Второй шанс. Его дочь

Марика Крамор, 2022

– Вы ошиблись, я вас не знаю, – грубо бросаю в лицо мужчине. И крепко придерживаю детскую ладошку. – Мама, этот дядя знает, как тебя зовут, – Анюта с интересом смотрит на незнакомца. Он бросил меня пять лет назад. Сказал, что по-настоящему у нас с ним никогда ничего не будет. А теперь он приехал. Потому что случайно узнал о дочери. Нашей дочери. – Дядя обознался, – запинаюсь, наблюдая, как он зло стискивает челюсти, опасно прищуривается. – Впервые его вижу. Пусть понимает: в нашей жизни ему нет места.

Глава 7

— Нет, выходные расписаны. Если не сможешь в понедельник, то лучше перенести.

— Давай я сейчас подъеду? — как будто не слышал, что я только что сказала.

— Не получится. В другой раз тогда. Мне бежать к дочери нужно, пока.

Отнимаю телефон от уха и слышу отдаляющийся разочарованный ответ:

— Пока.

Хоть он и говорил, что не сможет, но он смог.

Его смс ровно в одиннадцать выбила из колеи. Я уже расслабилась и перестала переживать о встрече, но напоминание об Адаме вновь маячит перед глазами.

«Все в порядке. Успеваю. Приеду, как договаривались».

Каких же неимоверных усилий мне стоило не трусливо промолчать или все же не перенести встречу, сославшись на срочные дела, а ответить ровное:

«Ок».

И вот теперь, пытаясь держать лицо и грациозно вышагивать на негнущихся ногах за прилегающую к издательству территорию, я нарочно не смотрю по сторонам в поисках мужчины. Иначе точно буду выглядеть испуганно и суетливо.

В назначенном месте никого нет, и я позволяю себе медленно пробежать глазами вокруг.

Внезапно из-за угла на немалой скорости вылетает белый Порше. Окна, видимо, чуть приоткрыты: из салона льётся динамичная музыка.

Мда уж. Кажется, я знаю того, кто за рулём…

Несмотря на всю неприглядную картину, машина плавно тормозит и останавливается около меня. Выходит Адам.

Он всегда любил рисоваться. А я не могу промолчать, когда он приближается и с легкой ухмылкой без намёка на приветствие распахивает передо мной дверь.

— Как был позёром, так и остался, — начинаю осуждающе. Терпеть не могу громкую музыку из авто. Как будто за рулём не взрослый мужик, а студент, только что получивший права и который пытается казаться крутым. Да. После Адама я думаю именно так.

— Тоже рад тебя видеть, — отбривает вмиг мои нападки и миролюбиво предлагает. — Располагайся.

Подаёт мне руку, чуть придвигаясь ближе. И я вижу, как он морщится. Он, кажется… оступился? Но ни звука не издал, лишь плотнее сжал губы.

— Все в порядке?

— Нормально, — цедит сквозь зубы. — Садись.

Только когда Адам стал обходить машину, я заметила, что он прихрамывает.

Он занимает своё место и глядит по зеркалам.

— У тебя нога болит?

— Нет, — слишком раздраженно, но я же вижу, что он обманывает.

— Ну-ну. Тебе безопасно за руль садиться?

— Говорю же, нормально все, — отмахивается, как от надоедливой мухи, и продолжает, — сколько у нас есть времени?

— Полчаса, — выдавливаю, отворачиваясь.

— И все? — удивленно косится.

— Попробуем хотя бы это время провести в мире и спокойствии.

— Согласен.

Вот же! Кажется, теперь я понимаю, от кого Аня унаследовала свою дурацкую привычку: чуть что, сразу насупиться. И глаза к потолку. Это я сейчас.

— Я глянул местные кафе. Выбрал ближайшее.

Названия я раньше не слышала.

— Как скажешь. Мне без разницы.

«Где послать тебя за звездой», — заканчиваю в мыслях.

******

— Самый главный вопрос: почему не сказала. Но ответа я вряд ли достоин, верно? — я стряхиваю с себя наваждение, с усилием отрывая взгляд от его кистей и ладоней.

«Какая потрясающая проницательность!»

— Адам, времени не очень много. Можно ближе к делу.

— Я хочу познакомиться с дочерью.

— Пусть тебе любимая женщина ребёнка родит. И знакомься на здоровье.

— А я хочу познакомиться с тем, что уже есть. Сколько ей лет?

— Моей, — выделяю это слово ударением, — дочери четыре. Но к тебе она отношения не имеет.

— Я хочу, чтобы ты мне о ней рассказала.

Нормально?! Кажется, мои последние слова в полном игноре.

— Я не распространяю личную информацию посторонним людям. С ума сошёл?

— Так, ясно. Ты решила поумничать. Отлично.

Убежать от правды не получится. И я по глупости сама открыла ее подруге.

Мы с Олей — моей беременной подругой — недавно встретились после работы и вместе шли домой, забрав Анюту из сада. У подъезда ждал Олин мужчина, я видела его впервые. Каково же было мое потрясение, когда я узнала в нем Адама. Это было что-то кошмарное. Я, совершенно не контролируя себя, застопорилась, наговорила Оле всякий бред про какие-то забытые на работе статьи, вещи и как можно скорее сбежала. Чтобы Адам меня не дай бог не увидел. А потом Оля… я даже не знаю, как так получилось, что подруга вывела меня на признание: ее мужчина — отец моей дочери.

Мы с Олей были знакомы недолго, но я вопреки этому чувствовала в ней какой-то отклик, что-то родное, она мне очень нравилась. Улыбчивая, незаносчивая, добрая. Со своими проблемами, но ни на кого их не вешает. В общении легкая, хоть я подозревала, что у Оли на самом деле жизнь не сахар. И все равно она всегда была корректна, приветлива, к Анечке с первого дня была расположена особенно хорошо.

Как-то очень горько было от осознания, что Адам и тут нанёс мне сокрушительный удар. Общаться с Олей дальше я не могла. Нет. Конечно нет. И знать, что в ее животе растёт и развивается брат или сестра Анюты. Точно бы не смогла. Я даже готова была переехать от них подальше, но, как впоследствии открылось, Адам оказался ни при чём. А мой секрет уже был раскрыт. И за язык меня никто не тянул.

А значит, появление Адама было лишь вопросом времени. Зачем я вообще что-то поясняла?! Ну точно. Дура набитая.

— Адам. В свидетельстве о рождении Анюты в графе «отец» стоит жирный прочерк. Так что отца у неё нет. По документам.

— Юля. Мы адекватно вообще-то можем поговорить?! Ты мне ничего не сказала. Это нормально, по-твоему? То есть я мог вообще о ней никогда не узнать?

— Считаешь, что девушки, которых ты бросаешь после мимолётной связи, должны порог дома тебе обивать?

— Если беременны моим ребёнком, то да. Должны. Во всяком случае, это было бы честно.

— Честно было бы вдвоём разгребать последствия. И сразу озвучивать…

Что для него все несерьёзно…

Я, наверное, так жалко выгляжу в своём возмущении… хотя… какая уже разница.

Но от правды не убежишь. И он ее знает.

— Тебя пять лет не было. И без тебя жилось замечательно. К нам с дочкой можешь и не приближаться, ты нам вообще никто. Если собрался поиграть в новоиспеченного папочку… что ж. Тебе это слишком дорого обойдётся.

— Я найму адвоката, — резко подаётся вперёд. Кажется, кто-то в бешенстве. Вон слова цедит. — И обяжу тебя допустить меня к дочери.

— Адам. Это все долго и мучительно. Ты подумай: оно того стоит? Если хочешь биться головой о стену — пожалуйста. Хоть до сотрясения. Выбор за тобой. Но я тебе не облегчу ни единого шага. Только палки вставлять в колёса буду.

— Я тебя засужу.

— Попробуй. Как будешь доказывать, что теоретически Аня может быть твоей? Я всегда могу сказать, что вообще тебя не помню. И мы и вместе-то никогда не были.

— Это ложь! Ты прекрасно это знаешь!!! — он уже вышел из себя, и на наш столик начинают коситься посетители. Спасибо тебе, Адам, за очередной цирк. — И не надо заливать про другого мужика! У тебя до меня не было-то никого! — переходит на несдержанный шепот.

— А ты докажи.

— Я хочу с ней познакомиться! — сбивает новой волной негатива. — Это такая проблема?

— Да. В качестве кого я тебя представлю? Деда Мороза?!

— Да мне плевать! Я хочу с ней хотя бы поговорить!

— Я уже сказала. Это будет тебе дорого стоить. Без официальной бумажки, что ты имеешь на это право, можешь даже не приближаться к Ане.

— Ты совсем, что ли?!

— Разговор вышел очень содержательным. Надеюсь, больше не увидимся, — поднимаюсь на ноги.

Меня всю трясёт. От него. От его злости. От его угроз. От собственных эмоций. Какого лешего он появился?! Пусть молча скроется с горизонта, и все.

— Юля. Ты зря это делаешь, — тоже подскакивает с места и пилит гневным взглядом. — Я предупреждаю.

— Это я предупреждаю. Ты для неё чужой дядя. Хочешь с ней общаться — пожалуйста. Но только по решению суда.