с места. Световой кристалл был погашен, занавеска отдернута, и в салон заструился тусклый уличный свет.

— Ехать долго, за городскую стену. Может, поспишь? Иначе свалишься после скольжения, — предложил маг.

— Как я могу? — промычала я, подавив зевок. — Ты же на ногах еще держишься.

— Я сильнее тебя и магически, и физически.

— А еще у тебя самомнение зашкаливает, — отозвалась я и все-таки широко зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Ты со всеми такая прямолинейная?

— Только с людьми, которые мне симпатичны… — пробормотала я, борясь с сонливостью.

Глаза удалось разлепить с огромным трудом. Карета стояла, а Рой тряс меня за плечо:

— Просыпайся, мы приехали.

— Куда приехали? — Я выпрямилась, не сообразив, где нахожусь и почему вокруг так темно. Чтобы вспомнить события последних нескольких часов, пришлось поднапрячься.

— Выходи, — скомандовал он.

Оказалось, что мы стояли на проселочной дороге посреди густого реликтового леса. Вокруг ни души, только высоченные деревья. Когда я выбралась из кареты, наступила в лужу и ноги обожгло ледяным холодом.

— Проклятие!

— Осторожно! — Он подхватил меня под локоть и помог выбраться на твердую землю. — Пойдем.

Рой начал уверенно удаляться от дороги, и мне ничего не оставалось, как идти следом. С тоской я оглянулась через плечо, за голыми кустами светился огонек на крыше кареты.

— Когда проводят ритуалы с жертвоприношениями, то жертва должна быть сытая? — зябко кутаясь в куртку, уточнила я.

— Не переживай, ради жертвоприношения я бы не повез тебя в лес. У нас для этого прямо в городе стоят алтари.

— Ты же пошутил?

— Нет. Можно было сразу из постоялого двора попасть в святилище, — издеваясь, просветил он.

— Ты меня сейчас вообще не успокоил, — проворчала я, стараясь от него не отставать, хотя хождение даже по летнему лесу в сандалиях было еще тем удовольствием, а по осеннему, да в кромешной темноте, превращалось в изощренную пытку.

Едва фонарь растворился во мраке, как Рой остановился.

— Почему здесь? — не утерпела я.

— Подальше от дороги.

Вспыхнул огонек стило, и маг принялся чертить на ладони знак. Из-под светящегося злым красным цветом острия шел дымок, в воздухе ощутимо запахло паленой плотью. На коже появился черный ожог с воспаленными кромками. Светлые руны не калечили тело и после себя не оставляли рубцов. Наверное, было больно до оцепенения, но ведун только морщился.

— Готово. — Он спрятал стило обратно в карман и протянул руку: — Иди сюда.

— Прости?

— Ты мне доверяешь? — в голосе Роя слышалась улыбка.

— Это ведь риторический вопрос? Можно не отвечать? А то врать очень не хочется. — От нервического напряжения меня трясло. — Скажи, мы точно не переместимся в чью-нибудь библиотеку? Нас ведь заберут как воров…

— Трусиха. — Маг резко схватил меня за запястье и привлек к себе.

Я налетела на него и оказалась в кольце рук, тесно прижатая к горячему телу. Он не дал возможности отстраниться или хотя бы возмутиться, лесную мглу рассекла алая вспышка, и под ногами провалилась земля. Мы стремительно ухнули в пустоту. От страха я обхватила Роя руками, да так крепко, будто пыталась сломать ему ребра.

Как и в первый раз, скольжение закончилось неожиданно. Я все еще прижималась к парню, когда поняла, что воздух был насыщен ароматом сухой травы, а в тишине застрекотали цикады.

— Приехали, — тихо произнес Рой мне в макушку.

— Да? — Я подняла голову и огляделась.

Оказалось, что мы находились под каменным мостом рядом с кварталом Каменных горгулий. Расцепив объятия, больше походившие на жесткий захват, я отошла. Рой сунул руки в карманы.

— Ты сегодня нарушил много правил? — спросила я.

— Достаточно. Нарушать правила весело, правда, Лера?

— С первого раза не оценила, — призналась я и помахала рукой: — Прощай, Рой. Было приятно познакомиться, несмотря на то, что ты искупал мой курсовой проект в мясном соусе.

— Прощай, Лера. Надеюсь, что созданный тобой артефакт невозможно уничтожить простым соусом.

— Это бы ударило по моему самомнению. Скажи? — пошутила я.

Через темноту мы смотрели друг на друга в последний раз. Наши дороги расходились навсегда.

— Ты был прав, мне действительно повезло оказаться не на улице, а в том доме, — призналась я. — Без тебя я бы попала в большие неприятности. Спасибо.

Он молча кивнул, принимая благодарность. Если бы на прощанье новый знакомый выдал какой-нибудь нравоучительный монолог, типа, никогда больше не занимайся глупостями и не перемещайся в Абрис, то я бы разочаровалась и тем успокоилась, но Рой решил меня добить.

— Хотел бы я, чтобы ты жила в моем мире, — тихо вымолвил он и исчез, оставив мне кожаную куртку, кучу странных мыслей и такое же количество растрепанных чувств.

* * *

Мы с папой снимали первый этаж старого каменного дома с большой мансардой, окруженного густым одичавшим садом. Жилище, принадлежащее университету, стояло в тупичке, в отдалении от нарядных соседей, выстроившихся на центральной улице.

Когда я, не чувствуя под собой ног, добралась до своего переулка, уже светало. Фонари погасли, небо просветлело, а очертания абрисского города в небе потускнели. Густо пахло влажной от росы зеленью. Я толкнула протяжно заскрипевшую кованую калитку и прошмыгнула во двор.

На плетеных качелях, стоящих на веранде, поджав коленки и закутавшись в плед, сладко спала Крис. Услышав мои шаги, она тут же открыла глаза и поспешно села.

— Лерой, слава светлым духам! Ты где была? Я думала, рехнусь от беспокойства!

— Что значит, где была? — Я устало плюхнулась рядышком с ней, и качели неустойчиво зашатались.

— Проклятие, я как будто в кошмарный сон попала! — Подружка растерла лицо ладонями. — Вы только исчезли, как в ангар нагрянули стражи. Многих схватили. Парни, которые из Абриса скользили, наверное, вообще в руки дознавателей выпали. Тебе повезло, что ты переместилась в город.

— В город? — переспросила я, подозревая, что подружка от страха оказаться в каземате немножко тронулась умом.

— Твой маячок не зажегся, — пояснила Крис. — Все решили, что ты не пересекла границу и выскользнула где-то в городе…

— Так и есть, — поспешно согласилась я, не представляя, как расскажу дикую историю о чужом доме, неожиданной доброте темного ведуна и перемещениях между мирами.

— А грязь-то ты где умудрилась найти? — удивилась подружка.

Она рассматривала мои ноги и заляпанные по колено леггинсы.

— Выпала из ворот прямо в болото, — соврала я. — Хорошо, что в топь не попала.

— А как до дома добралась?

— Меня подвезли. Я выглядела такой жалкой, что извозчик даже куртку дал… Сговорились, что я ему потом на станцию завезу.

— Повезло. — Крис широко зевнула и помахала ладошкой перед лицом, вместо того чтобы прикрыть раззявленный рот. — А мы вдесятером в одном кебе тряслись, да еще до твоего квартала пришлось шлепать час. Сколько там времени?

Я похлопала по карманам, вытащила часы. После мясного соуса золотой корпус на ощупь казался неприятно липким. Стрелки показывали одиннадцать часов вечера, как будто не существовало ночи, проведенной в параллельном мире.

— Часы отстают, — пожаловалась я.

— Неважно, — широко зевнула Крис. — Пойдем спать, а то мне скоро вставать надо.

Она ошиблась, спать нам больше не пришлось. Едва я успела смыть с себя грязь и запахи Абриса, как услыхала, что в дверь дома кто-то принялся яростно стучать. Ранний визитер точно пытался снести с петель тяжелую дубовую дверь, опечатанную специальной руной от взлома. Совершенно не понимая, кого притащили абрисские демоны в то время, когда у соседей только петухи проснулись, я поскорее вылезла из лохани с душистой водой. Раздался звук проскрежетавшей на дверном окошке заслонки, а потом Крис позвала напряженным голосом:

— Валерия, ты здесь нужна!

Подруга никогда не называла меня полным именем, разве что при своем отце. Судя по тому, с какой проворностью она принялась открывать неподъемный засов, в голову пришла странная мысль, что молельщик Серебров приехал за дочерью, чтобы лично препроводить на утреннюю молитву.

Появляться перед отцом Крис в халате было неловко, и я натянула на себя первое, что лежало в корзине с грязным бельем. Как на грех, сверху валялось традиционное теветское платье, которое мне пришлось нацепить на обряд обручения Тина.

В измятом ярко-красном балахоне до пят я вывалилась из банной комнаты в кухню, заменявшую нам с отцом холл и столовую. Белая как смерть Крис хлопала круглыми от страха глазами и держала входную дверь широко открытой.

На пороге стояли двое хмурых стражей, и у меня в животе завязались крепкие узлы.

— Валерия Уварова, дочь профессора истории Демитрия Уварова? — раздраженным голосом вопросил один.

Мы с подругой испуганно переглянулись.

— Что-то случилось, господин дознаватель? С папой что-то случилось?

Первый продемонстрировал свернутый свиток. В руках второго стража, как по мановению магического стило, появились кандалы, перекрывающие силу света.

— Валерия Уварова, вы арестованы по обвинению в незаконном пересечении границы с параллельным миром Абрис.

— То есть с папой все в порядке, — уронила я и в комнате повисла пугающая тишина.

Все молчали и не шевелились. Стражи примерялись, под каким углом скрутить хрупкую девушку, чтобы она не скончалась на месте, а я не могла избавиться от дурацкой мысли, что просто не имею права сесть в каземат без исподнего… В камерах же ужасно грязно.

— Можно мне переодеться? — наконец с трудом проговорила я.

Примечания

1

Имеется в виду Кромвельский королевский университет магических наук, входящий в тройку лучших учебных заведений светлого мира Тевет.

2

Стило — магический инструмент для рисования, выжигания и активации рун. Напоминает самопишущее перо с острым концом.

3

Неофиты — жители Тевета, получившие магический дар благодаря Большому взрыву. Сила некоторых неофитов не уступает силе обладателей Истинного света, но в общей массе неофиты являются слабыми магами. Они быстро истощаются, дольше восстанавливаются, и их силы света, как правило, хватает лишь на простые бытовые руны.