Как до Жирафа…

Маргарита Ардо, 2019

Жизнь меняется, даже если ты ее не просишь. Новый начальник, сын владельца компании явно учился не в Англии, а в клетке с тиграми. Как найти с ним общий язык и надо ли? Видимо, придется, потому что у меня кота нет, мужа нет, зато есть ипотека и желание быть независимой.

Глава 5

Вышла я на улицу с явным намерением пострадать. Подумаешь, солнышко светит и улыбается? Что и говорить, жизнь не удалась.

Я увидела забрызганный грязью джип царевича. Очень захотелось вывести на лобовом окне что-нибудь типа «Козёл», даже подсознательно палку поискала. Чтобы не наделать глупостей, я прошла поскорее через элитные авто элитного двора при элитном доме, раскрыла красивую кованую калитку и оказалась на проезжей части для простых смертных. Ощущение, что меня использовали и не сподобились ни на «спасибо», ни на нормальное «до свидания» было неприятным. И отгул этот невовремя! На работу хоть придёшь и упрёшься в перевод, чтобы думать было некогда и нечем — режим «робот Вася» онлайн. И девчонки там. Мне все нравятся, кроме Сергея — он первостепенный зануда и всегда жизнью не доволен.

Я набрала Аню, она вроде как мой начальник, хотя в нашем штатном расписании чёрт ногу сломит.

— Привет! Я сегодня не выйду.

— Заболела, Катюша? — обеспокоилась Анечка.

— Нет, Андрей Викторович дал отгул.

— Ничего себе! — ахнула Аня. — С чего это подобный аттракцион невиданной щедрости?!

Признаваться, что я была няней поневоле, не хотелось. Девчонки хорошие, но мало ли что подумают. Особенно Анжела, у неё богатое воображение и всё в одну сторону: ей достаточно сказать «он мне улыбнулся», и от одних её «понимающих» взглядов и шуточек можно забеременеть, родить внебрачного ребёнка, переспать самыми неприличными из способов и почувствовать себя неисправимо испорченной. Нет уж, никому не скажу!

— Просто я допоздна вчера выполняла срочную работу… — пробормотала я.

А что, почти правда!

— Ну хорошо, — ответила Аня. — Аж приятно, что иногда в Андрее просыпается понимание, что мы тоже люди.

«Это вряд ли», — подумала я, но вслух согласилась.

Солнце светило совсем по-весеннему, небесная голубизна отражалась в лужах, расширяя мир во все стороны. Я глянула на забитую маршрутку и пожалела, что подобное расширение пространства на городской транспорт не действует. Так что пошла пешком.

В мокасинах было зябковато, ну и пусть. Зато весной пахнет. Даже странно: все торопятся на работу, а я праздно шатаюсь! Ветки деревьев налились соком, это чувствовалось, хоть и почки были крошечными, почти спящими. Настроение было либо поплакать, либо убить кого-нибудь, либо шоколадку съесть. Поэтому я свернула к центру и пошла по Чехова мимо старых, облупившихся за зиму монументально-жёлтых сталинок. Свернула на Пушкинскую, нашла нужный дом и спустилась в полуподвальный магазинчик под цветастым навесом. Звякнул колокольчик, в нос пахнуло запахом кофе, молочного улуна, специй и индийских палочек.

Вегетарианское кафе и лавка «Весёлый слон» принадлежало Агнессе, лучшей подруге моей тёти, уехавшей жить во Францию лет — дцать назад. Сейчас им обеим по сорок пять. Меня воспитывала бабушка, а Агнесса забегала к ней по старой памяти на праздники. Потом бабушки не стало, и теперь я заглядываю к Агнессе редко, но с удовольствием.

— Девочка моя! — встретила меня распростёртыми объятиями Агнесса, как всегда в чём-то невероятно пёстром и самого смелого кроя.

Сегодня это были широкие штаны-юбка ярко-красные с синим, оранжевая рубашка-полуплатье с синей вышивкой и накрученный вокруг шеи пурпурный с бахромой платок. Полная противоположность мне. Она обняла меня, и я уткнулась носом в тяжёлые серебряные серьги с авантюрином и запах восточного базара. Агнесса отстранила меня:

— Ну как ты, Маська?

— Хорошо, — грустно улыбнулась я.

— Врёшь, — догадалась Агнесса. — Пошли чай пить.

— Лучше кофе, — сказала я. — А у вас как дела?

Накрашенная, как героиня индийских фильмов, Агнесса развела руками с кучей браслетов, показывая на увешанные всевозможными масками, ловцами снов, батиком с изображением лотосов и индийских божеств стены:

— Ни хрена не продаётся! Кризис, мать его за ногу! — тут же шлёпнула себя по губам и сделала быстрые десять приседаний. Потом встала, покрутила бёдрами, разминаясь, и пояснила в ответ на мои вытаращенные глаза: — Это у меня аскеза такая. Мы с девчонками договорились по десять раз приседать, как только выругаемся.

— Зачем?! — опешила я, медленно снимая пальто.

— Как же зачем?! Во-первых, воспитывать чистоту речи, хотя не знаю, с такими продажами у меня наверное, скоро попа будет, как у Дженифер Лопес — накачаю. А во-вторых, — для здоровья и фигуры полезно. Весна же!

— Ага, — пробормотала я и села за деревянный столик, сделанный из нескольких паллет из-под газированных напитков и накрытый бамбуковыми салфетками. Очень демократично.

В кафе «Весёлый слон» не только меню было индийское, но и прочее было всё, как в Индии. Агнесса так и говорила: в Дели на картонке возле пятизвездочного отеля вполне может жить целая семья, должны же мы сохранить дух страны вечных коров? Так что никаких предрассудков!

Агнесса осмотрела меня критически и заявила:

— Тебе бы тоже хорошо бы поприседать. Присоединяйся!

— Да я обычно не ругаюсь.

Агнесса выставила вперёд палец:

— А стоило бы! Сидишь, как медуза тухлая, на своей работе! — Она распахнула полы моей кофты и выругалась неприлично: — Ёперный павлин, ты уже на футболки мужские перешла! Да что же мне с тобой делать?! В следующий раз придёшь в армейских ботинках и бритая под ноль?!

Тут я поняла, что забыла про свою рубашку, она осталась зарытая где-то Машей. Ой, — я схватилась за грудь, — и лифчик!

— Вот чёрт! — вырвалось у меня.

— Приседаем, — скомандовала Агнесса.

И я, хоть не собиралась, вместе с ней хором присела десять раз. Бодрит. Аж в ногах горячо стало.

— О, разрумянилась! А то бледная, нечёсанная, без макияжа, как спирохета. Едрить, обнять и плакать! Тьфу, да когда ж я… — Хозяйка «Весёлого слона» снова присела и схватилась за поясницу. — В следующий раз чтоб накрашенная пришла, а то у меня так попа отвалится! Я буду ругаться трёхэтажно, предупреждаю сразу!

Потом Агнесса метнулась к стойке и налила мне кофе. У неё вечно словно десять заводных моторчиков в том самом месте, которое она качает.

— Рассказывай свою беду.

— Да нет беды.

— Опа, тебя уволили, что ли? Пятница жеж, а ты не на работе с утра! — расширила глаза Агнесса. — У меня уже вот-вот посетители придут, а ты никуда не торопишься!

— Нет, не уволили.

— Жаль, — сказала она, наливая себе из тяжёлого чугунного чайничка молочный улун. — Тебе бы что-нибудь повеселее найти. Переводчик всё-таки, а не канцелярская крыса. Сидишь в своём углу, как сыч в подземелье.

— Да не как сыч… — запротестовала я. — Зато у меня зарплата хорошая, на выплату ипотеки хватает.

— А на жизнь?

Я пожала плечами.

— Ну так…

Агнесса встала и погрозила мне пальцем:

— Жить надо сейчас! А не завтра, послезавтра, когда ипотеку выплатишь или когда американцы станут нам друзьями-побратимами! Погоди-ка! — она метнулась к стойке и извлекла откуда-то из глубин планшет. — Слушай! В контакте сегодня в новостях прочла: «Если вы не счастливы с тем, что имеете, вы не будете счастливы и со всем, чего вам не хватает!». Что скажешь?

— Я счастлива…

— Угу, с такими-то глазами! Больными прям! Как у побитой собаки! — разошлась Агнесса. — Нет, если ты хочешь страдать, пожалуйста. Но ведь можно не страдать! Мудрецы, хрен их знает, кто, Ошо, что ли, сказали: «Если ты не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней!»

Я поджала губы:

— Вовсе я не хочу страдать. Вы прекрасно знаете, как у меня всё случилось.

— Три года прошло! — воскликнула Агнесса. — Три! А ты не живёшь!

— Возможно, мне и этого мало! — огрызнулась я, выскочила из-за стола, подхватила пальто. — Пойду я.

Агнесса удивилась:

— Ну чего ты?! Обиделась, что ли?

— Нет, — буркнула я, чувствуя, как глаза наливаются слезами. — Мне надо идти!

— Девочка моя…

Но я сбежала. Поговорила, называется. Агнессе меня никогда не понять! У неё какой-то наркоманский настрой на позитив, а если во мне нет позитива, что тогда? Но всё равно пока я убегала от правды в глаза, в голове бренчало обиженное: «Не хочу я страдать! Не хочу! Не хочу!»

Я пробежалась до следующего угла, свернула и пошла тише, запыхавшись.

«И зачем мне этот чёртов выходной?!» — злилась я.

Глянула на часы на старинной башне и поскользнулась. Ветки, небо, солнце, верхние этажи старых домов закружились в скоростном полёте, но за секунду до стыковки попы с землёй я ухватилась за торчащую над головой ветку и повисла. Хлопнула веками. Фуух! Гнев как рукой сняло от стресса. Встав раскорякой, я глянула на раззявистую лужу под ногами — её только не хватало для последнего гвоздя в настроении сегодняшнего дня. И вдруг, подняв голову, я увидела кусок афиши на тумбе: «Жить…», потом на рекламном баннере бросилось в глаза выделенное крупное «НАДО», повернула голову — на растяжке было написано «Сегодня!» Ого!

Я еще раз посмотрела слева направо и прочла: «Жить НАДО Сегодня!» Три раза прочла. И набрала Агнессу.

— Ой, ну ты прости меня, девочка, не хотела тебя обидеть! — виновато проговорила Агнесса.

— Я не обижаюсь, — улыбнулась я. — Уже перестала.

— Ну вот и славно. Иди обратно кофе пить.

Я снова глянула на «Жить НАДО Сегодня!» и у меня вдруг возникла мысль. Очень неожиданная, скажу я вам, мысль. Откладывала я это до бóльших денег, до лучших времён, чтобы потом уж если сделать, то идеально! Но в голове перещёлкнуло, и я сказала:

— Нет, спасибо! Я на днях загляну. А сейчас пойду, куплю себе обои.

— Умница! Чтобы жизнь изменилась, надо делать то, что не делала раньше, когда ехала прямиком в попу! У тебя денежка хоть есть?

— На какие-нибудь недорогие хватит! — ответила я. — Спасибо!

* * *

Я бродила по строительному супермаркету, подсчитав, что дня три просижу без шоколадок, хлеба и на работу пешком похожу. Ну и что! Не всё царевичам бессердечным жить в нормальных условиях.

В итоге мне даже на симпатичные хватило — нашлось несколько рулонов английских по акции, остальные купила простые, светлые. И обрадовалась: будет чисто, наконец! Большего мне пока и не надо!

«Живу сейчас!» — звенело в голове, как мантра, и настроение повышалось. Нагрузившись всем, что требуется для поклейки обоев, я пошла по торговому центру, поглядывая на витрины и внезапно впервые за — нное количество времени почувствовов себя богатой! А это оказалось не так сложно…

Не знаю, как меня занесло в детский книжный, но увидев на распродаже чудесную иллюстрированную сказку про «Конька-Горбунка» я не смогла остановиться. Я же богатая сегодня! Вдобавок ещё и крошечного пони купила, кудрявого, как Маша. Обрадовалась и вдруг спросила у себя: а это ещё зачем?! Настроение, как мяч на вершине горы, покачнулось, намереваясь скатиться со всей дури вниз, но я сказала себе: «Нет. Куплю. И всё!» и легко вычла ещё семь шоколадок из своего бюджета. Пофиг.

И вдруг раздался звонок. Радостная, с пакетами, как Трындычиха с ярмарки, я неуклюже поднесла телефон к уху:

— Я слушаю.

— Это Андрей, — вдруг раздался голос шефа. — Здравствуйте снова, Катерина.

— Здравствуйте, — опешила я.

— Вы тут кое-что забыли…

— Да? — я покраснела и притворилась ветошью. — Разве?

— Я принесу завтра на работу, — сказал он.

— У нас разве рабочая суббота? — с сожалением уточнила я.

— Ах да, чёрт! В понедельник. — Царевич помолчал немного, было слышно, как что-то весело кричит Маша, у меня аж на сердце потеплело от её переливчатого голоска. Он сказал: — И ещё. Я не сказал. Спасибо вам.

— Не за что! — ответила я, просияв.

* * *

Дома я сгрузила покупки в угол и развела активную деятельность, как учуявший весну бобёр. Переоделась в маечку на бретельках и шорты — топят у нас нещадно. Телефон запихнула в карман, чтобы услышать, если с работы позвонят. Они всегда звонят, даже когда я в отпуске. Накрыла газетами кровать, журнальный столик, намешала обойного клея и поняла, что как-то надо снять бумажный китайский фонарик, служащий светильником. Глянула на потолок. Три с половиной метра.

О чём я только думала, когда покупала квартиру?!

Встала на стул. Не достать. Залезла на табуретку, подставив стопку книг — не дотягиваюсь. Лампу-то Миша вешал. Пошла к соседям напротив. На звонок не ответили. Наверняка Станислав Алексеевич ушёл собаку выгуливать. Я не захлопнула дверь, чтобы услышать, когда тот вернётся. Расстелила газеты. С радостным сердцем развернула рулон. От собственной непредсказуемости кровь в организме запенилась весёлыми пузырьками. Вот он, новый день моей жизни! Ура!

Я примерилась к рулону и так, и эдак, отрезала. А потом, подпевая себе под нос песенку, которую каждый день крутят на Европе плюс, решилась попробовать снять светильник сама. Подложила тряпки под древнее пианино — оно выше всего. Поднатужилась и подкатила его к центру комнаты. Залезла на табуретку, потом на верхушку пианино. Чувствуя себя ловкой, как человек-паук, сняла осторожно с крючка фонарик. Вдруг в коридоре что-то хлопнуло и заскрежатало. Я резко повернулась и… зацепилась кудряшками за крюк. Ой! И тут пианино тихо поехало к окну.

— Нет! Нет! Нет!

Волосы потянуло, я взвигнула, чуть не уронила лампу и застыла, вытянувшись в виде буквы Зю, балансируя на одной ноге, носком другой еле доставая до края пианино, подвешенная за собственные волосы на крюк.

Мама!

Как я ни пыталась отцепиться, всё становилось только хуже — пианино медленно отползало, моя шея была готова сломаться! В лучшем случае я останусь без скальпа.

В коридоре послышались шаги и лай.

— Станислав Алексеевич! Станислав Алексеевич! — закричала я во весь голос.

Но шаги затихли. Надежда упала в пятки. Что же делать? И тут я вспомнила о телефоне в кармане. Не в состоянии нормально повернуть голову, я, стараясь не дышать, достала из заднего кармана шорт смартфон. Провела пальцем, ткнула на контакты, пытаясь набрать соседа. Пошёл звонок, и раздался голос царевича:

— Да. Что вы хотели? Катерина?

Ой, только не он! Пианино скользнуло ещё на сантиметр, и я решилась — положение-то безвыходное. И он говорил, что мой должник! — судорожно подумала я и выкрикнула, кривясь от тянущихся всё сильнее волос:

— Андрей Викторович, вы мне нужны. Как мужчина. Прямо сейчас!