Бог мелких пакостей

Марина Белова

Алина была уверена: во всем виноват африканский божок. Попал он к ней не совсем честным путем: во время путешествия по Кении она прихватила фигурку из хижины местной колдуньи. Как с ней обращаться, новая хозяйка узнала позднее… Оказалось, зловредная статуэтка выполняет все недобрые пожелания своего владельца. А так как Алина никогда не следила за тем, что мелет ее язык, жертвы не заставили себя долго ждать. Сначала соседка, сделавшая замечание ее сынишке, сломала ногу. Потом у мужа-профессора сдохли лабораторные мыши, стоило его женушке в сердцах сказать:«Они тебе дороже семьи!» Кончилось это совсем плохо: Алина пожелала хозяйке магазина путешествий «Бон вояж» сгинуть, и ту убили выстрелом в лоб. А все потому, что Лариса решила открыть свой магазин прямо напротив туристического агентства «Пилигрим», где Алина работала у подруги Марины. Божок божком, трезво рассудила Марина, но курок-то спустил реальный убийца, и теперь они просто обязаны его найти…

Глава 3

Полицию мы дожидались у себя в «Пилигриме». Я провела инструктаж с Алиной, строго-настрого приказав ей о божке даже не заикаться.

— Могут неправильно понять.

— А что сказать по поводу того, зачем нам вообще приспичило идти в «Бон вояж»? Рабочие обязательно донесут, как я кричала, что магазин не будет работать. — Алина подняла на меня виноватые глаза, она все еще верила в то, что без деревянной фигурки здесь не обошлось.

— Алина, можно сказать, что ты обиделась на знакомую, которая утаила от тебя скорое открытие своего магазина, — на ходу придумала я. — Ты шла к ней, чтобы ее слегка пожурить. По-моему, это очень похоже на правду. Что с тебя взять, если ты такой эмоциональный товарищ?

— Ага, слегка пожурила, пулей в лоб, — фыркнула Алина, не оценив мою находчивость.

— Ты, что ли, стреляла? Нет же!

— А знаешь, как хотелось? Я ведь что думала… — Она тяжело вздохнула.

— Алина, не наговаривай на себя. Тем более что с Ларисой вы успели выяснить отношения. Она нам дорогу не переходила. А значит, и убивать нам ее было не за что. Тьфу, что я несу? Как будто мы действительно могли ее убить.

К дому на противоположной стороне улицы подъехала полицейская машина, белая с синими полосами по бокам. Приблизительно через полчаса за нами прибежал все тот же парень, сброшенный Алиной с лестницы. Опергруппа прибыла на место, все сфотографировала, тело убрала, с рабочими побеседовала. Теперь пришла наша очередь — как-никак мы главные свидетели Ларисиной смерти.

— Идемте, вас ждут, — позвал гонец.

— Могли бы и сюда прийти. — Алина скорчила недовольную рожицу. — Я разве виновата в том, что девушку на моих глазах застрелили? Я тоже потерпевшей могу считаться. Кто мне возместит моральные издержки?

Я толкнула локтем Алину под бок.

— Сейчас же прекрати. И держи себя в руках. Отвечай только по делу. И не приведи тебя господь угрожать и сыпать проклятиями.

— О! Похоже, и ты поверила в проклятия африканца, — ухмыльнулась Алина.

— С тобой и в черта поверишь, — прошипела я ей на ухо.

Перед входом в магазин путешествий, помимо полицейской машины, стоял бежевый «ланос», точно такой же, как у нашего знакомого капитана полиции Воронкова Сергея Петровича. Его это машина была или нет, я затруднялась ответить. К сожалению, я слабо запоминаю автомобильные номера. Алина та даже номера своей машины не помнит. Если в ряд стоят несколько машин марки «Опель» одинакового цвета и модели, она свою машину узнает по ярко-красной подушке в форме сердца, специально брошенной на заднее сиденье в качестве опознавательного знака.

На пороге магазина курили и переговаривались трое: мужчины разного возраста и комплекции, среди них не было ни одного в полицейской форме. При нашем приближении самый молодой отбросил в урну сигарету и почему-то у нашего провожатого, а не у нас, спросил:

— Это и есть свидетели?

Тот молча кивнул. «Немногословный парень», — подумала я.

— Лейтенант Скворцов, — отрекомендовался представитель закона. — Пройдите, пожалуйста, в кабинет.

Все там было как час назад: стол, стулья, открытое настежь окно. Только на полу вместо Ларисиного тела — лужица почерневшей крови и мелом очерченный силуэт. Силуэт получился расплывчатый и несуразный, совсем как отпечаток гигантской медузы, которую неизвестно как выбросило со дна океанской впадины на берег.

Алина бросила взгляд на пол, всхлипнула и с надрывом произнесла:

— Как жаль, что Леля так рано от нас ушла.

Затем она промокнула глаза платком и села на тот же стул, на котором сидела раньше. Я осталась стоять у двери в кабинет.

— Проходите и вы. Займите место рядом с вашей подругой, сейчас с вами побеседуют, — пообещал Скворцов и вышел, оставив нас одних в комнате.

— А разве не он будете с нами разговаривать? — удивилась Алина, проводив мужчину взглядом.

— Ты же слышала.

— Невежливо оставлять дам без внимания, — пробурчала она.

— Думаю, он чином не вышел, — съязвила я.

— Это точно, молоденький какой-то. Наверное, в лейтенантах ходит. Ах, ну да, он же так и представился. Лейтенант Скворцов. Эх, нам бы с генералом побеседовать. Как считаешь, подруга, мы достойны внимания генерала?

— Определенно.

— А капитан вам никак не подойдет? — из коридора раздался знакомый голос капитана Воронкова.

— А не стыдно, подслушивать за дверью девичьи разговоры? — кокетливо спросила Воронкова Алина.

— Я ведь на работе! А моя работа позволяет даже в замочную скважину подглядывать, — достойно ответил Сергей Петрович.

— Здравствуйте, Сергей Петрович. Рады вас видеть.

— Здравствуйте, только я не знаю, рад ли вас видеть или нет, — честно признался Воронков. — Во что вы опять вляпались? Рассказывайте, как оказались в этом кабинете?

Он сел в рабочее кресло Ларисы и взглядом смерил нас по очереди, меня и Алину. Взгляд был тяжелый и колкий, и смотрел он на нас так, будто напротив него сидели не мы, живые люди, а картонки, которые следует гвоздями приколотить к стенке. Мне сразу стало не по себе. Сколько лет мы знаем Воронкова, сколько лет он знает нас, и каждый раз разыгрывает перед нами одну и ту же сцену, где главную роль играет прожженный мент, подозревающий любого гражданина или гражданку в злостном правонарушении. А в чем, скажите, мы виноваты? Только лишь в том, что неприятности липнул к нам, как мухи на клейкую ленту. Мы и сами не рады, а что поделаешь? Такова жизнь — кому-то кнут, кому-то пряник. Но надо отдать должное Воронкову — в конечном итоге он меняет гнев на милость и помогает нам выпутываться из разных скверных историй.

Алина прижалась ко мне и, не отводя глаз от Воронкова, тихо заговорила:

— А может, ему все рассказать? Все-таки свой.

— Где ты видишь своего? Смотри, как он на нас смотрит, волком тамбовским. И что, интересно, ты ему собираешься рассказать? — сквозь зубы прошипела я.

— Как что? Что мы не виноваты. Это все он. Африканец.

Я мысленно чертыхнулась: «Черт возьми! Казалось бы, обо всем договорились, а она опять за свое. Похоже, африканский божок на кого-то несчастья насылает, а у кого-то последний ум отбирает».

— Не вздумай. Мигом окажешься в психбольнице.

— Тоже выход, — пробурчала Алина.

— Ну да, сумасшедших не судят.

— О чем вы шепчетесь? — поинтересовался Воронков. — Может, все же начнете говорить правду?

— А мы еще вообще ничего не начинали говорить, — заметила Алина.

— Тем более. Лучше начните с чистосердечного признания, — нагло улыбнувшись, посоветовал Воронков.

— Вы что же думаете, это мы пристрелили Ларису? — спросила я.

— Очень хорошо, — невпопад ответил Воронков. — Начнем с того, откуда вы знаете Ларису Красину?

— А что хорошо? — не поняла Алина.

— Разве ты не догоняешь, он хочет перевести на нас стрелки, — мою голову осенила интересная догадка, и я, стараясь подражать ментовскому лексикону, стала излагать свою мысль: — Тут типичный «глухарь» вырисовывается. По всему видно, убийство заказное. Стреляли с улицы или с чердака дома, что напротив. Не исключено, убийца бросил где-то неподалеку оружие. Если оружие оставили на месте преступления, и притягивать за уши не надо — убийство заказное. Такие раскрываются редко. А план раскрываемости преступлений никто не отменял. Верно, Сергей Петрович? Нам с Алиной Николаевной все понятно — вы хотите, вы хотите… — Я запнулась, мне самой не верилось, что Воронков может зачислить нас в преступники.

— Господи, а ведь я только хотел сказать, что если вы знаете имя погибшей, значит, с ней знакомы, — пошел на попятную Сергей Петрович. — А вы мне такого наплели. Марина Владимировна, может, вас взять на полставки в качестве консультанта? А? Как, пойдете?

— У меня своих дел полно в «Пилигриме».

— А вам правда в полиции нужны консультанты? — вдруг спросила Алина. Тяжелый случай! Если она шутку от серьезного предложения отличить не может…

— Алина Николаевна, мне кажется, вы мне снитесь, — застонал Воронков.

Алинины брови выгнулись в дугу, а глаза заблестели так, будто ей только что сделали изысканный комплимент, сравнили с королевой. Может быть, Воронкову она бы и приснилась в роли королевы, но только королевы-матери. Алина же, несмотря на возраст, маленький рост и чересчур пышные формы, все еще определяла себя в королевы красоты. Чтобы продлить удовольствие она игриво спросила:

— А в каком сне я вам являюсь?

— В страшном, — вместо Воронкова ответила я и тут же пожалела о том, что сорвалось с моего языка.

Лицо ее насупилось, нижняя губа подозрительно задрожала. Ко всем сегодняшним неприятностям только ее обид мне не хватало. Алина — человек легкоранимый, шуток в свой адрес не понимает и, если на что-нибудь обижается, может кукситься до конца дня, всем своим видом показывая, как несправедливо с ней обошлись. Потом приходится десять раз перед ней извиняться за то, что ляпнула сгоряча, иначе она своей траурной миной может надолго испортить настроение не только мне, но и всем остальным. А я человек жалостливый, зачем людям по моей милости страдать?

— Извини, я не хотела, — покаялась я. — Само с языка сорвалось.

— Чего уж извиняться? Ты ведь думаешь, что я могу явиться только в кошмарном сне. От меня одни беды и несчастья исходят. Подруга называется!

— Отставить! — скомандовал Воронков. — Прекратите ссориться и выяснять отношения! Вернемся к делу. Откуда вы знаете Ларису Красину?

Я виновато посмотрела на Алину. Будет лучше, если она сама расскажет о последней своей поездке, поскольку я о существовании Ларисы до сегодняшнего утра даже не догадывалась.

— Говори ты.

— Ладно, — Алина сдержано кивнула, она все еще продолжала на меня дуться и даже отодвинула от меня свой стул. — Лариса была нашей клиенткой. Месяц назад мы открыли новый маршрут Сейшельские острова — Кения — Танзания. В составе нашей группы была Лариса Красина. Группу возглавляла я. Расстались мы с Ларисой в аэропорту, и больше мы не встречались. А когда сегодня утром я увидела ее на пороге «Бон вояжа», поняла, что она является его хозяйкой. Я решила нанести визит нашей клиентке, теперь уже соседке, и заодно познакомить ее с Мариной Владимировной, поскольку они знакомы не были.

— Да, так все и было, — подтвердила я Алинину полуправду.

— Хорошо. Значит, до поездки вы с покойной знакомы не были? — переспросил Воронков.

— Нет.

— И какое у вас сложилось впечатление об этой девушке?

— Милая, вежливая, отзывчивая.

Как еще можно сказать о человеке, которого только что убили? О покойных говорят или только хорошее, или вообще молчат.

— То есть вы к ней претензий не имели?

— Нет, что вы, — как по команде мы отпрянули от Сергея Петровича, синхронно вжавшись в спинки стульев, на которых сидели.

— Почему вы тогда грозились закрытием магазина? — как бы невзначай спросил Воронков.

— Мы? Что вы! Никогда! — в два голоса возмутились мы.

— Да? А вот нашлись свидетели, которые утверждают… обратное, — Сергей Петрович откашлялся. — Ворвались в «Бон Вояж», — продолжал Воронков. — Одного рабочего даже столкнули с лестницы.

— Все не так было! Он слишком близко стоял к краю, — не оправдываясь, а утверждая, выдала Алина. — Мог бы уступить женщинам дорогу, но нет, он не захотел. Вот и пострадал исключительно из-за своей невоспитанности.

— Допустим. Ну а магазин, зачем хотели закрыть?

— Нас неправильно поняли. Мы хотели пообщаться с Ларисой, попить чайку, поболтать о том о сём. Только и всего. Интересно, а что они подумали?

— Что вы хотели устранить ее как конкурентку?

— Как… кого? — переспросила Алина. — Какая она нам конкурентка?! Она собиралась торговать дорожными сумками и чемоданами, а мы торгуем путешествиями. Более того, мы хотели предложить ей замечательную идею. Допустим, при покупке комплекта чемоданов покупатель получает скидку в нашем туристическом агентстве. И наоборот, приобретая у нас в тур, турист получает бесплатную вещь в Ларисином магазине. Как вам, Сергей Петрович, наша идея? Всем хорошо: и нам, и покупателям.

— Ясно, — Сергей Петрович кивнул, но его лицо все еще выражало крайнюю степень недоверия. — Теперь расскажите, кто и где сидел, когда убили Ларису.

— Лариса сидела, где вы сидите. Я — где сейчас сижу, а Марина на соседнем стуле. Все произошло в одно мгновение. Лариса повернулась лицом к окну и… упала. Мы даже сразу не поняли, что она мертва.

— А в окно вы смотрели?

— Нет.

Это я очень хорошо помнила. В окно я не смотрела. Даже когда я осознала, что Ларису застрелили с улицы, я не смогла взглянуть в окно. Мне было страшно. А может быть, сработал инстинкт самосохранения. Кому охота подставлять голову под пули?

— Я тоже не смотрела в окно, — повторила за мной Алина.

— А когда сюда шли, ничего подозрительное вам не бросилось в глаза?

«Разве ж нам до этого было?» — подумала я и в ответ отчаянно замотала головой из стороны в сторону. Алина повторила за мной движение и хотела дополнить его словами, но не успела. В дверях появился молодой напарник Воронкова:

— Сергей Петрович, я дозвонился, Красина дома появилась. Не хочется о таком говорить по телефону. Поедем к ней?

— Да, уже иду, — Воронков поднялся из-за стола. — Марина Владимировна, Алина Николаевна, идите работайте, но мы с вами еще сегодня увидимся.

— Сергей Петрович, а к кому вы собрались ехать? — Алина опередила капитана и стала у двери, загородив собой выход. — Какая еще есть Красина? Мать?

Алина не была бы Алиной, если бы не дала воли своему любопытству. Только минуту назад она как свидетель отвечала на вопросы следователя, а теперь у него же требовала объяснений. Любого другого человека выходка Алины возмутила бы, но только не Воронкова. Он привык к ее манере поведения.

— К сестре покойной Ларисы Красиной, Нине. Они в равных долях являются хозяйками «Бон вояжа».

— Мы едем с вами! — безапелляционно заявила Алина.

— С какой такой стати? — насторожился Воронков.

— А мы не закончили разговор. Я вас подвезу, а заодно мы в машине и поговорим.

— Алина Николаевна, не кривите душой. — Сергей Петрович прекрасно понимал, к чему клонит Алина. Ее хлебом не корми, дай поиграть в сыщика. Марина Владимировна — другое дело, та всегда страдает из-за чрезмерного любопытства своей подруги. А эта своим энтузиазмом может стену прошибить. — У вас какой-то личный интерес в этом деле? Алина Николаевна, не молчите.

— Личный интерес? — Алина напряглась. Ей нужно было срочно найти достойную причину, почему ей необходимо ехать к сестре Ларисы Красиной.

«Сказать, что я хочу выразить ей соболезнования? Так она еще не знает о смерти своей сестры. Да и Воронков не поверит. Тогда что? Как узнать адрес сестры Ларисы? Можно, конечно, воспользоваться телефонной книгой или адресным бюро. Но как будет здорово, если мы вдвоем с Воронковым (то есть втроем, Марина обязательно увяжется с нами) появимся у Нины Красиной. В этом случае у Нины не будет никаких сомнений в том, что я тоже являюсь сотрудником правоохранительных органов», — примерно так думала Алина.

— Алина Николаевна? — Воронков ждал ответа.

— Какой личный интерес? Нет у меня личного интереса. Хотя, да! Есть!

Я с ужасом посмотрела на Алину. Щеки ее окрасились лихорадочным румянцем, глаза заблестели, пальцы нервно задрожали. Что она надумала? Не иначе моя подруга решила разоблачить убийцу.

— Конечно, у меня есть личный интерес! — торжественно заявила она. — Вы ведь думаете, что это мы убили Ларису?

— Я так не думаю.

— Думаете, думаете, — капризно кривила губы Алина.

— Ладно, чтобы рассеять ваши подозрения на этот счет, вы, Алина Николаевна, и вы, Марина Владимировна, проедете сейчас в лабораторию к нашим криминалистам. И там с вашей одежды и рук снимут пробу.

— Какаю такую пробу?

— На предмет пороховой пыли. Когда стреляют из пистолета или ружья, всегда на коже и одежде остаются частички пороховой пыли. Я понятно объясняю? А к концу рабочего дня я обязательно к вам подъеду, чтобы закончить разговор. Алексей! — выкрикнул он через голову Алины. — Эти женщины подвезут тебя в лабораторию. А ты им в качестве благодарности напишешь заключение о том, что они сегодня не стреляли и в руках оружия не держали. Естественно, если наши криминалисты подтвердят этот факт.

— А если это все-таки они стреляли? — чересчур серьезно спросил Скворцов.

«Тоже мне, остряк самоучка, — подумала я. — И Воронков тоже хорош, забавляется с нами, как кошка с мышками».

— Если стреляли, то, как положено, посадишь под замок. Вы сегодня в тире случайно не были? — язвительно улыбаясь, спросил Сергей Петрович.

— А если бы были? Сразу бы под суд отдали? — вопросом на вопрос ответила Алина.

— Нет, только недели через две, — успокоил ее Воронков. — Рутинная работа требует времени. Протоколы — сплошное бумагомарание, но без них нельзя.