Колдовской снег

Марго Генер, 2019

Мудрые люди советуют следить за речью, мол, слово не воробей, никогда не знаешь, где и как оно отзовется. Мирослава, бойкая современная девушка, тоже не знала. Но это не освободило ее от ответственности, теперь ей придется отправиться очень далеко, чтобы вернуть того, кого унес колдовской снег. Материалы для обложки взяты с ресурсов shutterstock и depositphotos.

Глава 4

Некоторое время мы молчали. Я гоняла в голове мысли о Кирилле и переосмысливала день, который плохо укладывался в привычный. За окном гудят машины, а в приоткрытой на микропроветривание фрамуге свистит ветер. Я покосилась на улицу — даже в темноте видно, как метет снег.

Досада и обида на Кирилла все еще свербели, но теперь ко всему прочему присоединилось желание собрать его вещи и выставить к шутам за дверь, чтобы был ему урок. Я была уверена, если бы он сделал все, как просила, никакого конфликта не случилось бы.

Мысль показалась такой трезвой, что отхлебнув, наконец, из чашки, я поставила ее и решительно поднялась.

Бабуля, продолжая смотреть на меня, как старая, умудренная жизнью кошка, произнесла вдруг:

— Шершавая ты, колючая.

Я изумленно вскинула брови.

— Вообще-то, я вас в свою квартиру погреться пустила. Чего вообще никогда не делала. И сейчас, если честно, не до конца уверена, что это правильно, — сообщила я. — Вы уж как-нибудь без оскорблений.

— Где ж оскорбления-то? — воскликнула она. — Факт!

От слов незнакомой старушки во мне вновь стало закипать то, что с таким трудом удалось хоть немного придавить. Шумно выдохнув, я шагнула к коридору с намерением выставить нахальную гостью если не на улицу, то в подъезд. Там тоже тепло, но так она хотя бы не будет донимать меня нравоучениями, а я не буду переживать, что она что-нибудь стащит.

— С меня хватит, — резко сказала я, — зачем я вас вообще пустила. Дичь какая.

Я занесла ногу для шага, бабуля вдруг сказала четким и совсем нестарческим голосом:

— Шершавая. Негибкая. И мужик от тебя запропал.

Я встала, как вкопанная. От этих слов по коже прокатилась легкая волна дрожи. Можно было допустить, что бабка просто ткнула пальцем в небо, но странное совпадение отозвалось в груди тяжелым уханьем.

— Что вы сказали? — переспросила я. — Что значит, запропал?

— То и значит, милыя, — отозвалась бабка, вновь делая глоток из чашки, которая уже не дымится. — Пришла в хватеру свою, а его и нет. Так?

Я уже откровенно таращилась на старуху. В голове с бешеной скоростью сменялись варианты, как могли разворачиваться события. Способна ли бабка в одиночку похитить моего Кирилла, как она проникла в квартиру… Взломали замок? Или же она, как и со мной, надавила на жалость, хитростью проникла внутрь, а затем…

— Это вы устроили? — выпалила я, резко подойдя и упершись ладонями в стол. — Вы его похитили? Хотите, чтобы я заплатила? Имейте в виду, я не поведусь на провокации и буду обращаться в полицию! Как вас зовут? Отвечайте!

Мои же слова показались глупыми и наивными. Спрашивать имя, паспорт или другие документы надо было прежде, чем пускать подозрительную и незнакомую бабку в дом. Угрозы полицией тоже выглядели не убедительно, но я не успела подумать, что делать.

Бабка тем временем продолжала смотреть на меня, и в глазах читалось явное снисхождение. Она поставила чашку и поковыряла мизинцем в зубах, которые, к слову, оказались на удивление ровными и белыми.

— Ну здрасте, — сказала, она. — Сама мужчину отправила, а меня винит. Вот она, молодежь. Запалу много, да направление не то.

— Вы мне зубы не заговаривайте! — срываясь на крик, сказала я. — Что вы с ним сделали? Я вам…

— Лично я с ним ничего не делала, — очень спокойно сообщила бабка, — хотя парень он красивый. Угу. Только ты сама все сделала, милыя. Сама.

— Что-о?

— Ха, сначала отдают ледяным королевам, а потом удивляются, — проговорила бабка отстраненно.

Меня трясло, и я даже не пыталась скрыть дрожи. Пальцы сжимались от желания вцепиться в воротник нахальной старушонке и трясти до тех пор, пока не признается, куда дела моего Кирилла.

Я покрутила головой, в поиска скалки или молотка для отбивки мяса, чтобы выглядеть убедительней. Но бабка неожиданно подалась вперед, ее сухая и морщинистая ладонь накрыла мою. Я дернулась, в попытке вырваться, но показалось, бабкина рука весит тонну. Лицо старухи стало суровым, седые брови надвинулись на глаза, которые сверкнули как-то недобро, в воздухе повеяло тревогой.

— Пустите, — выдохнула я.

Но бабка надвинулась еще сильнее, и я даже ощутила ее странный запах, похожий на смесь вереска и сырой земли. От него в груди заворочался животный страх, необъяснимый и дикий.

Она заговорила четко и быстро:

— Значит слушай меня, Мирослава. Ты была добра ко мне в морозную ночь, и я подсоблю тебе. Хотя во всем виновата ты сама. Нечего было благоверного своего добровольно отдавать. Но ты незлая. Грубая и резкая, но незлая. Потому слушай. Кира твоего забрала одна колдунья. Сложная она баба, скажу я тебе, но самолюбивая и хитрая. Так что искать тебе его надо у нее.

Я слушала этот бред и чувствовала, как от него на затылке шевелятся волосы. Она выглядела такой убедительной, что будь я хоть немного внушаемой, поверила бы.

Сглотнув, наконец, удалось вырвать руку из ее цепкой хватки, я выпалила:

— Что вы несете? Откуда знаете мое имя и имя Кирилла?

Бабка всплеснула руками.

— Тьфу, — выдохнула она. — Я ей про дело, а она про пустяки. Ты меня слышала вообще, бараница ты упертая? Кирилла по твоей же просьбе забрала колдунья, ледяная колдунья. Это ты понимаешь?

Уверенность, что я пригласила в дом полоумную, которая, скорее всего, еще и связана с какой-нибудь группировкой мошенников, крепла с каждой секундой. Я нервно покосилась на телефон, который должен уже подзарядиться, и можно позвонить в службу спасения. Главное, успеть прежде, чем бабка перехватит меня. В то, что она на это способна, уже не сомневалась.

Она проследила мой взгляд и закатила глаза.

— Нет, ну что за твердолобость, — сказала она, откидываясь на спинку стула. — Ну и ладно. Я хотела отплатить за добро. Но раз тебе не надо, сама выпутывайся, ищи своего благоверного. Только знай, в городе его нет.

Бабка поднялась и развернулась с явным намерением уйти. Этого я позволить не могла.

Едва не опрокинув чашку, которую поставила на самый край стола, я кинулась ей наперерез и перегородила дорогу. Ростом она ниже меня, но, несмотря на это, когда ее взгляд поднялся, захотелось съежиться и укрыться толстыми одеялами.

Во рту пересохло от стресса, который все никак не закончится, но все же я сказала:

— Куда это вы собрались? Я вас просто так не отпущу! Я буду звонить в полицию!

— Экая дурная девка, — со вздохом произнесла бабка.

Ее глаза сверкнули, а в следующий момент передо мной оказалась пустота. Вернее, пустая кухня с двумя чашками чая на столе. Я оторопело моргала ресницами, пытаясь осознать, куда делась бабка, но происходящее как-то рассекало реальность. Единственное, что казалось правдоподобным — я сплю. Или еще хлеще — меня подвергли гипнозу и теперь я галлюцинирую бабками.

— Чего ищешь? — раздался голос из-за спины.

Я резко обернулась. Бабка стоит возле вешалки с одеждой, сложив руки на груди, и с легкой насмешкой щурится.

— Как вы это… делаете? — прилипающим к небу языком спросила я и стала шарить рукой, чтобы упереться в стену. Мир вдруг потерял границы, превратился в чужой и непонятный.

Бабка отмахнулась.

— Не об том спрашиваешь, милыя, — сказала она. — Я тебе снова повторяю, Кирилл твой не ушел в домашних тапочках гулять в мороз. И к друзьям не поехал. Я его тоже не умыкала. Хотя… Будь я лет на сто моложе, может и попытала бы счастье, хе-хе. Понимаешь меня? Ты меня слышишь? Ау?

В голове пульсировало, в ушах шумело, бабка стала казаться каким-то нереальным существом из фантастических фильмов.

— Эй, Мирослава? Слышишь меня, говорю? — повторила она.

Я, наконец, нащупала спинку стула и опустилась на него, нервно сглатывая.

— Слышу….

— Слова мои понимаешь? Или повторить? — вновь спросила старуха, чуть подаваясь вперёд и выказывая неохотное беспокойство.

Уставившись в пол, я потерла лоб, пытаясь разогнать кровь и включить логику. Но она свернулась калачиком где-то на задворках сознания и настойчиво молчит — только сердце ухает и дрожат пальцы.

— Не понимаю, — пробормотала я и подняла обалдевший взгляд на бабку. — Ничего не понимаю…

Та цокнула и проговорила с нетерпеливым вздохом:

— Какая тугодумная. Ладно. Давай сначала и по порядку. Так пойдет?

Я растерянно кивнула, а бабка продолжила:

— Значится, сегодня ты стояла в очереди, ругалась с людьми. Затем вышла на улицу и ругалась с благоверным. Было такое? Не моргай блымкалками, было. Сама видела. Среди прочего, ты сказала, что милому твому лучше встречаться с ледяной королевой. Чего смотришь? Скажешь, не говорила?

В голове всплывали картины сегодняшнего вечера, а в груди шевелилась какая-то жуть, та самая, которая не дает детям зайти в темную комнату. Я понимала, бабка все это могла подслушать, но то, как она исчезла передо мной и образовалась у двери приводило в тихий ужас.

— Г-говорила, — пролепетала я.

Бабка облегченно выдохнула.

— Фух, — сказала она. — Думала, сейчас отпираться начнешь. Так вот. Такие словеса лучше не говорить. Особливо зимой, в такой морозяку. Да и вообще за словесами надобно следить. Видать колдунья истосковалась по мужикам, ежели умыкнула твоего. Ну как, умыкнула. Ты его сама отдала. Так что полиция тут не сподможет тебе. Уразумила?

Услышанное все еще казалось бредом. Бредом старухи, которая тронулась умом из-за скитаний и одиночества. Если отмести тот факт, что она чудесным образом исчезла и материализовалась, история притянута за уши, такое можно придумать, просто понаблюдав за людьми. И никакой мистики. Нужно просто позвонить в полицию. И вызвать скорую, чтоб оценили ее психическое состояние.

Я вновь растерянно покосилась на мобильник. Старуха проговорила раздраженно:

— С моим психическим состоянием все в порядке. Если не считать нервотрепки, которую устраиваешь мне ты. Вот и плати потом добром на добро. Я ей помочь пытаюсь, а она полицию на меня вызывать собирается. Некультурно это, барышня.

Я вытаращилась на нее в который раз. Если про торт и ругань по телефону можно было еще подслушать, то как она узнала мои мысли, оставалось непонятным. И это приводило в ужас еще больше.

— Кто вы такая? — наконец спросила я, в глубине души надеясь вернуть контроль над ситуацией.

— Хоть какой-то нормальный вопрос, — пробурчала бабка. — Но не своевременный. Я уже помогла всем, чем можно. Другая тебе нужна помощница.

С силой потерев лицо, я сделала несколько вдохов, пытаясь хоть как-то осознать реальность.

— Что все это… Что происходит? Кто вы? — снова повторила я нервно.

— Вот заладила, — буркнула бабка. — Ну, положим, я бабка Лукерья. Но тебе это не к чему. Мужчину свово возвертать хочешь?

— Хочу… — растерянно произнесла я.

— Тогда тебе за ним надо, — ответила бабка.

Я спросила еще более растерянно:

— Куда?

— А вот это правильный вопрос, милыя, — сообщила бабка Лукерья. — Кир твой далеко, в зимнем лесу. Или еще в чем-нибудь зимнем. Я помочь туда попасть не могу. Но есть такие, кто могут. Они проходы меж мирами охраняют. Вот к такой тебе надо.

Мысли в голове путались. Передо мной какая-то бабка, которая рассказывает о ледяной колдунье, зимнем лесе и других мирах, что не вяжется с реальностью, где есть метро, интернет и смартфоны. Но ее перемещение и странную способность угадывать мысли тоже игнорировать не могла.

Пошарив ладонью по столу, я цапнула свою чашку и в несколько глотков выпила остывший чай. Жидкость чуть охладила внутренности, думать стало чуть легче.

— Вы хотите сказать, что… — проговорила я и чуть запнулась, подбирая слова, — Вы вообще понимаете?.. Вы… вы про магию?

— И про нее тоже, — кивая, согласилась бабка.

— Но это абсурд… — проговорила я, тараща глаза. — Её не существует…

— Абсурд сидеть и трындеть со мной, когда надо действовать, — отозвалась старуха.

Что делать в таких ситуациях в школе не учили. Везде наоборот, упорно рассказывали, что мир материален, всякие знахари и колдуны — чистой воды шарлатаны, и ничего такого быть не может. И я растерянно моргала, даже не представляя, как реагировать.

— И что вы предлагаете? — спустя несколько минут, смогла выдавить я, не придумав ничего лучше, чем вырабатывать план действий походу дела. Очень странного и не укладывающегося в рамки разумного.

Бабка покачала головой и посмотрела на меня, как на самое никчемное существо, каких видела в жизни.

— Кирилла возвернуть хочешь? — спросила она.

— Хочу, — честно ответила я.

— Тогда тебе нужно к яге.

Я даже удивиться не смогла, так безумно прозвучали ее слова.

— К кому?

— К яге, — повторила старушка. — Их не так много в мире. Но тебе повезло. Одна есть, условно неподалеку. За городом в одном из лесов. Только дом ее сокрыт. Чтоб всякие не шастали, сама понимаешь. Я тебя направлю к ней, скажешь, от Лукерьи. Она знает меня. Ты ей свое дело изложишь, а она уж решит, чего делать.

За окном вновь подвыл ветер, нагоняя еще больше мистики, от сквозняка закачалась люстра, которую все хотела сменить на более эргономичную. Я сидела и соображала, как все это вообще вышло, откуда взялась бабка, читающая мысли, мог ли Кир действительно оказаться в лапах некой ледяной колдуньи, и как это все вплести в реальность.

— Вы что же, предлагаете мне отправиться к Бабе-Яге? — через некоторое время оторопело спросила я.

Бабка облегченно выдохнула и ответила:

— Ну, наконец-то. Дошло. Только мой тебе совет: бабой ее не называй. Не любит она этого.

— Эээ…

— Готова?

Я испуганно встрепенулась и вцепилась в край стола.

— Что? К чему готова?

— Да не трясись так, — успокоила бабка, но от ее прищура спокойствия не прибавилось. — Одевайся.

Она смахнула с вешалки мое пальто и кинула мне, я едва успела поймать. Затем пнула мои ботинки.

— Что? — запинаясь, выдавила я, не веря, что делаю это и не веря в происходящее. — Прям вот так? Сходу?

— А чего тянуть лешего за… Гм, не важно.

Подрагивающими руками я, прямо сидя, натянула пальто, шапку и сунула ноги в ботинки. Бабка стащила с вешалки один из платков и протянула, я опасливо отпрянула, а она произнесла:

— Бери-бери, за городом холодно. А ваши новомодные одёжи только по телевизеру показывать. Не греют.

Пришлось согласиться и принять платок. Он оказался мягким и пушистым. Но надевать его не решилась, вместо этого сложила и убрала в карман, благо он это позволяет.

Старушка тоже успела замотаться в свои шали и стоит, выжидающе глядя на меня.

— Ну? — сказала она.

— Чего «ну»? — глупо отозвалась я.

— Долго сидеть будешь? Или думаешь, я тебя на руках понесу? Делать больше мне нечего, такую кобылу таскать.

На кобылу я не обиделась потому, что на самом деле стройная и вовсе не кобыла. К тому же это меньшее, что меня сейчас беспокоит. Поднявшись, осторожно, словно бабка может сию минуту обратиться в дракона или вурдалака, приблизилась.

— И что дальше? — спросила я.

— А дальше вот что, — отозвалась бабуля и, широко разведя руки, с силой хлопнула в ладоши.