Бруклинский мост

Маргарита Приемская

Роман о любви, роман-путешествие, роман-приключение. Роман о чувствах, разрушающих все нормы закона и морали, о поиске своего места в жизни, о предательстве и мести, об отчаянии и надежде. Лучшая книга для отпуска и досуга. Книга, с которой не захочется расставаться. Все это – роман «БРУКЛИНСКИЙ МОСТ».

VI

— Здравствуйте, я могу вам помочь? — девушка за высокой конторкой мило улыбнулась и печально взглянула на часы. Как жаль, что их банк один из немногих, которые принимают клиентов до пяти вечера. Оставалось только поправить голубой платочек на шее, одёрнуть форменную синюю жилетку с логотипом банка American Way и продолжить работу. А так хотелось в пятницу вечером уйти хоть на пять минут пораньше!

— Да… пожалуй, — посетительница облокотилась на конторку и машинально пробарабанила какую-то мелодию ногтями по идеально гладкой столешнице.

— У меня в последнее время стали возникать проблемы с карточкой. Она перестала читаться.

— Как давно вы оформили карту?

— Ой, я и не вспомню… давно, я думаю очень давно.

— Возможно, она размагнитилась. Давайте посмотрим.

— Сейчас, одну минутку, — она начала рыться в сумочке.

В этот момент распахнулась дверь, и в зал влетел человек в красной бейсболке и медицинской маске.

— Не двигаться! Всем на пол! Это ограбление! — он направил пистолет на испуганную девушку за конторкой. Охранник, стоявший рядом с дверью, медленно потянулся за своим пистолетом, но грабитель мгновенно перевёл дуло на него.

— Я сказал, не двигаться! — он поднял девушку с пола за шиворот и, придушив локтем, приставил пистолет к её голове.

— Оружие на пол! Или я вышибу ей мозги! Быстрее! — охранник послушался.

— Пистолет ко мне! И на пол! Руки за голову! — он вырвал из рук заложницы сумку и швырнул её менеджеру банка.

— Деньги сюда! Все! Шевелись!

— Все д-деньги в хра-анилище… Я не могу…

— Я сейчас всех прикончу! Открывай своё хранилище!

— Я не могу… Б-без главного менеджера туда нельзя, у нас п-правила.

— Какое мне дело до вашего менеджера! Я убью её!

— Пожааалуйста… — простонала заложница.

— Считаю до трёх! Раз! — заложница зажмурилась и жалобно застонала.

— Х-хорошо, сейчас.

— Быстро! — подгоняемая криком, менеджер достала электронный ключ и открыла небольшую сейфовую комнату, которая называлась в этом банке «хранилище». Это хранилище было настолько маленьким, что девушке не удалось и на секунду скрыться от бдительного взора грабителя.

— Возьми! — приказал он заложнице, когда менеджер вернулась с набитой купюрами сумкой. Преступник отступил к двери, обвёл всех пистолетом.

— Не двигаться! Она пойдёт со мной! Не сметь вызывать полицию, замечу копов — пристрелю её!

Быстро пятясь, они завернули за угол здания банка, и только там он её отпустил. Они прыгнули в удобно оставленную машину и резко газанув, вылетели с парковки гипермаркета на пешеходную дорожку, а с неё уже на трассу и помчались прочь из города, к границе штата.

— Оскар, что ты опять делаешь! Тут пешеходная дорожка! Пе-ше-ход-на-я! Въезд и выезд с другой, понимаешь, с другой стороны!

— Конечно, и камеры тоже с другой стороны. А этот угол у них совсем не просматривается.

— Ты знал, где у них камеры?!

— Конечно, иначе я бы и не связывался с этой парковкой.

— Но откуда?

— Во-первых, я же их и ставил. То есть моя фирма. Во-вторых, я их предупреждал, что этот угол останется слепым, но они решили сэкономить. А в-третьих, я здесь работаю, как раз в охране. То есть работал, потому что завтра меня уволят за прогул.

— Мне иногда кажется, что ты этим всю жизнь промышлял. А всё-таки тяжёлый этот миллион!

— Если там миллион, то сумка весит не меньше десяти килограммов. А с чего ты взяла, что там миллион?

— Смотри, как она набита! Там меньше быть не может.

— Я скажу, зря тебя не взяли в сериал, ты бесподобная актриса!

— А то! И ты тоже был хорош.

— Но с твоим «пожааалуйста…» ничего не сравниться. Не думал, что ты на такое способна!

— Ты думаешь, они реально не будут в полицию звонить?

— Конечно, будут!

— Зачем же ты сказал, чтоб не звонили?

— А надо было сказать, «не забудьте сообщить в полицию»? Нам ещё повезло, что эта дурочка тревожную кнопку не нажала, и что там людей не было. Они просто немножко помешкают, посомневаются, что нам и надо. А что ты сидишь? Размотай мне бинт, и переодевайся, давай, мало ли на какой пост нарвёмся. Вдруг они оказались не такими дураками и ориентировки на нас уже разосланы!

— Прямо здесь?

— А где? Я не буду смотреть, и крышу подниму. И, кстати, машину надо будет перекрасить.

— А не жалко?

— У неё всё равно краска не родная, а я давно хотел сделать какой-нибудь рисунок. И кому придёт в голову, что грабители банка разъезжают на расписанном Бьюике! С ума сойти, мы с тобой — грабители! Представляешь?!

— Мы — грабители!

Это было упоительное чувство. Первый в жизни глоток свободы или даже вседозволенности, первый шаг против доселе свято исполняемых норм и правил, который, слава Богу, мало кто решается сделать. Они его сделали. Они оторвались от серой бытности, ежедневной рутины. Спасительной формулы жизни, исповедуемой миллионами современных людей, заключённой в успешной карьере и благополучной семье, для них больше не существовало. Они были счастливы. Они не считали себя в чём-то виновными, они восстановили справедливость. Нет, Оскар не представлял себя Робин Гудом, грабящим богатых в пользу бедных, он грабил исключительно в свою пользу, но полагал, что имеет на это полное моральное право и не испытывал никаких угрызений совести, ведь его поступок, как ему казалось, не причинил зла никому, кроме Сайлачека. Первое преступление — как первая сигарета: или испытаешь отвращение и заречёшься навсегда или увязнешь на всю оставшуюся жизнь. Ни Оскар, ни Мелисса не испытали отвращения. Они вкусили кураж, и, вдавив в пол педаль газа, ушли в отрыв. Собственное будущее заботило их меньше всего, вполне достаточно было того, что они есть друг у друга, есть сейчас, сию секунду, но они даже не могли предположить, что последствия этого ограбления самым печальным образом могут сказаться не только на их судьбах, но и на судьбах многих других людей.

— Звони быстрее в полицию!

— А если он её убьёт?

— Кейт, он не узнает! Ничего он с ней не сделает. Может, он уже отпустил её. Или ты хочешь, чтобы в краже обвинили нас?

— Том, не кричи, пожалуйста.

— Как не кричи! Почему ты не нажала на тревожную кнопку?

— Я испугалась, — Кейт разразилась слезами.

— Кейт, только не плачь! Ну, извини! Хочешь, я сам позвоню?

— Сколько было грабителей?

— О-один, — всхлипывая, отвечала Кейт.

— Вы можете его описать?

— Высокий. Достаточно высокий. Как Том. В красной бейсболке. И одет в куртку, такую странную куртку, сейчас жарко в такой ходить, синюю или зелёную, точно не помню. На лице маска. Белая.

— Белая?

— Да, сержант. Белая медицинская маска, а куртка тёмно-синяя, — подтвердил Том.

— И он левша, — неожиданно добавила Кейт. Охранник Том и полицейский посмотрели на неё с недоумением.

— Почему вы так решили?

— Он пистолет держал в левой руке. А правой держал ту девушку.

— Кстати, он ранен в правую руку!

— Вы в него стреляли? Он же отобрал у вас оружие!

— Нет. У него рука забинтована была. Сильно забинтована. Вся кисть и до локтя, даже рукав куртки был закатан, но двигал он ею достаточно свободно.

— Ну, хоть что-то. Я полагаю фоторобот грабителя получиться не очень. Но всё равно составим. А как выглядела заложница?

— Её я тоже плохо помню. У неё были большие солнцезащитные очки. Стройная. Ростом маленькая, ниже меня. Одета была в белую блузку, бежевые брюки и сумка у неё была большая кожаная бежевая, в неё я и сложила деньги.

— А волосы, какого цвета?

— Не помню, вроде не очень тёмные. Они были в хвост убраны.

— Может, вспомните какие особые приметы? Родинки, шрамы, татуировки?

— Нет, ничего такого. Разве что ногти. Очень длинные, красивые ногти. Она барабанила ногтями по стойке, и я как раз подумала, что и мне пора маникюр сделать.

— Это нам вряд ли поможет. По какому поводу она пришла в банк?

— У неё не читалась кредитка.

— Вы видели карточку? Знаете её имя или когда она открыла счёт?

— Нет. Кажется, она сказала, что давно карту оформила. Раньше я её никогда не видела. Но она же могла оформить карту в любом другом отделении, да и я здесь только второй месяц работаю.

— Потрясающе! Личность заложницы мы тоже установить не можем. Вы хотя бы видели, как они скрылись?

— Они вышли из здания, больше я ничего не видела.

— Я тоже не видел.

— Что ж, вы свободны. А нам ещё с вашим руководством беседовать. Что-то долго они едут! И пусть нам уже кто-нибудь предоставит записи с видеокамер!