Жизнь взаймы у смерти

Марина Болдова, 2020

Стоило Лизе обнаружить труп немецкой туристки, которая волей случая стала ее подопечной, как вся понятная, обычная во всех отношениях жизнь круто изменилась. Девушка вдруг поняла, что лучший друг ее обманывает, а с близкими происходит что-то странное. Мама, всегда холодно смотревшая в сторону мужчин, влюбилась, как девочка. И у нее, Лизы, вдруг обнаружились родственники, о которых она и не подозревала. И что со всем этим делать, когда довериться некому, а единственный человек, при виде которого отступают страх и неуверенность, встречается с другой? Тем временем расследование убийства идет своим ходом, и выясняется, что история погибшей немки уходит корнями в далекое прошлое, когда ее отец, офицер Вермахта, в оккупированном Гродно влюбился в местную девушку…

Глава 3

Любопытство не давало Лизе сосредоточиться на подготовке к коллоквиуму. Две более важные темы, чем какие-то там вопросы по римскому праву, тревожили и заставляли нервно подскакивать к окну — не въезжает ли в арку мамина «реношка», либо выходить в коридор — вдруг да хлопнет дверь в квартиру непутевого друга.

Выглядывала в окно она каждые две-три минуты: с такой частотой доносился с улицы хлюпающий звук от колес машин, проезжающих по апрельским лужам. И одновременно пыталась сообразить, куда мог деться Шурка. Ее сосед, друг, почти брат, подопечный. Волшебно преображаясь в делового современного юношу, когда в этом возникала необходимость, в быту Шурка не мог почистить картошку, сварить макароны или сосиски, чем бесил ее, Лизу, чрезвычайно. Она пыталась обучить его элементарной готовке, потому как не всегда могла кормить верзилу, просыпаясь раньше его и уезжая на лекции в университет. Ключ от его квартиры лежал в комоде на самом видном месте, в легкой доступности.

Шуркина мама, выйдя замуж и отбывая на жительство в Германию, слезно просила Лизу «присмотреть за мальчиком». У Лизы даже не возникло мысли отказать, она лишь поцеловала на прощание совсем раскисшую тетю Нелли, вторую свою маму и просто подружку, всхлипнув вполне искренне. С кем она сможет поделиться девичьими секретами после ее отъезда, не представляла. Родная матушка для этого никак не годилась — стена непонимания между ними выстроилась как-то сама собой, дистанцию мама соблюдала строго, любя дочь по-своему: безумной любовью к так и не повзрослевшему, по ее мнению, младенцу, требующему лишь заботы и поучений. Считая Лизу несмышленышем (и это в двадцать-то Лизиных лет!), матушка четко отслеживала, завязан ли шарф, съеден ли полезный завтрак и не обидел ли кто ее девочку: найти и наказать преступника (никак не меньше) матушка кидалась, не разбираясь.

Поэтому Лиза ничуть не удивилась, поймав сегодня злой ее взгляд, брошенный на следователя. Удивление пришло следом — эти двое явно были знакомы. И с давних времен…

По ее расчетам, матушке пора бы и объявиться, если только они с Беркутовым, как тот представился, не договорились на встречу. А скорее всего, так и есть.

Лиза насторожилась, услышав посторонний звук. «Ба, да это городской телефон трезвонит!» — кинулась она к единственному аппарату, висевшему на стене в прихожей со времен стойкого социализма. Выкинуть это черное чудище и заменить трубкой с базой не дал Шурка, показав ей в интернете цены на вещи той эпохи. Она тогда слегка обалдела — за пионерский значок просили сто рублей! В продаже были приемники с проигрывателями для пластинок, красные флаги разных размеров, даже коричневая школьная форма с жутким черным фартуком для девочки…

Никто этим агрегатом связи не пользовался, да он и не звонил много лет, хотя и исправно оплачивались счета от Ростелеком.

— Алло! — Лиза не сразу сообразила, что не нужно нажимать никаких зеленых кнопок, чтобы услышать собеседника, достаточно снять трубку с металлических рычагов. — Шурка, ты??? Блин, дурак, тебя ищут! Куда подойти? Я поняла, сейчас буду. Стой, где стоишь!

Голову Шурки, торчавшую над кустами, посаженными вдоль аллеи набережной, она заметила сразу. Рыжие кудри шевелились на ветру, и Лизе пришла в голову мысль, что тот, если все время с утра пробыл на улице, замерз как цуцик. Сразу включилась жалость, на лавку рядом с ним приземлилась уже совсем раскисшая Лиза, минутами ранее собиравшаяся с ходу наорать на друга детства.

— Замерз? — она погладила его по руке и заглянула в лицо. Жалость тут же сменилась ужасом — застывшее в отчаянной гримасе белое лицо Шурки напоминало восковой слепок.

— У дома менты? Я видел на той стороне от арки машину, когда хотел вернуться.

— Не знаю. Как-то не заметила… Шурка, ты убил фрау? — она резко за плечи развернула его к себе. — Отвечай быстро!

— Ты что, Ветка! Сбрендила? — он разом покраснел и сбросил ее руки.

— Но ты ж там был! Мне не ври!

— Не вру — был. За учебником пришел…

— Рассказывай по порядку, — успокоилась Лиза, поверив.

— Фрау Марта позвонила рано утром, я спал, конечно, но так долго трезвонил телефон, что я проснулся. Номер ей оставил вчера, если вдруг что понадобится.

— В какое время точно звонок был?

— Шесть сорок восемь. Она таким уже бодреньким голосом меня поприветствовала, что я первым делом взглянул на часы на полке. Старушка проснулась, обнаружила учебник, переполошилась, что я на учебу поеду без него. Я хотел отговориться, что, мол, мне он не нужен, но она попросила прийти, чтобы помочь ей с «одним делом». Я, что ли, отказаться мог, Ветка? Сама б ты тоже помчалась!

— Ну да! Давай дальше.

— Пришел, звоню, не открывает! Нажал на ручку двери, подумал, что ждет, раз замок открыт. И мысли не было, что что-то случилось! Звал ее от порога и по-русски, и по-немецки, — он вздохнул.

Лиза с сочувствием посмотрела на Шурку: тот чуть не плакал.

— Она была мертва, когда ты ее нашел?

— Я думал — да. Кровь же на коврике, красная. Прямо у головы! И взгляд такой, неподвижный. Наклонился, а она вдруг заговорила.

— Что сказала?

— «Ich habe es nicht getan». Дословно: «Я не сделала это».

— И все?

— И все! Глаза закрылись, голова набок упала.

— И ты сбежал! Трус! — Лиза разозлилась. — Ты понимаешь, что тебя поймать — не фиг делать?! Ты на камерах наверняка во всей красе — и на входе, и на площадке. Твоя дурья рыжая башка — как фонарь в ночи!

Шурка молчал, глядя себе под ноги. Под это его многозначительное молчание мозг Лизы искал выход. Их, выходов, по сути, было два — бежать, прятаться, но куда и где? Или идти, сдаваться Беркутову. «Закроют, факт — все улики против Шурки. Хотя, по логике, зачем преступнику так светиться? Но кто знает, что за человек этот следак — зачем разбираться, если вот он, убийца Шурка Огорелов», — она вздохнула.

— Сам-то что делать собираешься? Молчишь? Ну понятно, мне решать. Значит так. Идем сдаваться. Мобилу куда дел?

— В сарае в соседнем дворе, где замка нет. Там сундук старый с тряпьем.

— Мне звонил откуда?

— У мужика какого-то попросил, просто прохожий. Номера твоего мобильника не помню, а городской у нас на одну цифру отличается.

— Понятно. Шур, можно сбежать попробовать, конечно. Я даже знаю, куда тебя спрятать. Сейчас в голову пришло. Там, — она кивнула на тот берег реки, где в ряд стояли небольшие домики, — мой дед сторожем на турбазе, если помнишь. Не откажет. Но ты скрываться долго собираешься? А как же универ, экзамены? Идем, сдадимся, а?

— Посадят…

— Разберутся! — Лиза поняла, что Шурка сам на это не решится, вскочила и потянула его за рукав куртки. Но вдруг одна мысль заставила ее сесть обратно. — Шурка, а ты не брал медальон фрау Марты?

— Он там же, где телефон, — тихо ответил тот, отворачиваясь. — Он был у нее в руке. Забрал, когда она уже умерла… не знаю, зачем взял!

— Она тебе ничего не рассказывала о нем? — Лиза задумалась. — Зачем она вообще приехала в наш город! Тоже, нашла туристическую Мекку!

— Точно не знаю. Но то, что собиралась искать кого-то, это да. Ты же слышала, она обещала рассказать нам все позже. Не успела! Да, она же так и сказала: «Я не сделала это…» — Шурка решительно поднялся со скамейки и повернулся к ней. — Пойдем, Ветка, я замерз. Заберем из сарая мобильник и медальон и в полицию.

— Правильно. Ты молодец у меня! Давай только домой зайдем, хоть поешь по-человечески, — улыбнулась она, беря его за руку. Хотелось плакать, до того было жаль Шурку, вляпавшегося на этот раз в серьезную историю, сильно отличавшуюся от их детских проказ.

Они вышли к сараю, отодвинув две доски в заборе, как делали в детстве. Им были известны все закоулки окрестностей, лазы через прогнившие стены ветхих строений, проходные дворы и дома с выходом на обе стороны. Старая часть города имела много потайных мест, жители порой сами не знали, что найдут, доламывая полуразвалившийся сарай или бывшую голубятню. Лиза с Шуркой и сами жили в двухэтажном доме, построенном в позапрошлом веке каким-то зажиточным горожанином для своей семьи. Дом был разделен впоследствии на четыре квартиры, по две на этаже, оборудован удобствами и заново окрашен желтой краской…

Дверь в сарай оказалась приоткрытой. Лиза осталась снаружи, отказавшись в новой куртке лезть в сомнительной сохранности строение.

— Ветка, я, кажется, не могу ничего найти, — растерянная физиономия Шурки могла бы в другое время вызвать улыбку, но не сейчас.

— Давай посвечу, — полезла она все же в низкий проем.

— Осторожно, тут гвоздь, — Шурка придержал ее за плечо.

— Куда светить, показывай, — Лиза нажала кнопку на телефоне, включая фонарик. — Ты в сундук положил?

— Да, завернул в тряпку. Тряпка, вот, — он протянула ветошь.

Лиза посветила на пол. В круге света лежали обломки телефона. Шурка пошарил рукой, что-то поднял и протянул ей. Сим-карта была сломана пополам. Стало понятно, что мобильник не просто упал, а был намеренно уничтожен.

Они внимательно осматривали все вокруг, отодвинув сундук и разгребая палками мусор. В углы лезть было бессмысленно — подходы к ним закрывала паутина.

Медальона нигде не было…