Ядовитый сезон

Мара Резерфорд, 2022

Леэло прожила всю жизнь на небольшом изолированном острове, окруженном с одной стороны ядовитым озером, а с другой – кровожадным Лесом, в котором умирает все живое, тем самым защищая обитателей от чужаков. Но как бы Леэло ни любила свой народ, ей тяжело смириться с мыслью, что младшего брата ждет изгнание. Однако, если в нем зародится магия, жизненно важная для острова, ему удастся избежать этой участи. Однажды Леэло спасает молодого человека, который чуть было не утонул в озере. В тот день она сделала выбор, который разлучил ее с семьей. Эта встреча могла привести к непоправимым последствиям как для Леэло, так и для чужака Ярена. Но когда притяжение между ними нарастает, девушка понимает, что самая страшная опасность таится не в озере. Теперь, чтобы выжить, Леэло придется подвергнуть сомнению магию, обитателей острова и даже саму себя.

Глава вторая

— Где ты был? — потребовал ответа Степан, закрывая за Яреном дверь. Он бегло окинул сына взглядом, удостоверяясь, что тот не ранен, и облегченно вздохнул. — Мы думали, духи леса забрали тебя.

Ярен бросил застенчивый взгляд на отца, пока шел к умывальнику.

— Хотел бы я винить в своем опоздании духов или блуждающие огоньки, отец. Но… — прежде чем он смог продолжить, семья хором закончила за него:

— Ты потерялся.

Ярен кивнул.

— Потерялся. — Прежде он никогда не ночевал в этих лесах. Юноша был благодарен, что на рассвете смог найти дорогу домой.

— Ну разумеется, — улыбнулась его старшая сестра Саммер. Она строгала, сидя у огня. Саммер была самой ласковой из трех сестер, она словно вся лучилась теплом. — Снова грезил во сне, я права?

— Голова в облаках, ноги в грязи, — пропела средняя сестра, поглядывая на его грязные ботинки. Будучи двойняшками, Стори и Ярен были наиболее близки, хотя Стори родилась первой и любила задирать нос, напоминая про эти одиннадцать минут.

Самая младшая из сестер, София, в свои пятнадцать лет все еще была ребенком в семье. Они прозвали ее Головастиком, потому что с тех пор, как она научилась двигаться, София постоянно вертелась как головастик. А еще потому, что она притворялась, будто ненавидит это прозвище. Сейчас она сидела на диване, заплетая свои длинные рыжие волосы.

— Ты не нашел для меня ни одного первоцвета? Я так устала от всего этого. — Она неопределенно махнула на дверь.

— Ты могла бы поискать цветы сама, — заметила Саммер.

— Цветов нет. — Ярен поднял корзину. — Но зато я нашел немного дикого лука.

Головастик надулась, скрестив руки на груди.

— Ненавижу лук.

Стори слегка дернула сестру за косу, давая понять, что та ведет себя грубо.

— Научись готовить себе еду сама. Пора бы тебе делать хоть что-то полезное по дому.

Отец постучал деревянной ложкой по котелку, призывая детей к спокойствию. С тех пор как их мама умерла, он храбро взялся за приготовление пищи, и все они с удивлением обнаружили, что папа готовит гораздо лучше своей покойной жены. Однако никто из них не говорил об этом вслух. Степан не хотел, чтобы кто-нибудь оскорблял кулинарные способности его дорогой Сильвии, и не важно, насколько несъедобной получалась стряпня.

— Оставь ее, — сказал он через плечо. — Она устала.

— От чего же? — спросила Стори, скептически распахнув свои карие глаза. — От сидения?

Ярен оставил сестер препираться в гостиной и поднялся к себе на чердак, чтобы переодеться. Сестры делили одну спальню на всех, а отец спал на тюфяке перед камином. Девушки постоянно ссорились, но все же иногда Ярен завидовал их близости. Юноша знал, что его не допускают до большинства их интимных бесед не потому, что они его не любили, а потому, что он парень. И все же он чувствовал себя отстраненным.

Он все еще не мог поверить, что проглядел одну из отметок на тропе и прошел в неверном направлении несколько километров. К тому времени, как он осознал ошибку, уже стемнело. В отличие от отца он не верил в басни и народные сказки, но был не настолько глуп, чтобы пытаться ориентироваться в темноте на каменистой тропе. С его удачей он скорее подвернул бы лодыжку и застрял бы навеки.

— Спускайся к столу! — крикнула Стори. — Суп остывает.

Ярен натянул чистую кофту и спустился вниз. Он пробормотал извинения, но остальные члены семьи уже макали свой хлеб в суп.

— Расскажи нам, — попросил Степан. Теперь, когда сын был дома, беспокойство сменилось любопытством. — Видел ли ты что-нибудь интересное на пути? Должно быть, ты далеко забрел.

— Я наткнулся на красивое озеро, — ответил Ярен. — К тому времени, как я устроился на ночлег, уже совсем стемнело. Утром я поразился чистоте его вод. Никогда прежде не видел такого оттенка синего.

Степан поднял голову от миски, смерив Ярена суровым взглядом.

— Как называется?

Ярен покачал головой и отправил в рот обжигающий кусочек картофеля.

— Не имею понятия. Таблички не было.

— А ближайший город?

— Я же потерялся, отец. Я даже не уверен, что все еще был в нашем королевстве.

Лицо Стефана окаменело.

— Ты ведь не пил из озера, правда?

Ярен помотал головой.

— Нет, я наполнил мех в ручье. А что? Ты что-то о нем знаешь?

Степан посмотрел на дочерей:

— Клаус рассказывал мне, что в этих местах есть озеро первозданной красоты, но оно ядовитое.

Ярен рассмеялся, но двойняшка коснулась его руки:

— Я тоже об этом слышала. От горожан.

Ярен был уверен, что это просто еще одно из местных суеверий. Они переехали в маленькую деревушку Бриклбери чуть больше месяца назад. После смерти мамы, Клаус, старый друг отца, пригласил снять его домик по хорошей цене. Ярен понимал, что в их старом доме отца постоянно будут преследовать воспоминания о матери, а Бриклбери был симпатичным поселением. Но Ярен никогда прежде не встречал таких доверчивых, любящих посудачить людей.

Учитывая, что его разум всегда блуждал в причудливых направлениях, сам Ярен, возможно, был склонен верить в небылицы. Но истории, рождающиеся в его голове, пока он бродил, не были сказками. Это были события, которые только могли случиться или уже происходили в прошлом, разговоры, в которых он хотел участвовать. Возможно, он чувствовал себя потерянным только потому, что рос в компании трех упрямых девиц, которые точно знали, чего хотят. А Ярен в свои восемнадцать не имел понятия, куда идти по жизни.

Его так и тянуло высказать отцу свое мнение о «волшебном озере». Но он знал, что если не признает страхи отца — скорее всего, в следующий раз тот отправит на сбор сестер. А рубить дрова и охотиться Ярен ненавидел.

— Больше я туда не пойду, — сказал он, не лукавя. Не было смысла уходить так далеко, к тому же он ужасно спал прошлой ночью. — Не стоит волноваться, отец. Кроме белки я никого не видел. В этом году поздняя весна.

— Она всегда поздно наступает так высоко в горах, — пояснила Саммер с видом человека, знающего что-то неведомое остальным.

София сунула в рот кусок хлеба.

— Кто сказал?

— Не болтай с набитым ртом, Головастик, — отчитала Стори, пихнув сестру локтем.

Саммер отвела взгляд.

— Услышала от кого-то на рынке.

— Это ведь плотник, я права? — Стори широко улыбнулась, ее глаза блестели в свете камина. — Так и знала, что он тебе нравится!

Пока сестры поддразнивали друг друга, а отец пытался их успокоить, разум Ярена наполнился странной, скорбной песней, которую он не мог вспомнить. У него не было никаких музыкальных способностей, поэтому маловероятно, что он придумал песню сам. А мама хоть и любила петь, не выбрала бы что-то настолько печальное.

— Э-эй, — позвала Стори, помахав рукой у него перед носом. — Куда ты пропал?

Он осознал, что забылся и даже не донес ложку до рта.

— Прости.

— Ты явно очень устал, — сказал отец. — Отдохни. Сегодня мы с девочками возьмем на себя твою часть работы.

Ярен кивнул и пробормотал извинения. И хотя юноша чувствовал усталость каждой клеточкой своего тела — он лежал без сна несколько часов, пытаясь воспроизвести в памяти странную мелодию.