Усыновлю мужчину с ребенком

Маргарита Южина, 2011

Одинокий, молодой, состоятельный, неженатый… Кажется, такие мужчины встречаются только на страницах романов. Но вот Лера познакомилась с Глебом Каратовым и поняла, что в жизни подобные экземпляры тоже попадаются. Чем не подарок судьбы? Но оказалось, что Каратов – не подарок, а скорее приз: за его любовь придется побороться. Ну что ж, Лера не против, тем более что на ее стороне могущественный союзник – дочь Глеба Анфиса очень ей симпатизирует.

Глава 2

Домой Каратов заехал только на минутку — надо было проверить, чем занимается его взрослая, самостоятельная дочь, быстренько пролистать дневник и отправляться в школу, на родительское собрание.

— Анфис, где твой дневник? — прямо из прихожей крикнул отец.

— Чего это с тобой? — вышла дочурка с накрашенными до самых бровей глазами.

— О господи… — тихонько охнул отец. — Это… чего?

Анфиска тут же глянула на себя в зеркало, которое висело в прихожей.

— Да это я макияж пробовала… по-моему, классно, а?

— Классно? Это ужас, Анфиска! Поверь мне как мужику! Смой немедленно, и чтобы я… В общем, приду — поговорим… Кстати, милая дочь, а почему ты меня не пригласила к себе на собрание? Я бы…

— Ты бы сказал, что у тебя работа, освободишься поздно, и никто тебя до девяти вечера ждать не будет, — спокойно пожала плечами дочь. — A чего — пойдешь?

— Да вот, дочь моя, пойду! A вот когда приду… Ты никуда не уходи. Сиди и жди меня дома, ясно? Я думаю, мне надо будет с тобой серьезно… Ох, уже опаздываю! Баба Таня не звонила?

— Беги, потом расскажу.

Каратов выскочил из дома и направился к машине. Только подъехав к школе, он вдруг вытащил телефон и стал набирать номер.

— Анфиса? У вас какой кабинет-то? Так… понятно… все, жди меня злого!

В Анфискином классе уже сидело довольно много народу. Перед столом стояла Арина Венедиктовна, пышная дама в вязаном платье, и нервно поглядывала на часы.

— Товарищи, еще подождем минут пять и будем начинать… Проходите, товарищ, — обратилась она к Каратову, который не знал, куда сесть. — Вы чей папаша будете?

— Я — Каратов. Моя дочь…

— Анфиса! Отец Анфисы!.. Мать-то не пришла! Хорошо, что отец пришел! — послышался родительский ропот.

Каратов невольно поежился — если нападут все разом, отбиться он не сможет, вон какие здесь три мужика толстенные…

— Тихо, товарищи! Тихо!.. Садитесь… а-а-а… Глеб Антонович, садитесь вот сюда, здесь Анфиса сидит.

Она показала на вторую парту в первом ряду, за которой уже сидела знакомая Глебу дамочка. Сегодня она была в хорошенькой коротенькой курточке и с простецким хвостом. Глеб ей вежливо кивнул, после чего дамочка резко отодвинулась.

— Итак… Я думаю, можно начинать… — вздохнула Арина Венедиктовна и принялась долго и нудно рассказывать о том, как важен в наше время процесс обучения и как мало учеников это понимают.

Каратов уже пожалел о напрасно потраченном времени, но Арина Венедиктовна наконец добралась до оценок. Оценки у Анфиски были едва ли не лучше всех в классе, ее опережал только Назаров Вадик. Судя по тому, как покраснела соседка Глеба, как она прижала руки к пылающим щекам, отличником был именно ее сынок. Учительница тем временем продолжала скрупулезно перечислять оценки каждого ученика.

Каратов всерьез боялся, что сейчас вот возьмет и всхрапнет, вот Анфиске-то неудобно будет… Да и фиг с ним, в другую школу переведет, да и все.

— A теперь о дисциплине, — объявила Арина Венедиктовна и зловеще уставилась на Глеба. — Здесь у нас, знаете ли, ну совсем беда! Просто катастрофа, я бы выразилась. И ведь весь класс стонет только от одной девочки! От Анфисы Каратовой!

— Да! Промежду прочим, мой сын завсегда от нее в синяках приходит! — возмутился самый толстый из трех толстяков. — Я уж прямо удивляюсь! Грю: «Борька! Ты чего ж сдачи дать не можешь?», а он мне: «Да ей никто сдачи не может дать!», а сам от нее вечно в синяках!

— Простите, что значит «от нее»? — не совсем сообразил Каратов. — Он что, в гости приходит, что ли?

— A вы не цепляйтесь к словам-то, не цепляйтесь! — набычился толстяк.

— И моя вот Леночка, — подпрыгнула со своего места носатенькая женщина с густо накрашенными глазками, — тоже пришла из школы и ка-а-ак давай реветь! Говорит, что эта Анфиска ее отлупила! Это что ж такое, я вас спрашиваю?!

— Вы бы, Наталья Дмитриевна, не слишком… — немного остудила ее пыл Арина Венедиктовна. — Ваша-то Леночка сначала Вадика Назарова с лестницы спустила…

— И Леночка тоже? — тихо охнула соседка Глеба.

— Леночка спустила, а Анфиса… — Арина Венедиктовна развела руками. — Анфиса… она была не права. Надо было сказать учительнице, а она просто взяла и Леночку отлупила.

— Да! Надо было учительнице лучше сказать, — тут же закивала Наталья Дмитриевна.

— Или сразу в суд, — поддакнула чья-то добрая бабушка. — Потом детки бы подумали — скидывать кого с лестницы али сначала поговорить.

— A вот моего Вову…

— Нет, погодите, мой Санька и вовсе вчера пришел с разбитым носом!

— Да твой Санька вчера с пацанами во дворе подрался, я ж видела! Он, видишь ли, закурить попросил!

— Да сама ты «закурить»! Чего это он у пацанов просить будет? Он, если надо, у меня стянет!

В классе поднялся шум, из которого Каратов понял — дисциплина во втором «А» давно погибла, а главной ее убийцей стала его дочь. Причем во всех происшествиях во дворе, а также в семейных неурядицах виновата тоже Анфиска.

Каратов просто поднялся и направился к выходу.

— Вы куда это, товарищ Каратов? — захлопала глазами Арина Венедиктовна.

— Домой, — охотно пояснил Глеб. — Я все понял. Я заберу Анфису из этой школы, переведу в другую и буду следить за ее поведением.

— Нет, ну зачем же переводить? — быстренько пошла на попятную классная руководительница. — Анфиса же… она же не всегда… она же только на защиту слабых… Вадика.

— Да уж! Трясется с этим Вадиком как курица с яйцом, а нашим детям попадает! — опять возмутился толстяк. — Ну должны пацаны драться! Вот мой Борька и дерется! Так ведь ему ж даже рукой махнуть не дают — сразу эта Анфиска налетает и за этого Вадика!..

— Да мямля потому что этот Вадик!

— Точно! И моя тоже говорит, я, говорит, давно из него мужчину хочу сделать, а Анфиска… A этот Вадик!..

— A чего это вам мой Вадик?! — вскочила со своего места тощая соседка Глеба и нервно поправила очки. — Он, между прочим, от этой Анфисы больше других получает!

— Ну уж вам-то, Валерия Игоревна, грех жаловаться, — обиженно поджала губки носатая мама Леночки. — Эта девчонка с ним носится как с писаной торбой!

— Точно! Она его научила уже! Мой к нему подошел, только хотел задачку списать, а тот сразу — тынц — учебником в ухо! И за что?

— Да уж! Я сама видела, как Каратова обучала этого Вадика на школьном дворе, чтобы он сдачи давал! Чему она его только научит! A ведь девочка!

— Я тоже хотела бы посмотреть на маму этой, с позволения сказать, девочки!

Каратов так и стоял, прислонившись к дверному косяку, готовый в любой момент плюнуть на все эти разборки и выйти из класса. Последний выкрик какой-то кудрявой особы его окончательно вывел из себя.

— Я еще нужен? — прервал вновь разгоревшийся спор Каратов.

— A вы оценки смотреть не будете? — удивилась Арина Венедиктовна. — Возьмите журнал.

Каратов взял журнал и стал быстро его перелистывать. В классе уже говорили о том, что надо сдавать деньги на ремонт, надо сдавать деньги на пришкольный лагерь, на что-то еще… Он не слышал. Его грызла одна мысль — они что, не знают, что Анфиска растет без матери? И учительница не знает? М-да… тонкий подход к каждому ученику.

Оценки у дочери были отличными, чего их смотреть. Учеба Анфиске всегда давалась легко…

Все предметы были просмотрены, но остались еще страницы в журнале…

— Ого! — не удержавшись, фыркнул Каратов.

На одной из последних страниц были данные о родителях учеников. И его Анфиски тоже. Отец, все правильно, Каратов Глеб Антонович, а вот мать… Каратова Татьяна Николаевна… Анфиска вписала сюда имя бабы Тани… интересно… нет, не сама, диктовала, наверное… а год рождения, как и у Глеба… Теперь все ясно. Арина Венедиктовна взяла класс только три месяца назад, где ей со всеми тонкостями разбираться… A вот и Назарова Валерия Игоревна… Прямо-таки Валерия! Не Дарья тебе какая-нибудь… Ага… генеральный директор фирмы «Курьер»… Вот так! A что там Анфиска надиктовала?.. Ага… Владелец частной клиники «Роса»… громко-то как, вот хитрюга. Поди догадайся, что в этой клинике всего пять кабинетов да операционная. Но зато какие! Так, а бабе Тане мы что приписали?.. Ха! Надо будет матери сказать — психолог широкого профиля! Ну Анфиска!

— Глеб Антонович, вы согласны?

Глеб вздрогнул — на него смотрела Арина Венедиктовна. И даже как-то… весьма лукаво смотрела, с хитрецой.

— Простите… а с чем я должен согласиться?

— Мы решили устроить субботник вместе с детьми, вы согласны участвовать? В принципе вы можете не приходить, а только сдать деньги.

— Хорошо, я согласен.

И Арина Венедиктовна одарила его сияющей улыбкой.

После этого собрание закончилось, родители стали подходить к столу учительницы, спрашивать по второму кругу о том, о чем она только что говорила два часа.

Каратов вышел из класса. Следом за ним торопливо застучали каблучки.

— Товарищ! Эй! Товарищ! Папа Анфисы!

Каратов обернулся. За ним торопилась эта нелепая Валерия Игоревна.

— Я все-таки… я все-таки думаю, — смущаясь, заговорила она, — думаю, что Анфисе не надо… ну… Вадика ничему обучать… A то… она и в самом деле научит его на людей кидаться… С учебником-то как-то и вовсе некраси…

— Хорошо! — резко оборвал ее Каратов. — Я скажу Анфисе, чтобы она вашего сына больше не защищала. И в самом деле — что ж она его от чужих кулаков отбивает. Хватит уже. Девочка она, а не он!

— Но… погодите!

Но Каратов ее уже не слушал. Он садился в машину с твердым решением — ничего он не будет говорить своей Анфиске. Возьмет и переведет ее в другую школу.

Анфиска сидела тихо как мышка все время, пока Каратов был в школе, а уж когда он вернулся, она и вовсе была похожа на испуганную собачонку… Так думал сам Каратов. Но в действительности не было ничего подобного.

— Па, я картошку пожарила, будешь? — как ни в чем не бывало спросила дочь, едва отец зашел в дом.

— Меня, знаешь ли, сейчас картошка интересует меньше всего, — скрипнул зубами Глеб. — Анфиса, скажи мне, когда я смогу спокойно появляться в школе? Вот так прийти и не краснеть?

— Чего? Опять ругались? — нисколько не удивилась Анфиска. — A оценки как?

— Да что ты мне своими оценками голову забиваешь? С оценками-то как раз полный порядок. A дисциплина?

Анфиска села на стул и покорно опустила голову. Каратов даже на минуточку поверил, что его дочь мучается угрызениями совести. Как бы не так!

— Па, ну если я при такой дисциплине еще и учиться успеваю неплохо, то…

— Короче, так! Либо ты к этому Вадику больше вообще не подходишь! Никогда! Ни при каких обстоятельствах! Либо…

— Либо ты нанимаешь няньку…

— Нет, милая моя, либо я тебя перевожу в другую школу, ясно? — метал молнии отец. — И давай уже ставь свою картошку!

Каратов был из тех счастливцев, которые дома умели думать только о личной жизни, а на работе — только о работе. Правда, уже который день его от врачебных дел упрямо отвлекала госпожа Людмила Ивановна, то бишь Милочка. Так же упрямо он старался ее не замечать.

— Глеб, сегодня чего думать будем? — подошел к нему его верный и преданный зам, Федор Федорович Сутулов. — Как-никак пять лет клинике-то. Юбилей, можно сказать.

— A чего надо думать? — не сразу сообразил Каратов. — Ну, я не знаю, премию, что ли, какую выдать? Надо Лиле сказать, пусть начислит.

— Премию — это само собой. Но у нас тут девчонки готовились… сценарий придумали какой-то, тостики подобрали, стишки про нас выдумывали… Надо в ресторан, а? — Тут Сутулов как-то хитро потер ус, лукаво сверкнул глазом и добавил: — Тем более что мы уже и зальчик сняли.

— В «Лягушке»? — испуганно выдохнул Каратов.

— A ты откуда знаешь? — удивился Сутулов. — Ну да, в ней…

— О-о-о, боже мой… Ну куда деваться, пойдем в «Жабу».

— Глеб! Да чего уж ты и вовсе нос повесил? — даже обиделся немножко за «Лягушку» Сутулов. — Там весьма недурно. И потом, знаешь, ко мне тут сестрица приехала, Ксюха, такая видная девчонка! Здесь — во! Тут — во! И при всех этих достоинствах еще и ум в голове, представляешь? Девчонке всего двадцать пять, а она уже директор торговой компании.

— С ума сойти, — равнодушно отозвался Каратов. — Куда их прет?

— Правда, компания состоит только из нее и ее подруги, но как звучит, а? — Сутулов вытянул вперед палец. — Папенька мой постарался… С парнем они разбежались, переживает девчонка, ты б присмотрел за ней, а?

— Федя! Я вот за Милочкой присмотрел, до сих пор откреститься не могу.

— Вот и классно! Ксюха эту Милочку… Да она ее в два счета! И потом, Ксюхе-то только на сегодня. Ну прилипла ко мне — пойду с тобой, и хоть ты режь ее! Ирка, жена моя, не идет, а сестрица… и куда ее денешь? Согласился взять. Так что… ты собирайся давай.

Каратов сильно не задумывался ни над какими Ксюхами, Ирками или кто там еще? Но, конечно, позвонил, предупредил Анфиску, что будет поздно, однако от этого звонка на душе спокойнее не сделалось. Да еще матушка! Когда она уже приедет из своего этого санатория?!

Ксения оказалась и в самом деле девицей видной. Прямо тебе королева! Красавица, каких поискать, да еще и держит себя — будто бы одолжение делает. Сутулов при сестрице как-то сразу засуетился, стал ее со всеми знакомить, но та — какова фифа! — лишь слегка кивнула всем сразу и уселась рядом с братом.

Каратов усмехнулся — вот так вот! Знай нынешнюю молодежь! Правда, раздумывать ему особенно было некогда, рядом с ним крутилась Милочка и настороженно следила, куда же усядется Каратов, чтобы мгновенно примоститься рядом. Каратов отчего-то вдруг подошел и сел рядом с Ксенией.

— Можно? — едва сдерживал он улыбку.

Девушка лишь дернула бровью и повела плечиком, дескать, вот это уже от меня мало зависит. Милочка быстренько уселась с другой стороны от Каратова. Но Глеба это уже не волновало — пусть садится, если хочет себе доставить несколько неприятных часов. Ему поручили присмотреть за этой красавицей, и он просто не может отказать другу.

Ксения оттаяла только к концу вечера. Стала улыбаться, разговорилась с Глебом и даже станцевала с ним парочку медленных танцев. Зато Милочка старалась вовсю. Девушка просто ни секунды не могла промолчать, надрывно хохотала и строила глазки мужчинам с соседнего столика, дабы вызвать дикую ревность Каратова.

— A эта Людмила, похоже, от вас без ума, — заметила Ксения Глебу, когда они в очередной раз качались под медленную музыку.

— С чего вы взяли? — наивно вытаращился Каратов. — Она просто относится ко мне как к своему непосредственному начальству.

— Нет, она относится к вам совсем не просто, — улыбнулась Ксения. — Да и Федор мне говорил, что вам надо помочь освободиться от некоей навязчивой особы.

— Федор? Вот гад, а? — вздохнул Каратов. — С этим вашим Федором… ну никакой личной жизни!

— Не переживайте так, — успокоила красавица. — Я вам немножко помогу.

И помогла. Во всяком случае, с этой минуты она уже не оставляла Каратова своим вниманием. Бедная Милочка и так старалась и эдак, но даже сама понимала, насколько она проигрывает Ксении.

— A чего это мы на наш юбилей всяких посторонних приглашаем? — в конце вечера вдруг возмутилась она. — Прямо вот эти девицы!.. Прямо вот как мухи на… мед!

— Это вы про меня? — высокомерно улыбнулась Ксения. — Так я могу покинуть ваш юбилей.

— Милочка! — вскочил Сутулов. — Ну куда тебя понесло-то, я не понимаю! Какого хрена…

— Пожалуй, я провожу девушку, — тут же поднялся за Ксенией Глеб.

— Нет, ну Глеб! Ну Глеб… Антонович! — уже чуть не плакала Милочка. — Я ж просто так пошутила… A чего она к вам прилипла, как…

Они не стали слушать, что там не понравилось Милочке, вышли из зала, и Ксения подошла к Глебу близко-близко.

— Ты меня просто посадишь в такси… — говорила она, и у Глеба кружилась голова от ее духов. — И я просто исчезну.

— Нет, — покачал он головой.

— Да… я исчезну сегодня. A потом… я приду сама… Когда ты по мне соскучишься.

— Нет, — снова повторил Глеб. — Я сяду в такси с тобой, довезу тебя до дома, а потом… потом ты придешь сама.

— Хорошо, — легко согласилась она и протянула ему номерок. — Возьми мне пальто.

Он отправился к гардеробу, а когда вышел с ее пальто, Ксении уже не было.

— A где девушка, тут была такая, — рыженькая? — спросил он у охранника.

— Так она ж… она вышла. Села в машину и… и укатила. Я еще подумал — ни фига себе, из кабака и на своих колесах! A чего? Стянула что-нибудь, да?

— Все нормально, — усмехнулся Каратов. — Пригласи мне во-о-он того мужика, чтобы мне в зал не возвращаться.

Парень позвал Сутулова. Тот выбежал, хитро сверкая маленькими глазками.

— Ну? Чего? Вместе с Ксюхой едете, да?

— Пальто ее возьми, дома передашь, — сунул ему в руки пальто Ксении Глеб. — Гуляйте, мне пора.

— Глеб! Глеб, постой! A Ксения-то где?!

Каратов и сам бы хотел знать, где эта странная красавица, но только махнул рукой — пусть этот Сутулов думает что хочет.

Глеб приехал домой, тихонько открыл дверь ключом и… и сразу же вдруг ощутил, что дома никого нет. Он быстро прошел в комнату Анфиски — так и есть! Кровать пустая.

— Анфиса! Анфиса, ты где?! — крикнул Каратов.

В доме никто не отозвался.

Глеб схватился за телефон. Блин, когда ж он просмотрел? Ну вот, эсэмэска от Анфиски: «Папа, меня не теряй, я у Вадика». Совсем уже рехнулась с этим Вадиком! Ведь ясно же ей сказал — никаких Вадиков! Чтобы ближе чем на сто метров…

— Анфиса! Что за новости?! — уже кричал он в трубку, дозвонившись до дочери.

— Па, тут такое дело… — торопливо трещала дочь, — у Вадика мама заболела… Она как-то быстро заболела и сильно. Бредит, температура огромная, а он не знает, что делать. Вот я и…

— Где живет этот Вадик? Квартира какая?

— Па, это… ну записывай… Вадь, адрес у вас как называется? Да, пап, и еще — у них совсем есть нечего, привези, а? И еще… какие-то, наверное, лекарства надо, у нее температура немножко за сорок.

— Понятно, — крякнул Каратов и уже через полчаса, нагруженный разными пакетами, звонил в незнакомую дверь.

Ему открыл худенький перепуганный мальчишка.

— Так это ты Вадик и есть? — вместо приветствия спросил Глеб.

— Да, это и есть я, — кивнул мальчишка и тут же вежливо пригласил: — Да вы проходите, пожалуйста.

— О, пап! — выскочила откуда-то из недр квартиры Анфиска. — A я тут бутерброды нам с Вадькой делаю… Только у них не из чего. Один хлеб скрюченный.

— Видите ли… у нас покупками занималась Мария Никитична, а она уехала, а мама внезапно заболела… и я не успел побеспокоиться… — Мальчишка несчастно хлопал глазами и смотрел на незнакомого дядьку снизу вверх.

Этот Вадик был такой тщедушный, хлипенький какой-то, что рядом с ним краснощекая Анфиска смотрелась девицей на выданье.

— Анфиса, тащи пакеты в кухню, а вы, молодой человек, ведите меня в ванную, руки мыть, — быстро распорядился Каратов.

Вадик старался быть вежливым, но в глазах плескался страх. Ясное дело — мать болеет, чего уж тут…

Глеб прошел в просторную спальню, куда привел его Вадик, и остановился.

На большой кровати лежала эта самая Валерия Игоревна, как ее называла в школе учительница. Теперь она выглядела совсем по-другому. Болезнь никого не красит, но все же сейчас дамочка выглядела куда лучше, чем тогда, когда прибегала к ним домой скандалить. Осунувшееся лицо, на щеках нездоровый румянец, а волосы раскиданы по всей подушке. Ведь нормальные волосы, чего она их вечно в кукиш какой-то сгребает?

— Давайте посмотрим, что тут у нас… — сел к ней на кровать Глеб. — Вадик, а чего врача не вызвали?

— Так мама… она как-то быстро заболела. A Анфиса сказала, что лучше к вам обратиться…

— Градусник есть у вас?

— Вот… — Мальчишка суетливо принес градусник.

— Хорошо…

Лера вдруг открыла глаза.

— Доктор, я… мне… я немножко простыла… — виновато сообщила она. — Мне… только денек отлежаться…

— Разберемся… Давайте-ка, дамочка, мы вас сейчас осмотрим…

В дверь заглянула Анфиска.

— Вадька! — громким шепотом позвала она. — Иди сюда, чего там торчишь? Как у вас чайник включается?

Вадька понесся к подруге.

— Доктор, у меня ничего серьезного? — теперь такими же испуганными глазами, как у сына, смотрела на Глеба Лера.

— Сами же говорили — немножко простыли… Правда, запускать не надо, сейчас сразу вот эти две таблетки, а потом… потом я вам все распишу, а то где вы тут все упомните, — хмурился Каратов. — A после… после к участковому… если нужен больничный.

— Не нужен, — слабо улыбнулась Лера. — Вы знаете, мне так… так ваше лицо знакомо.

— Состояние у вас нормальное… — что-то писал на своем фирменном бланке Каратов. — Мозг не пострадал… даже меня узнали…

Лера растерянно похлопала глазами, потом ойкнула и натянула одеяло до подбородка.

— Вы… вы… папа, да? — прошелестела она. — Анфисы, да?

— Сейчас я врач, — отрезал Каратов. — Вот эти таблеточки сейчас. Прямо две штуки… Вадик! Воды принеси!

— Да я и так… выпью… — чуть слышно прошептала Лера.

— Ну и к чему такой героизм? Сейчас парень воды принесет, выпьете в свое удовольствие… Да и вообще! Пора уже себя любить, знаете ли! Такая красивая, молодая женщина, а себя совсем не жалеете! A вам еще парня на ноги ставить!

— Красивая, да? — вытаращилась Лера. — Вы… Признайтесь, вы смеетесь? Я ж сейчас… сейчас-то я красавица! Больная вся… A над больными разве можно смеяться? Вы же клятву…

— Да что вам всем эта клятва? — взвился Каратов. — И почему я должен смеяться? Вы на самом деле красивая молодая женщина! И именно сейчас. Потому что у вас волосы распущены, румянец наведен… То есть он сам есть. A то… Ходите, как инфузория туфелька. Да еще и скандалите. Вадик!.. А, ты уже принес… Теперь надо Анфиске сказать, чтобы она всем чаю налила… У вас чай есть?

Вадик быстро закивал.

— Есть. И Анфиса уже наливает. Я ее потороплю.

— И Анфиса здесь? — тихонько охнула Лера. — A времени-то сколько?

— Со временем порядок… — крякнул Каратов. — Сейчас чаю горячего напьетесь и будете спать. A утром жар спадет.

— Спасибо вам… доктор… — И Лера отвернулась к стене.

— Все будет нормально, — дежурно пообещал Каратов и вышел в кухню.

— Па, ну чего там? — деловито поинтересовалась Анфиска.

— Простуда, — пожал плечом Каратов и обернулся к Вадику: — Ты, мужик, проследи, чтобы мама завтра на работу не рванула, ей полегче завтра станет, так что… держи.

— Да разве ж ее удержишь, — тяжко вздохнул Вадик. — Она ж на своей этой работе…

— Давай я ей чай отнесу, — взял горячую кружку Глеб. — A вы тут… перекусите чего-нибудь и по кроватям. Времени уже… Ого! Второй час! Вадик, я тут диван у вас видел, Анфиске там постели, а я в кресле… И не пугайся. Ночь я проведу здесь. Спи спокойно.

Мальчишка кинулся стелить постель, а Анфиска заторопилась ему помогать.

— Погоди, Вадька, у тебя ж в твоей комнате тоже диван, пусть я там лягу, а папа на этом диване.

— Нет! На том диване лягу я! — противился малолетний кавалер. — A барышня должна спать в самых лучших условиях!

— Ха! Еще надо посмотреть, кто из нас барышня! — фыркнула Анфиска.

Глеб поморщился. Ну никак не хочет его доченька становиться нежной и хрупкой.

Лера выпила чай и, вероятно, в благодарность, а может, по причине болезни разоткровенничалась.

— Как некрасиво получилось… — вздыхала она. — Я вот на вас… A теперь только вы на помощь и пришли… Ума не приложу, как бы Вадька один со мной справился…

— Ничего, подруги бы пришли, родственники, — успокоил ее Глеб.

— Подруга у меня одна… да и та приходит, только когда ее знакомого надо пристроить, — с обидой в голосе проговорила Лера. — A родственники… Жила тут у меня свекровь, да устала. Обратно к сыну ушла. A я думаю, может, так и лучше, правда? Все равно Вадька ее боялся… Да и не любила она его…

— A зачем же с вами жила? — не понял Глеб.

— A где? Мой бывший новую жену привел, а квартиры своей нет. Он к маме с ней переселился. A она ж мешает. Вот ее к нам и…

— Сослали? Ясно… Только как же вы теперь Вадика-то? Придется с работой повременить. Вы же, как я понял, там начальство какое-то?

— Начальство… — горько хмыкнула Лера. — Только так называюсь, а на самом деле… Ну не умею я людьми командовать. A они ж не маленькие, все понимают. Вот и садятся на шею. Поэтому… приходится все самой… Но это ничего. Я вот… Я вот только выздоровею… Буду Вадьку с собой на работу брать.

— Ладно, с этим мы что-нибудь придумаем, — пообещал Глеб. — A сейчас спите. Не пугайте сына.

И он вышел. A Лера еще долго смотрела на дверь. Надо же… И совсем он не самоуверенный, не толстокожий тюлень, как она о нем думала… И девочка эта, Анфиса… Первая на помощь Вадьке кинулась… и единственная. Как же некрасиво получилось… A Лера столько на них кричала…

— Вы еще здесь? — насупился Глеб, войдя в кухню. — A кому я велел в кроватях седьмой сон смотреть?

— Па, ты не хмурься так, а то Вадька тебя боится, — поморщилась Анфиска. — Вадь, папа нормальный, только все время меня воспитывает… Пап, вот еще — колбасы тебе порезала.

— Да я не голодный… — отмахнулся Глеб и уставился на Вадика: — Вот что, парень… ты сегодня спи иди, а завтра что-нибудь придумаем. Не дело это — одному сутками дома торчать. A мать работает, как я понял.

— Да ничего, — замахал руками Вадик. — За мной Мария Никитична приглядывает.

— Мария Никитична — это бабушку ты так зовешь? — поинтересовался Глеб.

— Я б ее еще и не так звала, — вставила свои пять копеек Анфиска. — Домой удрала и все продукты увезла! И каждое утро прибегает, вроде как цветочки полить, а сама опять все продукты заберет и сматывается. A цветы высохли все!

— Ну да… — улыбнулся Вадик. — Продукты таскает… Так ведь ей тоже есть хочется…

— Сварила бы щей, тебя бы накормила и сама б наелась! — не успокаивалась Анфиска. — A то она теперь звонит Вадьке, диктует ему по телефону, как китайскую лапшу заварить! Да моя бы баба Таня!..

— Точно, дочь моя… Баба Таня… — задумчиво проговорил Глеб и уже серьезно рыкнул: — A ну всем спать!

Утром Глеб проснулся от чьего-то истошного вопля.

— Это что ж такое делается?! — верещал кто-то прямо над ухом. — Люди добрыя! Вы ж токо гляньте! Не успелось мне выйти на пару минут из дому, а тут уже — гляньте на его — лежит, голубчик! И ведь какая порядошная женщина была! A сама…

— Цыть! — гаркнул Каратов. Он вообще не переносил разговор на повышенных тонах, тем более когда эти тона были обращены непосредственно к нему. — Молчать! В доме больной, чего вы голосите?

Перед Каратовым стояла довольно крепкая бабуся со злым, неприятным лицом. A из детской спальни уже выскочили дети. Анфиска стояла и недовольно терла глаза, а вот Вадик, и без того хрупкий, и вовсе съежился. Но, видать, долг требовал от него защищать своих гостей, поэтому он отважно шагнул вперед и пискнул:

— Мария Никитична! Это… это наши друзья! Не кричите!

— Заткнись, щенок! — не оборачиваясь, рявкнула любящая бабуся. — A с этим другом…

— Ваши документы, — сурово потребовал Глеб. — Немедленно предъявите ваши документы или я буду звонить в милицию.

— Да звони ты хоть во все колоко…

Каратов преспокойно набрал номер.

— Алло? Дежурный? К нам в дом вломилась посторонняя бабка, приезжайте, иначе я ее с балкона скину. Достала своим криком.

Мария Никитична зычно икнула и поспешно направилась в прихожую.

— Да ла-а-адно тебе! — уже миролюбиво крикнула она оттуда. — С балкона он… Я и сама, ежели что…

Глеб телефон отключил, и вредная бабка тут же засунула голову обратно.

— Я ж тута живу, промежду прочим, — язвительно сообщила она. — Не получится у тебя меня с балкона-то…

— Покажите прописку, — потребовал Каратов.

— A и… нет ее, прописки-то…

— Так вот что я вам скажу, — неторопливо, четко заговорил Глеб. — Вы сюда больше ни ногой. Запишите где-нибудь. И продукты таскать хватит. Мальчонка потом целый день голодный сидит, неужели непонятно.

— Да? A мне чего делать? — скривилась бабуся. — Ему-то мать вечером купит, а я?

— Все, хватит, — встал Глеб. — Я сказал, вы поняли. До свидания. Вы же знаете, как там замок открывается…

Бабуся решила новый скандал не начинать. Черт его знает, этого проходимца, может, и в самом деле, с балкона-то… A у нее не те года, чтобы пташкой-то… Она потом придет, когда этот хахаль уберется. И уж тогда она… Она еще этой Лерке!

A в доме в это время вовсю возмущалась Анфиска:

— Нет, пап, ты посмотри! Ведь наглая какая!

— Дочь моя, хватит! Не твое это дело — взрослых судить, ясно? — оборвал ее отец. — Вадим, значит, так… Сегодня ты в школу не идешь, я позвоню учительнице, мать на улицу не пускаешь. Я тут… вот, написал тут, что надо, в аптеке купишь. Деньги-то есть?

— Есть, — кивнул мальчишка.

— Вот и славно. Никому двери не открывай… Все будет хорошо.

— Пап, — вдруг засуетилась Анфиска. — Он совсем беспомощный, ты ж видишь. Я, пап, просто вынуждена остаться с ним. Ты про меня тоже учительнице позвони, а?

Каратов покачал головой. Анфиска своего не упустит.

— Хорошо, позвоню, — пообещал Каратов и уже собрался уходить.

— Погодите, пожалуйста, — попросил вдруг Вадик. — Осмотрите еще раз маму… A то… Мария Никитична так кричала, а мама не проснулась… Может…

— Ничего не может, — отмахнулся Глеб. — A маму осмотрю.

Когда он зашел в спальню к Лере, та торопливо застегивала юбку.

— Ой, мамочки! — пискнула она и заскочила за дверцу шкафа. — Заходите.

— Не понял, — оторопел Каратов. — Это что еще за костюмированное шоу? A ну раздеваться и в кровать!

— Понимаете… — высунулась из-за дверцы Лера, продолжая застегивать упрямый замок на юбке. — Мне позвонил… ой, Кукушкин мне позвонил. Он болеет, а ему надо срочно документы привезти на Сурикова. Клиент ждет, а Кукушкин болеет… Я сама сейчас… быстренько…

— Телефон Кукушкина! — потребовал Глеб.

— Какой телефон? — растерялась Лера. — Кукушкина? A вам для чего?

— Я попросил телефон! — рявкнул Каратов. — И быстро раздеваться! Без комментариев!

— Но… Клиент ведь невиноват. И потом…

— В кровать!!!

Он так гаркнул, что Лера прыгнула в кровать прямо в юбке.

— Правильно, — одобрительно кивнул Глеб. — A теперь телефон.

Лера протянула ему телефон.

— Последнее сообщение… — дрожащим голосом пояснила она.

Глеб разобрался сам. И уже через минуту его бас катился по всей спальне.

— Кукушкин? Это вас беспокоит ваш новый директор. Вы по какой причине не вышли на работу?.. Ага, стало быть, болеете? Когда я смогу увидеть ваш больничный?.. Я не понял. Что значит бабушкиными рецептами? Пусть тогда бабушка и оплачивает вам рабочие дни!.. Меня не волнует, что вы там себе придумали! Если через час мне не отзвонится клиент, можете считать себя уволенным!.. A вот это вы будете рассказывать своей бабушке!

— Что? — тихонько спросила Лера, когда Каратов убрал телефон от уха.

— Ничего. Придется сидеть здесь еще час…

— Да ну что вы! — забеспокоилась Лера. — У вас же дела, работа… Я сама…

— Да ничего вы не сама! Развалили дисциплину! Вам нужен хороший директор, вот что я вам скажу, если уж вы сами ни к черту…

— Я… почему же… я очень даже к черту… — всерьез обиделась Лера. — И потом… директор… У меня был. A теперь он уехал из города, а другие… другой у меня тоже был, он ворует.

— Ой-й-й… — как от зубной боли поморщился Каратов. — Да вам вообще надо сидеть дома и варить парню борщи! A вас куда-то в бизнес потянуло!

Лера хотела было поинтересоваться, а кто ж ее с парнем кормить-то будет, но, во-первых, не решилась, а во-вторых, зазвонил телефон.

Звонила подруженька Ольга.

— Лера! Что за на фиг?! — сразу же накинулась Ольга на больную подругу. — Мне звонит Кукушкин и чуть не плачет! Ты чего — нового директора взяла? A почему мне ни слова не сказала?

Ольга так орала в телефон, что ее прекрасно было слышно не только Лере, но и Каратову. И тот теперь стоял с ехидной усмешкой и ждал, как будет вести себя эта строгая начальница. В любое другое время Лера бы нашла, как успокоить Ольгу, ну извинилась бы, в крайнем случае. Но сейчас…

— Ольга, а почему… почему это я тебе должна докладывать о своих решениях? Ты ж у нас только числишься, насколько я помню.

— Ах, вот ты как, да? Только числюсь? A когда, значит, тебе кадры нужны были, я не только числилась, да? Чуть что, так сразу «Оленька», а тут! Я могу и вовсе… могу и вовсе с тобой не общаться!

— Оля, не кипятись… Ну… мы с тобой потом поговорим… — испугалась Лера, но тут же наткнулась на колкий взгляд этого ехидного доктора. И снова добавила металла в голос: — Не кипятись, Ольга! Я тоже еще многое могу.

— Ты?! — удивилась даже подруга, но быстро взяла себя в руки. — Лера, ты меня не пугай! Позвони немедленно Кукушкину и…

Каратов просто за голову хватался от такой наглости. Проняло даже Леру.

Конец ознакомительного фрагмента.