Дневник некроманта

Мари Мальхас (2024)

Он разрывается между служением Смерти и служением Его Величеству! Нет, раньше-то совмещать увлечение некромантией с работой первого королевского советника казалось вполне возможным. Но вот тут пришлось во время срочного ритуала связать и бросить на кладбище жену посла… Ну а что? Мешала! Теперь придётся доказывать Храму, что в огне не горишь! Королю — что невиноватый! А некромантам — что верный, расследуя дело об убийстве связного! А тут ещё обкуренные алхимики и мёртвые (и не только) девицы как с цепи сорвались!

Глава 6: Ночь и утро

Глубокой ночью я добрался до улицы, которая в народе называлась просто Погорелой. Всё потому, что более десяти лет назад здесь разбушевался грандиозный пожар, в результате которого каменные постройки обрушились, а деревянные сгорели, покрыв остатки стен толстым слоем пепла.

Пару раз район пытались почистить, один раз отстроить, но не получалось. То стройматериалы самовоспламенятся, то рабочие зудящей сыпью покроются, то кто-нибудь рогатый из-за угла покажется. Вскоре пошли слухи, что место это проклято. Видит Бог, я старался! И вот теперь оно стало чёрным пятном на карте столицы.

Подошвы утопали в мягком слое пепла, он полностью поглощал звук моих шагов. Я не мешал ночному безмолвию заброшенных стен. За ними мелькали тени, сверкали глаза — нечисть разгулялась. На пике треугольной крыши бывшей таверны выл на луну тощий пёс со львиной гривой… Что за странная разновидность? Кого только не призовёшь сгоряча, надо перепроверить по списку. Внутри за обломившейся барной стойкой на покорёженных стульях восседало трое демонов — опять играли в людей. Будут бить бутылки, а потом собирать их обратно. Я прошёл мимо.

Груда камней встретила меня на месте моего дома, но, как всегда, заученная формула вернула каждую песчинку на место. И вот передо мной стоял заброшенный четырёхэтажный особняк, ветхий, как время, тихий как могила.

Я поднялся на крыльцо и открыл дверь. В кромешной тьме коридора начали вспыхивать огни — нечисть, что прислуживала в доме, материализовалась, почуяв моё возвращение, зажгла лампы на лестнице.

— На утро приготовьте мне ванну, чистое бельё, парадный камзол, — отдал я команду. — Разбудите на рассвете.

Как бы там магия ни питала тело и не продлевала жизнь, силы у нас тоже кончаются. В тот день у меня их не осталось, хотелось только заснуть.

Проклятая Пэрия, которую я называю просто Пэри, стояла на втором этаже у лестничного пролёта. Смотрю, она страсть, как любит бродить ночами, словно приведение в своей белой сорочке, при этом неважно спит она или нет.

Новая жительница моего дома, женщина с чрезвычайно интересной биографией. Все её родственники, что оставались с ней наедине погибали. Прежде всего её мать, та погибла ещё при родах. Потом сестра. Утонула, когда они купались в озере. Следующим стал её брат, он упал с лошади на конной прогулке. Дед выпал с балкона, отец случайно выпил яд.

В итоге от семьи остался лишь дядюшка, который поспешил выдать её замуж. Тогда уже поговаривали, что на девушке лежит проклятье, так что дяде пришлось предложить за неё немалое приданое. И вот тогда жадность перевесила суеверия.

Однако первый муж Пэри не протянул и месяца. Уж не помню, что с ним сталось, он был не очень знатный, так что никто не озаботился этой историей. Вторым стал богатый купец из Фроксии. И неудивительно, фроксиане не верят, как говорится, ни в чёрта, ни в гаджая. Даже артефактами не пользуются, что уж говорить о страхе перед каким-то проклятьем?! Естественно, что с такой «осторожностью» через полгода он сгорел заживо в собственной спальне.

Фроксиане в Серениде живут тесной общиной, так что слухи в их среде распространились быстро, и нет, не о проклятье. Подкованные в экономическом плане безбожники стали требовать с дяди Пэри компенсацию за материальный и имущественный и моральный ущерб их общине, грозясь дипломатическим скандалом.

Дядя, мягко говоря, оказался в затруднительном положении, а в таких случаях у нас все обращаются в орден Непринуждённых. Но далеко не всем те соглашаются помочь. И всё же нашёлся один алхимик по имени Такен. Алхимики у нас поголовно имеют высокое положение в ордене, который предложил сделку.

Он готов был помочь несчастному с долгами, при условии, что тот выдаст племянницу за него.

Такой сделке дядя чрезвычайно обрадовался, ведь она решала обе его проблемы разом. И сделка состоялась.

Говорят, первые два года Пэрия закидывала дядю письмами с просьбами спасти от мужа. Один раз — даже пыталась бежать. Но дядя помогать не собирался.

Десять лет продержался их брак, бездетный и несчастный. Что конкретно они там делали, сказать уже трудно, но после попытки побега, за оставшиеся восемь лет девушка покидала дом всего дважды. Один раз выходила на крыльцо и один — в сад.

Редкие гости в их доме, говорили, что жена алхимика молчалива, и не вступает ни с кем в контакт. На все вопросы Такен отвечал, что она больна, и он её лечит.

В конце концов погиб и Такен. От передозировки препарата. Неужели такое случается и с алхимиками?

Вот тогда-то наконец слухи поползли, даже побежали, по всему королевству. Вскрылась умалчиваемая до тех пор история о проклятье, ведь знать распространяться не привыкла. А вот орден Непринуждённых заверещал, да раскудахтался, грозился даже зарычать — но куда уж: отказ от открытой агрессии и всё такое. И тем не менее даже зависть берёт, как они за своих вступаются: со свету сживут перешедшего дорогу самому никчёмному их дьяку, а уж целому алхимику! Кормильцу их, да вкладчику!

У дяди договор с Такеном хранился в письменном виде, но и тот не спасал. Начались поиски опасной Пэри, дом алхимика в её поисках разнесли в щепки. Тщетно. Пэри пропала.

Её искал орден, особенно алхимики, её искала Армада, её искал Храм, её искали некроманты — уж очень их интересовала ходячая смерть, и вольные искатели приключений. Не искал её только дядя — а нашёл именно он.

Вернее, она его в прошлый мидвох. Завидев её, дядя рухнул грудью на нож и скончался, Пэрию, лежащую рядом, тоже сочли мёртвой.

Дело получило такую огласку, что живущие по соседству семьи переезжают. Храм запретил хоронить девушку в фамильном склепе, даже на кладбище. Схоронили в лесу. Ну сами виноваты, соблазняют некромантов, а мы народ горячий. Я естественно первым узнал, где она захоронена и пошёл раскапывать этот ходячий артефакт смерти, и вовремя, потому что она уже и сама почти выбралась из своей могилы. Из-за этого пришлось весь самсдон, забыв неотложные дела, восстанавливать её пальцы и предплечья, ведь бедняжка плакала от боли.

Для живых людей она представляет опасность, а вот в моём особняке, где по-настоящему жив один я, о ней даже никто не проведает. Кроме того, моё жилище имеет мощную защиту, из которой не может вырваться даже энергия, а то бы одна аура моих слуг уже разрушила город.

Находится девушка в странном состоянии полужизни-полусмерти.

Достойно изучения. К тому же она частично нежить, так что я почти её контролирую.

Я добрался до спальни, опустил решётку и запер дверь — я сказал «почти», так что лучше перестраховаться. Никаких больше приключений до утра. Снял заклинание с самодельного гамбезона, и он со звоном осыпался на пол.

Кровать белела во мраке, я упал на неё и завернулся в холодящее кожу одеяло. Внимание привлекли пауки в двух углах. Глаза их поблёскивали в лунном свете. Неуверен, что это для них естественно, возможно, сказалась недавняя неделя алхимических экспериментов. После говорящих крыс в подвале, это ещё цветочки. Хотя то заслуга не моя, а Чиянара — нечем ему на дне больше заняться, как дитя, честное слово, ну ладно…

Я провалился в сон и на рассвете проклял нечисть, что телепортировалась в спальню будить меня.

Проклятье было незначительным, но красная морда демона покрылась белыми прыщами, а рога потемнели.

— Только не ной, Геретрамс! — подскочил я. Ох уж все эти разнообразные создания, что я призываю. — Сейчас сниму!

Пока снимал проклятье, уже проснулся. Захлопнул ставни, но всё равно солнечные лучи пробивались меж досок и были такими яркими, что глаза слипались. Да, меня при свете тянет в сон. Чёрт побери, Ваше Величество, нельзя собирать всех вечером, а не утром?

Демоны уже носились из комнаты в комнату с тазиками и шмотками. Я испепелил трёх из них, отправив обратно в мир иной, пока они пытались прочесать мои волосы. Магия отразилась и добавила на длинное серебряное зеркало пару новых трещин — загадал проклятье, ибо желания все сводились только к одному: поспать.

Не смог заставить себя далеко идти, добрёл до лаборатории и упал на тележку.

— Ты что тут разлёгся бездельник костлявый? — простонал я, когда под простынёй послышался хруст и вой.

Оттолкнулся ногами от стены, проехал до полок, дотянулся до колб с бодрящим отваром. Затем обильно закапал глаза солнцезащитными каплями. Так хоть заставил себя выпрямиться и всё-таки явился на приём вовремя.

Я не люблю серенидскую моду, традиции, архитектуру, но королевский дворец — это другое. Это совсем не те полуразрушенные серые крепости, что внутри пестрят всеми оттенками радуги, словно в них растерзали стаю таприканских птиц. Это изящное сочетание оттенков, в помещениях, где главная часть отдана простору, а не деревянно-подушечному хламу.

Огромные прохладные залы с высоченными потолками всегда имели освещение тенистых беседок в летний день. А фрески, мозаики, гобелены и прочие украшения были подобраны со смыслом и хранили мудрость древних времён, а не кричали из-за каждого угла, как богат их обладатель.

Кроме своего нижнего уровня, на котором располагался вечный базар, дворец не имел ни капли показушности, но при этом поражал воображение.

Каждый раз на входе у меня проверяли уровень доступа, и каждый раз я передавал охране один и тот же амулет. Но даже эта рутина не раздражала, в этой спокойной тихой обстановке. Не действовал на нервы и скрип подъёмных механизмов, без которых попасть на верхние этажи проблематично — так высок дворец. Я любил находиться здесь.