Проклятый замок (неполная версия)

Марина Бердс, 2021

Книга написана в оригинальном жанре, похожем на научную фантастику советских времен. Тема рассказа – возможность гипнотического воздействия на людей особенностей архитектурных сооружений. Целью является открыть глаза читателю на окружающие неживые рукотворные объекты, которые могут вызывать негативные явления у человека и животных. В произведении рассказывается о феномене дворца принцессы Евгении Ольденбургской, которая является прототипом так называемой «Графини». По сюжету рассказа замок находится в районном центре – городе Нетронь (прототип – город Рамонь Воронежской области). Дворец существует с конца 19 века, а с 1908 года он становится бесхозным, и кто бы ни пытался стать его полноправным хозяином – ничего не выходит: коллективы распадаются, люди начинают болеть, сходить с ума и даже гибнуть по сходному сценарию. Сам же дворец, несмотря на старательные реставрационные работы, продолжает разрушаться изнутри до сих пор…

«В городе Рамони, что в 40 км от Воронежа, есть старинный замок, с которым связано много загадочного. Всю его историю окутывает флер легенд, а проклятие, наложенное колдуном, до сих пор сказывается на всех, кто так или иначе сталкивается с этим изумительным творением архитектурного и… колдовского искусства».

(Е.Куриленок, журнал «Воронеж», №1, 1996)

(В основу книги положены гипнологические, исторические, физические и естественно-географические исследования феномена дворца принцессы Ольденбургской в районном городе Рамонь и прилежащей местности. Неполная версия.)

ТО, ЧТО НЕ ВОШЛО К КНИГУ

В сорока километрах от города есть старинный замок — дворец принцессы Евгении Ольденбургской, племянницы царя Александра Второго, который ей подарил поместье в Рамони. С этим замком связано множество легенд, одна из которых существует до сих пор: с 1908 года он остается бесхозным, и кто бы ни пытался его вернуть к жизни и организовать полноценные реставрационные работы — ничего не получается по одинаковому сценарию: коллективы разваливаются, документы теряются, сделки прогорают, приключаются несчастные случаи и загадочные исчезновения целых кампаний — а замок продолжает разрушаться.

Если заглянуть в историю этого рукотворного «нечистого чуда», то про-слеживается ряд любопытных совпадений.

Гениальный врач-терапевт Сергей Петрович Боткин, будучи лейб-медиком царской семьи (что предполагает общение с Ольденбургским как с внуком Павла 1), находит среди молодых физиологов талантливого начинающего ученого Ивана Павлова и передает ему свою клиническую идею, который сам Павлов потом назовет «теорией нервизма». Молодой Павлов увлеченно занимается научными исследованиями в Институте экспериментальной медицины в Петербурге, где затем в знаменитой башне Молчания проводит свои бесценные опыты на собаках. Будучи меценатом этого заведения, его туда пригласил Александр Ольденбургский в 1891 году на должность организации и руководства отделом физиологии (которую Павлов возглавлял до конца своей жизни). Идя по научной стезе нервизма, Павлов натыкается на удивительное и не изученное явление — гипноз. И начинает первые эксперименты. Евгения Ольденбургская же под его руководством начинает вести общественную благотворительную работу и становится лучшей ученицей Павлова среди женщин-курсисток (интересно, в чем именно…). Одновременно с этим в Рамони разворачивается экспериментальная работа ученика Павлова при ветеринарной лечебнице (а может, там еще и существовал виварий — точных данных нет). Под Рамонью до недавних пор существовал с тех времен памятник якобы волку, но при пристальном внимании он все-таки больше походил на памятник собаке, причем на аналогичный таковому в местечке Колтушах, воздвигнутому в честь подопытных собак Павлова. Интересен также и тот факт, что сын Боткина Виктор идет по пути отца и становится также лейб-медиком, но уже у Николая Второго. И именно Виктор Боткин осуществляет первое обследование Григория Распутина, вероятно, с главной целью: узнать побольше о Распутинских нестандартных способностях к гипнотизированию.

Уж не является ли Рамонь одним из важных звеньев политических преобразований России в начале двадцатого века? Тем более, что таинственный замок устроен таким образом, что просто невозможно не сделать вывод: в статистиках его неудач есть нечто, напоминающее каким-то образом «вмонтированный в архитектуру» гипноз.

Указанные выше автором данные не использовались в книгах из-за своеобразия цензуры «Лихих девяностых». Еще и поэтому здесь применяются художественные приемы по изменению имен и фамилий, а также сокрытие некоторых щекотливых подробностей, о которых можно открыто говорить сейчас.