Воин. Правитель. Чужак

Марат Зарипов

ВОИН стоит на пороге звания Адмирала. И всё, что требуется для его посвящения, – это Нарекающий акт. Однако Акт выходит из-под пера ПРАВИТЕЛЯ, что уже давно замышляет пойти традициям Ордена наперекор.Необходим козырь. Для предательства необходимо нечто, что будет способно вывести претендента на звание из игры. Лучший из вариантов – ЧУЖАК, обретающий в клетке недостающие силы. И эти силы, верит отчаянный узник, помогут ему, чего бы там ни желал надзиратель, обрести память и вырваться на свободу.

Улей сепаратистов

Рюкзак был подтянут. Подсумок — закрыт. После того, как в карман залезла карамельная соломка — на случай привала, — скороход с улыбкой прыгнул через узенькую рытвину. Позади он оставил будущего Адмирала. Оглядев построение, сбитое впереди в кучу по разным сторонам света, тот приостановился и наклонился к земле. Наклонился не просто так. Перед входом в глубокие джунгли, в сепаратистский улей, Тит намеревался проведать своего подлатанного навигатора:

— Как рука, лейтенант?

— О, командир…, — Поло докрутил винт у основания локтевого механизма протеза и посмотрел наверх, — всё отлично, отлично. Эта рухлядь ещё послужит, списывать со счетов мне её почему-то не дали.

— Почему не попросил установить новый?

— Как же, просил. Вот только док у Висма упёртый как дьявол. Решил, что третьего поколения я ещё недостоин.

— А у него были новые руки?

— Да, одну из них он носил на себе, — Поло на мгновенье замолк. — Ха, верите ли, потерял он руку так же по-идиотски, как я. Оставил, говорит, настоящую в артиллерийском дуле, по пьяни. Конец орудия оказался дороже конца его, и-и-и… можете догадаться, чей конец его командир приказал отрезать.

— Ясно. И ты даже не попытался вырвать руку?

— Думал. Моя первая мысль, на самом деле. Однако потом подумал, что лишние разборки в лагере вам ни к чему.

— И то верно…

— Но я не жалуюсь. Он заменил обгоревшие провода, сменил электроды, поставил новые пальцы и выправил запястье. Теперь ладонь хотя бы не дёргается, — Поло, убрав мультитул, смахнул живой рукой налипшую грязь с искусственной. — Заплатки для первого поколения, оказывается, до сих пор могут доставлять кайф, а не боль.

Рука плавно задвигалась. Повертев запястьем туда-сюда, навигатор с наслаждением осмотрел старые и новые пальцы: одномоментно они сложились в кулак. Однако один недостаток подержанные заплатки всё же привнесли. Ход пальцев и движения суставов у протеза сопровождались теперь не ровным и мягким механическим шумом, а звучали неприятно и слегка потрескивали.

— Радуйся, что у них имелись хотя бы заплатки, — бросил Тит. — Иначе выкинули бы на помойку…

— А могли, капитан?

— Да, безусловно. Вместе с тобой.

— Сомневаюсь, — навигатор огляделся, — Висму не хватает бойцов, а я не так безнадёжен, как он думает, командир.

— Кто сказал, что так думает он?

Тит и Поло встретились взглядами. Пауза провисела буквально секунду.

— Хорошо, хорошо… смейтесь. Злорадствуйте сколько угодно. Но знайте, я вас не подведу.

— Пф, как будто у тебя есть выбор. Если оглянешься ещё раз, поймёшь, что я с тобой делю одни и те же последствия.

— Что вы хотите сказать?

— Хочу лишь сказать, что выбора нет не только у тебя.

Навигатору хватило и слов. Убирать взгляд дальше своего командира он больше не собирался. Вместо этого он неожиданно бросил:

— Это вам, — и протянул от себя неизвестный предмет, накрытый холщой. — Стянул в лазарете у одного доходяги, пока валялся без дела. Вы ему не нравитесь, он плохо о вас отзывался, поэтому я решил его маленько проучить.

Тит протянул руку, холщовая накидка упала, и перед ним предстало то, чего он меньше всего ожидал — рельсовое ружьё.

Поло продолжил:

— Сейчас бедняга в дозоре на полсуток. Завтра ещё на пол. Но, думаю, от него так просто не отстанут. За потерю боевого инвентаря я в своё время таскал бревно по периметру, целый месяц. У Висма ему грозит срок вдвое больше.

— Убери это.

— Но капитан…

— Я говорю — убери. Свою жизнь я этой штуке не доверю. Для этого у меня есть меч.

— Конечно! Конечно у вас есть меч! Но ведь это не повод наказывать ещё и «Голодранца». Разве вам бы не было обидно гнуть спину в наряде, зная, что орудие, потерянное вообще-то не по вашей вине, простоит в арсенале и ни разу не выстрелит? Я бы, честно, посчитал это за кощунство. — Поло протянул ружьё, доверительно кивнул и стал ждать, когда капитан, время от времени поглядывая на рельсу, протянет руку в ответ и сделает правильное решение.

— «Голодранец». Да я же из тебя с академии не стрелял…, — Тит искоса посмотрел на ружьё, оценил его с мушки до пусковой скобы и, цыкнув, положил на него ладонь. — Ладно, чёрт с тобой, — Тит потянул голодранца к себе и посмотрел на маленький индикатор возле приклада, после чего встал и двинулся вдоль окопа.

— Не забудьте, капитан, временами сбрасывать напряжение. Пушка капризная, сами знаете. Если вовремя не приласкать, задрожит и может выскочить.

— Об этом не волнуйся. Ты главное не задержись. Наши ребята уходят всё дальше и дальше. Не хотелось бы, чтобы ты остался посреди «его» ребят.

— Вас понял. Ноги мне пока не латали, так что я вас нагоню. Буквально одно дельце, и поднимаюсь, — Поло залез механизированным пальцем в карман и вытащил оттуда что-то, похожее на голубую пилюлю.

— Давай, увидимся на той стороне, — мимоходом потрепав бойца, Тит, наконец, удалился.

Поло меж тем, не смотря на пилюлю, закинул её в рот. Он соврал. Заплатки для первого поколения всё ещё причиняли невероятную боль. До момента, пока они не вступили в битву, он должен был вытерпеть отторжение новых деталей. Сжав зубы, он разломал пилюлю. Смесь болеутоляющих и голубого каина тут же прилипла к дёснам, затекла в щёки и полезла дальше в гортань. Спустя время он понял, что наконец-то может сфокусироваться. Обрадовавшись, полониец спокойно поднялся. Впереди его ждали парни, которых он сам сюда и доставил. Они подарили бы ему чуть большее утешение… большее, чем сложный набор химикатов, лукаво подыгрывающих синапсам мозга. Капитан тем временем пропал из виду. Тот подходил к укрытию другого, чуть менее напряжённого капитана.

Висм стоял в глубокой рытвине. В руках он то и дело поправлял армейский бинокль. Предательский пот — вот в чём причина. Он облепил носки, галифе, майку и стёганную куртку, ещё с утра, а ныне, в полдень, добирался до панциря-бронежилета и до проклятых ладоней. Из-за жары чёрный череп на нагрудном панцире смотрел отныне чуть искоса, а матовый полимерный корпус бинокля стал глянцевым, схватывая всё больше разводов, оставленных основаниями пальцев. Висм давно перестал удивляться. Вся форма, имевшая приписку «водоотталкивающая», вызывала в нём только улыбку. Когда орденский интендант отправил им последний заказ с одеждой, капитан сходу дал ей срок в три дня. «Три дня — и жара вас умоет. Парни будут выносить вас неделю, но в джунглях они захотят раздеться. От проказы им будет приятней, чем от здешней ржавой воды».

Висм вытерся. Запотевшими ладонями он несколько раз провёл по бронежилету-панцирю, отчего разводами покрылась перчатка — латная перчатка, сжимающая череп у висков и выступающая у шеи. Капитанский полудоспех защищал от пуль и стрел, противостоял ветролучам и веерным залпам, оберегал от плазмокинеза и вдовьих литаний, однако от жаркого ливня с утра до полудня в этой поганой влажной духовке под названием Прометий он спасать не умел. Сепаратисткий улей определённо был где-то здесь. Один из ульев. Днём ранее именно отсюда прибыли двое горемык-разведчиков. Сепаратисты аккуратно их обезглавили, заботливо усадили на степняков и отправили по домам, до самого лагеря Ордена, где Тит и Висм, вычитав издевательское сообщение на дырявых дощечках, с гневом взглянули на юго-восток — в сторону зелёного марева.

Сепаратисткий улей определённо был где-то здесь. Либо вёл к улью. Вёл к их мерзкой плодящейся матке, вокруг которой ублюдки усердно плясали и искали оружие против Республики. «Найдем главную тварь — можно валить. Мне надоела эта духовка», — раздумывал Висм, пока рассматривал местность в бинокль.

Локтями он опирался о взрытый слой почвы. Поверх выглядывали только шея, перчатка — часть панциря — и голова. Тит, упав на стену окопа, тихо поинтересовался:

— Что видишь?

Рядом с окопом похаживал боец. Он яростно шикал любопытной мартышке, скачущей возле ног.

— Вижу наших, — Поло, настроив диоптрии, посмотрел налево, — грязь на тиках, лопоухие листья. Кроклусы, недотроги. А где хоть одна петля, а? Метийцы, вас спрашиваю? Что, не могли ради приличия хотя бы одного из этих ублюдков повесить?

— Дело исправимое, капитан, — Тит почувствовал в руках дрожь и посмотрел на приклад. Индикатор в рельсе показал: «пора». Рычаг был опущен. Напряжение у голодранца было сброшено.

— Не знаю как ты, но я-то уж исправлю точно. Ну всё, ходу.

Висм резко опустил бинокль и развернулся, а затем беззвучно приказал: «Вперёд». Бойцы выдвинулись. Бойцы аръегарда. Дивизии Тита местный главнокомандующий отправил в авангард — получать первый удар. Титанец особо не спорил. Не в его положении спорить с тем, кто торчал в этой жаре целых три месяца. От него Висм ждал отдачи, а она выражалась в усердии присланных с Нимфеи бойцов. Обещание есть обещание: «скажи им завтра выступать — они выступят. Приказам они следуют чётко».

Висм убрал бинокль в футляр, футляр — в поясную сумку. Затем, как пружина, он оттолкнулся от стены окопа. Через мгновение он оказался над Титом. Им следовало поднажать. Встав во главе замыкающего батальона, Висм поспешил вперёд. Тит прошёл по окопу чуть в сторону — в этом сражении, если придёт время сражаться, ему отвели чуть более рисковую роль. Он должен идти в атаку с одним из гвардейцев: Шестёркой, Шутником или Шулером. А эти трое располагались так: Шестёрка шёл справа и управлял страховым отрядом; на левом фланге верховодил Шутник с двадцаткой бойцов с «короедами», пушками-обрезами, что идеально устраняли укрытия и забирали с собой тех, кто за ними пытается скрыться; а на острие, на шпиле атаки осторожно обступал ловушки Шулер, приказывая своей малочисленной ударной роте по-тихому срезать лески и искать следы мин.

Первым на пути был Шестёрка. К нему-то Тит и отправился.

Над головой капитана внезапно пролетел крикун: с жёлтым тельцем, синим хохолком и голубоватым оперением на конце крыльев. А ещё с до жути громким стрекочущим голосом. Почти достигнув цели, титанец заметил, что слегка глохнет. Странно, что тварюгу тут же не застрелили. Ей позволили сесть на ветку, пропеть ещё секунд пять, но к оружию так никто и не потянулся. Тит сам был готов схватиться за оружие. «Лучше меня не испытывай», — и, подняв голодранца, он с гневом посмотрел на ветки. Через миг пение прекратилось.

Он ожидал всего, что угодно, но не дисциплины. И, удивившись такому факту, капитан быстро опустил ружьё и последовал вновь по пути, по которому прошёл один из гвардейцев.

Однако причина была не в этом. Кажется, в поле зрения крикуна что-то попало. Что-то такое, от чего не замолкнуть было нельзя — горизонт из бойцов, расползшихся по земле. Те еле поднимали ботинки и вязли в густой зелени джунглей. Вот что птице нечасто приходилось видеть. И тут внезапно её взгляд пошатнулся. Ветка под сжатыми лапками дрогнула, и крикун подлетел. На ствол опёрся гвардеец. Чуть позже, на полусогнутых, к нему подошёл капитан.

— Твой командир медлит. Почему?

— Потери.

— Навряд ли.

Шестёрка, не оборачиваясь, вытянул голову и осмотрел расположение бойцов.

— Если есть что сказать, капитан, говорите.

— Я просто хотел узнать, что по этому поводу думаешь ты.

— Ничего. Приказ есть приказ. Лишних вопросов себе, да и тем более командиру, я не задаю. Вы недовольны нашей стратегией?

— Любая стратегия имеет место, пока она не ведёт к провалу. И пока Висм шатается между ним и успехом, то я оценивать не берусь.

— Что-то не похоже на слова будущего Адмирала.

— А на чьи похожи?

— Аналогия вам не понравится.

— Если не будешь язвить, то наказания не последует.

— Ладно, скажу так: вы тушуетесь.

— Тушуюсь? Из-за чего?

— Подойдя ко мне, вы хотели задать вопрос по-другому. А сейчас костите углы. Не похоже на поведение будущего Адмирала.

Приклад в руках Тита задрожал, и, опустив взгляд, он притронулся к рычагу. Голодранец тут же угомонился. После этого капитан произнёс:

— Ну ладно, я подожду.

— Чего?

— Ответа. Твои идиотские домыслы меня не колышат.

Шестёрка ухмыльнулся и выглянул из-за дерева. Тит выглянул после. Затем он продолжил:

— Так что что насчёт тебя, Шестёрка?

— Лично я недоволен.

— Ну вот, не сложно было, правда?

— Командир сомневается.

— И в чём же?

— Что я для них опасен.

— Да брось. Ты на это неправильно смотришь.

— Да? А как мне на это смотреть?

— С его точки зрения. Если ты здесь, ближе к тылу, значит, Висм тебя ценит как равного.

— И с чего бы?

— Посмотри назад и увидишь, — Тит вновь выглянул и через секунду вернулся. — Он оставил тебя поближе. Тебя он терять не хочет. Не знаю почему, но твою шкуру он ценит выше, чем шкуры тех двоих, — Тит указал поочередно на Шутника, а затем на Шулера.

— Возможно, но я не согласен.

— Как хочешь, мне на твоё согласие, если честно, срать с высокой колокольни.

— Ну вот. На слова будущего Адмирала это уже больше походит.

Тит, увидев ухмылку гвардейца, выглянул из-за дерева в последний раз и подозвал стоящих чуть позади бойцов. Они, что удивительно, выдвинулись с небольшой задержкой. Нечто отвлекло их внимание. Спустя мгновение Тит понял — что именно. Отойдя от окопа, взяв расстояние в сотню метров, один из солдат всё продолжал бороться с мартышкой. Шикал он яростней, пинался активней. Мартышка всё не уходила. Завидев ботинок, она, конечно же, отбегала к кустам, но после этого всегда возвращалась, зная, что у громилы на груди припрятано кое-что интересное — широкий ремень и связка гранат. Одну из гранат, видимо, мартышка и хотела сорвать.

Набрав злости, солдат-гренадёр выхватил шматок грязи. Тот полетел упрямке в нос, но она вовремя подскочила и увернулась. Отбежав под кусты, она приникла головой и на время притихла. Урок ей стал наконец-то понятен.

А линия Шестёрки тем временем обошла очередной неглубокий окоп.

«Они готовились к обороне, ждали громкого нападения, но его не случилось. Висм струсил. Тел нет, следов от тел тоже, деревья не тронуты взрывами, ветки кустов не надломаны. То есть пули здесь не ходили. Тогда чем же он занимался? Чего выжидал?» — охапка вопросов всплыла в сознании Тита.

Конец ознакомительного фрагмента.