Охота на волка

Марианна Кисс

– Вы меня отпустите? – Заткнись, или мне придется самому тебя заткнуть. И поверь, тебе не понравится, – хрипло проговорил он. Я снова затихла. Не хотелось, чтобы он воплотил в жизнь своё обещание. Машина ещё немного проехала между домами и выехала в степь. И вот тут я по-настоящему напряглись. *** Он хотел быть обычным человеком. Любящим, счастливым, богатым. Но пришлось стать ,,волком – санитаром леса,, . Потому что зависть, несправедливость и беззаконие пришли к нему в дом и разрушили всё, что создал.

14

Он идёт прямо на меня, к машине. Не дышу, застыла от страха и неуверенности. Что дальше?

Резким движением открыл заднюю дверь и свалился на сидение.

— Поехали, — прохрипел слабо.

Я в ужасе дергаю ключ зажигания, мотор заработал, вселяя надежду на спасение.

Педаль, рычаг, сдаю задом, выезжаю из открытых ворот. Резкий разворот.

Я не слишком хороший водитель. Десять часов автошколы, и пару раз по трассе с Тимуром, вот вся моя практика. Сейчас я об этом забыла, просто по инерции и под страхом, нажимаю на давно забытые педали.

— Что с вами, вы ранены? — кричу, но человек уже не отвечает.

Я в панике. Куда ехать, что делать?

Теперь, в ещё большем непонимании, чем когда на меня наставили пистолет.

— Что делать, боже мой? Что делать, мамочки? Нужно ехать в больницу Лиза, — сама себе отвечаю.

— Никакой больницы, — слышу его голос, — меня сразу повяжут. Поезжай за город. Там бросишь меня и уедешь на попутке. А хочешь, бросай здесь.

— Нет, я не могу! — кричу в панике, вам нужен врач.

— Брось нахрен. Мне уже ничего не нужно. И никто не поможет. Всё отстрелялся Андрей Волков, санитар хренов. Останавливай и вали.

Его голос слабеет с каждым сказанным словом. И я боюсь не успеть. Но как могу отвезти его в больницу, если там его сразу арестуют. Ещё вчера я была бы рада этому обстоятельству, но сегодня всё поменялось. Неожиданно и непонятно почему, но я не могу допустить, чтобы его забрали в полицию.

— Не говорите так, — кричу в ответ, чтобы он не терял сознание, — тот человек сказал, что вы людям помогаете.

— Что? — в зеркале заднего вида показалось его лицо, — какой ещё человек?

Грозный взгляд, человека уставшего. Не слабого, а уставшего.

— Когда вас не было, приходили двое. Один защищал вас. Оправдывал ваши поступки.

— Что за хрень ты несёшь, зачем он меня защищал? — смотрит в сторону и пошатывается от движения машины.

— Откуда я знаю. Сказал, что у вас умерла жена…

Дальше мы ехали молча. Некоторое время в тишине.

Сейчас я уже не чувствую себя жертвой, а скорее человеком от которого зависит дальнейшая судьба этого мужчины. Я чувствую его беспомощность, но не могу воспользоваться ей, так как казалось бы нужно. И не могу оставить его, потому что сейчас я единственная кто может помочь.

— Так это правда? — смотрю в зеркало и снова встречаюсь с его взглядом.

— Да.

В этом — да, ответы. Я их почувствовала. Вот оно что. Вот почему он такой. И хоть я ничего не знаю, но почему-то сразу за всё оправдала его и даже простила его грубые действия. Нет, он не может быть убийцей.

Мы выехали за город. Дорога уплывает вдаль, а я совсем не вижу расстояния. Такое впечатление, что мне всё равно насколько далеко мы сейчас от города. Чувствую, что нужна этому человеку, какой бы он ни был плохой или хороший, я должна помочь. Не могу бросить его в таком положении.

— Останови у обочины, — он с силой вздохнул я глянула в зеркало, не видно ничего. Быстро обернулась, он лежит.

— Зачем? — спрашиваю беспокойно.

— Ты выйдешь, а я отлежусь в лесу.

— С ума сошли?

— Останови, — в голосе металлические нотки, но слабые. Очень слабые.

Я начала притормаживать. Остановилась. Оборачиваюсь, он лежит без движения.

— Чёрт. Что же делать?

Не стала ждать от него ответа, нажала на педаль. Свернула в лесную чащу, ещё немного проехала и остановилась. Заглушила мотор.

— Послушайте…

В ответ тишина. Наверное, он потерял сознание.

Я вышла из машины и открыла дверь с той стороны, где его голова. Лежит без движения. На куртке, у плеча кровавое пятно.

Я потянула край, открыла. Светлая футболка прилипла к телу огромным красным пятном.

— Так, — я закусила губу, попыталась вспомнить хоть что-то из первой помощи.

Ничего не вспомнила, кроме того, что где-то здесь должна быть аптечка.

Нашла, где открывается багажник, достала аптечку и долго рассматривала какие-то ампулы. Ничего не понимаю в этих лекарствах. Достала упакованный бинт.

Не могу даже представить, как перевязывать плечо с пулей. Ничего не соображаю, но в панике делаю что-то. Нашла ножницы, отрезала кусок на футболке, потому что с такого бугая попробуй сними. Да ещё он и без сознания.

Копалась долго, но вроде как-то стянула край куртки.

Человек не движется, глаза закрыты. Даже кажется, что не дышит, но то что он ещё живой, чувствую по редкому морганию глаз и нервному подергиванию губ.

Заматываю, а сама постоянно смотрю на его лицо. Оно передо мной и хочешь, не хочешь, я склоняюсь над ним. Сейчас оно совсем не кажется злым. Не счастливым, как там на фото. На нём оно даже красивое. А сейчас как будто замершее, неживое. Тихое, но это лицо, без сомнения сильного человека. Который многое пережил.

Что же с ним такое случилось? Интересно узнать его историю.

Теперь-то я понимаю, он взял меня в заложницы, потому что у него не было выбора, пришлось.

И я уже не злюсь. Воздух свободы заставил так быстро простить дни моего заточения. А это лицо перед моими глазами, совсем не лицо убийцы.