Капель

Мари Галл, 2023

Жизнь по капле. История одной семьи с конца 80-х до наших дней. Разные судьбы, разные принятые решения.

1997, Сергей

Сергей метался по комнате, собирая вещи. Так думал он, но у тещи было иное виденье процесса: бесцельное и бессмысленное вытаскивание вещей из шкафа и комода, сваливание их в кучу. Ей приходилось ходить за зятем и запихивать все обратно, вздыхая и качая головой.

— Сергей, прекрати, — не выдержала Клавдия Васильевна, — все уже давно собрано, Оля позаботилась. Вон за дверью две сумки стоят: детское и для нее одежда. Нам надо только заехать за цветами. Так что одевайся, а Володя такси вызовет.

Молодой отец обреченно посмотрел на тещу, на сумки, обвёл взглядом их маленькую семейную комнатку, вдруг ставшей тесной из — за собранной только вчера детской кроватки, и вздохнул: прежний уклад жизни больше не вернется, теперь все будет по — другому. Он натянул свитер, запихнул портмоне в задний карман, подхватил сумки и выдвинулся в след за родителями Ольги на улицу.

— Может без цветов обойдемся, — Сергей посмотрел на часы, прикидывая, что они изрядно провозились со сборами. — Эти цветы завтра полетят в мусорное ведро, один перевод денег.

Он никогда не понимал всей этой женской радости от букета цветов. Что в нем проку?! Деньги на ветер! Сергей накупил Ольге всякой вкуснятины из фруктов и сладостей, теща приготовила ее любимые зразы, какого черта еще эти цветы?!

–… и времени нет, — продолжил он свою мысль, но по строгому взгляду тещи уже понял, что все его увещевания напрасны.

Таксист притормозил у цветочного ларька. Сергей обреченно вылез из теплой машины в сырую осень, купил два букета хризантем, после чего путь к роддому вышел на финишную прямую.

Он держал маленький сверток в руках, умиленно заглядывая в личико младенца.

— Какие красивые хризантемы, — Оля уткнулась носом в цветок, — ты вспомнил, что это мои любимые цветы! Спасибо, родной, — она чмокнула мужа в щеку, с благодарностью заглядывая в глаза.

— Угу, вспомнил, — хмыкнула Клавдия Васильевна. — Была б его воля он бы с пустыми руками за тобой приехал.

— А я бы и не удивилась, — улыбнулась Ольга, — я прекрасно знаю отношение Сергея к цветам. Так что двойное спасибо, — она снова прильнула к, все еще обалдевшему от лежащего на руках счастья, мужу.

— Маришка рвалась тебя встречать, — Сергей виноват посмотрел на Ольгу. — Но я оставил ее с мамой, у той сегодня давление совсем расшалилось.

— Ничего, это от нервов, — вставила теща. — Не каждый день внука из роддома привозят. Ну, поехали…

Вроде всего пять дней не было Ольги дома, а все изменилось: втиснули детскую кровать в их и так небольшую комнате, пол коридора заняла коляска. Еще ящик комода наполнен пеленками и распашонками. Младшая сестра принесла все что осталось после рождения Кристинки.

Татьяна по такому случаю хлопотала на кухне, готовясь к встрече сестры с племянником. Под ногами у всех крутилась неугомонная Юла, вертя всем хвостом, хотя сама не понимая с чего вдруг такой сыр — бор, да и новый запах с новым существом нервировал ее больше, чем радовало прибытие хозяйки. Она попыталась тявкнуть, но на нее шикнули сразу с разных сторон: «Тиши, ты, разбудишь ребенка!». Юла обиделась и забилась под стул, поглядывая оттуда на суету, поднявшуюся в доме.

Оля улыбнулась своей любимице и потрепала ее по голове: «Ничего, Юла, привыкнешь… И мы все привыкнем, потерпи».

1997, Ольга

Ее положили на сохранение несмотря на то, что срок рожать ей ставили только через две недели. Они не возражали с мужем, уж лучше она потерпит больничные условия, чем потеряет того, над кем девять месяцев тряслась вся родня.

Их в палате было четверо: трое первый раз рожали, и одна пришла уже за третьим ребенком. Спартанские условия, ничего лишнего, скукота. Даже радио не было в палате, не говоря уже о телевизоре. Хорошо, хоть книги разрешали. Время коротали, рассказывая истории из своей жизни или пересказывали разные случаи удачных — неудачных родов. Все мысли будущих мам летали вокруг одной, трепетной для них, темы. А что еще делать? И Ольга не осталась в стороне, вспоминая и свой путь к ребенку.

1992

Свадьба, счастливые месяцы вместе, беременность не стала долго ждать и вот она уже на приеме у врача, счастливая и немного встревоженная. Все шло хорошо, даже токсикоз не сильно мучал ее, но… Всегда есть «но», когда все вокруг хорошо. И это «но» случилось именно с ней. Судьба так распорядилась, что именно она в тот день, возвращаясь с работы, вошла в лифт вместе с ним. Молодой крепкий парень приставил ей к животу нож и потребовал отдать все ценное, что было у нее. Ольга дрожащей рукой сняла с себя серьги, кольцо, достала кошелек из сумки.

— Все? — грозно прищурил глаз парень и слегка надавил ножом на живот.

Она услышала, как рвется ткань на пальто, еще немного и лезвие упрется в тело. Оля в ужасе утвердительно закивала грабителю, понимая, что сейчас решиться ее судьба.

Лифт остановился, парень выскочил из кабины и сразу бросился на лестницу. Она вздохнула и без сил сползла по стенке на пол. Не было ни сил позвать на помощь, ни встать и куда — то идти.

Ее вскоре нашли соседи, вызвали скорую, но от стресса случился выкидыш. Это было ужасно! Она рыдала в подушку, не веря, что именно с ней произошло то, что показывают в криминальной сводке, что этот ужас коснулся ее семьи. Грабителя не нашли, и скорее всего и не искали. Да это было им и не важно, главное, что Оля осталась жива, и на том спасибо. Это были «лихие девяностые», где каждый выживал как мог.

Они справились. Сергей помимо работы брался за все шабашки, но денег катастрофически не хватало. Оля не жаловалась, она видела, как старается муж, понимала, что Маришка подрастает и ей все больше надо, надо одевать, кормить, покупать игрушки. Так что аккуратно залатала испорченное пальто, махнула рукой на пропавшие серьги, вставила в уши дешевую, но симпатичную бижутерию и снова с улыбкой взглянула на себя в зеркало: какие наши годы! Все еще только начинается! Врач сказал, что все у нее восстановится, надо только подождать, и попробовать еще раз. И он оказался прав.

1993, Ольга

— Сергей, у меня задержка, — Оля счастливо улыбалась, глядя на все еще сонного мужа.

Он налил себе чай, сел к столу, глотнул горячую жидкость и только тогда до него дошло, о чем она ему говорит.

— Ты уверена, может просто сбой?

— Может, — пожала она плечами. — Но уже три недели, так что на завтра я записалась к врачу.

— Иди ко мне.

Он притянул ее к себе, уткнувшись носом в ей в живот. Потом посадил себе на колени и поцеловал с такой нежностью и осторожностью, словно перед ним была хрустальная ваза.

— У нас все получится, — Сергей улыбнулся жене. — Ты обязательно сходи к доктору, пусть они там все хорошо проверят и витамины надо…

Он пересадил ее на табурет, а сам засуетился по кухне, заглядывая в холодильник и коробки в которых они хранили овощи.

— Мда… Ничего, скоро зарплата, я придумаю что — нибудь и зайду в магазин. Ты сиди дома и ничего не делай!

— Ну как это? — улыбнулась Оля. — Мне на работу надо, да и не могу я вот так просто сидеть и ничего не делать.

— Хорошо, — растерянно кивнул глава семейства. — Но тяжелого ничего не поднимай, не переживай ни о чем, по телевизору смотри только мультики.

— Хватит говорить глупости, — Оля решительно встала с табурета. — Я не маленькая и сама знаю, что можно беременным, а что нельзя. Ты лучше своим пока не говори, и я своим тоже ничего не скажу. Пусть это будет нашим маленьким секретом.

— Боишься, что сглазят? — усмехнулся он, но возражать не стал, рано или поздно, но живот уже будет не скрыть.

Оля никому не говорила о своем интересном положении. Токсикоз и в этот раз ее не мучил, так что никто не замечал, что она беремена. Поход в женскую консультацию специально спланировала после работы, чтоб не отпрашиваться у руководства. Хоть на работе у нее все были вполне вменяемые люди, но почему — то не хотелось шумихи вокруг такого события, да и начальница стразу начнет искать ей замену, пусть и не явно, но уже готовясь к тому, что она уйдет в декрет. Оля понимала, что она еще не бог весть какой специалист, только — только после института, толком ничего не умеет, только начала вникать в тонкости профессии, только начала входить во вкус и тут… Но она не жалела, семья первично, карьера — вторично. А семья — это дети. Да, у них есть Маришка, но ей хотелось самой почувствовать вкус материнства, дать своему любимому человеку частичку себя… их.

Днем на работу позвонила свекровь, попросила забрать Маришку из садика, так как она сегодня записалась к парикмахеру. Да не вопрос! Садик по пути, прогуляется в ее состоянии только на пользу.

Подходя, Оля видела через забор садика, что группа Маришки на прогулке. Она поспешила к площадке, высматривая своего ребенка в группе играющих детей, но девочки среди них не было. Она окинула взглядом все пространство и ее сердце бешено заколотилось в груди. Маришка забралась на конструкцию для лазанья и повисла на турнике. Вернуться обратно на лестницу девочка не смогла, а прыгать вниз было высоко. Ее слабые детские ручки еле держали, и она в ужасе зажмурилась. От страха перехватило дыхание, она не сообразила позвать на помощь, понимая, что сама виновата, сама залезла сюда без спросу.

Оля бросилась к девочке и как раз вовремя. Руки Маришки соскользнули с перекладины, и она упала прямо на появившуюся Олю. Только тогда девочка дала волю своему страху, она прижалась к Оле и заплакала:

— Я так испугалась, забери меня домой скорей.

— Конечно, мой котенок, все хорошо, не плачь, — Оля прижимала к себе всхлипывающую девочку, поглаживая ее по спине.

Она оглянулась в поисках воспитателя, но та стояла к ним спиной и разговаривала с кем — то из родителей. Пройдя мимо нее, Оля только кивнула, убедившись, что ее с Мариной заметили, и не стала ничего выговаривать, просто понесла девочку домой.

— Мариш, ты тяжелая, может пойдешь сама ножками?

Но девочка только крепче прижималась к ней и сильнее уткнулась своим мокрым носом ей в шею. «Ладно, донесу, — подумала про себя Оля. — Вон как дрожит до сих пор, испугалась, бедняжка».

Только дома девочка отцепилась от Ольги и, забыв об всем, побежала к своим игрушкам. Оля привычно пошла на кухню — скоро муж придет с работы, и мама с отцом. Хорошо хоть Танюха съехала к своему парню, все меньше народа в доме стало. Она вздохнула, так хотелось свой дом, только для своей семьи… Но, денег на квартиру они с мужем пока не заработали, а наследство ждать не от кого. Хорошо хоть у ее родителей трешка и им выделили комнату, но при этом младшая сестра Татьяна переместилась в зал. Ох и бесилась же она тогда, может поэтому и сбежала при первой же возможности к парню. Оля виновато поджала губы, но отогнав все эти мысли, начала готовить ужин. У нее есть семья, есть обязанности, и вот так получилось…

Рези внизу живота заставили ее сморщиться и сесть на табурет. Новый приступ вызвал непроизвольный стон и слезы брызнули из глаз. Она скрючилась на табуретке не в силах пошевелись.

— Оля, ты плачешь? — Мариша подошла к ней и заглянула в глаза.

— Ничего страшного, живот заболел, видно съела что — то не то, — улыбнулась ей Ольга. — Давай папе не будем говорить, что сегодня в садике случилось. А то тебе попадет за то, что полезла туда куда не следовало, а мне за то, что тебя не отругала как следует.

Девочка на минутку задумалась и согласно кивнула:

— Давай.

— Вот и договорились. А сейчас беги играй, я позову тебя, когда ужин будет готов.

Боль становилась невыносимой. Ольга почувствовала, что по ногам течет что — то теплое. Хотя, не стоило себя обманывать, она уже и так поняла, что это кровь. Надо вызвать скорую, но Маришка одна, надо дождаться хоть кого — то из семьи. Народу в доме много, но когда надо, то никого нет, как на зло.

Оля все еще пыталась что — то кошеварить, когда услышала долгожданный звук открываемого замка. Она выглянула из кухни и увидела, что это пришла мать.

— Наконец — то, — выдохнула она и потянулась к трубке телефона. — Примите вызов, пожалуйста…

— Господи, — мать села на коридорный табурет с ботинком в руках и не сводя глаз с осунувшейся дочери. — Ты беремена?

Оля только печально кивнула:

–… была.

— Не бери дурного в голову, все будет хорошо, — мать взяла себя в руки и, наконец — то обув тапочки, обняла Олю за плечи и повела к дивану. — Сделают укольчик, полежишь, успокоишься и все будет у нас нормально. Слышишь?

Но Ольга только беззвучно кивала головой, корчась от очередной схватки в животе.

Скорая приехала быстро, но ничего хорошего так и не случилось.

В больницу забежала и Татяна, она виновато спрашивала о ее здоровье, а потом обмолвилась, что беремена, правда на первых сроках пока.

Ну вот… младшая сестра родит раньше, чем она. Это было обидно, но это жизнь, не ждать же Танюхе пока она разродится. У нее своя жизнь и слава Богу.

1995

Сергей достал чемодан с антресоли и побежал на кухню за тряпкой. Слой пыли на нем говорил о том, что они не бог весть какие путешественники. Оля смотрела на его старания, потом обвела взглядом такую уютную и родную комнату, ставшую им семейным гнездышком, затем на свой уже заметный животик и снова вздохнула:

— Сереж, может останемся… Кто — то ведь должен следить за дачей.

— Ерунда, ничего с ней за две недели не сделается. А у нас когда еще будет такой шанс! Скоро детка родится, на следующее лето уже не съездить никуда. А тут мама путевки в профилакторий достала. Оль, отдохнешь, подышишь морским воздухом, только в тени, никаких нагрузок, трехразовое питание…Красота ведь, Оль!

— Угу, — кивнула она, пытаясь вспомнить, когда в последний раз была на море.

Сергей прав, море — это хорошо, да и ему надо отдохнуть, второй год вкалывает без отпуска, с утра до вечера в своей мастерской, из — под машин не вылазит. Она должна думать не только о себе, но и о нем тоже. Жаль, что именно сейчас подвернулись путевки, они и так на месяц остались одни в квартире: мама с отцом уехали навестить родственников, свекровь с Маришкой у друзей на Азовском море. Красота! Дома тишина и покой, только они вдвоем. Был бы медовый месяц, если б не ее шестой месяц беременности. Сергей боялся лишний раз дышать на Ольгу, не то чтобы думать о сексе. Ничего, они потом свое наверстают, уж в этом он не сомневался.

То, что Оля вынашивает уже шестой месяц окрылял и внушал обоим надежду. Анализы все были в норме, чувствовала она себя просто отлично. Ну спина немного побаливала, так это нормально при беременности. Сергей хотел уже купить кроватку, но решили все же подождать, ставить ее особо негде, придется ужиматься и сдвигать мебель, так что с этим лучше повременить.

Чемодан и сумка с провизией на дорогу, да шляпа с большими полями ждали в коридоре, когда приедет такси. Оля еще раз проверила все ли выключено и ничего ли не забыто. Отпуск начинается.

Две недели пролетели быстро, как и у всех отдыхающих. Это рабочие будни тянутся как сироп, а отдых проскакивает словно песок между пальцев. Такси везло счастливое семейство от вокзала, побрякивая ракушками в чемодане, да булькая крымским вином, купленным специально для тещи. А еще коробка с фруктами и помидорами. Сергей сказал, что надо взять, как же с юга, да без помидор! Ольга не возражала, вот только все это пришлось носить к лифту двумя партиями — она из роли носильщика выпала.

Лифт поднял их на нужный этаж, Сергей быстро все выгрузил из кабины, а Оля уже колдовала у дверного замка.

— Странно, дверь закрыта только на щеколду. Мы же закрывали ее перед отъездом на два оборота, я точно помню, — она вопросительно обернулась к мужу.

— Может родители раньше времени вернулись, — пожал он плечами и распахнул дверь.

— Ой, мамочки… — в ужасе произнесла Оля, только заглянув в квартиру.

Сергей выронил из рук сумки, беспомощно озирая тот беспорядок, что творился в комнатах. Их ограбили, это уже было очевидно, осталось только оценить объем бедствия.

За последние годы в семье с финансами боле — менее наладилось. Сергей набил руку в автомастерской, у него появилась своя клиентура, свои шабашки. Мать Ольги, она же теща, будучи неплохим закройщиком, устроилась в частную мастерскую, где шили востребованные сейчас модные вещи. А на последней партии джинсовой ткани, хозяин неплохо наварился, и не скупился на премии своим работникам. Отец Ольги тоже попал в струю, запатентовал пару своих изобретений и уже даже наладил производство какой — то востребованной штуковины у себя в цеху. Да и Ольга наконец — то из стажера — новичка перешла в разряд сотрудников с повышением оклада, разумеется. Плюс на ее предприятии хорошо работал профком, доставая продукты по оптовым ценам и продавая из потом работникам. Так у них в шкафу стоял мешок с гречкой и пол мешка с мукой, а еще стопка рыбных консервов, так же купленных за пол цены. Подобные запасы неплохо спасали их и позволяли экономить на питании. Инфляция не так била по семейному бюджету, а на денежные остатки они покупали доллары, чтоб хоть как — то сохранить свои сбережения.

Сергей приобрел им в комнату свой цветной телевизор. Ездил за ним в Москву, но достал без переплат. Телевизор был отечественный и цвета в нем были блеклые, а в углу вскоре появилось фиолетовое пятно. Но за то он стоял в их комнате, и они могли смотреть все что захотят, а не только сериалы, от которых Клавдия Васильевна просто сходила с ума. Они немного приоделись, так как за последние безденежные годы их гардероб сильно поистрепался. И еще Сергей позволил себе купить норковую шапку, о которой давно мечтал, а Оля расщедрилась на набор тайваньской косметики. Марина же стала обладателем красного велосипеда с временными маленькими колесами по сторонам. Ох Сергей и намаялся, бегая за ней, уча держать равновесие и не падать.

Теща с тестем же обзавелись новой стиральной машиной, но главное Клавдия Васильевна наконец — то осуществила свою мечту: ондатровая шуба и шапка. Как только наступали морозы она как барыня выплывала в ней на улицу, величественно задрав подбородок и поглядывая на кумушек у подъезда немного свысока, но при этом всегда сладко улыбаясь и здороваясь.

Одним словом, жизнь налаживалась!

И вот все это досталось какому — то домушнику. Вор или воры унесли все, что было можно, вплоть до стоптанных итальянских сапог и постельного белья. Оля открывала шкафы и замирала при виде пустых полок. Значит, все надо начинать с начала, снова экономия, снова считать деньги до зарплаты… А маме снова придется копить на шубу. Хорошо, хоть Маришкин велосипед временно был отнесен к свекрови, хоть что — то от роскоши прежней жизни осталось.

В голове у Ольги застучали молоточки, в глазах потемнело, дыхание перехватило и последнее что она помнила, это как начала сползать по стенке на пол.

Скорая и полиция приехали почти одновременно.

Ольга прорыдала все дни, что была в больнице. Это были бы двойняшки: мальчик и девочка. А теперь… Так как срок был большой, то доктор не давал гарантий, что в дальнейшем она сможет родить.

— Успокойся, — утешал ее Сергей. — У нас есть Маришка, и можем завести собаку. Хочешь?

Она улыбнулась ему, понимая, что он то точно ни в чем не виноват, значит надо взять себя в руки и жить той жизнью, что им дана. Значит так и должно быть. А собаку… Почему нет?..

1997

Ольга смотрела на посапывающего сына и не верила, что это все с ней случилось. Она уже поставила на себе, как на потенциальной матери, крест, когда вдруг снова задержка. Она боялась даже думать об этом! Они с Сергеем, не сговариваясь, не строили планов, не обсуждали покупку детских вещей, тем более не придумывали имя. Они не верили до последнего, пока в нужные сроки малыш сам не попросился увидеть мир.

Пока Ольга лежала в роддоме, Сергею с мамой и тещей пришлось в срочном порядке покупать кроватку, коляску и прочие необходимые вещи. Помогла и младшая сестренка, вытащив из старых запасов, то, что осталось от рождения дочки. Но это были самые приятные хлопоты за последние годы.

Сергей собирал кроватку, а теща привычно ворчала под руку, пока ему на помощь не пришел тесть. Вдвоем они быстро справились с чудом русской мебельной продукции. Клавдия Васильевна больше не вмешивалась и не ворчала, занялась утюжкой детских вещей и укладыванием их стопками в комод. Юлка крутилась под ногами, не понимая к чему все эти хлопоты. Марина ждала брата, не осознавая еще толком, что это будет значить для нее. Конечно, ей хотелось иметь прежде всего друга по играм и защитника, но, увы, разница в возрасте исключала совместные игры, а защитой скорее станет она малышу, чем он для нее.

С именем определились сразу, словно малыш сам себе его выбрал. Игорек был похож и на маму, и на папу одновременно. Русые волосики как у мамы, а вот ямочка на подбородке — это в папу.

1986, Ольга

Она не любила опаздывать, и старалась прийти лучше раньше, чем заставить кого — то ждать. Вот и в школу она никогда не опаздывала. Да и странно опоздать, если до школы пять минут ходу. Вот и сегодня в первый учебный день после летних каникул она пришла одной из первых. Первое сентября — не в счет, вчера были только торжественные мероприятия, получение книг в библиотеке, и классный час. Сегодня начинаются уроки.

Она села на вторую парту и ждала свою подругу Наташку. Та вечно опаздывала, а если не опаздывала, то приходила буквально за пару секунд до звонка. Оля всегда злилась и не понимала как так можно, ведь Наталья жила в соседнем с ней доме и до школы идти те же пять минут.

Ольга то поглядывала в окно, за которым светило Солнце и весело чирикали воробьи — у них то лето еще продолжалось, то кивала вновь вошедшим одноклассникам, перекидывалась приветствиями и ничего не значащими фразами. На душе было радостно, уже соскучилась по учебе и по школьным друзьям, и тревожно — десятый класс, как оно пойдет, потом экзамены и все… взрослая жизнь… Страшно.

— Привет! — плюхнулся возле нее Сергей Бойко. — Я буду с тобой сидеть.

— Вот еще, — фыркнула Оля. — Сейчас Натали придет, она тебя быстро выдворит на камчатку.

— Я хочу сидеть с тобой, — твердо процедил сквозь зубы Серега и посмотрел ей в глаза.

Она поймала его взгляд и не смогла его выдержать, опустила глаза и только слегка пожала плечами.

— О! Бойко, а ну брысь от сюда, — Наталья опешила от такой наглости одноклассника. Все знали, что они с Ольгой подруги и сидят вместе. Да и он предпочитал задние парты, чего это вдруг его на вторую занесло.

— Сама брысь, — он нагло развалился на ее стуле и ехидно улыбался.

— Не, Оль, ты глянь на него! — Наташа посмотрела на подругу, но Ольга только отвела глаза и снова пожала плечами.

— Хм, понятно, — усмехнулась Наталья и стала выискивать глазами свободное место.

Оле было стыдно перед подругой, чувствовала себя предательницей, но, почему — то, ей ужасно захотелось чтобы Сергей сидел с ней рядом. Хотя бы пару дней, а там видно будет.

Но через неделю, когда классный руководитель предложила их рассадить, то тут не только Сергей запротестовал:

— Мне Оля поможет, подтянет по алгебре. Ольга Ивановна, мне же экзамен сдавать, а на задней парте я снова начну прогуливать и получать тройки.

Ольга Ивановна понимала, что и для дисциплины было бы лучше, чтоб Бойко сидел поближе, да и если он пожалуется маме, будет не очень удобно. Но вот и Олю она не хотела ущемлять в чем — то и мешать — девочка шла на медаль, если не на золотую, то на серебряную, и если этот разгильдяй ей все сорвет, то с нее, как с классного руководителя, спросят прежде всего.

Она вопросительно посмотрела на Олю, та просительно смотрела ей в глаза и тихо шептала: «Не рассаживайте нас».

— Ладно, — согласилась Ольга Ивановна, — сидите пока так.

Сергей довольно пнул локтем в бок свою соседку:

— Отлично!

— Эй, — возмутилась она. — Больно!

— Ой, извини, я не хотел, это от избытка чувств, — и он осторожно погладил ее по руке.

От его прикосновений в груди Ольги спирало дыхание и изнутри поднималась теплая волна, топя ее, не давая нормально дышать и думать. Порой она сама словно ненароком касалась его руки или бока. Они сидели близко друг к другу и постоянно задевали один другого. Это было волнительно и приятно. Она сама не отдавала себе в этом отчет, но каждый раз снова и снова прижималась к соседу, да и он не упускал случая, взять ее за руку или просто похлопать по спине. Они часто сидели, склонившись вместе над тетрадкой, соприкасаясь головами. Оля объясняла ему очередной запутанный пример по алгебре, либо он на пальцах разъяснял ей принцип работы двигателя внутреннего сгорания.

Время летело, а они по — прежнему сидели вместе. Потом он стал ходить вместе с ней и Наташкой из школы к дому, провожать и болтать с ними по дороге. Сергей всегда смешил их каждый раз придумывая или вспоминая что — то новое и прикольное. Наташка лукаво посматривала на краснеющую по любому поводу подругу и на не спускающего с нее глаз Сергея, и усмехалась над незадачливым «влюбленными».

Надежда Ивановна Бойко

Она училась в местном пединституте на историческом факультете. Девчонок в институте было больше, чем парней, так что всех более — менее приличных женихов расхватали на первых курсах другие девчонки, и потом они же бросали институт, уходя в декреты или бросали на совсем, полностью уйдя в семью. Надежда не стремилась замуж, ее не смущала перспектива «старой девы», главное получить диплом, а там видно будет. Однако сидеть дома и тупо зубрить специальность она не собиралась. Студотряд в подшефный колхоз, походы в театр и на танцы, да и все остальные молодежные тусовки входили в ее обычную студенческую жизнь. И вот летом на танцах она познакомилась с Олегом. Тот работал на заводе сварщиком. Обычный парень, но между ними проскочила искра и они, недолго думая, расписались. И вот она заканчивала пятый курс уже на шестом месяце беременности.

Его родители подсуетились, забрали бабушку к себе в двушку, а молодым досталась старенькая однокомнатная хрущевка. Но это было просто счастье! Малыш родился вовремя и вполне здоровый. Надя при первой же возможности устроила сына в ясли, а сама пошла работать в школу.

Школа была новой с молодым коллективом. Она быстро влилась в педагогический состав, и вскоре ее избрали секретарем комсомольской ячейки учителей школы.

Олег стал хорошим специалистом, да и в целом руки у него росли из нужного места. Вот его постоянно и просили то там помочь, то тут. Всегда находились друзья или родственники, нуждавшиеся в мужской помощи. А чем в те годы расплачивались? Конечно, водкой или просто накрывали стол, не без горячительных напитков.

Вначале Надя лишь пожимала плечами — ну вот так получилось, не может он отказать друзьям, но потом пьяный муж стал являться не только после таких халтур, но и просто после работы. Выпить после трудового дня стало привычкой. И если первый год он приходил слегка пьяненький, то уже вскоре его еле приводили домой друзья или соседи.

Надежда пыталась с ним говорить, пыталась урезонить, но в ответ муж только свирепел и однажды крепко приложился ей по лицу. Утром, глядя на себя в зеркало, она всхлипывала и снова пыталась сделать компресс, но, увы, синяк так просто не проходит. Пришлось замазывать кремом и присыпать пудрой, на работу идти все равно придется.

— Надежда, подойди ко мне после уроков, — окликнула ее в коридоре парторг Роза Марковна.

У Нади подкосились ноги, словно она снова была ученицей. «Только не сегодня!» — пронеслось у нее в голове, но она уже понимала, что именно «сегодня» и есть причина вызова в Розе Марковне.

— Можно? — Надя тихонько постучала в кабинет.

— Да, проходи, — парторг сидела за своим, вечно заваленным тетрадками, столом.

Она подождала, когда Надежда сядет и сурово взглянула из — под спустившихся на кончик носа очков:

— Что случилось? — кивнула она на синяк под глазом.

— О полку случайно ночью ударилась… сонная была, не заметила, — пробормотала Надя, опуская глаза.

— Ну — ну… Ты понимаешь, что учитель не должен приходить в школу в таком виде? — Надя только кивнула в ответ, все ниже опуская голову. — Надеюсь ты будешь осторожнее в следующий раз.

Надежда вылетела из кабинета парторга, ее щеки горели от стыда, а на душе скребли кошки. «Это больше не повториться!» — мысленно дала она себе обещание, не желая больше оказаться на ковре у Розы Марковны.

Обещать себе — это хорошо, но вот муж с каждым днем становился все более неуправляемым. Приходя домой уже изрядно пьяным, он цеплялся к Наде по малейшему поводу, а порой и без повода, распуская при этом руки. Наде удавалось уворачиваться от его ударов по лицу, подставляя либо руки, либо спину. Синяки прятала под одеждой, никто из родных не видел их и не задавал вопросов. Но очередной удар она пропустила. Глаз снова заплыл, снова пошла в ход пудра и тональный крем.

Она шла по школе, низко опустив голову. Но как на зло Роза Марковна столкнулась с ней на лестнице. Парторг сурово оглядела заплывший глаз, покачала головой и только тихо произнесла: «Жду тебя у себя, как освободишься».

Роза Марковна не стала ходить вокруг да около, а сразу взяла быка за рога:

— Уходи от него.

— Но как?.. Куда?.. А сын?..

— Вот именно о сыне и подумай. Сегодня муж бьет тебя, а завтра поднимет руку на ребенка, когда тот встанет на твою защиту. А он встанет, уж поверь мне! Чем дольше ты будешь жить с садистом, тем глубже психологические травмы получит твой сын. Ты это понимаешь?

Надежда кивнула головой и слезы полились из ее глаз.

— Ничего, поживешь первое время у родителей, а я попробую выбить вам комнату в малосемейке. И вот что, подавай — ка ты заявление в партию. Ты хороший секретарь комсомола, за тебя поручится наш партком, это я тебе обещаю.

— Но…

— Не возражай, я знаю, что говорю. Растить одной ребенка непросто, нужен карьерный рост, ну или удачно выйти второй раз замуж. Но одно другому не мешает. Если найдешь себе нормального мужика, то карьеру можно бросить в любой момент. А вот если сейчас не начнешь вкладывать в себя, то можно упустить время и тогда будешь всю жизнь прозябать на скромное жалование провинциального учителя. Если в тебе есть стержень, а я в тебя верю, то прорвешься. Главное сейчас — уходи от мужа и сама подавай на развод.

Надежда шла домой словно под гипнозом. Она снова и снова возвращалась к их с парторгом разговору, прокручивала в голове план действия, и снова внутри все сжималось от страха.

Она автоматически зашла в садик за Сережкой, купила в магазине хлеб и молоко, немного посидела во дворе, пока сын катался во дворе на горке. Мысли о том, что надо что — то делать не покидали ее, но и кардинально что — то менять она боялась.

Муж явился через час. Войдя в кухню, где она мыла посуду, Олег, не говоря ни слова, просто пнул ее ногой в зад. Надя, стиснув зубы, развернулась и запустила в ставшего ненавистным ей человека, тарелкой. От неожиданности он не успел отвернуться, и тарелка прилетела в грудь, особо не причинив вреда, но с грохотом упала на пол и разлетелась на кусочки.

Олег взревел и бросился с кулаками на жену. В кухню на шум прибежал Сережка. От увиденного мальчик разревелся и схватился матери за полы халата. Надя подхватила малыша на руки и, прикрывая его своим телом от кулаков пьяного мужа, выбежала в подъезд. Дороги назад не было, она приняла решение.

Развод проходил мучительно и долго. Олег не желал добровольно давать свое согласие, он игнорировал все повестки в суд, и не явившись третий раз, их развели без его согласия. Родители, конечно, не выгнали дочь с внуком из родительского дома, хотя небольшая трешка едва их всех вмещала. Младший брат Михаил впустил в свою комнату племянника, а сама Надежда разместилась в общей проходной.

Она подала заявление в партию, а через два года ее назначили на должность заведующей учебной частью, тоже не без помощи Розы Марковны. Должность хлопотная и нервная, но прибавка к зарплате. Плюс повод выделить комнату в малосемейке. Так у них с Сережкой появился свой угол. Маленький, но свой, отдельный.

— Тебе надо закончить высшую партийную школу, — снова давала свои наставления парторг. — Без этого дальше не пройти. Это всего три года, выдержишь. Сережка уже большой, так что поступай давай.

И она поступила. Училась на заочном, но время от времени надо было уезжать на сессию. Сережка учился в начальной школе. Вначале спасала продленка, а потом брат Михаил. Тот устроился работать в автомастерскую, которая располагалась в одной остановке от школы. Сережа после занятий либо шел к нему пешком, либо, при плохой погоде, подъезжал на троллейбусе. В мастерской мальчика кормили обедом, и сажали за стол делать уроки. Понятно, что никто не проверял что тот делал, а вот мальчик с удовольствием наблюдал за работой автослесарей, помогал им, где можно, выучил все названия инструментов и запчастей.

— Как дела в школе?

Надя старалась через день звонить сыну, пока она на сессии в другом городе. Для этого ей приходилось выходить на одну остановку раньше и идти на переговорный пункт у почты. Она бы ходила туда и каждый день, но это было еще и дорого. И так сессия забирала большой кусок из семейного бюджета, а что — что но деньги она считать научилась.

— Да нормально… Мы сегодня с дядей Мишей карбюратор перебирали! Мама, я сам его достал и потом…

— Карбюратор — это хорошо, но и про уроки не забывай, — вздыхала она, понимая, что с одной стороны мужское воспитание сыну нужно, но и учебу забрасывать не хотелось бы.

Не успела она оглянуться, как диплом ВПШ был у нее в кармане. И снова Роза Марковна вызвала ее к себе в кабинет.

— Наденька, в школу — новостройку ищут директора. Тебе надо подать заявление на конкурс.

— Ой, что вы! Я не смогу! И не хочется в другую школу переходить.

— Глупости, все ты сможешь. И не век же тебе под моим крылом сидеть, тем более что мне скоро на пенсию.

— Нет, страшно…

— Всем страшно. Ты о другом думай. Сыну сколько уже?

— Двенадцать.

— Во — о — от, а вы все вместе в одной комнатке ютитесь. А очередь на жилье сама знаешь, дай бог к пенсии подойдет, причем Сережкиной, — усмехнулась Роза Марковна. — Самой ведь уже неудобно со взрослым сыном уживаться. А ему скоро друзей — подружек надо в гости приводить, да и вообще, свое личное пространство иметь надо, для полноценного взросления и становления человека. А директору жилплощадь полагается. Так что, не морочь мне голову, а подавайся… Я за тебя свое слово скажу.

Они въезжали в свою двухкомнатную квартиру в новом панельном доме. И главное до ее школы было рядом, в том же микрорайоне. Можно на работу ходить пешком. Сергея сюда переведет, будет у нее на глазах.

Сергей

Сергей был рад, что у него наконец — то появилась своя комната, но было немного жаль расставаться со старыми друзьями, надо было переходить в новую школу, новый класс, да еще и под носом у мамы — директора школы.

Но новая школа это и плюс: здесь все новички, классы только сформированы и все в одинаковом положении, нет старичков, нет сложившихся групп, все только начинается. Учился Сергей средне, перебивался с четверок на тройки. Ему просто было не интересно. Как и все мальчишки немного хулиганил, но не позволял себе больших шалостей — все же мама директор, не хотел ее подводить.

Как и все мальчишки до определенного возраста девчонки для него существовали исключительно как объекты, над которыми можно подтрунивать или же как объекты, у которых можно списать домашку. Но возраст делает поправку в мозгах и вот он уже стал замечать, что не все они одинаковые, что с ними можно общаться и даже иногда хочется это делать.

Он не хотел идти в девятый класс, но мама настояла, по ее мнению, каждый уважающий себя человек должен иметь за плечами хотя бы десять классов. Все эти восьмилетки и училища не дадут нормального среднего образования. Надежда Ивановна подсуетилась, да и кто мог отказать директору школы, и ее Сергея зачислили в девятый класс. Из пяти восьмых, сформировали всего два девятых. Учеников перемешали, так они с Ольгой начали учиться в одном классе.

Сначала она для него была просто симпатичной девчонкой за которой и так бегало если не половина школы, то треть точно. Ольга не выделялась какой — то неземной красотой, была невысокого роста, с длинными русыми волосами, которые обычно забирала в хвост или косу. Симпатичная, не более того, вот только стоило ей улыбнуться, то сердца парней просто таяли и плавились словно масло на горячей сковороде. Кроме того, она всегда была в центре событий: активистка, отличница, комсорг класса.

Сергей лишь издали смотрел на нее и тихо завидовал тем счастливцам, которые не боялись к ней подкатить и с которыми она общалась, пусть даже по общественным делам. Кто она и кто он! Может так бы все и осталось, но летом после девятого класса он все время пропадал в мастерской дяди Михаила. Суровая работа среди простых работяг научили его не боятся трудностей и смотреть на женщин проще.

— Серега, ты не думай, что они все ждут принца, женщины в курсе, что принцев мало, а их, баб, много. Так что не бойся, и иди к своей цели. Главное, женщины не любят рохлей и слабаков. Будь смелее и напористей, но… не будь грубым, — давал свои наставления Михаил.

За лето Сергей вытянулся и нарастил мышечную массу, черты лица немного огрубели и голос окончательно сломался. Он скептически смотрел на себя в зеркало и не мог оценить адекватно свою внешность. Скорее всего нечто среднее, не красавец, но и не урод. Мужики в мастерской ободряюще хлопали его по спине:

— Нормально все, мужик должен быть чуть красивей обезьяны.

Утешили…

С Ольгой за все лето он столкнулся всего пару раз и то случайно: то в магазине, то мельком увидел на рынке. Она явно вернулась с моря, шоколадный загар, подчеркивался желтым сарафаном и очень ей шел, а русые волосы стали совсем светлые, спадали локонами на ее обнаженные плечи. Она улыбалась всем вокруг, щурясь от яркого солнца и не заметила его. Сергей вновь почувствовал, как потеплело в груди, как учащенно забилось его сердце. Именно тогда он принял решение, что в этом году сделает все, чтоб Ольга обратила на него внимание. Хотя бы обратила…на большее он пока и не надеялся.

1987, Ольга

Зимние каникулы, что может быть прекрасней для школьника, только, разве что, летние каникулы.

Вечерний звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. На пороге стоял Сергей, в распахнутой куртке, вязанной шапке и с довольной улыбкой на лице.

— Пойдем гулять, там такая красота! Ты смотрела в окно?

— Нет, не смотрела…

— Иди глянь! Там просто офигенно: снег летит хлопьями, ветра нет, тепло. Короче, одевайся, жду внизу.

И он, не дожидаясь лифта, побежал вниз по ступенькам.

Оля первым делом подошла к окну и отдернула шторы:

— Ух ты! Реально красота…

И уже не раздумывая натянула болоньевые штаны, куртку, схватила рукавицы и выскочила на улицу.

— Карета подана, — кивнул на обычные детские санки Сергей. — Эх, прокачу!

Оля не смогла сдержать улыбку и села на санки — вспомним детство! Он мчался по улице, легко везя санки. Она хохотала и шутливо подгоняла своего скакуна. Потом он специально, сделав резкий поворот, уронил ее с санок. Они вместе барахтались в снегу, пытаясь «намылить» друг другу лицо.

Устав бороться они лежали на спине и смотрели как снег все еще падает с неба большими хлопьями. Мир словно начал кружиться вокруг них, делая все нереальным, космическим.

— Вставай, — скомандовал Сергей и первым поднялся на ноги, подавая ей руку. — А то простынешь.

Он заботливо отряхнул Ольгу от снега, поправил сбившийся шарф, усадил на санки и вновь помчал свою принцессу по заснеженным улицам.

Сергей привез ее к пожарному пруду, склоны которого всю зиму служили местной детворе горками. Они снова дурачились с малышней на равных, кубарем скатываясь со склона и потом со смехом пытались подняться на верх по ледяной горе.

Уставшие, но счастливые, они стояли в подъезде Ольгиного дома. Расходится не хотелось, но и сил дурачится уже не осталось. Рукавицы бросили на батарею, туда же полетела и Серегина шапка. Они вжались в темный угол у самой входной двери лицом друг к другу. Он держал ее холодные ладошки в своих руках и дул на них теплым воздухом. Они стояли так близко друг к другу, что у Ольги просто перехватило дыхание, сердце так колотилось, что, казалось, его слышит весь дом.

— Спасибо за прогулку, — прошептала она. — Было здорово!

— Не за что, — улыбнулся Сергей, а внутри у него все просто прыгало от радости.

Он прижался к Оле еще тесней и снова подул на ее руки, слегка прикасаясь к ним губами. От этого прикосновения становилось жарко. Сергей прижал ее ладошки к своей щеке, не переставая целовать их. Оля замерла. Ей были приятны его прикосновения, но она боялась сказать хоть что — то, боялась спугнуть этот миг, боялась, что он прекратит, а ей этого не хотелось. Она сама стала гладить его по холодной щеке, их взгляды встретились и потом, она сама не поняла как, но и губы слились вместе. Это было неожиданно, приятно, но и страшно одновременно.

Ольга оттолкнула Сергея, и бросилась наверх на свой этаж. Он не стал ее догонять, лишь счастливо улыбался и прислушивался к ее шагам.

Нет она не обиделась, она просто испугалась. Все было так неожиданно и так прекрасно. А вдруг он обидится на то, что она убежала?

— До завтра! — услышал Сергей ее голос и улыбка еще шире расползлась по его лицу.

1987, Сергей

Обычно они после уроков шли к Ольге домой и делали вместе уроки. Но сегодня их отпустили раньше из школы, по причине болезни учителя. К Ольге идти было пока нельзя, там еще не ушла во вторую смену Татьяна. Она нормальная девчонка, с ней можно было договориться, но еще мелкая, обязательно проговорится родителям, что он ходит к ним, когда нет никого дома. Можно и погулять — день выдался теплый весенний, но все еще слякотный, лужи от таявшего снега растекались ручьями по асфальту, заполняя все дороги и тротуары.

— Пошли ко мне, — предложил он Ольге. — У мамы сегодня совещание в РОНО, так что ее до вечера не будет.

— Пошли, — кивнула Оля, которой в общем то было все равно где им вместе делать уроки.

Она уже не раз была в квартире Сергея, но не злоупотребляла своими визитами, не хотела лишний раз попадаться директору школы на глаза.

Сергей поставил чайник, достал печенье и конфеты, нарезал бутерброды. Его молодой растущий организм требовал пищи постоянно. Оля же только взяла конфетку — шоколадные, такие в их доме только на праздник мама покупала.

Перекусив, ушли в комнату Сергея. Он притащил журнальный столик из маминой комнаты, поставил его у кровати, и они разложили на него учебники. Сидели, прижавшись друг к другу, почти соприкасаясь головами. С горем пополам сделали алгебру, потом Ольга взяла учебник по биологии и стала вслух читать параграф. Сергей, позевывая, отклонился к стене, и заставлял себя слушать, но мысли разбегались в разные стороны, биология не хотела просачиваться в его мозги. Он флегматично обвел взглядом свою комнату, довольно улыбнулся и снял с полки над кроватью павлинье перо — пару лет назад, еще мальчишкой, привез из пионерского лагеря. Там жили павлины в клетках и тем, кто помогал чистить клетки и кормить птиц, в конце смены дарили перо. Давно пора было его выбросить, но рука не поднималась — память.

Он взял перо и начал им щекотать Ольгу по шее. Она не сразу поняла, что это он, отмахнулась, словно от мухи. Но когда он стал касаться ее лица и рук, то девушка отбросила учебник и кинулась на него:

— Ах так! Я вот тебя сейчас тоже буду щекотать!

Они сцепились в клубок, пытаясь пощекотать друг друга. Сергей, конечно же был сильней, но он специально немного поддавался Ольге, но при этом старался не выпускать ее из своих объятий. Они мутузили друг друга, смеясь и катаясь по кровати. Не рассчитав ее размеров, они свалились на пол. Пуговица от школьного фартука в порыве борьбы куда — то отскочила, и Ольге пришлось скинуть на пол болтающийся и мешавший ей предмет одежды. Без него свободнее и как — то по — домашнему.

— Я победил! — Сергей сидел на раскрасневшейся и немного растрепанной Ольге, прижав ее руки к полу.

Она беспомощно все еще пыталась вырваться, но силы были не равны, да и желания вырваться из крепких объятий Сергея у нее не было.

— Сдаюсь, — улыбнулась она ему.

Сергей отпустил ее руки и погладил по разрумянившейся щеке. Он склонился над ней и поцеловал Ольгу сначала в щеку, потом передвинулся на уголок губ и вот их губы встретились, жадно, страстно, с замиранием сердца и гулом в голове. Ему казалось, что от счастья он сойдет с ума. Ее губы манили его, он готов был целовать их часами не отрываясь.

Звук открываемого замка вывел обоих из нирваны. Сергей поздно понял, что не закрыл дверь в свою комнату. А из коридора она очень хорошо просматривалось.

— Да вы с ума сошли! — грозный голос матери, заставил обоих вскочить с пола.

Ольга смущенно засуетилась, поднимая свой оборванный фартук и в спешке натягивая его на плечи, придерживая руками вместо оторванной пуговицы. Ее волосы растрепались, резинка сбилась набок, пара локонов выбилась из хвоста и спадала на лицо.

— Ах ты, шлюха малолетняя! — накинулась на нее директор школы. — Быстро к гинекологу, чтобы без справки в школу не приходила!

— Мама! Прекрати! — пытался встать на защиту Ольги Сергей, но он так растерялся, что сделал это уже после того, как девушка, схватив свой портфель и плащ, вылетела из квартиры.

1987, Ольга

Она бежала по улице, на ходу застегивая плащ. Домой идти не хотелось, надо успокоится и выговорится. Значит, к Натали!

Подруга была дома, она удивленно вскинула брови, в последнее время Ольга не баловала ее своим присутствием, все время посвящая Сергею. Но ее растерянный вид наводил на мысль, что что — то случилось, а это повод для поболтать.

— Чай? — спросила Наташа, помогая повесить верхнюю одежду на вешалку.

— Нет, не хочу, — покачала головой Ольга и сразу пошла на кухню.

Своей комнаты у Наташи не было, она делила спальню со старенькой бабушкой. Та часто болела и почти не вставала с кровати. Так что если надо было посекретничать, то подруги закрывались на кухне, конечно, если там никого не было.

— Рассказывай, горе мое, что там у вас случилось, — Наталья посмотрела на заплаканное лицо Ольги и покачала головой. — С Сергеем поругалась?

— Хуже, — вздохнула Ольга. — Его мать нас застукала.

— Директриса?! — поняла размер бедствия Натали. — Э — э — э… Застукала за чем? У вас что — то было?

— Нет, ты что! — возмутилась подруга. — Просто мы целовались… на полу… а я сняла фартук… Вот видишь, пуговица оторвалась, — и она продемонстрировала болтающийся только на плечах элемент школьной формы.

— Фух, слава богу! — выдохнула Наташа. — Я уже испугалась, что что — то серьезное. Наплюй! — махнула она рукой и стала копошиться на кухне: скоро придут родители, надо приготовить ужин, да и бабушку пора кормить.

— Угу, «наплюй»… Она велела без справки от гинеколога в школу не приходить…

— Зачем? — не поняла Натали.

Ольга пожала плечами и снова всхлипнула, представив, что ей придется идти к женскому врачу, а это так страшно и стыдно! А если узнает мама?!

— Чего ты ревешь?

— А вдруг и правда от поцелуя можно забеременеть… — всхлипнула Ольга. — Что я маме скажу… — и она начала реветь уже во всю.

— Вот дурочка, — улыбнулась Натали и погладила подругу по вздрагивающей спине. — Не слушай ты ее, директриса просто за сыночка своего испугалась. Если ты ни в чем не виновата, то держи голову выше и наплюй на все ее требования. Не имеет права тебя в школу не пустить! У нас в конституции написано право на образование. Так что успокаивайся, и завтра, как ни в чем небывало, идешь в школу. Ясно?

Ольга утвердительно кивнула. Да, наверное, Наташка права, ей не в чем себя винить, она ни в чем не виновата.

— А что Сергей?

— Он опешил не меньше моего, — улыбнулась Оля.

— Не защитил тебя от матери?

— Да я бы на его месте тоже не сразу сообразила бы что делать. Он не виноват, что она вот так явилась днем.

— Ну — ну, защищай его… — неодобрительно покачала головой Наташа.

Скорее всего в ней говорила ревность, ведь как появился Сергей в жизни Оли, то она отошла на второй план. Не то чтобы он ей не нравился, но и что в нем такого нашла Оля, она не понимала. А тут еще и мамаша — директриса школы! Это же кошмар! Но, Ольга влюбилась, а с этим уже ничего не поделаешь. Любовь — штука такая…

Наталья все же налила подруге чай, они еще немного пообсуждали создавшуюся проблему, Оля успокоилась и засобиралась домой. Наташа посмотрела ей в след, немного завидуя, что у подруги уже есть любовь, а вот она пока еще не встретила того, единственного…

1988, Сергей

Он ехал в плацкартном вагоне и радовался тому, что уже нет над ним сержанта и дурацкой муштры, что можно поспать чуть дольше, и делать только то, что нужно тебе. До дома от части сутки пути. Но это было в кайф, если бы не повод, по которому ему дали отпуск на пять дней.

В окнах мелькали заснеженные города и деревушки, на вокзалах радовали глаз новогодние украшения. Праздники остались позади, но елки и гирлянды не торопились убирать — пусть народ еще отметит «старый Новый год».

Дома его ждали. Мать наготовила вкусняшек, по такому поводу забежал и дядя Миша. Посидели, дядя Миша с мамой выпили по рюмке водки, а он немного пива. Водку пока так и не научился пить. Уж больно она мерзкая на вкус. Сергей больше налегал на домашние пельмени, да на сладости.

Мать как в детстве укладывала его спать:

— Так нормально? — суетилась она, выделив сыну самое теплое одеяло. — Ничего, сынок, завтра все оформите и все будет хорошо. Все наладится.

— Угу, — только и выдавил он, повернувшись на бок и закрыв глаза.

А на завтра днем у них было назначено в местном ЗАГСе. Он снял свою солдатскую форму и влез в «выпускной» костюм. Утром сходил за цветами. Встретился с Ромкой и другими друзьями. Пора было идти за невестой, благо та жила в соседнем подъезде.

На Лене было свободное белое платье, в распущенные волосы вколот белый цветок. Она выглядела нарядной и счастливой. Он невольно улыбнулся ей и чмокнул в щеку. Гостей было мало, так как роспись была не торжественной и застолья особого не планировали. Так, дома у невесты (у них квартира больше), небольшие посиделки среди самых близких и родных. Жениху через сутки ехать обратно в часть, а невеста на четвертом месяце беременности, особо не погуляешь.

Они сказали друг другу «да», расписались в амбарной книге, одели друг другу кольца и стали вдруг мужем и женой. Для Сергея это было именно «вдруг». Она была ему чужой, но она носила его ребенка. А его воспитывала мать, которая всегда говорила, что мужчина должен отвечать за свои поступки. Что ж, он сделал свой выбор, он будет хорошим мужем и постарается быть хорошим отцом.

Лена прижималась к нему, а его молодой здоровый организм, да после армейского воздержания, отвечал ей взаимностью, желая наконец — то уже законно насладится молодой женой. Ее положение не давало возможности им пуститься во все тяжкие, но малый срок не помешал выпустить ему пар. Он вспомнил тот вечер и те ласки, что она тогда подарила ему, и мысль что может так оно и надо, может Лена его судьбы влезли в его голову и крепко засели там.

Они расставались у вагона. Сергей смотрел ей в глаза, она пустила слезу и обещала писать каждую неделю. Мать тут же крутилась рядом, и все пыталась проконтролировать чтоб он не забыл сумку с провизией.

Проводник позвал отъезжающих занять свои места в вагоне, поезд тронулся, увозя Сергея снова туда, где звучат матерные команды, где каждый день идет борьба за выживание с «дедами», где мир встал на солдатские сапоги.

1987, Ольга

Ее родителей вызвали к директору. Конечно, пошла только мама, папа на школу давно махнул рукой, считая, что они там должны сами во всем разбираться и не впутывать занятых людей. Он же не вызывает учителя к себе на работу?!

По мимо директора школы в кабинете присутствовала и классный руководитель. Ольга Ивановна пригласила их с мамой сесть и начала беседу. Мама заметно нервничала, не каждый день ее вызывали к директору, Оля всегда была на хорошем счету, так что она даже представить не могла причину вызова. Дочь так же ничего вразумительного не сказала.

Клавдия Васильевна отпросилась на работе и теперь сидела в кабинете директора, чувствуя себя как нашкодившая школьница. Оля сидела рядом, опустив глаза в стол. Значит точно что — то натворила. Директор школы сидела на своем месте и не поднимала на них глаза, стараясь делать вид, что ее это не сильно касается, и что у нее полно и своих дел.

— Я рада что вы уделили нам внимание, — начала классный руководитель и мило улыбнулась маме, чтоб та немного расслабилась. — Дело в том, что Оля стала хуже учиться. Ей пока еще ставят пятерки, но это скорее за прошлые заслуги.

Мама удивленно посмотрела на Олю, но та, лишь закусила губу и ниже опустила голову.

— Ну, наверное, материал стал сложнее, — предположила Клавдия Васильевна.

— Это конечно, выпускной класс, не без этого, — кивнула Ольга Ивановна. — Но Оля способная девочка и не думаю, что она не в состоянии освоить школьный материал. Тут дело в другом.

Ольга Васильевна замолчала, словно подбирала слова, а может специально накаляла обстановку.

— Тут дело в том, что она увлеклась мальчиками, и на учебу просто наплевала.

— Но… — начала оправдываться Оля, но строгий взгляд директора остановил ее на полуслове.

— Она целыми днями проводит с ними, гуляет, и не подходит должным образом к домашним заданиям. А ей поступать в этом году! Она сломает себе жизнь! Клавдия Васильевна, сейчас главное закончить школу и поступить в институт, а любовь и прочие глупости — это потом, ведь так?

Мама кивнула, соглашаясь с прописными истинами и все еще не понимая, что от нее хотят.

— Так что нам делать? — она смотрела то на классного руководителя, то на все еще не подающего голос директора школы.

— Ну, переводить в другую школу уже поздно, — Ольга Ивановна довольно улыбнулась, понимая, что мама у нее уже в руках. — Я предлагаю хотя бы перевести ее в другой класс. Там не будет соблазнов, там будет только учеба и цель поступить.

— Какие соблазны? — до Клавдии Васильевны только начало доходить в чем обвиняют ее дочь. — Оля, в чем дело? О чем они говорят? Ты же не…

— Нет, мама, я ни в чем не виновата! Это все неправда, — выпалила она, и слезы навернулись на глаза.

— Неправда, говоришь, — наконец подала голос директор. — Я сама видела их кувыркающихся на кровати.

— Все было не так! — выкрикнула Оля, понимая, что ее слово против слова директора школы ничего не значат.

— Прекрати истерику! — грозно прикрикнула на нее Надежда Ивановна. — Мы о тебе думаем прежде всего, о твоем будущем! Не хватало нам еще беременной ученицы!

Ольга задохнулась от такой несправедливости и выскочила из кабинета.

Вечером, она лежала на своей кровати, уткнувшись в подушку. Было больно и обидно, больше из — за того, что ей не верят и за то, что ее обидели ни за что. На душе было пусто и тоскливо, не хотелось даже шевелиться. Танюха, чувствуя, что что — то случилось, не доставала ее вопросами, а тихо сидела за письменным столом и делала уроки, лишь искоса поглядывая на сестру, и прикидывая чем она может помочь. Но, что она могла сделать, только не лезть к ней с вопросами и оставить ее в покое.

Тихий стук в дверь:

— Можно? — мама заглянула в детскую.

Оценив обстановку, она кивнула младшей выйти, а сама села на кровать Ольги.

— Оля, не стоит сорится с учителями и директором, им на тебя еще характеристику писать, потерпи, осталось всего пару месяцев и все, дальше только институт. Ты же хотела в Ленинград ехать поступать, так что все равно придется уезжать из города.

— Мама, — Оля повернулась к ней. — Ты мне веришь?

— Верю, солнце мое, верю. Ты умная девочка, и не наделаешь глупостей. Я тебе доверяю.

Ольга уткнулась носом в мамины колени, но плакать уже не было сил. Она просто тихо вздохнула и закрыла глаза.

— Ничего, прорвемся, — погладила Олю по голове мать. — Главное сейчас закончить школу, сдать экзамены, поступить туда, куда хочешь, а там уже все остальное наладится. Ты же понимаешь, что замуж пока рано выходить…

— А я и не собиралась, — буркнула Оля.

— Вот и славно. Так что завтра идешь в «Б» класс, так всем спокойнее будет, и тебе и мне. Если он любит, то подождет. Согласна?

Оля кивнула в ответ и уставилась в потолок. Да, все правильно, все эти шуры — муры отвлекают ее от учебы, она это и сама заметила. Сергей… он поймет и подождет ее, или… Тогда и не нужен он ей! Вся жизнь впереди, найдет она еще свою половину, чай не уродина какая — то, женихов вон пол школы, только свистни.

С этими мыслями она и уснула, а утром решительно вошла в «Б» класс и заняла свободное место на задней парте. Теперь только учеба, только подготовка, только она и ВУЗ.

После уроков Сергей остановил ее у раздевалки:

— Оля! Привет! Целый день от меня бегаешь. Идем делать уроки?

— Нет, — она остановилась и решительно посмотрела ему в глаза. — Мы больше не дружим. И не ходи за мной. Все кончено.

— Но… Оль, я не смогу без тебя!

— Ничего, потерпишь. Мне надо школу закончить и поступить, так что не мешай.

— Понятно. Ты как моя мать, только о себе и своей карьере и думаешь, на меня вам наплевать. Да пошла ты…

Он развернулся и быстрым шагом пошел к выходу из школы. Она с болью посмотрела ему в след, но, взяв себя в руки, двинулась дальше по своим делам.

1988, Сергей

Известие, что у него родилась дочь, пришло в июне. Вся рота поздравила молодого отца, на этом праздничные мероприятия закончились. Армейская жизнь потекла так, словно нового человека в его жизни и нет.

Лена после того, как они расписались, писала часто, в основном про всякую ерунду, про сплетни об общих знакомых, да о том, как ей плохо ходить с большим животом. После родов мать Сергея забрала ее к себе, поселив в комнату сына. Дочку назвали Мариной, бабушка в ней души не чаяла, в письмах к сыну было больше про внучку, чем о ней. А вот письма от Лены стали редкими и сухими. Сергей списывал это на то, что с грудным ребенком она не высыпается и сильно устает, да и событий вокруг нее никаких не происходило, писать особо и не о чем: ребенок, дом, прогулка с коляской, вот и все события.

Он очень хотел уже поскорей увидеть дочь, прижать к себе маленький теплый комочек. Но приходилось довольствоваться редкими фото, что присылала мать. Отпуск по причине рождения дочери ему не дали, ну это и понятно, он ездил домой на свадьбу.

В армии ему повезло, как — то починил штабную машину, на которую главный механик уже махнул рукой. Его заметили и прикрепили к автомастерской. Теперь с утра и до вечера он занимался любимым делом: ковырялся в моторах и чинил всякие узлы, точил недостающие детали, реанимировал то, что давно стояло без движения. Школа дяди Миши не прошла зря. Он чувствовал машины, умел слушать двигатель, умел смастерить из подручных материалов недостающую запчасть в замен сломавшейся оригинальной. Его ценило руководство, ему давали поблажки.

1987

Выпускной прошел так как и положено: наряды, вручение аттестатов, пафосные речи руководства, танцы всю ночь и шампанское с конфетами. Оля была рада, что все наконец — то закончилось, все эти нервы перед экзаменами, все прошло. Серебряная медаль у нее в кармане, теперь бы не завалить вступительный в институт. Медалисты имеют преимущество, так что шанс поступить у нее большой, главное не расслабляться и сосредоточится на алгебре.

У нее было красивое нежно — сиреневое платье, подкрученные бигудями локоны спадали волнами по плечам. Можно было, наконец — то, надеть украшения, теперь никто за серьги из школы не выгонит. Оля осталась довольна своим видом, на фото все должно быть красиво, будет что вспомнить. Но нарядное платье, первый раз сделанный маникюр и прическа не сделали Ольгу счастливой. Она не стала гулять всю ночь, ушла раньше, веселится особо не хотелось. Мир в последнее время замкнулся вокруг ее комнаты и учебников. Даже прогулки с Натали стали редкими и не такими веселыми.

— Сергей, — Надежда Ивановна подсела к сыну. — Ты думаешь куда — нибудь подавать документы? Пора определятся куда пойдешь дальше учится. В индустриальном в прошлом году был недобор, туда всех берут, лишь бы на двойку не сдал. Инженер — чем не профессия для мужчины.

— Отстань, не пойду я в институт, ну какой из меня инженер!

— Хорошо, можно в техникум попробовать, — не сдавалась мать.

— Я не хочу больше учится, — упрямо возразил ей он. — Пойду работать, а там все равно в армию заберут.

— Куда работать? — всплеснула она руками и нервно зашагала по комнате, пытаясь найти нужные доводы. — Кому ты нужен без специальности?! Ишачить за копейки!

— Плевать. Пойду к дяде Мише в мастерскую.

— О, господи, весь в отца… — покачала она головой и вышла из его комнаты.

В конце августа Ольга собирала чемодан, направляясь в Ленинград. Она поступила, и ей дали койку в общежитии. Девушка радостно предвкушала новую самостоятельную жизнь, и в то же время было немного страшно. Новый город, никого знакомого, никаких друзей рядом.

— Не переживай, не ты там одна такая будешь, подружишься с соседками, будете вместе тусить, — успокаивала ее Натали. — Это ж Ленинград, город студентов! Найдешь себе парня местного… А я к тебе как — нибудь на каникулах приеду, если это будет возможно. Сходим вместе в театр и Зимний.

— Обязательно приедешь, — улыбнулась на ее фантазии Оля. — У тебя ведь тоже скоро занятия начнутся. Кто — то в группе есть знакомый?

— Нет, одни бабы вокруг, — скривилась Наталья, поступившая в техникум легкой промышленности.

Весь вечер они проболтали, вспоминая школу и совместные шалости. На следующий день поезд увез Ольгу в новую жизнь.

Дядя Миша уговорил свое руководство взять Сергея в штат, сначала учеником, а потом уже, если у того все пойдет как надо, поднять тому разряд. Дело свое Сергей любил, и руки росли из того места, что надо, да и дядя давал нужные советы, когда у самого не хватало опыта и смекалки. Он быстро влился в коллектив, тем более что с некоторыми работниками он уже сталкивался прошлым летом, когда проводил здесь каникулы. Но одно дело быть вольным подмастерьем и мальчиком на побегушках, другое — работать на равных и выполнять поставленные перед ним задачи.

К вечеру он валился с ног, с непривычки болела спина и ноги, смазка впилась под кожу и ногти, делая руки грубыми и неопрятными. Мать только вздыхала, глядя на своего работягу — сына, но это было лучше, чем он шатался бы без дела по подворотням.

Вскоре принесли повестку в армию. Она тихо всхлипнула, но внутри уже давно была готова к такому повороту событий.

Проводы — стандартное мероприятие. Мать в слезах и хлопотах по кухне, стол, друзья, выпивка. Надежда Ивановна, женщина строгих правил, для молодежи поставила только вино, но парни где — то раздобыли самогонки и втихаря к ночи набрались ею каждый на свое состояние. Сергей тоже выпил, друзья подначивали его, что идти в армию трезвым плохая примета, а еще друг Ромка пихал его в бок и намекал, что и девственником там делать нечего.

— Можно подумать это как — то там проверят, — усмехался в ответ Сергей. — Мы же не бабы!

Но молодой организм требовал свое, особенно подогретый алкоголем и заводными танцами, пришедших на проводы девчонок. Каких — то он знал, каких — то привели другие парни. Ленка весь вечер крутилась вокруг него, приглашая танцевать или просто звала с собой на балкон покурить. Сергею было все равно, он шел с ней на балкон, хотя сам и не курил, обнимал ее за плечи, не давая замерзнуть и когда уже все стали расходится, то пошел ее провожать.

Лена жила в соседнем подъезде, идти далеко не пришлось. Осенняя погода не вызывала желания погулять, и они юркнули в подъезд. Он прижал ее в темном углу подъезда, как когда — то не раз стояли они с Ольгой. Он без лишних слов стал целовать Ленку, она охотно отвечала, бесстыдно прижимаясь к нему разгоряченным телом.

Он мял ее грудь и волна желания поднималась все выше и в штанах стало тесно. Сергей пробрался холодной рукой ей под блузку, и от ощущения голого тела в голове совсем помутнело.

— Пойдем ко мне, — прошептала Лена, у меня мать в ночной сегодня.

Его не пришлось долго уговаривать. Сегодня последний день на гражданке, сегодня ему можно все. Сегодня он хочет все!

Прямо с прихожей они начали срывать с себя одежды. Алкоголь все еще плескался в голове Сергея, а похоть усиливала эффект эйфории. Он видел голое девичье тело и больше не мог ни о чем думать. Они повалились на неразобранную кровать, и он, сам не понимая как, но вошел в нее. Все его чувства и мысли были где — то там… внутри…Это было так необычно и так офигенно. Сдерживать себя не было уже никаких сил, да и желания. Он излился в нее, и без сил отвалился на спину. В голове начало проясняться.

— Ничего, сейчас немного отдохнешь и мы продолжим, — промурлыкала ему Лена и ускользнула из комнаты.

Сергей сидел в кресле и смотрел, как обнаженная Ленка снимает покрывало с кровати, готовя им плацдарм для новой волны. Фигура у нее была зачетная, ну лицом немного можно было бы и получше, но это было не важно. Он чувствовал, что волна желания снова начинает поднимать его боевой дух. Не каждый день он видел голых девушек и не каждый день его так соблазняли.

А Лена оказалась умелой соблазнительницей. Приготовив им кровать, она опустилась на колени у ног Сергея и сначала тихонько рукой погладила его, потом склонилась и сделал то, о чем мечтал каждый пацан. Сергей гладил ее по волосам и стонал, получая кайф от новизны и подступившей похоти. Вскоре он был готов снова излиться, но испугался сам своей наглости, отстранил от себя Ленку, опрокинул ее на живот и снова резко вошел в нее.

Они кувыркались всю ночь, она была мастерица своего дела, а он просто «отпустил вожжи». Сегодня ему можно все!

Утром мать с укором посмотрела на блудного сына, но ничего не сказала. Помогла собрать нехитрые вещи и они направились на призывной пункт. Туда же и подтянулись осоловевшие друзья, явилась и Лена. Она бесстыдно целовала его в губы у всех на виду, и кричала, что будет ждать его. Он только улыбался ей, и просил писать. Ромка многозначительно поглядывал на них и довольно пихнул друга локтем:

— Ну вот, совсем другое дело! Сразу видно, что мужик идет в армию, а не зеленый пацан.

А потом Лена написала ему, что беремена. Родители написали об этом в часть и Сергею дали отпуск для оформления своих с ней отношений. Больше всего он боялся встречи с матерью. Но та лишь вздохнула, и, покачав головой, сказала, что он должен отвечать за свои поступки.

Конечно, ей не нравилось то, что ее сыну приходится жениться вот так, по залету, да еще и служа в армии. Значит, вся забота о невестке и будущем ребенке ляжет на ее плечи. Внуки — это хорошо, но все должно быть во время и все должно быть спланировано. А тут…

Конечно, ни о какой пышной свадьбе разговор не шел. Их просто расписали, а затем он снова уехал в часть. Сергей твердо решил, что раз уж так случилось, то станет хорошим мужем и Ленку не обидит.

1989 — 1990, Ольга

Жизнь в общежитии имеет свои плюсы и минусы. Тут главную роль играет кто твои соседи по комнате, ну и уже потом, как налажен быт. С первым Ольге, можно сказать, что повезло. Их в комнате было трое, хотя комната была рассчитана на четверых проживающих. Но ее соседка как — то подсуетилась, с кем надо договорилась и к ним никого так и не подселили.

И так, их было трое: сама Ольга, девушка из небольшого провинциального города, Лена — житель пригорода Ленинграда и каждые выходные уезжала домой, и Татьяна — девушка так же из провинции, но она оказалась на два года старше двух остальных, так что взяла юных провинциалок под свою опеку. Татьяна была выше Ольги на голову, да и весу в ней было килограмм на десять больше. Но при этом она не теряла грацию и всегда несла свое пухлое тело с величием королевы.

Татьяна не была отличницей и активисткой, она два раза проваливалась на экзаменах и вот только с третьей попытки поступила и то благодаря тому, что поступающим с рабочим стажем давали льготы. Она жила с матерью, отец то ли бросил их в раннем возрасте, то ли его вообще не было, словом, она его знать не знала. Мать всю жизнь работала на двух работах, чтоб хоть как — то прокормить семью и чтоб ее дочь не выделялась из окружающих. Так что она всегда ходила во все культ — походы в театр и на вставки, ездила во все организуемые классным руководителем туристические поездки… Мать умудрялась доставать дефицитные книги, так что Татьяна много читала и не только то, что было дома. Брала книги у знакомых, ходила в библиотеку.

А еще она была фанаткой театра. Они только заселились, не прошло и двух дней, еще толком никто друг друга не знал, когда Татьяна ввалилась в комнату со счастливым видом:

— Девчонки, сегодня вечером идем в театр! Я случайно купила три билета в Мариинку! Видно, кто — то сдал, такая удача. Правда места на галерке, за то не дорого.

Ленка немного скривилась — она в жизни не была в театре и не собиралась туда ходить. Ольгу же это известие привело в легкий трепет — Мариинка… Но в чем идти? Впрочем, они не сильно переживали на этот счет: блузка, юбка найдутся в любом гардеробе. Легкий макияж, и главное театральное настроение.

Тот вечер в Большом Ольга еще долго вспоминала. Они слушали «Травиату». Это было просто великолепно. Именно после этого похода в театр она наконец — то почувствовала, что учится в Ленинграде. Что в городе есть что посмотреть и что сюда съезжаются со всего мира, а она вот просто живет в нем. И что это ее шанс, правда, пока не ясно какой.

Но большой город был где — то там, а большую часть времени занимали поездки в институт, просиживание пар, и снова в общежитие, где надо было готовить еду, мыть, стирать и делать уроки. На развлечения времени оставалось не так уж и много.

Татьяна умело наладила их быт, организовала питание таким образом, что еще и оставались деньги от стипендии. Немного, но на кино или танцы хватало. Она научила Ольгу готовить, экономно вести хозяйство, уметь рассчитывать свой бюджет, как бы мал он не был. Иногда их ужин состоял только из кефира и черного хлеба, но в выходные они всегда готовили суп, а на праздники позволяли себе курицу или котлеты. В перерыве между лекциями любили забежать в кафешку взять кофе и пирожное, вот и весь обед.

Общежитие было смешанного типа, в нем жили как девушки, так и парни. Комендант старался селить мальчиков и девочек на разных этажах, но общие комната для занятий, да небольшой актовый зал в котором каждую субботу устраивали танцы для своих проживающих — не мешало знакомству и созданию пар. Дело молодое и время от времени в общежитии гуляли и свадьбы.

Общежитие располагалось в старом доме и имело шикарную парадную лестницу, а так же черную лестницу, которая вела еще и на чердак. Чердак был закрыт, но вот лестничный пролет возле него был свободен от шастающих студентов, от чего по вечерам там собирался народ с гитарой и пел современные песни. Акустика делала эти импровизированные концерты просто незабываемыми. К месту прицепилось название «завалинка», уже никто не помнил кто и когда так первым назвал так кусок черной лестницы под самой крышей.

Ольга любила петь и иногда присоединялась к студенческой тусовке на завалинке. Было в этом какое — то таинство. На лестнице стоял полумрак, все сидели кто на чем попало, самые продвинутые приносили одеяла, кто — то просто картонку кидал на плитку, парни подставляли свои колени девочкам, чтоб они не застудили себе ничего. Пели и рок и туристические песни, иногда приходил парень старшекурсник со скрипкой, который умудрялся сделать из каждой песни просто шедевр.

На первом курсе, только поступив, Ольга думала, что недостатка в парнях у нее не будет. Сколько она себя помнила в школе, всегда за ней бегали мальчишки, она была если не основная «звезда» в школе, то где — то в одном созвездии. Но в институте все пошло не так. Она никому не была нужна, никто на нее не обращал внимания. Это было очень неприятное открытие. В школе она была всегда на виду: активистка, отличница, а здесь она как и все, ничего особенного, да еще и внешность далеко не модельная: невысокая, щуплая, да и с грудью ей не повезло. Нет она была, но не выдающихся размеров.

Так что первый год обошелся без мужского внимания. Да оно и к лучшему, надо было втягиваться в учебу, налаживать быт, не до парней было. Но потом она заметила, что кое — кто на нее положил глаз. Это стало приятной неожиданностью и в то же время немного разочарованием, так как никто из потенциальных воздыхателей ей не нравился.

— А кого тебе надо? — поучала Татьяна. — Что ты ждешь?

— Не знаю, — пожимала Ольга плечами, так как не могла объяснить, что где — то в глубине души всех сравнивает с Сергеем и понимает, что это не то…А это не нужно.

От подруги Натали она уже знала, что Сергей женился, что у него родился ребенок. Значит, тут уж точно все кончено. Надо искать мужа, время тикает, скоро станет старой и уже точно никому не нужной. Школьные подруги кто уже был за мужем, кто собирался, да и мама все спрашивала есть ли у нее мальчик. Сестра все мечтала погулять на ее свадьбе, словно все сговорились!

У соседки Татьяны появился кавалер. Он был не студент, подцепил ее на улице. Видный мужчина, лет к тридцати, Ольге казался он совсем стариком. Как — то зашел к ним в комнату, и Оля просто была подавлена им: высокий, большой, словно гора нависал над ней, давя не только массой, но и пронзительным взглядом и каким — то уж больно серьезным ко всему отношением. Студенческие шуточки и розыгрыши его не волновали, он был выше всего этого. Но Татьяну все устраивало.

— Ты его любишь? — приставала к ней Ольга.

— Не знаю, наверное. Но мне с ним хорошо, да и в сексе он супер, — улыбнулась подруга и подмигнула Ольге. — Ты то когда решишься? Так старой девой и помрешь.

— Не помру, — скривилась Оля. — Но и бросаться на первого встречно, как на амбразуру не собираюсь.

— Как знаешь, — не настаивала Татьяна. — Главное, прежде чем это начать, научись предохранятся. Дети должны быть спланированы, а не залетными.

— А разве это спланируешь? — Оля никогда не думала над этим, считала, что если муж с женой начали спать друг с другом, то дети появятся сами собой, когда Бог даст.

— О, Господи!.. — вздохнула Татьяна и вытащила с полки тоненькую самииздатовскую брошюрку.

Татьяна научила их с Леной всяким женским премудростям, сказала, что все эти расчеты безопасных периодов фигня на постном масле, что у нее знакомы так залетали по черному, учила их не доверять мужскому слову о том что он успеет вытащить, не вестись на все их «не те ощущения», «я в презервативе не могу»…

— Им не те ощущения, а тебе потом с дитем одной всю жизнь ишачить.

— Почему одной, — решила поспорить Лена. — Пусть жениться, раз сам накосячил.

— Начнем с того, — возразила ей Татьян, — что накосячили вы оба. Здесь нет такого что только мужчина отвечает за содеянное. Ты должна иметь свою голову на плечах, и сама отвечаешь за свое тело. Это раз. Два — нафига тебе загнанный в сети мужик? Брак по залету — самый дурной способ женить на себе мужика. Я понимаю, когда оба любят друг друга и так и так хотели расписаться, а тут беременность только ускорила процесс. Но, насильный брак — пустая трата денег и времени. Вы все равно разбежитесь, нельзя жить с тем, кого не любишь.

— Ничего, свыкнется — слюбится, — осталась при своем Лена.

А вот Ольга с Татьяной была полностью согласна. Все в этом мире нужно делать с головой.

Новый год в общаге — это не просто праздник, это — событие! С утра уже занимают очередь у конфорок на общей кухне, «голодные» студенты раз в год могут себе позволить оливье и мясо, и прочую вкуснятину. Значит всем надо варить овощи, и печь пироги или ставить «птицу в полете». В комнатах кипела уборка, вешались новогодние украшения — уж кто что достал или смастерил из подручных материалов. Но это день, а вот ночью будет всеобщее веселье и разгул.

Ольга помнила свой первый Новый год в общежитии, когда сразу после боя курантов они с девочками вышли в коридор, то тут же были подхвачены толпой ликующих студентов, где все целовались и обнимались. Она слегка опешила от такой наглости, но старшекурсники объяснили, что целоваться в новогоднюю ночь это традиция, и ничего страшного от этого не будет. Разве они могли спорить с традицией?!

И вот снова новогодняя ночь. Лена, как всегда, умотала отмечать домой в деревню, а вот Татьяна в этом году поехала к своему Степану, так что Ольга коротала ночь одна у телевизора, но с курицей и миской салата. Из коридора доносились радостные визги и крики, гремела музыка, народ праздновал. Подождав, когда первая волна поздравлявщиков схлынет, Оля вышла поздравить соседей и однокурсников.

В каждой комнате ей наливали, угощали, было весело. Так она обошла всех знакомых друзе — товарищей, пару раз ее затаскивали в комнаты совершенно незнакомые компании, и вот она добралась до завалинки, где уже настраивали гитары и пела скрипка. В голове немного шумело от шампанского, и общей эйфории веселья. Она стояла у стенки и пела со всеми что — то популярное и веселое.

Юрка дернул ее за руку и усадил к себе на колени — он успел занять место на ступенях. Парень был на курс старше, но они сошлись вместе по той причине, что были земляками. Если кто — то из них ехал на побывку домой, то обязательно связывался с родственниками и те подвозили к поезду сумку с передачкой для своего студента. Это были в основном домашние заготовки или выпечка, но порой родители расщедривались и на денежное пособие. Так что с Юрой они были словно брат с сестрой.

Ольга умостилась на Юркиных коленках и волей не волей закинула руку ему на шею. Он обхватила ее за талию, придерживая от падения. Они еще немного посидели на завалинке, но ноги затекли и надо было срочно размяться.

— Пойдем танцевать? — спросил ее Юра, явно не собираясь с ней расставаться.

— Не хочу, — покачала она головой. — Я лучше к себе пойду, телек смотреть.

Оля решительно вывернулась из его объятий и направилась в свою комнату. Двери комнат закрывали только тогда, когда уезжали на занятия или гулять в город, в остальное время никто не заморачивался закрытием дверей на замок. По телевизору пели и плясали, поздравляли и пили шампанское. Она тоже налила себе из еле початой бутылки и вытянула ноги на свободный стул.

Ольга слышала, как кто — то вошел, но ей не хотелось оборачиваться. Пришли поздравить, сейчас увидят, что у нее не весело и сами уйдут. Но гость так просто не ушел, он подошел к ней сзади, опустил ладони ей на плечи и стал целовать в шею. Оля почувствовала запах Юрки, да и в отражении в графине она заметила его.

Конец ознакомительного фрагмента.