Большой секрет умницы Софии

Марина Владимировна Ефиминюк, 2022

Магистр Киар Рэнсвод – воплощение зла на земле. На занятиях он изводил меня бесконечными придирками и даже заставил трижды пересдавать экзамен. Совершенно точно я не искала с ним встреч и мечтала исключительно о лучшем парне академии. Но стоило случайно столкнуться с Рэнсводом на крыше преподавательской башни – и у нас с магистром появился большой и опасный секрет. Он способен не просто изменить наши жизни, а разрушить их навсегда. Книга Марины Ефиминюк – для тех, кто любит легкий юмор и сногсшибательную романтику. История из мира романа «Неидельная Чарли Тейр», но не является прямым продолжением.

Глава 3

Насмешить богов

В комнате меня ждал подозрительный порядок. В смысле, относительный. Валялось все, что я сама не успела убрать, когда утром в спешке собиралась на занятия. Трехцветная кошка растянулась на кровати и только недовольно сощурила желтые круглые глаза от вспыхнувшего на потолке светильника.

— Как ты провела день? — стягивая с ног ботинки, заговорила я с хвостатой соседкой.

Судя по всему, день она провела плодотворно. На подушке в цветочек лежало что-то маленькое, желтое и… в перьях. Я подскочила к кровати и двумя пальцами подняла задушенную канарейку. Еще днем эта милая птица чирикала в комнате у комендантши мадам Фалко.

— Дуся, опять?!

Кошка спрыгнула на пол и принялась тереться о ноги, дескать, прости, подруга, зов помоечных предков затмил разум. В третий раз.

Когда пару лет назад я подобрала на улице дрожащего найденыша, жрущего даже хлебные корки, думала, что он станет источником радости — не жалко доплатить за содержание питомца в общежитии. Но что-то пошло не по плану… Сначала мальчик оказался девочкой, а когда эта девочка окрепла, выяснилось, что характер у нее примерно как у Рэнсвода, вразумляющего неразумных студентов. Окажись эта парочка демонов в одном доме, точно сживутся!

— Фалко нас выставит! — простонала я. — Прямо сейчас возьмет и выставит!

Раздался тревожный стук в дверь, и пронзительный голос комендантши проник в комнату:

— Грандэ, немедленно открой! Я видела, как ты поднималась по лестнице.

Божественный слепец, почему ты решил оставить меня бездомной с такой умопомрачительной скоростью? Морально не дал настроиться.

В панике я глянула на приотворенную оконную створку, но избавиться от птичьего трупа уже не успевала. Пришлось сунуть умертвленное создание в карман пальто и открыть.

Мадам, высокая и худая, с туго стянутыми в идеальный пучок седыми волосами, едва не взрывалась от гнева.

— Твоя кошка сегодня своровала мою канарейку! — рявкнула она, потрясая тяжелой звенящей связкой ключей. — У нас был уговор, что ты не выпускаешь это животное из комнаты!

На вопли Фалко никто из соседей не выглянул. Все предпочитали пережидать шторм в безопасности, чтобы, не дай божественный слепец, случайно не задело.

— И я строго соблюдаю ваше требование, — с жаром закивала я.

— У тебя открыто окно! — Она даже на цыпочки встала и ткнула длинным ключом куда-то поверх моего плеча.

— Вы же сами сказали проветривать, раз очень душно. — Изображая дурочку, я пару раз моргнула.

С приходом осени и до самого мая мадам отчаянно мерзла, а женское крыло общежития издыхало от духоты. Теплые жилы в стенах нагревали до такого состояния, что камни становились горячими. Не помогали ни жалобы, ни просьбы убавить жар, на все был один ответ: проветривайте.

— И потом, почему вы обвиняете именно мою кошку? — нахально спросила я, начиная догадываться, что Дусе повезло не попасться с поличным и мадам решила просто надавить.

— Других в этом общежитии нет. И больше никогда, помяни мое слово, не будет!

Напугала драконовую химеру вилкой! Мне одной кошки за глаза.

— А как же кот смотрителя из мужского крыла? Полосатый такой. — Я решительно пустила Фалко по ложному следу. — Сама видела, как он охотился за голубями.

Мадам сузила глаза, пожевала губами и молча погрозила ключом. Она словно искала причину выставить нас с кошкой и всем скарбом взашей, но ни взашей, ни другим способом что-то не получалось. За проживание я платила аккуратно в срок.

— Мадам Фалко, да что же вы делаете? — разнесся по всему коридору громогласный голос Альмы. — Подняли с кровати больного человека!

Одетая в домашнее платье и с корзинкой для снеди в руках, она торопилась к моей двери.

— У меня зимняя лихорадка, — охотно согласилась я с подругой, и комендантша немедленно отошла на пару шагов. Во избежание, так сказать.

— Ладно, Грандэ, — заторопилась она уйти, — выздоравливай. И следи, чтобы кошка не шлялась по общежитию!

Мадам промаршировала по коридору к соседней комнате, видимо, намереваясь отыскать новую жертву, но замерла, напряглась всем сухопарым телом и громко чихнула. Она резко повернула голову и проткнула меня злым взглядом, словно за минуту успела подхватить скверную хворь. Мы с Альмой дружно промычали «будьте здоровы» и моментально захлопнули дверь.

— Почему она орала так, будто Дуся сожрала ее любимую канарейку? — деловито вопросила подруга.

Молча я выудила за хвост придушенную птичку.

— Ты прятала птичий труп в кармане? — С деланым недоумением айтэрийка указала на канарейку пальцем с крупным янтарным перстнем. Никак, он достался подруге от священных предков Сатти.

— Фалко застала меня врасплох. Я запаниковала.

Судя по воплям, доносившимся из коридора, та нашла нового претендента на жертву, и пытаться перепрятать труп сейчас было самоубийственной ошибкой. Лучше дождаться ночи. Я завернула птицу в носовой платок и засунула обратно в карман, не придумав места получше. Надеюсь, птичьи боги меня простят.

— Что ж, карманы она точно не стала бы проверять, — хмыкнула Альма и, сделав стремительный выпад, пощупала мой лоб: — Жара нет. После тренировки я тебя искала, но не нашла ни здесь, ни в лазарете. Ты ходила в городскую лечебницу?

— Да, — согласилась я с версией подруги и стянула наконец душное пальто. — Пошла в городскую сразу после пересдачи. Напоили каким-то чудесным снадобьем, через пару часов лихорадки как не было.

— Кстати, слышала, что на пересдаче вам сегодня повезло, — выказала она характерную осведомленность — в нашей академии слухи разлетались со скоростью черного заклятья в осажденном замке. — Что поставил?

— «Превосходно».

— Брешешь, — опешила подруга. — Что ты ему сделала?

Превратилась в холодильный шкаф для его древнего дара. Сущая мелочь! Впрочем, никому не советую повторять. Очень опасно для жизни.

— Впечатлила огненным заклятьем и наглостью, — туманно ответила я.

— Вот! Это магия гаргулий! — торжествующе воскликнула подруга. — Говорила же, что они всегда помогают, а ты отнекивалась! Не будет вся академия просто так на крышу забираться.

Пока я приводила себя в порядок, Альма успела сдвинуть со стола учебники и расставить на белой салфетке с ай-тэрийскими узорами глиняные плошки. В воздухе остро и знакомо запахло мясными шариками в тонком тесте. Полный желудок протестующе заурчал, намекнув, что третий за сегодняшний вечер ужин доведет меня до несварения.

— Знаю, что у тебя сейчас нет аппетита, но поесть надо. И вот! — Альма вытащила из корзинки мой забытый днем термос с незнамо откуда взявшейся крышкой. — Заварила тебе свеженькую калину.

Потом подруга с помощью простенькой магии мастерски довела томатный соус в тарелке до кипения и, посчитав приготовление ужина оконченным, уселась на кровать — вкушать. Дуся, спрятавшаяся как раз под кроватью, недобро сверкнула глазами. Громогласную Альму она не любила как-то по-особенному: близко подходить опасалась, но каждый раз недобро щурилась, словно примерялась, как впиться ей в ногу.

— Как прошла тренировка? — спросила я, присаживаясь к столу.

— Из-за химерова Эзры Ходжа из команды сбежала последняя девушка. С воплями! — недовольно проворчала подруга, подхватывая вилкой тонкое тесто вместо шарика.

— Ты поскандалила и ушла из команды? — не поверила я своим ушам.

Альма задумалась на секунду, посчитала в уме и исправилась:

— В смысле, предпоследняя.

Капитана команды по турнирной магии Альма величала исключительно кретином или по имени и фамилии. Дескать, предки завещали называть дурных людей именно так, иначе три года счастья не видать. Эти три года как раз захватывали окончание академии, и ей не хотелось так подставиться к диплому.

— Скоро турнир, а мне тренироваться не с кем, — сердито пожаловалась она.

— В таком случае преврати Эзру в мешок для битья.

— Пока я готова превратить его в умертвие, — проворчала она.

Остатки недоеденного ужина я заставила подругу забрать с собой. Заодно попросила избавиться от птичьего трупа. Удивительно, но она не отказала «больному зимней лихорадкой» человеку и пообещала проводить жертву со всеми почестями, как завещали ай-тэрийские предки.

— Закопаю ее в снег и прочту молитву, чтобы птичка попала на божественную радугу, — торжественно объявила она, весьма небрежно запихивая сверток с канарейкой в карман платья.

— Просто выброси в мусорный короб, как в прошлый раз.

— Хороший вариант, — согласилась новоявленная шаманка.

Я заперла дверь на замок, задернула шторки на слепом от темноты окне и стянула через голову платье. Маленькое зеркало на стене над раковиной отразило чистую спину. Ни на лопатке, ни на плече не было никаких символов. Видимо, магическая метка исчезла после ритуала.

* * *

Весь следующий день академия стояла на ушах от новости, что Рэнсвод подал в отставку. Об этом шептались везде: в холле, столовой и аудиториях. Люди строили предположения, что случилось с его величеством адским тираном. Кто-то озвучил мысль, мол, ему предложили место декана в академии Ос-Арэт с самой сильной школой высшей магии во всем Шай-Эре. Народ подхватил жаркую сплетню, и к середине дня она обросла мелкими подробностями. Знающие люди, не объяснявшие, откуда они, собственно, об этом знают, утверждали, что в провинцию магистр отправляется по личному поручению короля. Пожалуй, если бы Рэнсвод услышал, сам поверил бы.

— Знаете, почему он всем вчера подмахнул пересдачу не глядя? — с умным видом проговорил один из моих вчерашних сотоварищей по экзамену. — Это был его прощальный подарок. Точно вам говорю!

В тесном лектории мы ждали начало лекции по теоретической магии, но профессор где-то задерживался. Никак, тоже обсуждал с коллегами отставку Рэнсвода и, может, начал праздновать.

— Зато теперь ясно, отчего умница Грандэ получила «превосходно», — громко зашептался кто-то за моей спиной.

Они еще про плюсы не знают. Нужно было попросить скромное «удовлетворительно». Вот до чего доводит жадность!

Я тяжело вздохнула и обернулась к сплетникам:

— Отчего же?

— Так все видели, как он тебя полгода изводил почем зря, — ни капли не смутился парень. — Ты же ему вчера пальто сожгла, а все равно поставил «превосходно».

— Может, он искал способ от него избавиться, — пожала я плечами и отвернулась.

Сидящая рядом со мной Альма с ехидной улыбочкой пробормотала:

— Ты это имела в виду под наглостью?

Развить тему ей не удалось: профессор все-таки появился. После лекции подруга унеслась в оранжерею за растениями для завтрашнего практикума по зельеварению и напрочь забыла о сожженном пальто. Я воспользовалась удобным моментом и, пока никто из преподавателей не перепутал меня с вольнослушательницей, поднялась в кабинет Рэнсвода за мантией.

Дверь с именной табличкой была приоткрыта. Я осторожно постучалась и заглянула внутрь. Помощник магистра Дрю освобождал ящики письменного стола и складывал стопками какие-то бумаги. Выходит, я ошибалась: все-таки магистр не просто оставлял здесь вещи, а изредка работал.

— Заходите, госпожа Грандэ, — позвал слабым голосом Дрю и шмыгнул носом.

Откровенно сказать, выглядел он так, словно три часа кряду рыдал, как кисейная девица над письмом о расставании.

— Я вчера оставила мантию, — проговорила осторожно и указала на вешалку. Зеленая мантия была на месте, а пальто исчезло.

— Да, магистр меня предупредил, что вы заглянете, — согласился он. — И попросил передать вам записку.

Дрю вытащил из внутреннего кармана аккуратно сложенный конвертом и опечатанный лист. Пришлось пересечь кабинет. Я схватилась за уголок послания, но помощник его не отпускал. Как два болвана, мы замерли, держась за записку с двух сторон.

— Представляете, он нас покидает! — с надрывом произнес Дрю, словно провожал Рэнсвода не в отставку, а в последний путь. — Такая потеря!

— Я слышала, — сдержанно согласилась я и потянула письмо на себя. — Можно забрать?

— Ах, конечно! — Он наконец выпустил листик и, подняв очки, вытер платком покрасневшие глаза. — Собираю его бумаги. Завтра уже приходит новый преподаватель.

— Вот как… — пробормотала я, поглаживая большим пальцем твердую сургучную печать с личным оттиском магистра. — Ну я пойду?

— Вы должны быть очень осторожны, госпожа Грандэ, — неожиданно проговорил он мне в спину.

— Простите? — тщательно следя за выражением лица, обернулась я.

— Магистр сказал, что вы вчера пришли на пересдачу с лихорадкой и вам сделалось дурно, — пояснил Дрю. — Вам надо лучше заботиться о себе. Сейчас такое время, что легко подхватить какую-нибудь гадость и потерять здоровье.

— Да, — медленно кивнула я. — Спасибо за совет.

— До свидания, госпожа Грандэ, — попрощался он и вернулся к бумагам.

Перекинув через локоть мантию, я вышла из кабинета, спустилась на один пролет и вскрыла на послании печать. Рэнсвод оказался немногословным: никаких напоминаний об осторожности и ответственности, просто написал, что сам меня найдет. И поставил быстрый росчерк.

Однако Киар не появился ни после обеда, ни к последнему занятию. На практикум по бытовой магии я пришла наполненная силой. Странно, как в разные стороны не сыпались разряды, а волосы не стояли дыбом.

— Ой, ты бьешься магией! — поморщилась Альма, случайно задев мою руку.

Ах, нет. Разряды все-таки сыпались. Оставалось надеяться, что гладкий хвост не поднимется над макушкой, как длинный острый шпиль королевского дворца.

Практикумы по магии всегда проходили в просторных залах, чтобы никто не задел заклятием соседа. Мы с подругой разошлись в разные стороны. Я заняла привычное место, убрала на полку сумку, и на столе мигом сам собой появился ящичек с подсобными материалами.

В аудиторию постепенно стягивался народ. Вошел Финист с приятелями. Из всей компании он единственный всегда носил мантию строго по уставу: застегнутой на все пуговицы. Он зашагал по проходу в мою сторону, и я немедленно принялась открывать ящик.

— Привет, Грандэ. — Финист остановился возле моего стола.

Я отвлеклась от выламывания крышки и подняла голову. Он улыбался, опершись ладонью о край столешницы. Невольно в глаза бросался черный след от женских пальцев на мантии, в самом центре груди. Понятия не имею, почему Финист его не убрал, по-прежнему рассекал с этим отпечатком, как с медалью за заслуги перед Шай-Эром.

— Помочь? — предложил он и немедленно начал действовать. Крепление хрустнуло, но крышка сдвинулась с мертвой точки и натужно заскользила в полозьях. — Держи.

Внутри ящичка лежал моток обычной бечевки. Видимо, сегодня предполагалась работа с изменением материалов.

— Спасибо.

Финист не торопился отойти.

— Ты что-то хотел сказать? — не поняла я.

— Твое предложение еще в силе? — Он выгнул одну бровь. — Я подумал на досуге и решил согласиться.

— С чем? — вытаращилась я, лихорадочно пытаясь припомнить, чего необычного пообещала вчера парню мечты. Лекции, что ли, поклялась за него писать до конца года и напрочь забыла?

Он указал пальцем в выжженный след на мантии и потребовал:

— Исправь, что испортила.

Сила бурлила, непрозрачно намекая, что исправлять я сейчас не в состоянии, только портить. Вряд ли Финист обрадуется, если вместе с отпечатком исчезнет и половина мантии.

— Ты размышлял об этом целые сутки?

— Некоторые судьбоносные решения нельзя принимать на горячую голову, — улыбнулся он.

— Страшно представить, как ты выбираешь, что съесть на обед, — иронично протянула я. — За неделю, поди, с мыслями собираешься.

— Ну так исправишь?

— Нет, — покачала я головой. — Предложение имело срок давности, и он вышел еще вчера.

— А сегодня? — ухмыльнулся Финист.

— Сегодня я бесплатно чужие мантии не чищу.

Без заминок, словно ожидал такого поворота, он потешно задрал эту самую мантию, вытащил из кармана брюк динар и положил на стол. Крупная монета задорно поблескивала в свете магических ламп.

— А за деньги?

— Городская прачечная обойдется тебе дешевле, — заметила я, — еще благовонием на выбор сбрызнут, и сдача останется.

Несколько бесконечных секунд мы как дураки смотрели глаза в глаза. Финист улыбался, у меня под ложечкой сладко сводило.

— Начинаем практикум! — разнесся по аудитории зычный голос преподавателя бытовой магии, и нам пришлось разорвать зрительный контакт. — Господин Берт, самое время занять свое место. Вы заслоняете свет госпоже Грандэ.

— Деньги не забудь, — кивнула я на монету.

— Отдашь после занятия, — хмыкнул он и отправился в противоположный угол аудитории, откуда за нами наблюдали его приятели. Да что там приятели, сегодня за нашим обменом колкостями следил весь зал! Альма даже украдкой выставила два больших пальца, отвешивая весьма сомнительную похвалу.

Задание оказалось несложным: поделить веревку на несколько частей и преобразовать в разные материалы. Я так боялась выдать себя, показать чужим глазам много, что отмеряла магию по капле, словно сила не бурлила, а едва-едва теплилась. В итоге вообще ничего не показала. Половина веревочек расплелась, а вторая часть превратилась в пыль. Это был оглушительный провал на предмете, в котором я считалась лучшей в потоке!

— Госпожа Грандэ, останьтесь на пару слов, — сердито велел магистр, когда часовой бой возвестил об окончании практикума.

Альма кивнула на дверь, намекая, что подождет меня в коридоре. Я собрала записи, взяла монету, чтобы ее вместе с ящиком и испорченной бечевкой не сцапали хозяйственные домовики, и зашагала к преподавательской кафедре.

— София, я понимаю, что в вашем возрасте нормально думать не только об учебе, — с отеческой душевностью принялся отчитывать меня профессор, — но мне всегда казалось, что вы умеете расставлять приоритеты.

Почему я переживала, будто придется всем напропалую врать? Люди сами придумывали превосходные версии того, что со мной происходит. Вот и профессор решил, будто у девушки в середине зимы началась весна с сопутствующей любовной лихорадкой. Удобно, хоть и унизительно.

— Простите, магистр, — зажимая в кулаке дурацкий золотой динар, покаялась я.

— Сегодня я запишу, что вы пропустили занятие по болезни, но к следующему практикуму постарайтесь сосредоточиться на главном.

— Благодарю. Я буду прилежнее.

— Всего доброго, — сердито попрощался он.

Я вышла в людный коридор и осторожно прикрыла дверь.

— Распекал? — с сочувствием спросила Альма.

— Еще как, — хмуро согласилась я. — А где Финист?

— Ушел с приятелями, — неопределенно махнула рукой подруга. — Вы так мило ворковали, подруга. Я всегда говорила, что тебе надо самой сделать первый шаг, иначе так и окончишь академию, ни разу не поцеловавшись с Финистом Бертом.

Мы влились в поток студентов, торопящихся покинуть учебный корпус. Навстречу, что-то энергично обсуждая, двигались парни с факультета инженерной магии. Темно-синие одежды кричаще выделялись на фоне зеленых мантий.

Возглавлял процессию Эзра Ходж, высокий и мощный, как все профессиональные участники турнирных поединков. Черные длинные волосы были собраны на макушке невразумительной дулей.

— Они-то что в нашем корпусе забыли? — буркнула Альма, воинственно сдвинув брови.

Что характерно, когда мы поравнялись, эти двое даже не подумали поздороваться. Зато столкнулись плечами. Удивительно, как от удара в разные стороны не полетели искры. Подруга не поморщилась, хотя, по-видимому, хотела бы.

— Эй, Сатти! — рыкнул Ходж, заставив нас обеих обернуться.

Заодно и половину коридора. Некоторые, «особо смелые», сразу отступили к стене.

О конфликте капитана с единственной айтэрийкой в команде, а теперь и единственной девушкой, ходили легенды. С тех пор как Альма на отборе уложила Эзру на лопатки, сверху припечатав торцом тяжелого тренировочного шеста, так они и начали собачиться с агрессией химер во второй ипостаси.

— Что тебе? — нахально вопросила она.

— Не видишь, куда идешь?

— Извините, ваше величество Эзра Ходж, — неожиданно подруга отвесила парню традиционный ай-тэрийский поклон, — забыла дома очки. В следующий раз рассмотрю получше и постараюсь обойти стороной, чтобы потом не стирать мантию.

Не дожидаясь, когда к капитану вернется дар речи или хотя бы его подобие, она с презрительным видом пошагала дальше, в сторону столовой.

— Драконша! — как-то слишком по-детски для мощного парня выругался Эзра.

— Купи себе словарь, кретин! В шай-эрском языке нет такого слова! — не осталась в долгу Альма, но ногами перебирать не забывала. — София, ты видела? Он всегда начинает первым.

— Да, но ты от него не отстаешь, — справедливо заметила я, старательно поспевая за ее шустрой поступью. Говорить о том, что со стороны наш поспешный уход выглядел побегом, было опасно для жизни.

— Подруга, я не пойму: на чьей ты стороне? — взвилась она.

— На стороне добра! Я, как герой в ночи, несу исключительно добро и благодать!

— Чушь ты какую-то несешь, — обиженно огрызнулась айтэрийка.

Столовая располагалась в бывшем тронном зале. Высоко над головой выгибал гладкую спину изукрашенный полустертыми фресками потолочный свод. С толстых темных балок свисали магические лампы.

Раньше, когда в академическом дворцовом ансамбле была резиденция короля, здесь принимали гостей, а теперь в несколько рядов стояли массивные длинные столы с широкими лавками и пахло едой. Кормили всех одинаково. Меню писали на грифельной доске на входе в столовую, и оно менялось четыре раза в день.

Мы с Альмой подсели к однокурсницам Лее и Тее. Делая знак невидимым замковым домовикам, я постучала по столешнице, и передо мной тут же появился круглый поднос с едой.

В глиняном горшочке под крышкой булькало традиционное шай-эрское рагу, на тарелочке лежали крошечные, на один укус, пирожки с мясом, исходила дымком высокая кружка с травяным чаем. Мне пришлось достать собственный термос с порядком остывшим морсом: в напитки наш повар любил растолочь аскаром.

— Вы в этом году участвуете в «Тайном Чародее»? — спросила одна из девушек.

— Конечно, — с умным видом кивнула Альма, хотя громче всех вопила, что больше — ни-ни.

На День схождения лун, праздник, после которого в Шай-Эре обычно начинало теплеть, в академии устраивали обмен секретными подарками. Все желающие складывали сувениры в большой сундук, установленный посреди центрального холла, а в праздничный день замковые домовики разносили свертки, коробочки и ящички по случайным получателям.

Содержимое подарка всегда было сюрпризом. В прошлом году подруге достался набор потомственной истерички: бутылочка с успокоительным, капли от головной боли и нюхательная соль. Она возмущалась так, будто получила пустую коробку. А мне от «Тайного Чародея» принесли скабрезный роман с подписью, сделанной явно мужским почерком: «Самоучитель по соблазнению».

Потом книженция полгода ходила по этажам женского общежития, пока к весенней экзаменационной декаде не осела у какой-то из восторженных читательниц. Страшно представить, если она использовала ее как руководство к действию.

— Мы собираемся за подарками на торговую площадь. Поедем с нами? — предложили девушки.

— Нам готовиться к зельеварению, — с фальшивой грустью вздохнула Альма, поди, мысленно уже потратив половину месячного содержания на разную белиберду.

Зельеварение подруга терпеть не могла, долгие практикумы, иногда по четыре часа, вызывали в ней смертельную скуку, но «отлично» с тремя плюсами очень нравилось бабуле Сатти.

Альме повезло, что опыты всегда велись в паре. Она никогда не проходила в мастера и с честью носила звание моего подмастерья. Собирала ингредиенты, отдавала список нужных инструментов на склад. Да пожалуй, и все.

За остальное приходилось отдуваться исключительно мне. Писать подробные рецептуры с этапами, схемами и отчеты о зельях тоже. Минимум на три страницы убористым почерком, иначе снизят оценку. Но свои обязанности подруга выполняла с педантичной аккуратностью, ни разу не забыла ни реторты, ни какого-нибудь незначительного, но необходимого для эликсира семечка.

— Ты езжай с девочками, — немедленно отослала я подругу в центр города. — Я напишу рецептуру.

Что угодно, лишь бы не врать, какого химерова демона этим замечательным морозным вечером от меня понадобилось Рэнсводу.

— А как же ты?

— Куплю что-нибудь на выходных, — пожала я плечами.

Сначала я честно сидела в библиотеке, обложившись учебниками по зельеварению, и изредка поглядывала на часы. Время подходило к семи. Магия, потраченная на укрощение непослушной веревки, вернулась вдвойне. Снова начинало ныть плечо.

Привычным жестом я протянула расставленные пальцы, чтобы просушить чернила на исписанных листах, но в последний момент остановилась. Вдруг полыхнет? Пришлось по-простому на записи подуть. В какой-то момент, с азартом раздувая щеки, я глазами встретилась со смотрителем. Он спустил к кончику носа очки и наблюдал за мной как за полоумной. Кашлянув в кулак, я выпрямилась и с деятельным видом собрала вещички.

Кошка Дуся, как всегда, поприветствовать хозяйку не пожелала. Мало что не спрыгнула с лежанки — даже ухом не повела, сладко дрыхла, растянувшись во весь рост. Ни на кровати, ни на подушке никаких придушенных канареечных сюрпризов не обнаружилось… Обглоданное с обеих сторон кольцо колбасы было аккуратно припрятано в шкаф, как раз под праздничным красным платьем.

Некоторое время я в недоумении разглядывала кошачий схрон. Не то чтобы Дуся раньше не тащила от соседей еду, словно запасалась на голодный год, если вдруг у нас закончатся динары и окажется совершенно нечего есть. Ни крошечки, ни кусочка… Я просто не очень понимаю: анатомически как ей удалось просочиться через узкую щель в оконной створке и еще протащить ломоть колбасы, которого хватило бы нам на двоих? На неделю!

— Зайка моя… как?! — громко призвала я к ответу хвостатое исчадие.

— У вас было открыто, — ответила Дуся мягким голосом Рэнсвода.

Я резко развернулась и уставилась на магистра, по-хозяйски запирающего дверь на ключ.

— Добрый вечер, София.

Обнаружить его в общежитской комнате было так же нелепо, как ничего не наколдовать на занятии по бытовой магии.

— Почему вы здесь? — обалдело выпалила я, судорожным движением смыкая за спиной реечные створки одежного шкафа. Чуть локти не вывернула, плечо опять-таки резануло болью.

— Полагаю, это риторический вопрос? — усмехнулся Рэнсвод.

— Я думала, вы пришлете записку и скажете, где мы встретимся.

— У меня был долгий день, не хотел терять время.

Он снял пальто. Внизу оказались простой джемпер из дорогой шерсти и неожиданно модные брюки. Магистр был хорош в строгих костюмах, но в повседневной одежде выглядел еще лучше. И я пребывала в настоящем шоке от этого неожиданного знания. Не знаю, что теперь с ним делать. Видимо, гордо нести через всю жизнь.

— А как вы оказались здесь?

— Поднялся по лестнице, — любезно подсказал он.

Понятно, что не забрался через окно, господин очевидность!

— В смысле, каким образом вы прошли мимо коменданта?

— Она решила, что мне надо на верхний этаж в преподавательский пансион, — охотно поделился Рэнсвод. — Я посчитал лишним разубеждать даму в ее заблуждении.

Он осмотрелся, пытаясь понять, куда пристроить пальто. В тишине раздалось шипение. Кошка стояла, напружинившись, и издавала такие странные звуки, каких от нее не слышала даже Альма в худшие дни.

— Кто это? — Рэнсвод изогнул брови.

Химера в замшевом пальто! Кошка у меня живет, а что шипит, как сиплая змея, так у нее изредка случаются помутнения рассудка.

— Это Дусэя, — назвала я питомицу полным именем, посчитав, что домашнее «Дуся» звучит несолидно.

— Что за странное имя?

— Оно не странное, а иностранное. Ай-тэрийское! У него даже перевод есть.

— Какой? — искренне заинтересовался Рэнсвод.

Как неудачно соврала! Вообще-то, имя кошке придумала Альма. Я до сих пор не была уверена, что она не назвала мою хвостатую подружку неприличным ругательством.

— «Подаренная судьбой», — на ходу сочинила я и шикнула на кошку: — Дусэя, прекрати вести себя как хулиганка! Знаете, она не очень любит незнакомых людей. Вообще, она в принципе людей не очень любит.

Исключительно канареек, чужую колбасу и мужские мокрые носки. Понятия не имею, как она их воровала в соседнем крыле, но по весне я обязательно находила под кроватью погрызенный носок. К счастью, кошка тащила только выстиранные, пахнущие щелоком. Не удивлюсь, если по мужскому общежитию ходила какая-нибудь дурацкая байка о грабителе с подозрительными предпочтениями.

Дуся решила, что достаточно устрашила захватчика, и направилась его обнюхивать. Заинтригованный, Рэнсвод с интересом следил, как хвостатое существо, вытянувшись длинным телом, с опаской тянется носом к его модным брюкам.

— Она очень породистая! — упреждая вопросы, уверила я, хотя по простецкой морде Дуси, особенно когда она выразительно шипела, легко вычислялось, что ни один благородный предок в ее родословной не отметился. — Настоящая аристократка.

— В общем, выудили себе аристократку в помойном коробе, — резюмировал он. — Если вы не в курсе, то породистые кошки трехцветными не бывают.

Если все знаешь о кошках, господин магистр, зачем спрашиваешь? Заведи собственную, голубых кровей, и критикуй хоть с утра до вечера, что уши не торчком и окрас не соответствует строгому канону прекрасного.

— Почему же сразу в помойке? — обиделась я за любимую подружку. — Корзинка стояла возле короба. Так что не считается!

— Конечно, вы просто обязаны подбирать брошенных котят, — со вздохом пробормотал магистр, и почему-то стало ясно, что это не комплимент. — Она хотя бы химера?

— Ну… повадки у Дусэи, как у двуликой химеры, — уверила я. — У вас тоже есть кошка?

— Рыбки.

Странно, что не крокодил из зоопарка Эл-Бланса.

— Говорят, они успокаивают, — с видом профессора вставила я.

— Скорее, не шумят, — насмешливо ответил он, следя за ходящей вокруг него кошкой.

— Давайте повешу пальто в шкаф, — предложила я, решительно меняя тему, но вспомнила, что в шкафу лежит обгрызенное «аристократкой» кольцо колбасы, и передумала: — Лучше кладите на кровать, вы ведь все равно ненадолго. Но если хотите чаю…

— Благодарю, но не надо хлопот, — к счастью, отказался он. — Как ваши дела?

Пальто было аккуратно переброшено через спинку кровати. Дуся оставила подозрительного гостя в покое и заинтересовалась его не менее странной вещью.

— Все хорошо. Не спалилась… в смысле, ничего не подпалила, никто не заметил странностей, — отчиталась я.

— Я имею в виду, как вы себя чувствуете, София?

— Неплохо, — смутилась я, что решила, будто он волнуется за наш секрет. — А вы? Как прошел ваш день?

— Во дворце. Ричейр решил лично вручить ящик с галькоу, — как-то буднично, словно рассказывал, что на досуге сходил в аптекарский двор за снадобьем от кашля, поделился Рэнсвод, закатывая рукава джемпера. — Вы готовы?

— Да.

Я повернулась к нему спиной, расстегнула ворот платья и кое-как оголила плечо. Надо бы переходить на блузки с брюками, у них ворот шире, проще открыть спину.

И снова я вздрогнула от прикосновения, хотя его ожидала и даже затаила дыхание. Магия хлынула потоком, заставляя сжимать кулаки и удерживать себя на месте. Замигала лампа. Кошка испуганно нырнула под кровать. Обряд занял жалкие десять секунд — я считала, — но каждая из этих секунд казалась растянутой до бесконечности.

Внутри снова воцарился покой, плечо перестало ныть. Киар замер на месте, уперев руки в бока и запрокинув голову. Он открыл глаза, резко выдохнул и вымолвил, словно речь шла не о взаимопомощи, а о большом одолжении:

— Благодарю, София.

— Знаете, давайте я действительно напою вас чаем, — решила я. — Вы выглядите, мягко говоря, не очень хорошо.

В этот момент, когда я проявляла буквально чудеса человеколюбия, заботы и гостеприимства, в коридоре громогласно заговорила Альма. Захихикали Лея и Тея, походившие на попугайчиков-неразлучников: где одна, там обязательно другая. Все это женское сборище остановилось напротив моей двери.

От лица отхлынула кровь.

— Они сейчас постучат, — прошептала я, в панике глянув на Рэнсвода. — Что делать?

— Открыть, — невозмутимо предложил он, натягивая пальто. — Они ваши подруги и придут в восторг, увидев в комнате мужчину. Поверьте, я знаю юных девушек.

Рэнсвод действительно двинулся к двери, словно не понимал, на пороге какой глобальной катастрофы мы оказались. Конец света по сравнению с ней покажется детским утренником!

Сама от себя не ожидая, я повисла у него на локте и умоляюще забормотала:

— Вы не абы какой мужчина, а наш бывший преподаватель! Я понимаю, что вы уже в отставке и сплетни вас не беспокоят, но мне-то с этими людьми еще полтора года жить.

— Что вы всполошились раньше времени? Возможно, они пройдут мимо, — попытался уговорить меня этот странный мужчина, словно не ведающий о том, насколько любопытны и болтливы девушки. А главное, какой чудовищно богатой фантазией обладают!

— Почему вы так громко говорите? — пискнула я. — Они же услышат!

Запертую дверь толкнули, а потом и постучали.

— София, ты дома? — позвала из коридора Альма. — Открывай, я кое-что принесла.

— Сказала же! — сдавленно прошептала я.

— София, ты спишь там? — настаивала подруга.

— Подожди, я не могу найти ключ! — крикнула ей в ответ.

— Хорошо, — вздохнул Рэнсвод, действительно перейдя на шепот, — что вы предлагаете?

В панике я посмотрела на приоткрытое окно. В красках представилось, как уважаемый магистр высшей магии свисает на вытянутых руках, а его ноги в начищенных туфлях маячат в окне на этаж ниже. Свитер задрался, торчит упитанное пузо. У Киара не было намека на опрятный круглый животик, более того, он весь казался твердым и подтянутым, но жестокое воображение не делает скидок на реальность.

— Нет, это плохой план, — пробормотала я.

— Рад, что вы так решили, — тихо хмыкнул он и покачал головой, когда заметил, как я кошусь под кровать: — Нет.

Дуся, засевшая в любимом укрытии, недовольно сверкнула глазами, соглашаясь, что ему в принципе там не позволят поместиться. Даже если он сгруппируется и закатится, как бревно.

— В шкаф! — решила я и, отцепившись от локтя Рэнсвода, бросилась к створкам.

Открыла их резко, судорожно раздвинула в разные стороны плечики с одеждой. Получился вполне приличный зазор.

— Я просто выйду через дверь, — приглушенно проговорил Рэнсвод.

— Так и сделайте, когда я их выпровожу. Пожалуйста, господин магистр, всего на минутку! Клянусь, я унесу этот секрет в могилу.

Сдаваясь из чистой жалости, он шагнул к убежищу и остановился. Одновременно мы уставились на обглоданное кольцо колбасы, мирно возлежащее на дне шкафа.

— Вы прячете ее, чтобы не угощать гостей? — больше не скрывая иронии, хмыкнул Рэнсвод.

Не время обижаться, София! Пакуй мужика быстрее!

Носом туфли я отпихнула дурацкое колбасное кольцо в угол шкафа и указала руками, мол, путь свободен. Забираясь внутрь, он пригнул голову, чтобы не треснуться лбом о деревянную перекладину, и пробормотал едва слышно:

Конец ознакомительного фрагмента.