Гостья из Зазеркалья

Марина Белова

Известная писательница Лика Громова завернула в турагентство «Пилигрим» вовсе не за путевкой! Ей показалось, что туда зашел двойник, который преследует ее в последнее время. Хозяйка агентства Марина с подругой Алиной кое-как успокоили женщину, и та рассказала: уже несколько дней подряд ей встречается поразительно похожая на нее особа. Громова считает незнакомку проводником из параллельного мира, вестником смерти. Алина и Марина ни на секунду не поверили в этот бред – все наверняка намного проще: кому-то выгодно свести писательницу с ума. Но вот кому и зачем?

Глава 2

Алина ушла с Громовой. В кабинет заглянула Алена.

— Чашки убрать? — обиженным голосом спросила она. Вид у нее был как у нахохлившегося на морозе воробья.

— Не надо, я еще не допила кофе. В агентство никто больше не приходил? — поинтересовалась я.

— Нет, — сухо ответила Алена.

«Судя по изменившемуся настроению, она все слышала и теперь думает, что мы, бросив ее на растерзание клиентам, кинемся искать двойника Громовой», — догадалась я.

— Алена, ты все слышала? — спросила я. Алена промолчала, ей неловко было признаться в том, что она стояла за дверью и подслушивала. — Не переживай, до Нового года мы тебя одну в «Пилигриме» не оставим. К тому же уже сегодня поток клиентов поредел ровно наполовину. Час как никто не заходил.

— Еще не вечер. Ближе к шести опять повалят.

Алена прикрыла за собой дверь, а я перевела взгляд на Степу. Она все еще находилась под впечатлением разговора с любимой писательницей.

— Надо же. Такая простая, обычная женщина. Живет в областном центре, ходит в супермаркет.

— А ты что думала? Все писатели живут на Олимпе и питаются святым духом? Ты лучше скажи, как давно ты увлеклась фантастикой? Помнится, раньше ты отдавала предпочтение детективам. Давно ты читаешь Лику Громову?

— Нет, примерно с полгода. Я прочитала все ее пятнадцать книг. Прочти и ты. Тебе понравится. Правда-правда. С некоторых пор я стала задумываться о смысле жизни, о смерти.

— Не рановато ли?

— А ты не смейся. Чертовски не хочется прекратить свое существование вот так просто, в могиле. Что значит «предать человека земле»? А дальше что? Перегной? Гумус? А у Громовой свое объяснение человеческой кончины. Научное обоснование, если хочешь.

— Какое обоснование? Она же фантаст! Что в голову пришло, о том и пишет. Фантаст по большому счету — сказочник.

— Ошибаешься! Некоторым людям дано предвидеть будущее. Понять то, чего до них раньше никто не понимал.

— Что же такого поняла Громова? Винтовую лестницу, по которой можно переходить из одного мира в другой?

— А хоть бы и это!

— И где эта лестница?

— Не знаю. Но проводники знают.

— О-о-о! — застонала я. — Так мы, того гляди, до царства небесного докатимся.

— А ты не веришь?

— Ну почему? Верю. Вернее, хочу поверить.

— А я вот тебе докажу, что душа бессмертна. Что такое душа, по-твоему? — заносчиво спросила Степа.

«Если тетушку потянет на философские измышления, остановить ее будет весьма сложно. Степа любит пофилософствовать, но только в том случае, если ее слушают, — вовремя вспомнила я. — Надо принять безразличный вид, уткнуться в компьютер. И никаких дискуссий. Если разговор перейдет в спор, шансов у меня ноль. Степа — классный оппонент. Столько лет просидела в библиотеке. Как начнет сыпать цитатами, давить авторитетами. Нет, уж лучше сразу со всем согласиться, чем позже признать свое поражение».

Я навесила на лицо маску глубокого безразличия, закрылась свежим журналом «Отдохни» и превратилась в глухослепонемую.

Увы, не помогло. Степа, распираемая желанием порадовать меня перспективой вечной жизни, затеяла дискуссию о физической природе души.

— Давным-давно доказано, что душа — сгусток энергии. Эту энергию можно измерить. Да-да, нашлись ученые, которые измерили душу живого человека и мертвого человека сразу после смерти и на третьи сутки. Почему на третьи сутки? Да потому, что в священных книгах сказано, что именно на третьи сутки душа покидает физическую оболочку. То есть душа — это энергия. А энергия, как ты знаешь, не возникает из ничего и не исчезает бесследно. Куда она девается? Поскольку энергия в физическом смысле не имеет объема и размеров, то ее нельзя выложить на плоскость или заключить в некоторое пространство. О чем это говорит?

— О чем? — не сдержалась я и подала голос.

— О том, что душе законы нашего материального мира не писаны. Душа перемещается по своему энергетическому пространству. Коридором ее перемещения является энергетический стержень, о котором говорила Громова. Ты знаешь, когда я это поняла, стала себя чувствовать намного уверенней, — призналась Степа и с придыханием добавила: — Все-таки, какая она умница.

— Кто? — выглянула я из-за журнала.

— Да ты меня не слушаешь! Лика Громова, вот кто! Голова! Аналитический ум! Дар предвидения! Все при ней. А какая красавица!

— Да? Ах, ну конечно, женщина она интересная. Фигура хорошая, — отметила я. — Непонятно только, почему она обмолвилась о том, что ведет затворнический образ жизни.

— Из ее интервью я поняла, что она живет одна. Ей так удобно. Всю себя она отдает творчеству, — с трепетом изрекла Степа.

— Громова всегда была писательницей? Или у нее есть другая профессия?

— Не знаю, — протянула Степа. — Когда у нее брали интервью, она говорила лишь о своих творческих планах. О прошлом ни слова. Но если учесть, что она начала писать всего несколько лет назад, то вполне возможно, раньше она занималась чем-то другим, — предположила Степа.

— Спортом она занималась! — с порога внесла ясность Алина.

— Уже вернулась? — обрадовалась я приходу подруги.

Если честно, то Степа своими научными и ненаучными рассуждениями немного меня приморила.

— Я проводила Громову до квартиры, — отрапортовала Алина. — Замки у нашей новой знакомой надежные. Ни один проводник не просочится.

— Если этот проводник имеет энергетическую природу, то он и через угольное ушко войдет, — безапелляционно заявила Степа.

— Неужели вы думаете, что Лика каждое утро сталкивается с представителем параллельного мира? — насмешливо спросила Алина.

Я сделала отрешенное лицо и пожала плечами, мол, это не моя точка зрения, а только Степина.

— Да! Почему вы сбрасываете со счетов ощущения Громовой? Вы ей не верите, руководствуясь только тем, что «этого не может быть, потому что быть не может никогда». Когда-то Эйнштейн своей теорией перевернул всю фундаментальную физику. Ему поначалу тоже не верили, смеялись. И что? Теперь теорию относительности в школе изучают.

— Степа, так то же теория относительности Эйнштейна, а у нас Лика Громова, автор фантастических романов, — попыталась я перевести все в шутку и вернуть Степу в реальную жизнь. — Даже не научно-фантастических романов, а просто фантастических. Хоть один ученый прочел ее произведения?

— Кстати, у Лики муж был физиком, — мгновенно посерьезнев, доложила Алина.

— А почему был? Ушел, что ли? Или умер?

— Он в психушке.

— Кто сказал?

— Лика сказала. Я ведь довезла ее до самого дома. В квартиру поднялась. Уютна двушка. Мебель не новая, но добротная. Компьютер почему-то на кухне. Правда, кухня квадратов восемнадцать. Я спросила: «Вы здесь работаете?» Лика ответила, что да. Вообще-то в квартире два компьютера, пояснила Лика, но она привыкла работать за тем, который стоит в кухне. «Но почему здесь?» — не удержалась я и спросила. Оказалось, что у нее муж ученый. Спальня одновременно являлась и кабинетом. Когда он заболел, Лика не посмела занять его компьютер, так и продолжила работать на своем. Компьютер, кстати, старенький. Лика могла бы купить себе ноутбук, но сейчас все деньги, которые она получает от издателей, уходят на лечение мужа.

— А чем он болен?

— Да мне как-то неловко было спрашивать. Лика лишь обмолвилась, что у него тяжелое психическое расстройство. В клинике он уже три месяца или что-то около того.

— Стало быть, писать она начала еще задолго до того, как муж заболел, — подсчитала я. — Алина, а что ты говорила о том, что Лика якобы из бывших спортсменок?

— Так и есть. Она занималась спортивной гимнастикой. Особых высот не достигла, но на городских соревнованиях неоднократно занимала призовые места. Потом был институт физической культуры и тренерская работа. Писать она начала неожиданно и, если можно так сказать, случайно. Во время тренировки на нее с брусьев свалилась ученица. В результате — смещение шейных позвонков и перелом ключицы. Думаю, тогда на нее и накатило. Возможно, наркоз на нее подействовал или от безделья потянуло на творчество. Она долго лежала в больнице, некоторое время сидела безвылазно дома: загипсованной не очень-то погуляешь. Вот тогда она взялась за перо. Как результат — родился ее первый роман. Он назывался…

— «По ту сторону жизни», — подсказала Степа. — Сильная вещь. Хотите, расскажу?

— Нет, — чересчур резко оборвала я Степу. Осознав свою оплошность, я извинилась и предложила: — Степа, давай ты потом расскажешь, а сейчас дослушаем Алину.

— Собственно, у меня все. По дороге Лика мне показала место, где каждое утро ей встречается та женщина.

— А ты не догадалась просмотреть гардероб Громовой?

— Ну почему не догадалась? Зимой она ходит или в норковом полушубке или в синем пальто с песцовым воротником. Есть спортивная куртка — белая. Юбки надевает редко. Отдает предпочтение брюкам — не джинсам, а именно брюкам, и непременно черным.

— Я предлагаю завтра устроить засаду на двойника, — решительно сказала я. — Посмотрим на эту дамочку со стороны. Действительно ли она так похожа на Громову?

— Да? — хмыкнула Степа. — А если своего двойника видит только Лика? Двойник-то появляется для нее. Не забывайте, гостья из параллельного мира — не что иное, как энергетический сгусток. Вы думаете, кости и мясо могут перемещаться по энергетическому стержню?

— Не знаем, не пробовали, — стараясь еще раз не обидеть Степу, сказала я.

«Господи, нельзя же все напечатанное в книге принимать за чистую монету. Как-то раньше она тверже стояла на ногах. Сегодня ее почему-то клинит на мистике. Пока она здесь, надо ее врачам показать. А еще обязательно спросить у Петра, давно ли нашу тетю стали посещать мысли о смерти. Еще недавно она так радовалась жизни, была счастлива тому, что судьба преподнесла ей в подарок Куликова. Может, между ними черная кошка пробежала?» — думала я, стараясь припомнить, когда в Степе произошли внутренние перемены.

Большую часть своей жизни Степа прожила в маленьком городке, работала в библиотеке, о замужестве даже не мечтала. По большому счету ей и замуж не за кого было выходить. В библиотеку в основном захаживали только дети, на улицах она не знакомилась, на вечера «Кому за тридцать» не ходила, к брачным агентствам относилась скептически. Жила себе и жила.

И вот тогда, когда ей уже исполнилось сорок, жизнь засверкала радужными красками, она встретила Петра Куликова.

И не просто там какого-то Куликова, а Куликова — бизнесмена с большой буквы, построившего в маленьком городке районного масштаба развитой социализм. Когда-то Куликов выкупил завод, на котором работали практически все жители городка, нашел инвесторов, реконструировал цеха, наладил выпуск высококачественной продукции. Потом взялся за город: улучшил инфраструктуру, выстроил новые детские сады, школы, стадионы и даже крытый каток. В итоге — все население городка боготворит Куликова. Он в нем и бог, и царь.

И к Степе он идеально относится, пылинки с нее сдувает, ни в чем не отказывает. Да ей много и не надо. Прожив большую часть жизни в скромном достатке, Степа не превратилась в изнеженную дамочку.

— Хорошо. Допустим, двойника может видеть только Лика, — задумалась Алина. — Значит, надо разделиться. Кто-то пойдет за Ликой, а кто-то останется поджидать двойника в условленном месте, там, где обычно его встречала Лика. По реакции нашей писательницы мы сразу поймем, видит она эту женщину или нет.

— Разумное решение, — согласилась я. Колокольчик над дверью в «Пилигрим» отчаянно задребезжал. Это могло означать одно — на пороге очередной посетитель. «К вечеру опять повалит толпа», — вспомнила я слова Алены, от досады поморщилась и, вздохнув, продолжила: — Остается решить, кто останется в «Пилигриме».

— Только не я! — воскликнула Степа. — Я вообще не сотрудник агентства. Я в гости приехала. Из нас троих с творчеством Громовой я лучше всех знакома.

Конец ознакомительного фрагмента.