Когда мужу идут рога. Современная проза

Мари Стю

Семья или свобода? Страсть или надежность? В мире мужчин давно все решено – одно другому не мешает. А как быть женщинам? Имеют ли они такое же право «на лево»?Мария переехала в новый дом и случайно нашла чужие письма, в которых некая женщина признается в неверности мужу. И все бы ничего, вот только эти письма писала жена близкого друга, который буквально вчера говорил, как он счастлив в браке.

Глава 1

С чего все началось?

Не люблю переезды, никогда не любила; и, вообще, я консервативная до мозга костей. Но если речь о вдохновении, выбор очевиден. По-другому быть не могло…

«Вещи собраны. Хорошо, что четыре чемодана, а не десять», — подумала я, оглядела комнату, и посмотрела на часы. Где же помощники?

Через минут пять в дверь позвонили. Я спешно открыла двум парнишкам, которых направил сосед по площадке дядя Ваня. Они поздоровались, взяли вещи и понеслись вниз.

Дверь закрыла, ключ отдала соседу, как договорились с хозяйкой квартиры. Прощай, уголок творчества. Спасибо тебе за все!

Возле подъезда меня ждала машина. Я поблагодарила ребят, сунула несколько сотен одному из них в карман, села в такси и помахала пятиэтажной хрущевке рукой.

Я не ревностная сторонница правопорядка, но соблюдение правил дорожного движения — другое дело. Всякий раз поучала отчаянных таксистов. Но этот парень лихачил искусно, так, что мне пришлось сделать исключение, молчать и наслаждаться поездкой.

— Прибыли, сударыня! — Молодой человек игриво улыбнулся.

— Сколько я должна? — серьезно спросила я, хотя вполне могла улыбнуться симпатяге в ответ.

— Пятьсот пятьдесят, — ответил тот.

Я отдала водителю деньги; он кивнул, вышел из машины, выгрузил чемоданы, прыгнул за руль и уехал. Бывает и такое — сначала строят глазки, а потом теряются, не предложив помощь.

Проводив взглядом такси, я открыла калитку и вошла во двор. Это был небольшой частный дворик с одноэтажным домом. Мне пришлась по душе беседка, оплетенная лианами, и скальные можжевельники среди кустарников и многолетников, и плакучая рябина напротив окна, облепленная ярко оранжевыми плодами.

Планировка дома довольно простая; из передней, повернув направо, можно войти в кухню, прямо — небольшая гостиная и спальня, в левой части дома — санузел и кабинет. Чисто, уютно. Это радовало. Впрочем, такая обстановка — одно из условий, на которых я согласилась заключить договор аренды в агентстве недвижимости. Мне не удалось увидеть хозяев этого уютного местечка, но уж точно — они люди со вкусом.

Я затащила чемоданы в прихожую: «Разберу потом!» Из бокового кармана достала кофе, турку и пошла в кухню — варить любимый напиток. Налила в турку немного воды, на глаз насыпала кофе, поставила на плиту и, дождавшись небольших пузырьков и пенки, выключила. «Кайф!»

Пить в беседке ароматный кофе, да еще в чудную погоду — наслаждение. В такие минуты хорошо бы ни о чем не думать. Говорят, это полезно. Мне иногда удавалось «молчание с собой», но все же я любила поразмышлять. Один мой бывший ухажер упрекал меня в этом. «Тебе, Машка, — говорил он, — размышления мешают жить». «Подумаешь, — оправдывалась я, — зато они делают меня счастливее». Кроме того, раздумье часто приводит к интересным мыслям, которые можно продолжить в книгах; а я — их пишу. Так что, размышления, помимо прочего, — мой хлеб.

Тишину нарушил звонок смартфона.

— Серенький! — радостно вскрикнула я в трубку.

— Машка, привет! Что делаешь?

— Ничего особенного, — был ответ. — Кофе пью.

— Может, прогуляемся? Жена уехала в Москву. Вот и думаю, позвоню-ка подруге и приглашу погулять по набережной. Ты как?

— Дружище, с удовольствием! Сто лет не виделись! Только не раньше семи вечера, сойдет?

— Конечно. Мне заехать за тобой?

— Не, я сама. В семь, возле фонтана.

— Хорошо!

Сергей — закадычный друг! В разгар молодости он ухаживал за мной, правда, получалось у него это нелепо. Ему — двадцать два, мне — двадцать пять. Разница невелика, но, может, поэтому он, стеснительный и робкий со мной, не пробрался к сердцу дерзкой девицы. Хотя, скорее всего, ответить ему взаимностью мешало что-то другое.

Будучи безответно в меня влюбленным, Сергей неустанно заигрывал и встречался с другими девицами. Он говорил, что ищет себе жену. Причем менял девушек чаще, чем перчатки. На мою шутку по этому поводу, он ответил, что чересчур требовательный. Помимо привычных запросов (жена должна любить его и детей, отменно готовить, идеально вести хозяйство), он хотел, чтобы его подруга жизни отличалась стройностью и красивостью, женственностью, податливостью, мягкостью, покладистостью, умом и рассудительностью… Список оказался длинным. Когда друг наконец-то закончил, я улыбнулась, похлопала его по плечу и пожелала удачи.

Пара из нас не получилась, но мы стали хорошими друзьями.

Спустя некоторое время Сергей встретил, по его словам, девушку-мечту, и через полгода женился на ней. С тех пор мы виделись пару раз — как-то он забежал ко мне на чай, и еще один раз мы случайно встретились в центре города — выпили по чашечке кофе. В основном общались по телефону. Но я радовалась и такой возможности поговорить с приятелем о главном и второстепенном, радостном и грустном.

Около семи вечера я с нетерпением ждала Сергея возле фонтана на набережной. В руках теребила небольшой пакетик — недавно он праздновал день рождения, и я по пути на дружеское свидание заскочила в магазин редких вещичек.

Стояли теплые сентябрьские дни. На набережной, как всегда, многолюдно. Ребята и девчата громко смеялись и заигрывали друг с другом. Не так давно и я с друзьями бродила по набережной и хохотала от души; и думать не думала, что полюблю одиночество. Что есть, то есть… Был период, когда я с удовольствием гуляла одна в парке, перелистывая страницу за страницей собственную жизнь.

— Привет, дорогая! — Сильные руки сжали мои плечи.

Я обернулась.

— Приветик!

Передо мной стоял Сергей с букетом любимых осенних цветов — хризантем…

Как же похорошел мой друг. Возмужал! Я смотрела на Сережу с восхищением, любовалась им. И он внимательно смотрел на меня, словно хотел увидеть ту прежнюю беззаботную, веселую Марусю, которую когда-то любил. Но той девчонки давно не было. Глаза уже не блестели, как в двадцать пять, а морщинки вокруг глаз были заметны, даже если я не улыбалась.

Я крепко обняла Сергея.

— Как же соскучилась по тебе!

После объятий и вручения друг другу подарков, мы пошли по аллее.

— Дружище, как жизнь? — Я достала из сумочки платок и вытерла мокрые глаза. Совсем не думала, что растрогаюсь.

Сергей задумался, будто не ожидал, что я спрошу о делах.

— Ты же знаешь, — наконец ответил он, — на зависть всем, я — счастливчик. У меня прекрасная семья, шикарная работа… Есть заботы и хлопоты, но все они — мелочи.

Сергей посмотрел в сторону Дона. Засушливое лето изменило облик побережья. Левый берег застенчиво оголился на несколько метров, дав сорнякам возможность жить полной жизнью, а мусору — предстать во всей красе. Мы переглянулись, сгримасничали, и продолжили беседу.

Минут десять Сергей рассказывал о делах на работе, о перспективах развития компании, которой он руководил, о некоторых сделках, которые со дня на день заключит с иностранными инвесторами; потом перевел дыхание и с теплотой заговорил о семье.

— Знаешь, — в конце прибавил он, — как только я увидел Лиечку, мой мир изменился…

Он называл жену «Лиечка». «Какое редкое имя!» — думала я, а, может, и вовсе не имя. Я никогда не спрашивала Сергея об этом. Не хотела тратить редкие минуты общения с ним на выяснение того, почему он так называет супружницу.

Сергей немного помолчал и продолжил:

— Неисправимый семьянин и домосед… Кто бы мог подумать, что стану таким! Семейная жизнь скучнее холостяцкой, но ни за что не поменял бы обычный день с любимой и ребятишками на веселую ночь в клубе с друзьями и девицами легкого поведения. Это все в прошлом… Я бы и в Москву с ними помчался, но не вышло.

Каждый раз Сергей упоминал о жене и детях; душевно рассказывал о том, как его любимая заботится о нем, готовит ему и детям славные завтраки, обеды и ужины, холит и лелеет всю семью, да и вообще, следует всем правилам умной жены, счет которым миллион. Да, его истории усыпляли, но все же приятно и завидно слышать о семейном счастье. Признаться, я как-то поймала себя на мысли, что жалею об упущенной возможности видеть рядом с собой такого мужчину. «Эх, надо было рискнуть!»

— Как твои дела? — спросил Сергей, немного помолчав. — Что новенького?

— Новенького? — Я тоже задумалась, прежде чем ответить.

Перейти к разговору о моей жизни после рассказа о семейном счастье, то же, что за секунду оказаться на темной стороне Луны.

— Во-первых, я переехала.

— Книгу дописала, значит?

— Точно.

Об этом «дракончике» в голове знали немногие, Сергей в их числе. Когда несколько лет назад я пробовала себя в писательстве, мне приходилось часто переезжать. После первой книги, смогла приступить к написанию второй, когда оказалась в окружении новых стен. После второй — та же песня. Каждую новую книгу писала в новом доме. Таким странным способом я меняла жизнь, начинала ее с нуля, когда разбирала чемоданы и расставляла вещи по местам. Меня вдохновляли эти ощущения. Переезды настолько вплелись в мою жизнь, что, казалось, иначе не смогу.

— Надо почитать, — сказал Сергей. — Детектив?

— Ага, — кивнула я.

Детективы у меня получались замечательные, но я от них устала. Хотела отвлечься, написать в другом жанре. Правда, идеи не приходили. Потому терпеливо ждала, когда придет Его Величество Вдохновение.

Сергей достал из кармана смартфон, замедлил шаг, ответил на сообщение:

— Лиечка спрашивает, встретились мы или нет, — словно извиняясь, уточнил он.

Я в ответ улыбнулась.

— Может, зайдем в кафешку, чайку-кофейку попьем? — предложила я, скрывая ревность.

Нет, это была не ревность женщины; это была ревность друга.

После того, как Сергей женился, мы перестали видеться, какое-то время не общались даже по телефону. Он с головой ушел в семейную жизнь. Я грустила и тихо ненавидела ту женщину, которая разлучила меня с другом. Даже потом, когда он стал звонить, ревность нет-нет, да и накрывала.

Встреча с ним, как подарок судьбы. А тут, опять она, его жена! «О, женщина, оставь нас!»

Сергей согласился выпить по чашечке чая. Мы свернули в кафешку, присели за столик, заказали зеленый чай с жасмином и парочку десертов.

Пока пили чай, вспомнили былые времена — когда вместе завтракали, обедали и ужинали, болтали обо всем, обсуждали удачи и неудачи, мужчин и женщин, политику и быт. А еще сочиняли и читали стихи, изучали английский, французский, испанский; гуляли по ночному городу, ездили отдыхать на море, били рекорды в караоке-барах, несмотря на то, что ни он, ни я не умели петь. Как же было славно!

Воспоминания, получившиеся как-то спонтанно, освежили дружеские чувства.

— Машуля, как в личной жизни? Перемены есть? — неожиданно спросил Сергей, захватывая десертной ложкой кусочек грушевого пирога.

Наверняка, он хотел, чтобы вопрос прозвучал естественно. Но получилось так, будто друг колебался: задавать его или нет. И не зря. В самом деле, тема личной жизни для меня стала больной. Когда о ней заходила речь, я злилась — сердилась на себя и на того, кто задавал этот гадкий вопрос.

— У меня все хорошо, — был сухой ответ. Чуть помолчав, вздохнула, и вкратце поведала приятелю об ухажерах, успешных свиданиях и отношениях.

Возможно, мне стоило молчать о любовных приключениях. Как ни крути, мужчин настораживают женщины с богатой историей сексуальных отношений. Но Серега — другой случай. Он — друг, значит, можно говорить так, как есть. Он понимал, что привлекательная до чертиков женщина всегда пленит мужчин. Чем она интереснее, тем больше тех, кто хочет с ней познакомиться, поближе. Так и со мной — молодая черноглазая брюнетка с аппетитными формами не может быть обделена вниманием мужчин.

Они, мужчины, всегда были на меня падки, как осы на сладкое. Было бы глупостью не воспользоваться возможностью, любезно предоставленной нашим временем, менять партнеров столько раз, сколько пожелает душа. Главное не то, сколько было мужчин, а нашла ли девица того, с кем захочет делить и кровать, и жизнь.

Справедливости ради, надо сказать, так я думала не всегда.

Когда-то я грезила семьей и детишками. Открытое сердце! Наивная душа! Верила, что встречу единственного мужчину, проживу с ним до глубокой старости. Увы! Первая любовь в семнадцать, вторая и третья — в восемнадцать и двадцать отбили желание доверять мужчине. Все будто по сценарию — пускаешь в сердце путника и отдаешь всю себя. А он, насытившись, заявляет: «Борщ-то надоел!» А дальше ложь… предательство… измена… Первая тройка бывших, как я их называю, оставили неизгладимый след в моей душе.

Убеждение, что мужчины — существа склонные к изменам, в дальнейшем только крепло.

От боли предательства можно уберечься равнодушием. Жизнь подсказала правило, которому надо следовать беспрекословно — мужчин любить нельзя, а любовь к ним надо гнать прочь, только учуяв ее запах. Разве не так?

Мужчина в полном распоряжении, пока холодно говоришь «нет», в суматохе забываешь о свидании, молчишь в ответ на признания в любви, и витаешь в облаках, когда он пытается пробудить похотливые чувства. Как только я думала о мужчине больше, чем о себе, разрывала отношения стопроцентно.

Долгое время слышать не хотела о замужестве. Семью и все, что с ней связано, не воспринимала всерьез. Да и потом, меня устраивала холостяцкая жизнь. Скажу даже больше — я вошла во вкус. Возможно, если бы кто-то из первой тройки бывших женился на мне, я не стала бы такой искушенной. Правда, иногда, перед сном, ловила себя на мысли, что для счастья мне не хватает мужа и детей. Но уже утром следующего дня от этих мыслей не оставалось и следа.

В конце я призналась Сергею, что время от времени хожу на свидания с одним настойчивым молодым человеком. Но — ничего серьезного! Так, для здоровья, как часто сейчас говорят.

— Знаешь, Маша, — после недолгого молчания сказал он, — ты будто с другой планеты! Все равно не понимаю, почему ты не выходишь замуж…

— Нет в современных мужиках надежности, Серый! Поэтому и замуж не хочу, — подумав, ответила я.

Сергей подозрительно глянул на меня:

— Говоришь, нет надежности?

— Угу, хочу любить, а не бояться, что моя любовь надоест, и милый пойдет развлекаться с другими женщинами. «О, Мужчина! — хочу крикнуть очередному бойфренду. — Ты же готов на все ради меня, пока не добьешься». К сожалению, Серенький, как только рыбка в клювике, мужчина меняется. Уж лучше пусть мужики бегают за мной; счастья от этого нет, но все же какое-то удовольствие.

— В общем, все они — предатели!

— Нет, не все. — Я посмотрела на друга. — Ты — не такой, на удивление.

Сергей казался мне таким же инопланетным, как и я ему. Честно говоря, после того, как он женился, казалось, пройдет пару лет, и он признается в похождениях «налево». Я же с облегчением вздохну, что оказалась права по поводу мужчин. Не тут-то было!

— Поверь, — словно прочитал мои мысли Сергей, — есть верные мужья. Посмотри на меня! За время брака даже мысли не возникло обмануть жену. Я ей верен, как волк волчице. Так что, Маруся, моя жена — моя рыбка, она в моем клювике! И что? Максимум, что могу сделать, так это посмотреть на красивую женщину, приобнять за талию… как тебя. Но, поверь, в этом нет ни грамма того желания, которое у меня к Лиечке.

Пока Сергей ведал о том, что мужчины разные, стараясь переубедить меня, я отстранялась от разговора. Голос приятеля зазвучал приглушенно, в голову лезли мысли, имя которым идеи для книги.

— Да! Да! Да! — выкрикнула я. — Серега! Я знаю, о чем хочу писать книжку!

Уместно бы извиниться перед другом — он так усердно говорил о порядочности некоторых мужчин. Но правила вежливости, порой, забываются; лишь близкий человек может понять и простить это забвение.

— О чем же? — спросил он.

Было бы странно, если бы то, что мы обсуждали с Сергеем, не привело к рождению замысла.

— Я положу в основу книги наши с тобой истории… Она — убежденная холостячка. Он — порядочный семьянин. Для нее замужество — это школка для мужских измен. Он же примером доказывает обратное…

— Интересно, — подбодрил Сергей.

— Думаю, да, — прибавила я.

Разве не счастье? Я увидела друга, воодушевилась…

По пути домой обдумывала сюжет, персонажей и сцены романа. Быстрее бы взять ноутбук, печатать слово за словом, раствориться в очередной истории любимых героев.

Приехала домой, выпила стакан воды, включила ноутбук, и… вдохновение покинуло меня. Ничего удивительного! Такое случалось не раз. Бывало, в мыслях прокручивался весь сюжет книги, но, как только начинала писать, текст не ложился на бумагу. Это знак — идея должна вызреть.

Обычно, когда наступал писательский затор, я брала «волшебный» блокнот, записывала мысли, одну за другой, пока не рождалась достойная продолжения. И в тот раз я собиралась сделать то же самое — достала из чемодана исписанный блокнот, захватила из сумки ручку с зеленым колпачком и пошла в кухню. Через пару минут сварила кофе по-турецки; присела за стол и начала писать.

— Вот черт! — прикрикнула я — из руки выскользнула ручка и закатилась бог весть куда.

Сердитая, я искала предательницу.

— Куда она делась? Ах, вот!

Ручка закатилась под кухонный гарнитур. Я потянулась за ней и попыталась схватить чертовку, но она ускользала, словно живая. Когда мне все же удалось ее крепко сжать в руке, дабы не вырвалась, змеюка, взгляд упал на небольшой коробок в углу.

Это была обыкновенная черная коробка из картона, похоже, из-под обуви. Я достала ее, смахнула пыль, оглядела со всех сторон, открыла. В ней лежали вырезки из газет и журналов и стопка аккуратно сложенных тетрадных листов, перевязанных красной рюшевой лентой. Очевидно, там то, что прячут от посторонних глаз. Моя совесть стояла в сторонке, позволив порыться в чужих секретах, и не менее меня любопытствовала.

Пальцы одолели крохотный узелок. «Похоже, письма». Так и есть — письма… пронумерованные от первого до последнего. Я аккуратно разложила их, хлебнула кофе, встала, прошлась по кухне туда-сюда, украдкой глядя на находку. Открыла окно, взяла сигаретку, затянула горький дым и развернула письмо под номером один.

— Какой красивый почерк!

№1

«Привет, дорогой! Полчаса назад пришла из магазина, купила продукты. Хочу приготовить ужин и удивить тебя. Люблю, когда ты сыт и доволен. Твое мурлыканье после ужина придает мне сил творить на кухне. А еще люблю, когда ты просишь добавки, несмотря на то, что глаза кричат: «Объелся!» Но я все равно кладу кусочек и говорю: «Можешь съесть позже». Ты киваешь и говоришь: «Да, позже». Но я прекрасно знаю — когда ты встанешь из-за стола и уляжешься на диван, через три минуты уснешь под звуки политической перепалки по Россия1, а потому добавка станет полноценным перекусом на следующий день. Но письмо это по другому поводу. Кое-что не дает мне спокойно спать.

Две недели назад ты на выходные уезжал с детьми к родителям. Помнишь? Голова моя разрывалась на части, и ты благодушно позволил мне дома отдохнуть от повседневных забот.

Я нежилась в постели целый день, думала о тебе, вспоминала беззаботное время, когда мы встречались, радовались каждому мгновению, обнимались, целовались, предавались любви везде, где настигал великий Эрос. И в тот же день вспомнился случай, осмеявший мою любовь к тебе. Надо написать о нем. Надеюсь, ты поймешь и простишь. Ты же мой друг, а не только муж! Правда?

Помнишь, незадолго до свадьбы мы ездили отдыхать на дачу? С первых дней нашей встречи ты хотел познакомить меня с друзьями. Я волновалась, но осталась довольна — столько приятных слов, комплиментов я никогда не слышала…

Под конец вечеринки к нам приехал парень, Олег, с красивой девушкой, брюнеткой. Не помню, как звали. Вокруг нее крутились твои друзья, ухаживали за ней. Странно только, что Олег равнодушно смотрел на это.

На часах за полночь. Все спали. Я в полудреме домывала посуду в кухне. Тихо играла музыка.

«Не спится?» — услышала я мужской голос. Обернувшись, увидела Олега; он стоял у двери и, по-моему, пил чай. «Почему же! — сказала я. — С удовольствием бы отдохнула. Но не хочу посуду оставлять на утро; не люблю начинать день с грязной посуды».

Он посмотрел на меня, приподнял бровь и одобрительно кивнул. Потом медленно прошелся по кухне к угловому диванчику и по-юношески плюхнулся на него. «А мне не спится», — прибавил он. «Почему?» — спросила я в надежде избежать откровенности.

— Мне в душу девушка запала,

Когда угощала супчиком,

Меня робко взглядом ласкала,

Словно солнце ласкает лучиком… — прочел он.

Я, не мешкая, продолжила:

— Мне не вольно, как вам, быть занудой,

И впрямь, я взглядом ласкала,

Но, в отличие от вас, вслед за Буддой,

Я аскезу в сердце искала.

«И, хочется верить, что нашла…» — додумала я.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

Этот взгляд сгубил мою душу. Олег молча встал с дивана, подошел ко мне, нежно поцеловал в шею и шепотом сказал: «Давай займемся любовью…»

Тарелка выпала из моих рук и разбилась. Я стрелой вылетела из кухни. Не помню, как очутилась под одеялом рядом с тобой, крепко обняла и пролежала так до самого утра. Мне в ту ночь не удалось уснуть.

Утром встала с опухшими глазами. Ты спрашивал, что со мной, но я не решилась сказать правду. А правда, знаешь, в чем? Нет, не в том, что Олег домогался. Правда в том, что я хотела сказать ему: «Да!» и заняться с ним сексом прямо там, в кухне, под звуки тихой музыки и громкого храпа пьяных друзей. «Я же люблю тебя!» — шептала я в ту ночь на ухо спящему тебе: «Я же люблю тебя!»

Прошло время, но, словно болезнь, мысли о других мужчинах преследуют меня каждую ночь… До сих пор, когда закрываю глаза, представляю себя в постели не с тобой…

Не знаю, хватит ли сил сдержать похоть, это страшное чудовище, обещающее наслаждение и смерть…

Прости меня.

Целую, твоя кошечка. Август. 2009».

Я положила письмо на стол и минуту в оцепенении смотрела на него. «Вот так откровенности!» Намочила кухонное полотенце, отерла им лицо и шею.

Рука потянулась за следующим исповедальным письмом.

№2

«Привет, дорогой! Сегодня такой теплый осенний день. 14 ноября. Казалось бы, осень, но солнце греет и ласкает, как ранней весной. Удивительно, до чего природа самодостаточна! Наши ожидания не обязательны для нее, даже если они, эти ожидания складывались веками. Такова и природа человека…

Как-то утром за завтраком я поймала себя на мысли, что мне не хватает себя. После того, как вышла замуж и родила детей, личное время стало роскошью. А мне хотелось побаловать себя вниманием, сходить к парикмахеру, к косметологу, пошляться по магазинам в дни распродаж, иногда просто побыть одной, без тебя и без детей. Видимо, ты прочел это в моих глазах, понял и теперь, иногда, освобождаешь меня от семейных обязанностей. В воскресенье или в субботу ты весь день с детьми: гуляешь с ними в парке, уезжаешь к родителям, к нашим друзьям. Так ты даришь мне свободное время.

Пару недель назад на выходных я приготовила завтрак, накормила вас и проводила гулять; сама же отправилась в магазины за покупками.

Сколько суеты в субботний день! Люди, словно тараканы, повылезали из щелей; заходят в один магазин, другой, третий; потом бегут в кафе перекусить, затем вновь несутся в магазины. Признаться, выходной — не совсем удачное время, чтобы спокойно бродить по улицам, заглядывая в понравившийся бутик.

Темп улицы задает темп. Примерно час я ходила в поисках теплых сапог, джемперов и платьев, но, сказать честно, получила удовольствие меньшее, чем рассчитывала.

Перед поездкой домой я забежала в кафе выпить кофе с молоком и насладиться минутами свободы. Помню, позвонила тебе, узнала, как у вас дела, и сообщила, что скоро буду дома. Так я планировала, но по воле случая в кафешку вошел мужчина, в котором я узнала первую любовь.

Мы учились вместе в одиннадцатом классе. Он пришел в нашу школу всего лишь на один год, но этого хватило, чтобы покорить всех учащихся и учителей. Он стал учеником года, другом — для сверстников, защитником — для тех, кто обучался в младших классах, парнем мечты — для девчонок. Этакий супермальчик!

Он обращал внимание только на смелых, раскрепощенных девиц. Я же не была такой; любила его тихо, как любят чаще всего в школьную пору. И лишь на выпускном балу мне посчастливилось с ним потанцевать. До чего же я обрадовалась, когда узнала, что нравлюсь ему. Он кружил меня и шутил, а я хохотала. В конце праздника он проводил меня домой и поцеловал.

Мы встречались недолго. Через месяц после выпускного бала он уехал поступать в институт в Москву. Я тоже занималась предстоящим поступлением. Постепенно мы отвыкли друг от друга и безболезненно расстались.

И вот, спустя столько лет, я увидела его. Он совершенно не изменился. Такой же красивый! Его густые светло-русые волосы переливались светом, а взгляд его зеленых глаз был горяч, как огонь.

Он меня узнал, подошел к столику. «Привет!» — «Привет!» «Как дела?» — «Хорошо». Слово за словом и разговор на полтора часа. Потом он оставил мне визитку и сказал, что будет рад, если у меня получится выбрать время и встретиться с ним — пообедать или поужинать. Мы разошлись.

Темные силы не дремлют. Они соблазняют и испытывают; смеются, когда человек оступается; огорчаются, когда не поддается соблазну. Но всякий раз искушают, зная точно, что рано или поздно эта тварь божья не совладеет со страстями, проиграет в схватке зла с добром, греха с праведностью.

Вчера я ездила по магазинам — искала подарок нашему старшему сыну… И вот подарок выбран, доставка оформлена.

Выхожу на улицу, перехожу дорогу. Слышу клаксон. Оборачиваюсь. Он сидит за рулем белого мерседеса и машет мне рукой: «Привет! Беги сюда!»

Я, словно обезумела и, хохоча, как шестнадцатилетняя девчонка из одиннадцатого «Б», заскочила к нему в машину…

«Зачем? Зачем? Зачем?» — изнывала душа. Но разве услышишь ее, когда говорят инстинкты?

Ничто так не выдает женщину, охваченную сексуальным желанием, как смех вперемежку с истерикой, восторг вперемежку с отчаянием, безумие вперемежку с рассудительностью. Все это — верный признак тащить ее в постель.

Через двадцать минут я очутилась в номере отеля… в постели с другим мужчиной…

Вот так случился мой плотский грех…

Поддалась соблазну, не удержала себя, не смогла.

Душ. Слезы. Раскаяние. В мыслях — прошение о прощении.

Вечером ты приехал домой. Хотела тебе сказать, но легче оказалось смолчать.

Ты спрашивал о делах, и я что-то отвечала. Ты спрашивал о моих слезах, и я что-то лгала тебе о них.

Ты подошел, поцеловал, обнял, ободрил.

Волна возбуждения накрыла меня с головой. Я шепнула тебе на ухо: «Жду в ванной», и ты, похотливо улыбнувшись, сказал: «Сейчас приду!»

Это было незабываемо! Страсть бушевала, тела обжигала!

«Это лучший секс за всю мою жизнь», — говорили мои глаза. «Ты — богиня!» — кричали твои.

Выпила стакан воды и вместе с детьми пошла спать.

«Больше не буду», — пообещала я и уснула.

Сегодня утром пишу эти строки, и слезы текут по щекам. Можно ли так? Любят ли так? Наверное…

Прости меня.

Целую, твоя кошечка! Ноябрь. 2009».

Было чувство, что эта женщина сидела рядом со мной и изливала душу за бокалом вина; при каждом ее слове перед глазами картинки предательства, жаждущего понимания. Но я не могла понять эту женщину.

Заварила еще кофе, аккуратно развернула третье послание и начала читать. Оно начиналось теми же словами: «Привет, дорогой!»

№3

«Привет, дорогой! Весна — прекрасное время года! Утром с лучами ласкового солнышка она шепчет: «Вставай… Иди… Живи…»

Как славно мы отдохнули на майские праздники! Я давно хотела поехать весной в Сочи, подышать чистым воздухом, полюбоваться морским пейзажем; наблюдать, как от зимней спячки пробуждается природа, как живописует она.

Еще вчера мы сидели на берегу моря, кидали плоские камешки, смотрели, как они плюхаются в морскую гладь, пугая чаек и мелкую рыбешку, и смеялись. А сегодня мы дома. Вспоминаем незабываемый отдых. Спасибо тебе!

Говорят, насмешка судьбы… О, да! Судьба нас часто удивляет поворотами и совпадениями. Отдых омрачили некоторые воспоминания. И почему я не посмотрела, какой отель будет нас принимать? Клянусь, убедила бы тебя выбрать другой, чтобы ничего не отвлекало меня от тебя и наших детей.

В прошлом году в начале декабря я ездила на конференцию в Сочи. Участников расселили в том же отеле, где мы отдыхали. Удобно, когда само мероприятие проводится там, где остановился. Когда не знаешь город, любые передвижения по нему кажутся испытанием. Особенно, когда на улице слякотно.

Накануне вечером я готовила выступление. Как обычно, проговаривала тезисы доклада, вносила поправки в презентацию и почитывала кое-что в интернете. День конференции всегда трудный, и я хотела лечь спать пораньше.

Около десяти вечера я пошла в бар — выпить на сон грядущий мятного чаю с медом.

Спустилась на первый этаж. Заказала чаю.

Прошло, наверное, минут десять, как ко мне подошел мужчина лет сорока, в джинсах и в майке с надписью: «Я люблю Сочи!» Я подумала, что кто-то из местных. Оказалось, это профессор из Москвы, тоже участник конференции.

Разговорились. В основном болтали о науке, потом философствовали, и между нами завязался спор — извечный спор о свободе.

Профессор был интересен и легок в общении, красноречив, вежлив в манерах и благороден во взгляде.

Мы говорили бы дольше, если бы не мой случайный взгляд на часы: почти двенадцать. Мы попрощались.

День конференции утомил. Я с нетерпением ждала завершения. Хотела принять душ и лечь спать. Скорее бы завтра! Оказаться рядом с вами, в уютном гнездышке, где холодными вечерами я готовлю нам глинтвейн, а детям — фруктовый сок, и мы вместе просматриваем веселые мультики.

И вот последний докладчик, последнее обсуждение. Предвкушение сна…

«Я увижу вас на ужине?» — вдруг спросил меня профессор, с которым мы накануне философствовали. «Возможно!» — «Я буду ждать! Мы же должны продолжить наш спор…”, — он подмигнул мне, загадочно улыбнулся, дождался улыбки в ответ и пошел к коллегам, потирая ладоши: «Хочу виски со льдом!»

Я поднялась в номер, позвонила тебе, поговорила с детьми; мы пожелали друг другу спокойной ночи и сладких снов. Приняла душ, легла в кровать с уверенностью — буду спать беспробудно.

Полчаса я вертелась в постели, но сон так и не пришел. Я глянула на часы — почти девять. «Опоздаю немного», — прошептала я и принялась приводить себя в порядок. «Пару часов непринужденного общения с коллегами пойдут мне на пользу», — решила я.

Коллеги ужинали в ресторане гостиницы на первом этаже. При входе меня встретил официант, любезно поприветствовал и предложил помощь. Мы вошли в банкетный зал. Профессор увидел меня и позвал рукой. Я подошла к столику, улыбнулась: «Всем добрый вечер!»

За столом сидели женщины и мужчины, хмельные и веселые. «Мы ждали вас!» — негромко сказал профессор и пригласил присесть рядом. Мы выпили шампанского после душевного тоста коллеги.

Тост за тостом, один бокал за другим, шутка за шуткой…

Прошло около часу. Заиграла медленная музыка. Профессор поймал мой взгляд и пригласил танцевать. Я согласилась.

Его сильные руки обхватили талию и нежно прижали к себе. По телу пробежала дрожь. Он коснулся рукой волос, провел по щеке: «Вы очень красивая!» Мурашки предательски выдали меня… Жажда уединения читалась во взгляде, о жажде страстных поцелуев и объятий кричало тело. Я прикоснулась щекой к его щеке, и остановиться уже не смогла…

Очнулась в постели с ним.

Туман в голове и безысходность…

Воспоминания причиняют боль. Муки совести… Они, в самом деле, невыносимы.

Прости меня.

Целую. Май. 2010».

С каждым прочитанным словом мне становилось сложнее понять эту женщину. Говорит о любви к мужу и предает.

Просит прощение так искренне. И снова предает…

Я взяла следующее послание.

№4

«Привет!

Эти чертовы социальные сети! У человека нет ни сил, ни времени, чтобы уделять всем друзьям внимание. Но иногда виртуальный друг западает в душу…

Как-то ты пришел с работы уставший, был чем-то озадачен. Отужинав, мы разошлись по комнатам. Ты — в кабинет, я же поднялась к детям. Мы играли, читали книжки, озорничали, а после я уложила их спать.

Как я люблю проводить с ними время! Когда они смеются, мгновение останавливается, и я забываю обо всем на свете. Я очень люблю их, очень.

Когда мальчишки уснули, я с планшетом пошла в спальню. Читала новости, смотрела картинки, и… черт меня понес в «ВК».

«Добрый вечер!» — пришло мне сообщение от молодого и обаятельного парнишки лет восемнадцати. «Добрый, коль не шутите!» — отвечаю я. «Скучаете?» — «Можно и так сказать. Но правильнее — хочу пообщаться с друзьями». «А я не подойду?» — «Почему же!» И дальше — пустые разговоры на полчаса.

Утолив жажду общения, я выключила планшет, пошла к тебе в кабинет. Ты сидел в кресле за рабочим столом, перебирал какие-то бумаги. Я молча поцеловала тебя, а ты пожелал мне спокойной ночи.

Непринужденные беседы подкупают, привлекают и затягивают со скоростью света. Сначала думаешь, что это можно прекратить в любую минуту. Но потом, вдруг, осознаешь, что в сетях сетей. Правда, сделать уже ничего не можешь. Общение с виртуальным другом — обязательное начало утра, продолжение дня и гарантия спокойного сна. «Привет! Ты уже проснулась?» «Как дела у самой красивой женщины в мире?» «Спокойной ночи, королева!»… Вот так легко и просто можно привязать к себе женщину.

Этот мальчишка заморочил мне голову. Он каждый день писал послания, делал комплименты и восхищался. И если, вдруг, он не выходил на связь, я весь день думала о нем, а ночью с трудом засыпала.

Как-то он предложил встретиться. Я согласилась. «Завтра в полдень, в ресторане „Чертова дюжина“ возле института», — написала я. «Буду ждать», — ответил он.

В назначенное время я вошла в ресторан. Он сидел за столиком возле окна и пил воду. Увидел меня, помахал рукой. Я подошла, присела. «Рад, что мы встретились!» — «Взаимно!»

Мы болтали два часа. Эта встреча, как и виртуальное общение с ним, оказалась такой же легкой и веселой. Расставаясь, мы ни о чем не договаривались; только сказали друг другу: «Пока!»

Здорово, что мы увиделись, но я испугалась мурашек в паху…

Я желала близости с этим парнишкой.

Примерно через неделю мы встретились вновь. В этот раз и он, и я хотели уединиться. «Добрый день!» — «Привет, мой юный друг!» Не прошло и получаса, как мои глаза, затуманенные страстью, кричали о желании: «Скорее в отель! Я покажу, как надо любить женщину!»

Полтора часа мы пробыли в отеле. Потом я пошла на работу.

Встречались ли мы еще? Да. Для чего? Для безудержного секса.

Прекратились наши встречи так же легко, как и началось общение в интернете. Видимо, и он, и я усладили животную страсть, которая, к сожалению, не терпит постоянства. Она требует новых завоеваний, новых встреч, новых впечатлений.

Целую. Сентябрь. 2010 г».

«Мне не следовало их читать», — вздохнула я, положив тетрадный лист на стол. Письма этой женщины щекотали нервы. «Что же она за человек? Пишет „милому“ о том, что изменила с каким-то пацаном, будто рассказывает, как сходила в театр! Ничего не понимаю! Ни-че-го!»

Я негодовала, но незнакомка становилась интереснее после каждой прочитанной строчки. Появись в ту минуту возможность встретиться с ней, я бы помчала на свидание в любую точку мира, лишь бы увидеть изменщицу и поговорить.

Заварила зеленого чаю, добавила в него молоко и, немного отпив из чашки, прочла очередное письмо.

№5

«Привет!

Скажу честно, мне лень писать. Но знаю, станет легче. Итак…

Ты второй день в командировке; наши дети у родителей; я пошла на корпоративную вечеринку. Ровно в восемь приехала в клуб «Рихард». Всюду ходили парни в танцевальных костюмах, какие-то дамы в шикарных платьях. Играла клубная музыка. На танцполе красивая высокая девушка извивалась, словно змея. Столики постепенно заняли гости. Началась официальная часть. Нас поздравляли, читали стихи, пели песни и танцевали. После объявили о завершении официальной части, предложили гостям выпить по бокалу шампанского и пройти на танцпол…

Прошел час. Я сидела за барной стойкой и пила коктейль. Громко играла музыка. Кто-то подошел ко мне сзади, закрыл глаза руками. Обернувшись, увидела перед собой бывшего студента-заочника. «Добрый вечер!» — сказал он мне на ухо. Я ему ответила: «Привет!»

Он взял меня за руку и повел подальше от оглушающей музыки; мы присели за одиноко стоящий столик; он предложил шампанское, я согласилась. Мы выпили с ним за встречу, потом — за счастье, потом — за любовь…

Просыпаюсь. Я не дома. На часах почти пять утра. Рядом лежит он, посапывая в подушку. «Безумная!» — прошептала я. Встала, оделась и выбежала из номера в отеле. Домой приехала в отчаянии…

Он мне позвонил в одиннадцать. «Доброе утро!» — «Привет!» «Хочу тебя видеть» — «И я хочу». «Приезжай ко мне» — «Сейчас буду».

Я собралась и поехала к нему.

Теперь мы любовники. Мы встречаемся каждую неделю на два-три часа и принадлежим друг другу без остатка. Я не знаю, долгой будет наша связь или нет, но меня радует то, что вас двоих мне стало достаточно. Он — мой любовник, ты — мой муж. Он — страсть, ты — надежность. Он продлевает мою молодость, ты даришь мне ощущение безопасности.

Целую! Ноябрь. 2010 г.»

Я положила послание на стол и в недоумении смотрела в окно; будто письмо писала другая женщина; о нежелании откровенничать говорили строки. Я закрыла глаза и слегка помяла переносицу.

Взгляд упал на последнее письмо. Раскрыв сложенный листок, пробежала глазами — оно еще короче предыдущего. Буквально несколько строк.

№6

«Привет! Когда я писала тебе первое письмо, и думать не думала, что все станет так… просто.

Первые строки черкала со слезами на глазах, совесть терзала. Но с каждым письмом сердце становилось холоднее. А сейчас для меня измена обычна и лишена сложностей.

Ты хочешь знать, будут ли у меня любовники? Да, будут.

Больше не стану писать. Не хочу…

Апрель. 2011».

Послание оказалось бесцветным и холодным, словно его писал не живой человек, а бесчувственный робот. И так мало, так мало сказано. Зачем, вообще, эти строки?

Я вновь перечитала письма с первого до последнего. Мысли об этой женщине не оставляли в покое и, казалось, что не оставят теперь никогда.

На часах около трех ночи. «Надо идти спать!»

Я проснулась рано. Лучи солнца пробивались в окошко и нежно ласкали. Как же не хотелось вставать! Приложила тонну усилий, чтобы оказаться в ванной комнате.

Отражение в зеркале ужаснуло. «О, боже!» Глаза припухли, словно на похмелье; лицо бледное, как полотно. Включила холодную воду, умылась. Стало легче. Еще пару раз плеснула ледяную воду в лицо. Отерлась полотенцем.

Прохладный душ окончательно пробудил меня…

Расчесала волосы, закрутила гульку, надела спортивные штаны и майку.

Вместо завтрака — яблочный сок. Соковыжималка в доме — вещь полезная. «Хозяйка-то, молодец!» — подумала я и запнулась, кинув быстрый взгляд на кухонный стол — на нем беспорядочно лежали письма.

Я присела на стул и просмотрела послания еще раз, взяла смартфон, сфотографировала. Какое место уготовано этим письмам в моей жизни, я не знала, но было чувство, что предстоит тысяча их прочтений.

После, как и некоторые воришки, я навела порядок на «месте преступления»: аккуратно сложила письма в том порядке, в котором они лежали до вторжения «чужих», перевязала лентой, положила в коробку, а саму коробку толкнула в угол под кухонный гарнитур.

— За ней обязательно придут! — пробормотала я. — Такие вещи можно оставить только случайно…

Находка выбила меня из колеи. Все, казалось бы, срочные дела отошли на второй план. Я откинулась на спинку кресла в гостиной, и, попивая сок через трубочку, решила позвонить Сергею, сообщить о случившемся; потом… планировала разобрать чемоданы, и насколько хватит сил, посидеть с писательским блокнотом.

Набрала номер телефона приятеля. Тишина. «Видимо, занят». Только я встала, в калитку кто-то позвонил.

— Кто там?

— Хозяйка дома, — услышала я тонкий голосок.

— Секунду.

Минуту назад думала, что готова к этой встрече. Но оказалось иначе. Сердце забилось в два раза быстрее, ладони вспотели, ноги — будто ватные. Все перемешалось — и стыд за то, что копалась в «чужом белье», и интерес, и возмущение, и неприязнь…

Я сделала глубокий вдох-выдох и пошла к калитке, открыла ее ключом.

— Доброе утро! — Передо мной стояла молодая, невысокого роста брюнетка с подобранными наверх кудрявыми волосами.

«Красивая!» — подумала я и поздоровалась с хозяйкой.

— Мне крайне неловко беспокоить вас, но дело важное.

«Еще бы!» — я мысленно усмехнулась.

— Что за дело?

— Вы позволите пройти в дом и забрать дорогую мне вещь?

Я посмотрела по сторонам. Безлюдно. Улица широкая и проглядывалась безупречно.

— Конечно! — ответила я и впустила хозяйку.

Женщина, безукоризненно стройная, с кошачьей грацией, вошла во двор и неторопливо направилась в дом. Я шла позади, пристально рассматривая прелестный силуэт. «Маруся, как не стыдно!» — одернула я саму себя.

Войдя в дом, хозяйка пошла прямиком в кухню, неуклюже опустилась на пол и рукой достала ту злополучную коробку.

— Забыли сундучок с секретами? — решила я пошутить и ощутила, как дернулось веко.

Особа улыбнулась:

— Можно и так сказать.

Она отряхнула одежду, положила коробку на стул и подошла к раковине.

— Не возражаете, если я сполосну руки?

Я повертела головой: «Не-а», и продолжала рассматривать молодую хозяйку в оранжевом платьице чуть ниже колен. Она помыла руки, вытерла их о полотенце, достала из сумочки смартфон и около минуты разговаривала с кем-то по телефону.

«Интересно, — размышляла я, — она ли писала эти письма? Надо как-то выяснить. А если, она? На вид — ангелочек! Голос, словно сирена поет… И ноги ровные, и талия осиная… И шея изящная… И осанку держит. Тьфу, на нее…» Я будто нарочно искала в ней недостатки. Но ни ее внешность, ни манера поведения не дали мне возможность найти изъян.

— Вы позволите подождать мужа у вас? — обратилась она ко мне. — Он в пробке.

— Да, конечно! — тут же ответила я.

Надо сказать, согласилась я не из вежливости. «Вот бы воспользоваться случаем и узнать, она ли писала письма или нет», — мелькнула мысль.

— Выпьете чаю или кофе? — спросила я, минуту погодя.

— С удовольствием!

— Так чай или кофе?

— Чай, если можно, зеленый.

«Скорее всего, веганка! — подумала я. — Обычно, зеленый чай пьют они».

— Ой, — перебила мои мысли хозяйка, — мы же не познакомились.

Она хихикнула. «Смеется, будто девочка!» — отметила я и улыбнулась.

— И вправду! — сказала я вслух; это же надо так переволноваться. — Меня зовут Мария!

— А я — Виталия.

— Красивое имя!

— Спасибо! — Виталия опустила глаза, а затем оглядела комнату: — Как вы устроились? Нравится дом?

— Да, вполне! — ответила я, кинув взгляд на неразобранные чемоданы посреди прихожей.

Вода вскипела. Я заварила зеленый чай, достала из холодильника конфеты, которые успела приготовить накануне перед встречей с Сергеем:

— Угощайтесь! Они сладкие, но в них нет сахара. Сама готовила.

Виталия взяла одну конфетку, откусила кусочек и с блаженным видом пережевала десерт.

— Восхитительно! Буду признательна, если поделитесь рецептом!

Целый час мы болтали с гостьей о всяком разном, но преимущественно о рецептах. Она рассказывала о пирогах, от которых сходят с ума ее домочадцы, а я о сладостях без сахара, которыми не так давно увлеклась в погоне за здоровым образом жизни, а точнее — стройным телом. Наше общение перебил телефонный звонок.

— Да, дорогой… Ты подъехал? Хорошо, я выхожу.

Виталия поблагодарила меня за чай, за лакомства, сообщила, что рада знакомству.

— Взаимно, — сказала я и, не мешкая, подсунула ей листок бумаги и ручку, чтобы она написала номер телефона и электронную почту, так, на всякий случай, вдруг, что-то по дому надо будет спросить.

Виталия, не спеша, выводила цифры и буквы.

— Конечно, звоните или пишите! — Она протянула мне листок бумаги.

— У вас красивый почерк!

Эти письма писала она… Теперь я не сомневалась.

«Как же внешность обманчива, — моя душа затуманилась печалью, но через миг я воспрянула духом. — И замечательно, что писала их она! Надо обязательно встретиться с ней, пообщаться, и, даже подружиться».

Не было никаких сомнений — с этой женщины будет списан еще один персонаж моего романа. «Убежденная холостячка, верный муж и изменщица — вот герои, чьи судьбы надо переплести…» — ликовала я.

— Не может быть! — опешила я, открыв калитку.

— Что случилось?

Виталия с удивлением смотрела на меня, но я не могла проронить слова; от волнения пересохло в горле.

— Всего доброго! — выдавила я из себя.

Виталия пожала плечами и побежала через дорогу:

— Сережечка, родной, я здесь!

Я молча закрыла калитку, сползла по забору на землю; на глаза навернулись слезы.

Ее мужем оказался мой лучший друг…

Когда я увидела на противоположной стороне дороги машину Сергея, а потом и его за рулем, время будто остановилось. За долю секунды я сообразила, что женщина, с которой я только что любезничала, женщина, которая в письмах призналась в собственной неверности, и жена моего друга — один и тот же человек. Как это ужасно! Хотелось заорать во все горло: «Приятель, она — изменщица… подлая изменщица!» Но я будто одеревенела.

«Как она могла? Зачем я читала эти чертовы письма? Что теперь со всем этим делать?» — повторяла я снова и снова.

Я не знала, как сообщу Сергею эту гадкую новость, но то, что встречу с ним надо организовать со дня на день, было очевидно.

— Маруся, привет! — услышала я в трубке телефона.

— Привет! Я тебе звонила около часу назад.

— Прости, был немного занят. Встретил жену, мы едем домой. У тебя что-то срочное?

— Хочу повидаться, не откладывая в долгий ящик.

— Давай завтра пообедаем. Подъедешь в центр?

— Конечно.

Встреча назначена. Осталось теперь хорошенько обдумать, что говорить и как.

Пульсирующая боль, казалось, разорвет голову. Я выпила несколько таблеток; не помогли.

«Как же сказать? — Думала я. — С чего начать? Начать надо издалека… Откуда издалека? Надо спросить, например, как он относится к изменам… Нет, не то…

Как же сказать? А, может, так: «Дружище, ты, конечно, счастливый чувак, но твоя женушка навесила тебе рога». Нет. Как-то дерзко и… глупо…

Лучше так: я нашла в доме письма, где твоя супруга признается в изменах… Хочешь, почитай… и показать ему фотки. Нет. Не то. А, может, так…»

Ясное дело, предстоящий разговор должен быть аккуратным. Помимо прочего, все же я читала чужие письма. То же поступок — не очень! «С другой стороны, какая разница! Ну и что, что чужие письма? Речь идет о моем друге!» — взбунтовалась я.

Кофе, сигарета…

«Как теперь вести себя, когда он будет говорить о любимой жене, которая „в его клювике“ и которой он не нарадуется с первой минуты брака? Что мне говорить? „О, Серый, я так рада за тебя! Тебе так повезло!“… Нет. Это безумие… Я не смогу общаться с ним…»

Опять сигарета…

«В конце концов, этот мужчина мог быть моим мужем; и я уверена, что наша дружба может перерасти в нечто большее, в настоящую любовь, где нет предательства и лжи… Я уверена в этом… Я уверена…» — повторяла я. «Какой бред! Какая настоящая любовь? Причем тут это?» Я сходила с ума.

День казался очень долгим. Одни и те же мысли меняли одна другую. Я металась по дому; выходила во двор; курила, до тошноты; и думала одно и то же. Ничто в тот день не смогло меня отвлечь, правда, чемоданы мне все же удалось разобрать.

Я сидела за столиком в ресторане «Вино и вино», в котором мы договорились пообедать с Сергеем. Официант предложил меню, отошел в сторонку. «Нет, я не голодна, — подумала я и попросила принести бутылку обычной воды. — Пожалуй, это и будет мой обед».

Ровно в двенадцать Сергей вошел в ресторан. Он сиял и широко улыбался; поздоровался со всем персоналом, как завсегдатай, и присел за столик. В костюме и с галстуком он выглядел превосходно.

— Маруся, привет!

— Привет!

К нам подлетел официант:

— Сергей Сергеевич!

— Мне — как обычно, — сказал Сергей официанту, потом посмотрел на меня и спросил, сделала ли я заказ. Я ответила, что кушать не хочу.

— Что случилось? Ты здорова? На тебе лица нет, — забеспокоился он.

Я глубоко вдохнула и только собралась выдать заготовленную речь, как у него зазвонил смартфон.

— Прости. Любимая звонит!

«Привет! Да… Конечно… Все в силе… Родная, какие вопросы? Ты же знаешь, все для тебя… Я приготовил сюрприз. От тебя нужно только хорошее настроение… Целую…» — Услышала я и засомневалась в своевременности неприятного разговора.

— У нас годовщина свадьбы, — уточнил Сергей. — Хотим отметить вдвоем вечерним ужином в ресторане…

— Поздравляю! — слегка улыбнулась я. «Как я могла забыть?»

— Спасибо! Но настроение у меня не будет праздничным, если ты не объяснишь, что с тобой. Ты бледнее мела!

Я молча смотрела на Сергея и впервые не знала, что ему сказать. План накрылся медным тазом.

— Может, отравилась? — сказала я. — Утром съела несвежую сардельку.

Сергей тут же набрал номер телефона доктора, некоего Иван Ивановича, сообщил о том, что я съела что-то не то и, похоже, отравилась, и договорился о приеме в течение дня. Он что-то говорил еще, но я не слушала. В ушах звенело. Были бы силы, я орала бы, что есть духу, и топала бы от злости ногами.

— Не стоит беспокоиться, — наконец сказала я. — Мне уже легче, Серенький. Я закажу чаю, выпью его с сахаром и мне станет хорошо.

Откуда взялся прилив сил? Голос звучал уверенно и бодро. У Сергея не оставалось сомнений, что мне, в самом деле, лучше.

— В любом случае, зайди к доктору после обеда. Я прошу…

— Ладно, — согласилась я.

Поскольку все пошло наперекосяк, пришлось придумывать повод для встречи.

— Серенький, расскажешь о своей семейной жизни? — выпалила я первое, что пришло на ум. — Ты помнишь наш последний разговор? Я окончательно решила, что буду писать книгу; один из персонажей спишу с тебя. Так что, мне нужны подробности. Если, конечно, ты поделишься ими.

— Ах, это, — Сергей довольно улыбнулся. Его реакция могла означать только то, что я услышу историю о семейной жизни своего друга; он точно не собирался умалчивать о счастье; ему хотелось о нем кричать…

Сергею принесли обед; на первое — куриная лапша, на второе — бифштекс и салат из овощей; от чаю и кофе он отказался — вредно после плотного обеда пить. Любимая ходила на какие-то там курсы по здоровому питанию, и теперь они всей семьей не пьют после еды полчаса.

— Итак, Сергей Сергеевич, — я вошла в роль, достала смартфон и демонстративно включила аудиозапись, — как вы познакомились?

Приятель с улыбкой подхватил игру и начал рассказывать, как сказку, эту волшебную историю, историю о настоящей любви молодого парня к милой девушке, посланной ему небесами.

— Сам не верю, что повезло с женой. У меня было много девушек, самых разных: и красивые и не очень, и строптивые, и смиренные, и пылкие, и тихони, и молчаливые, и болтушки… И ни одна из них сильно меня не цепляла. — Сергей запнулся, посмотрел на меня и игриво прибавил: — За исключением тебя. Но ты отказала мне в счастье…

— Да уж, — согласилась я, — что есть, то есть. Дуреха…

Официант принес мне черный чай с сахаром и лимоном. Я размешала сахар в чашке и сделала маленький глоточек горячего напитка.

— А что тебя больше всего привлекает в супруге? — продолжила я.

— Мне все нравится, — лаконично ответил приятель.

Я молчала, полагая, что он догадается — меня не удовлетворишь таким ответом; и он понял.

— Обожаю ее за красоту… За ее глубокие как океан карие глаза! За роскошные густые кудрявые волосы! За аккуратненький маленький носик и пухленькие губки! Статуэтка моя! А какая у нее аппетитная попка! А ее грудь! А еще она мудра, как сотня змей! Терпеливая и умная! Сексуальная и… О, боги, за что мне такой подарок! — Сергей улыбнулся. — И все это мое, понимаешь!

— Ага! Конечно, все твое, — чуть слышно съехидничала я.

Зачем ехидство? Наверное, от бессилия. Слова Сергея о его любимой раздражали меня, как жужжание комара. Я злилась, будто маленькая девочка, которая скрыла от родителей дурной поступок сестры, всегда нахваливаемой мамой и папой. Любовь, хвалу надо заслужить, считала я. Иначе — несправедливо.

— Мне нравится в ней то, что она всегда сохраняет спокойствие, смеется над моими шутками, остается милой при любых обстоятельствах. В конце концов, мне с ней легко.

— Можешь привести пример? — прихлебывая чай, спросила я.

— Пример, пример… — Сергей с аппетитом прожевал кусочек мяса. — Допустим, когда я ей сказал, что не хочу, чтобы наша свадьба напоминала съемку фильма, она с легкостью со мной согласилась: «Ты прав! Ведь день свадьбы такой же, как и сегодняшний». Я удивился. Большинство девушек сходят с ума, когда готовятся к свадьбе.

Пока Сергей говорил, мне, вдруг, вспомнился бывший ухажер, с которым мы встречались пару лет назад и даже подумывали пожениться. Я считала так: если уж и выходить замуж, то я хочу надеть свадебное платье, отметить это событие с небольшой компанией близких, обязательно — фото — и видеосъемка на память. А еще — что-то должно быть сказочное в поведении жениха. Я в мыслях мнила себя в день свадьбы принцессой, и хотела, чтобы он мнил себя принцем, а не обычным парнем, жаждущим поскорее выпить и идти в пляс. Но ему не нужна была сказка; он с пеной у рта доказывал, что день свадьбы — это всего лишь повод собраться и напиться с друзьями. Какое платье! Какое авто! Какая профессиональная фото — и видеосъемка! Для него было достаточно взять из дома видеокамеру и фотоаппарат… «Интересно, как бы я сейчас жила, — подумала я, — если бы сказала тому парню, что день свадьбы — обычный день?»

Я опомнилась. Сергей продолжал рассказывать:

— Моя заинька умеет удивлять, позволяет думать, что я самый главный человек в ее жизни. Помню, как-то в выходной я решил выспаться. Да, да, не смотри на меня так, я помню твои слова: «Впрок спать — глупо!» Но в тот день у меня не вышло. Все к тому вело — зашторено, в доме тишина, хотя, обычно, детишки с утра шумят. Я не хотел вставать еще и потому, что во дворе стояла грязная машина. Накануне исколесил почти всю область и по такой грязи! Совсем не хотел ее мыть… Проснулся я в три часа. Тихо, будто никого нет дома. Я выглянул в окно. А там, во дворе, машинка моя чистенькая стоит, блести-и-ит. Спустился вниз. Смотрю, женушка спит в кресле. Она, радость моя, встала рано утром, отвезла детей к бабушке с дедушкой, заехала на рынок, купила продукты, приехала домой, приготовила обед, убрала в доме, помыла машину… Хозяюшка! Ты не представляешь, как я обрадовался в тот день, словно пятилетний мальчишка.

Я мысленно усмехнулась и представила, как его великолепная жена, по пути домой от матери забежала к любовнику на часик, пока муж отсыпается от тяжелой рабочей недели, а потом, приехав домой, чувствуя вину, взяла ведро с водой и вымыла машину.

— Она — удивительная женщина! — сказала я лукаво, когда Сергей закончил рассказ.

— О, да! Она — удивительная!

Эти счастливые глаза! Ни у кого таких не видела. Сергей взглядом говорил о счастье больше, чем сотней слов и фраз. Поверить не могла, что мужчина напротив искренне верил в то, что он — счастливчик, а его семья — идеальная. «Надо же такому случиться?» — недоумевала я.

— Неужели за всю вашу жизнь не ссорились? — спросила я Сергея. — Нет семей, в которых нет разногласий.

— Я тебе не говорил, — немного помолчав, сказал Сергей, — но было дело. Мы лет пять тогда прожили с ней вместе. Ссорились каждый день. Грешным делом я думал о разводе. Но, слава богам, все наладилось и стало на свои места.

«Ну, хотя бы так», — с облегчением подумала я, когда Сергей говорил о черном пятне в прошлом их семейной жизни. Вот только что это меняло?

— А как дела в интимной сфере? — задала я очередной вопрос Сергею и повела бровками.

Я понимала, что эта сторона жизни может и вовсе остаться тайной. Не каждый хочет о ней говорить. И оказалась права: приятель не удовлетворил любопытство.

— Ну, дорогая, это уж чересчур, — в шутливой форме возмутился Сергей. — Придумай что-нибудь сама. Могу сказать только то, что я удовлетворен на все сто процентов, и она, что немаловажно, — тоже. У нас вкусы совпадают, так что от того, что я определяю нашу сексуальную жизнь, выигрывают оба.

Сергей глянул на часы. Обеденное время подходило к концу. Я поняла намек и с благодарной улыбкой выключила аудиозапись.

— Очень интересная беседа! Спасибо! — сказала я.

— Пожалуйста!

— Но это — не конец, ты понимаешь?

— Конечно! Мне есть, что рассказать, поверь.

— Еще бы… — улыбнулась я.

Мы решили созвониться и договориться о следующей встрече, чтобы продолжить беседу; потом немного поболтали о всяком разном, он поинтересовался моим самочувствием и, убедившись, что я — в норме, поцеловал в щечку и побежал на работу. Я же осталась в ресторане с погаными мыслями и таким же послевкусием от встречи. Мне стало одиноко; поделиться не с кем, некому поддержать в эту, как оказалось, трудную минуту. Раньше рядом был Сергей. А теперь?

Еще минут десять я сидела в ресторане и глядела в одну точку. Надо придумывать новый план, а желание убавилось. «Ладно, поеду домой».

В семь часов вечера зазвонил смартфон. Я неохотно встала с дивана и, еле передвигая ноги, подошла к журнальному столику.

— Слушаю!

— Мари привет! Артем звонит. Узнала?

Артем — тот самый настойчивый ухажер, о котором я говорила. Шесть месяцев он один раз в неделю приглашал меня на свидание, и, однажды, ему удалось убедить меня оторвать попу от кресла и сходить с ним в кино. А потом мы стали стабильно один раз в неделю встречаться еще и для сексуальных утех.

Я легкомысленно относилась к встречам с Артемом. В то же время, не раз замечала, что с этим мужчиной мне комфортно. Артем настойчиво пробирался к холодному сердцу. Он дарил цветы, удивлял сюрпризами, приглашал на ужины в рестораны и даже читал стихи, не о любви, правда, но все же. Как бальзам на душу! Меня пугала мысль о том, что он, будучи таким напористым и проворным, рано или поздно добьется цели и надолго поселится в моем сердце.

Артему — тридцать четыре; на год старше меня. Он уверен в себе и добродушен; всегда говорит спокойно и неторопливо, отвечает на мои, порой идиотские, вопросы. Казалось, по долгу службы ему надо быть другим. По крайней мере, в моих детективах все сыщики чрезмерно эмоциональные, готовые на части растерзать преступников. Сложно понять, как человек с характером Артема, работал в психологически сложной сфере юридического труда. Я как-то спросила его, трудно ли быть следователем. Он в свойственной ему манере — спокойной и самоуверенной — ответил, что очень легко, ведь преступники, как орешки, раскалываются в его руках. Наверное, таким и должен быть следователь.

Я обрадовалась, когда услышала голос Артема. Любовник оказался как нельзя кстати. За последние два дня я измучилась.

— Конечно, узнала, Артем! — воскликнула я от радости.

— Чем занимаешься?

Через час я приехала к Артему домой. Говорят, решить задачу помогает отвлечение от нее. Что ж, в пору проверить.

Мы лежали на большой кровати в его холостяцкой двухкомнатной квартире. Полтора часа я принадлежала ему, а он — мне. Такой нежной прелюдии и не менее нежного проникновения у меня никогда не было. Впечатлило! Возможно, Артем угадал мое настроение, понял, что мне нужно, а, может, мне показалось. В унынии любые знаки внимания кажутся заботой и проявлением особенных чувств.

Я гладила пальцы рук любовника и смотрела в потолок. Хотя я старательно гнала воспоминания, мысли возвращались к моему другу и его жене.

— О чем думаешь? — спросил Артем.

— О книге, — скрестив пальцы на руках, сказала я. — Хочу писать новую книгу, в новом жанре…

— О любви?

— Скорее о предательстве.

Я встала, включила светильник, обмоталась в полотенце, брошенное на пол в порыве страсти, и собралась идти в кухню.

— Перекусить бы… Ты как, Артем? Может, чаю? Или кофе со сливками? — предложила я.

— Со сливками? Это интересно… — Артем схватил краешек полотенца и потащил к себе. Оно в ту же секунду соскользнуло с меня, представив в бесстыдной красе. Я хихикнула. Любовник, не мешкая, схватил меня руками, повалил на кровать и оставил голодной еще на час, стараясь изо всех сил насытить меня ласками.

Страстная натура Артема сводила с ума, но голод оказался сильнее. Вырвавшись из рук ухажера, я голышом проскользнула в кухню, захватив с собой полотенце.

Налила в чайник воды и поставила на плиту. Потом нарезала колбаску, сырок, намазала ломтики отрубного батона маслом, приготовила кофе, когда вскипел чайник, и позвала Артема. В ответ — тишина.

«Уснул», — догадалась я.

Пять минут, всего лишь пять минут я отвлеченно жевала бутерброды, пила кофе и наслаждалась. Но потом… в голове вновь мысли о Сергее, его жене, этих чертовых письмах.

Я взяла смартфон, зашла в интернет и принялась читать о женских изменах.

— Что ты тут читаешь? — сонно промолвил Артем, протирая глаза.

Он вошел в кухню, бросил взгляд на бутерброд, одиноко лежащий на тарелке.

— Я так понимаю, это все, что осталось? — Шутливо сказал он, откусил бутерброд и запил холодным кофе.

— Могу приготовить еще.

— Давай, — согласился он и плюхнулся в кресло в углу кухни. — Так что читаешь?

— О неверности жен; нужно для моей книжки.

— А-а-а. Понял. Женские измены стали частыми в нашей жизни. — Слова Артема прозвучали с издевкой.

— Ну, да, как и мужские, — буркнула я. — Женщины нынче не отстают.

— Это точно, — согласился Артем, и, помолчав, прибавил: — Что ж, закономерно! Раз современные жены стали жить по правилам, по которым до недавних пор жили только мужчины, ничего удивительного в их сексуальном поведении я не вижу.

— Не знаю, не знаю, Артем… По мне, так лучше развод, чем брак с изменами.

Артем с удивлением посмотрел на меня, будто я сказала что-то несусветное.

— Развод? Да, брось ты!

— Не понимаю. Не хочешь ли ты сказать, что измена в браке — это норма? — с насмешкой спросила я.

— Нормой вряд ли ее назовешь, сегодня, во всяком случае, а то, что это — удобно, можно сказать наверняка.

— И в чем же удобство?

— Мужчина привыкает к определённому образу жизни, — ответил Артем, немного помолчав. — Его быт налажен, устроен, дети бегают рядом. В общем, все под контролем, хотя и мнимым. Мужчины стремятся сохранить то, к чему привыкли. Развод же — это крушение устроенного порядка. Надо заново строить жизнь: искать женщину, завоевывать ее сердце… Одни затраты: и энергии, и времени, и денег. Гораздо удобнее жить прежней жизнью, со старой женой, и, иногда, позволять себе маленькое удовольствие на стороне. Чуждо мужику отказываться от удобств лишь для того, чтобы удовлетворять свое половое чувство. Я не ручаюсь, что так мыслят все мужчины, но могу уверить, что какая-то часть мужчин определенно сохраняют брак только потому, что это им удобно. Думаю, — немного погодя, добавил Артем, — неверные жены не разводятся по той же причине; раз изменщицы поступают как неверные мужчины, значит, они думают, как они…

— Ну, и завернул ты, дружище! — я по-доброму усмехнулась.

— Со мной такое случается, — сказал он, и мы рассмеялись.

— И все же в женской измене есть нечто другое, — продолжила я после того, как мы успокоились. — Если бы женщинам было удобно изменять, статистика разводов была бы иной. Согласись, чаще всего, жена уходит от мужа, если завела любовника.

— И это правда, — согласился Артем и опустил глаза.

Мне показалось, что история женской измены ему знакома. Но я не стала спрашивать. «Если захочет, сам скажет. Тема слишком деликатная».

— Я любил женщину, которая мне изменила, — немного помолчав, сказал Артем. — Не держу зла на нее и, даже, понимаю. Не каждая сможет жить с мужчиной, который все время на работе. Так что, когда жена, однажды, сообщила, что уходит к другому, я ее отпустил.

— Жена? Ты был женат? — я удивилась. Артем не говорил об этом, хотя, впрочем, я и не спрашивала.

— Угу, было дело.

Артем будто взгрустнул; и я перевела разговор на другую тему.

— Тебе завтра на работу? Ты высыпаешься за один выходной?

— Нет. Но я рад и этому. Раньше такой роскоши не знал.

— Тяжела работка. Ну, да бог с ней.

И тут мне пришло в голову отвлечь любовника расспросами о студенческой жизни. Мысль оказалась удачной; он тут же подхватил идею и поведал об учебе на юридическом факультете. Мы долго болтали, вспоминали веселое студенчество, от души хохотали, а местами пустили слезу.

На часах два ночи.

— Пора домой, — сказала я, обвив руками шею Артема.

— Может, останешься у меня? — спросил он.

— В другой раз, — был ответ. Я сомневалась, что готова усложнять наши отношения.

Через пять минут машина стояла возле подъезда. Артем проводил меня к такси, поцеловал, и я довольная поехала домой.

На следующий день я позвонила Сергею. Он долго не мог назначить время. Ссылался на важные обеды с клиентами. Потом все же обрадовал тем, что одну из встреч перенесет ради меня. Правда, предупредил, что делать так больше не будет. Он, конечно, понимает, как важна для меня будущая книга, но откладывать дела нельзя. Я согласилась, причем совершенно искренне. Наши встречи никак не должны мешать его работе и другим не менее значимым делам. Поэтому пообещала, что впредь такой срочности не будет без особого повода. «Уж куда более особого!» — подумала я после того, как мы поговорили по телефону.

Итак, наша встреча назначена через день в то же время на том же месте.

Ждать целых два дня! Это мучительно! Но надо набраться терпения и еще раз тщательно продумать предстоящую беседу. И хорошо, что вечером мне позвонила старшая сестра и предложила погулять. Я согласилась; быстро оделась и поехала в центр к универмагу, где мы договорились встретиться.

В последнее время мы с Лизой редко виделись. Года два назад она устроилась на работу, где по долгу службы проводила много времени, плюс ко всему к ней на полгода приезжала родня. Пару лет назад две дочки одна за другой вышли замуж, будто сговорившись, и, не откладывая в долгий ящик, родили сестре внуков. Младший сын Лизы, 8 лет, жил с сестрой. Он доставлял ей мало хлопот, но иногда ее вызывали в школу по поводу поведения отпрыска. В общем, забот у Лизы хватало, а потому наши встречи случались раз или два в месяц.

Мы старались не тратить время на предъявление друг другу претензий, хотя было за что. Чаще говорили по душам, делились успехами или тяготами жизни. Последний раз, примерно месяц назад, когда я видела сестру, она мне сказала, что выходит замуж, потому что беременная. Два предыдущих брака оказались, по ее словам, «не совсем удачны». Первый брак, в котором родились две дочери, прекратился по его вине — у мужа был дурной нрав, к тому же, он любил выпить, потусить и брать без ее согласия кредиты. Второго мужа, от которого родился сын, она бросила неизвестно почему, хотя он, по моим представлениям, был вполне приличной кандидатурой. А если учитывать, что она закадрила его, когда тот ухаживал за мной, я, конечно, ни один раз выражала непонимание по поводу халатного отношения к браку с такой трогательной историей. Она открыто смеялась мне в глаза и говорила: «Зависть — плохое чувство». Что же, в чем-то она права, мне было чему позавидовать. Например, тому, как просто она мыслит, когда речь идет о семье и браке. Когда я ей говорила об этом, она тоже смеялась и призывала меня бросить привычку слишком много думать, в противном случае не видать мне ни мужа, ни детей. Хотя я и злилась, мне казалось, что правда на ее стороне.

Несмотря на трудности и ответственность, которые возникают с возникновением семьи, я поражалась, с какой легкостью некоторые молодые и немолодые люди вступают в брак, а затем с такой же легкостью подают на развод. Современная статистика браков и разводов вызывала досаду. На фоне растущих цифр о разводах, цифры о заключенных браках теряли привлекательность. Казалось, в современном обществе браки расторгают, как пекут пирожки — быстро и без заморочек. Причем не останавливают даже дети. Слишком много я знала мужей и жен, которые после пополнения в семье разбегались в разные стороны. Это меня поражало до глубины души. Вообще, я относилась к той категории людей, вымирающих мамонтов, которые считают, что если уж и вступать в брак, то один раз на всю жизнь. Примером для меня были родители, прожившие всю жизнь вместе в радости и в горе. Возможно, в современное время такая установка больше вредит, чем помогает. Чаще поиск мужчины на всю жизнь оборачивается стародевичеством.

Я приехала на встречу значительно раньше, чтобы успеть побродить по книжному супермаркету и посмотреть новинки. Около получаса ходила меж стеллажами в надежде найти что-нибудь увлекательное о постельных войнах.

— Привет, дорогая!

Я обернулась.

— О, Максим Михайлович, привет! Вот так встреча!

Мы поприветствовали друг друга дружеским поцелуем. Максим Михайлович — давний приятель, с которым я познакомилась на презентации одной из моих первых книжек. Будучи доцентом факультета филологии и журналистики, он предложил мне свою помощь и я, к своему счастью, согласилась. До сих пор я время от времени обращаюсь к нему, и он, будучи заведующим кафедрой, всегда помогает, если есть время. Человек-то занятой!

— Как твои дела? — спросила я.

— Дела, в принципе, неплохо. На работе очередная проверка на носу. Нас уже, мягко говоря, накрывает от всех этих бумаг. Номенклатуру дел меняют каждую неделю, словно от безделья. В общем, не самые лучшие времена переживаем мы. А как ты? Что сейчас пишешь?

— Недавно отнесла в издательство детектив. Теперь хочу писать о любовных треугольниках, неверности, предательстве, — выпалила я.

— Да ладно! — Максим искренне удивился. — Художественное? Сейчас больше любят публицистику, популярную науку…

— Не, какой с меня популяризатор науки?

Максим улыбнулся и поставил книжку на стеллаж.

— Слушай, только вчера видел давнюю подругу, специалиста по треугольникам и всякой срамоте. Думаю, тебе интересно будет с ней пообщаться.

Он достал из сумки листок бумаги и ручку, и, по старинке, черканул номер телефона и имя своей знакомой, отдал листок мне, потом, глянув на часы, сказал, что ему надо бежать. Мы попрощались.

Я аккуратно сложила бумажку и положила ее в карман. «Возможно, будет повод встретиться и пообщаться», — подумала я. Правда, все же сомневалась, что буду писать о «всякой срамоте», как выразился мой товарищ. Не могла после случившегося, ведь я задумывала книгу совершенно о другом.

Я подошла к универмагу на пятнадцать минут позже. Лиза, на удивление, уже ждала меня. Обычно, опаздывала на встречи она. Я не стала отмечать это великое событие, поскольку знала, что в ответ услышу не менее едкий комментарий.

Сестра стояла возле витрины магазина, разговаривала с кем-то по смартфону и поправляла руками рыжую шевелюру. Я тихо подошла, взяла ее за локоть.

— Привет, Лиза!

— Машуля!

Мы крепко обнялись, наговорили друг другу приятных слов, и пошли по Садовой улице вверх, затем свернули по переулку Газетному, и вышли на Пушкинскую.

Деревья и кустарники, посаженные не так давно, предстали во всей красе. Барбарисы и кизильники с покрасневшими ягодками расставляли оправданные акценты, а можжевельники подчеркивали колорит паркового пейзажа. Это улица явно преобразилась. Туда-сюда ходили полицейские и обеспечивали тем самым культурное пребывание на одной из лучших улиц города.

Почти час мы неспешно прогуливались с Лизой, а потом зашли в кондитерскую покушать сладенького и выпить кофе с молоком.

Лиза, как всегда, тараторила без умолку. Сначала — о работе, потом — о новом будущем муже, о прекрасно проведенном отдыхе в Испании… В очередной раз я поймала себя на мысли, что завидую родной прохиндейке. Поведав ей о нахлынувшей зависти, я рассказала о своих делах.

Этой встрече с Лизой я обрадовалась вдвойне. С одной стороны, я хотела увидеть ее, с другой — нуждалась в совете.

— Лиза, у меня к тебе один разговор, — сказала я, когда настал мой черед говорить. Я внимательно посмотрела на сестру. Выражение ее лица всегда помогало понять, настроена ли она на серьезные беседы. Та покивала головой, будто говорила: «Ну, что у тебя, давай, выкладывай». Я продолжила: — Вопрос непростой, касается измен… — Опять я умолкла и кинула взгляд на Лизу. Она спокойно ела мороженое с вишневым сиропом. — Как ты относишься к неверности жен? Как думаешь, почему они изменяют мужьям? И что делать, если близкий человек…

— Машуля! — Перебила меня Лиза. Она положила ложку, облизала губы и отставила от себя чашку с кофе, будто боялась, что в гневе запустит ее в меня — она это могла, и я это знала. — Ты думаешь, я настолько глупа, чтобы пустить тебя туда, куда посторонним совать нос не велено?

— В смысле? — Я не поняла сестру.

— В прямом смысле. Если нужно знать, почему бабы заводят любовников, почитай книжки, интернет или еще что. Ты же всегда так делала! Ты же у нас умница! А моя личная жизнь, мягко говоря, никого не должна волновать. Не трогай моих тараканов!

— Спасибо за совет. — Я опустила глаза.

Лиза говорила со мной так, будто я — не сестра, а посторонняя девка, сунувшая нос в ее грязное белье. Мне стало по-особенному больно. Она бывала со мной грубой, иногда даже чересчур, когда я доставала ее вопросами, давала советы и «учила жизни». Но в этот раз я решительно ничего не понимала. Я хотела знать ее мнение, только и всего. В ту минуту бы встать и уйти, но какая-то невидимая сила держала меня на мягком табурете.

— Прости, — прервала нелепую тишину Лиза. — Прости, но меня бесит, когда кто-то пытается лезть в чужую жизнь.

Я хотела внести ясность в наш разговор, но Лиза не дала мне говорить.

— Молчи, — сказала она. — Лучше молчи… и слушай. — Лиза отпила кофе. — Ты когда-нибудь была замужем? Нет, — ответила за меня сестра. — А я уже дважды. И скажу тебе честно, семейная жизнь — полная хрень. Единственное, что может радовать там — это дети. Все! Больше ничего интересного нет.

Лиза замолчала. Как гром среди ясного неба прозвучали ее слова. Никогда бы не подумала, что для нее семья — «полная хрень».

— Мой первый брак, ты знаешь, оказался неудачным. — Продолжила Лиза, немного помолчав. — Скажу больше: он — ошибка, которую, если бы не дочери, я бы себе никогда не простила.

После рождения Софьи я поняла, что не видать мне счастья в семейной жизни. Ее рождение открыло истинное лицо муженька. Он почему-то возомнил себя богом, а меня — тварью божьей. Скандалы — это еще полбеды. Стоило сказать что-то наперекор, так мат стоял трехэтажный. «Ты это сделала?», «А то?», «А где пожрать?», «А почему посуда грязная?», «А полы мыла?», «А за мной убрала?» Начал ревновать, упрекал, что я ему не девочкой досталась, вспоминал обиды столетней давности. Потом стало еще хуже. Обзывал и подзатыльники раздавал вместо пряников. Унизительно! В общем, он — хозяин, а я служанка. Его это, видимо, забавляло. Через какое-то время он начал открыто изменять, не стеснялся водить любовниц домой, представляя их важными клиентами, сотрудниками и черт знает кем. Честно, вспоминать не хочу. На развод я не решалась. Маленький ребенок все-таки. Да и потом, куда и с чем мне уходить? Возвращаться к родителям я не хотела, уходить на квартиру — за какие коврижки? Вика у нас получилась случайно. На Новый год я выпила лишнего, ну, и он меня пьяненькую…, а потом я узнала, что беременная. Аборт наотрез отказалась делать.

Лиза достала из сумочки платок и вытерла слезы, потом всхлипнула и продолжила:

— В один из дней я приняла решение уйти от Валеры, когда девчонки немного подрастут. Но когда младшей исполнилось пять, вроде бы стало все налаживаться. Правда, мои чувства к мужу безвозвратно ушли. Я жила с ним только ради дочерей. Это так ужасно! — Лиза замолчала, шмыгнула носом. — Ушла любовь. А где нет любви, там нет и верности. Я изменяла ему как кошка. Прожила с бывшим мужем десять лет, из них изменяла ему — четыре. Знаю, со стороны звучит ужасно, но…

Однажды утром я пошла в суд и подала заявление на развод, — помолчав, продолжила Лиза. — К тому времени каждый из нас жил своей жизнью. Он кутил, спал с бабами, брал кредиты на развлечения и шлюх. Я довольствовалась одним постоянным любовником. Казалось, развод пройдет легко. Отнюдь! Помнишь его истерики и угрозы? Так что, первый брак оказался для меня хорошим уроком. Валера отбил у меня всякую охоту быть женой.

Лиза выдохнула. Видимо, стало легче. Все это время она держала в себе эту боль. Я могла только представить, как ей тяжело.

— Второго мужа, — продолжила Лиза после недолгого молчания, — конечно, не сравнить с первым. Небо и земля! Я влюбилась в твоего воздыхателя и, когда поняла, что ты морочишь ему голову, решила вмешаться и отвлечь его от неразделенной любви. Он не сопротивлялся. Как ты помнишь, мы поженились через полгода. Возможно, если бы Сашка оказался первым мужем, моя жизнь сложилась бы иначе. Но, к сожалению, к тому времени, как он мне сделал предложение, я поняла, что такое брак и для чего он нужен. Я развратилась свободой и, как только мы вышли из ЗАГСа, уже планировала развод. Мне оставалось родить ребенка, и некоторое время побыть женой.

Лиза немного взбодрилась. Она отпила воды из стакана, мельком глянула на меня и продолжила:

— Знаешь, все эти обязанности жены докучали, я хотела тратить силы и время на себя и детей. Муж никак не вписывался в мои планы. После того, как Димочке исполнилось 4 года, как ты знаешь, мы с Сашкой развелись. Но еще замужем за ним я успела сменить пару любовников. Но Сашка — молодец! Оставил нам квартиру, платит славные алименты.

Знаешь, Машка, — помолчав, сказала Лиза, — я поняла одно — брак нужен для того, чтобы рожать детей, ну, и чтобы первое время муж дома помогал. Когда дети вырастают, муж не нужен. Я и сейчас собираюсь замуж ненадолго и лишь потому, что беременна четвертым ребенком и очень хочу его благополучно выносить и родить. Люблю деток; материнство — это мое. А то, что у детей разные отцы, не беда. Даже выгодно. И первый, и второй, и будущий третий муж, так или иначе, станут помогать всем моим детям.

Если бы к нам не подошел официант, Лиза продолжала бы дальше делиться выгодами своего поведения, а я молча слушать. Правильнее воздержаться от любых оценок, несмотря на то, что история ее второго брака и будущего третьего меня неприятно удивили. Сложно было понять брачные стратегии сестры. А еще, она так легко говорила об изменах, что я на миг засомневалась в безнравственности внебрачных связей. «А может, измена сегодня — добродетель?» — с издевкой подумала я.

— Ты спросила, как я отношусь к женской неверности? — говорила Лиза. — Положительно! Измена дает женщине то, что она не нашла в браке. Чаще всего, женщина изменяет мужу потому, что не любит его, а еще потому, что любит свободу. У меня так вышло: Валеру я разлюбила, а с Сашкой развелась, потому что развратилась свободой. Жизнь преподала урок, и он запомнился мне навсегда. Пусть о верности и преданности слагают строки и легенды; а следовать им не в моих интересах. Хотя, кого я обманываю, — прибавила Лиза, немного помолчав, — порой мне от себя тошно…

Лиза, словно голая, сидела передо мной. Обычно, она как воин на поле боя, а тут — ранимая и беззащитная, с красным носом и слегка опухшими от слез глазами. Наверное, последний раз я видела ее такой, когда наш отец ходил в школу на родительское собрание, главной героиней которого стала Лиза — она поколотила одноклассницу за то, что та назвала ее проституткой. То, что моя сестра любила учителя физкультуры, отца той самой одноклассницы, еще ни о чем не говорило. Эта любовь была чистой и искренней, от начала до конца платонической и по-девичьи наивной.

Бывает же такое! Хотела в тот вечер облегчить себе жизнь, посоветоваться с сестрой, что делать мне, а получилось услышать признание. Порой, слушать исповедь сложнее, чем произносить.

«Лиза! Сестра моя! Лучше бы мне не знать правды». Когда наделяешь человека одними чертами, а он на самом деле другой, теряешься. Будто шел в одну сторону, а оказался — в противоположной. Но я должна была что-то сказать сестре, возможно, утешить, хотя сложно найти слова. Хотя у Лизы всегда был особенный взгляд на мужчин и отношения с ними, я не могла допустить даже мысли, что она — прелюбодейка, черт возьми… Нет, я не стала любить сестру меньше. И, вероятно, эта любовь помогла подобрать слова утешения.

— Лиза, — наконец сказала я, — если учесть, что у тебя уже трое замечательных детей и двое внуков, и ты беременна четвертым ребенком — ты на верном пути. И, пожалуй, ты успешнее своей много думающей сестры, которая в тридцать три года не имеет ни мужа, ни детей. Природа говорит тебе: «Спасибо!» Не волнуйся, это вредно. Беременность в сорок лет — испытание для организма. Не нужны ему потрясения.

Я улыбнулась Лизе, а она посмотрела на меня с такой нежностью, будто просила прощение за недоверие и остроты, которые отпускала в мой адрес всякий раз, когда мы вели беседы о любви, семье и браке.

Конец ознакомительного фрагмента.